Венеция, 1300–1500: завоевание Востока

 

Как и Брюгге, Венеция — изолированный порт в окружении сельскохозяйственных территорий. Именно в недостатке заключается ее сила, на преодолении трудностей строится престиж, в дерзновении рождается роскошь.

В то время Венеция — небольшое поселение на берегу Адриатического моря, идеально подходящее для перевозки серебра, месторождения которого обнаружили в Германии.

Но одного удобного расположения недостаточно, нужна удача, счастливая случайность. Эту роль для Венеции сыграли крестовые походы конца XI века. Чтобы снаряжать рыцарские корабли на деньги, украденные у евреев, убитых крестоносцами на пути следования, «Светлейшая республика» строит морские верфи.

 

Урок на будущее

Все следующие за Венецией города-центры будут развиваться на пути преодоления.

 

В начале XII века крестоносцы на пути из Венеции захватывают Константинополь. Но на протяжении столетия Светлейшая республика остается единственной защитой Европы от турецкого вторжения и воротами, через которые проходят все товары с Востока, движущиеся на север Европы. Новый мост на перевале Бреннер открывает Сен-Готардский путь, связывающий серебряные копи Германии с Адриатическим морем. Теперь северные города могут получать товары с Востока напрямую, не прибегая к услугам фламандских портов, находящихся под постоянной угрозой засыпания, и надменных торговых домов Северной Европы. Германия — лишь остановка на пути, а порты Северного моря, начиная с Альтоны и заканчивая Таллином, никогда не смогут стать «сердцем» нового уклада.

В середине XIV века в Европе заканчивается смертоносное шествие чумы, Брюгге окончательно приходит в упадок, а у европейцев вновь просыпается тяга к жизни и удовольствиям. Венеция становится «сердцем» рыночного уклада на целый век. Находясь под угрозой турецкого вторжения, город все же управляет торговлей между Европой и Востоком.

Как и Брюгге, Венеция превращается в город, управляемый железной рукой принцев, которые одновременно являются торговцами и солдатами. Дож — глава исполнительной власти, теоретически избираемый на пожизненный срок, может быть отправлен в отставку по решению олигархов. В городе появляются мастерские и финансовые учреждения, которые нужны судовладельцам, банкирам и купцам, приезжающим в Венецию со всех концов света. В городе царит потрясающий дух интеллектуальной, художественной и гуманистической свободы, благоприятствующий рискованным начинаниям. Вступая в никогда не проигранную и не выигранную войну с Восточной Римской империей, а затем — с турецкой, венецианские правители постоянно ведут переговоры, находят удачные компромиссы, обменивают славу на богатства.

В это самое время Столетняя война истощает ресурсы остальной Европы.

В Китае череда государственных переворотов: династия Цзинь сменяется Монгольским государством, а затем в 1368 году к власти приходит династия Мин. Несмотря на политическую нестабильность, Китаю удается улучшить систему сельского хозяйства и организовать прекрасную бюрократическую систему управления. Здесь появляются новинки технического прогресса (наборные шрифты для книгопечатания), изготавливается более 10 тонн железа в год и финансируется миллионная армия. Имперский флот под предводительством Чжэн Хэ достигает берегов Африки, Австралии и, возможно, даже обеих Америк, не преследуя цели установить коммерческие связи, завоевать новые рынки или распространить свою власть. Другие империи — индусов, русских, монголов, тюрков и греков — отделяют Китай от Европы.

Венеция, достаточно скромная по размерам в сравнении с другими империями, превращается в мировой торговый центр. Венецианцы устанавливают цены на основные товары, спекулируют на валютном курсе, аккумулируют прибыль, навязывают эстетические, архитектурные, художественные и музыкальные вкусы. Писатели, философы, архитекторы, чьим мэтром чуть позже станет Палладио, приезжают в Венецию, чтобы писать и размышлять над природой свободы, распространяя свои идеи по всей Европе, Венеция — католический город, тем не менее она дистанцируется от Рима и не позволяет ему диктовать условия. Город возвышается над Европой; в конце XIV века венецианские торговцы контролируют все финансовые рынки европейского континента, начиная с Франции и заканчивая Фландрией, от Кастилии до Германии. Разрыв огромен: уровень жизни венецианцев в 15 раз превышает уровень жизни жителей Парижа, Мадрида, Антверпена, Амстердама и Лондона.

Венецией управляет узкая аристократическая прослойка и высококлассные стратеги. По их указаниям сотни тысяч членов гильдий и наемных работников, получающих зарплату, заставляют мастерские действовать согласно их воле. Под ними — так называемый «морской пролетариат». Это 50 тысяч моряков, вынужденных работать по безжалостным законам рынка. Плюс множество других зависимых и свободных людей — наемников, куртизанок, монахов, художников и медиков.

Город снаряжает торговый флот на 300 тонн — знаменитые купеческие галеры (galere da mercato), которые могут ходить как на веслах, так и под парусом, надежные и под защитой наемников. Город сдает корабли в аренду торговым картелям, постоянно требуя их назад; военные нужды пересекаются с коммерческими интересами.

Между тем, как и Брюгге, Венеция не является центром технических инноваций: она не изобретает, а находит, копирует и использует чужие идеи. В Генуе чеканят первые золотые монеты (дженовины), а во Флоренции изобретают чек и холдинг. В Венеции появились первые биржи, торговые дома, банки и страховые общества. Именно здесь акционерные общества, финансируемые большим количеством мелких вкладчиков, начали фрахтовать суда.

Мир становится территорией путешествий: моряки, первооткрыватели, исследователи, состоящие на службе у венецианцев, по сути — цивилизаторы, вооруженные мечами. Остальная Европа занимает нейтральную позицию. Периферия простирается на востоке Европы, севере Африки и африканских берегах Византийской империи.

К 1450 году Светлейшая республика начинает испытывать денежные затруднения, как и другие европейские страны. Чтобы достать денег, Венеция снаряжает корабли к незнакомым берегам, которые описаны в легендах, рассказывающих об удивительных королевствах, где повсюду есть золото. Увы, венецианские моряки возвращаются ни с чем.

Венеция сама себе враг. Содержание ее институций влетает в копеечку, гильдии ведут себя все более жестко, а галерные картели и армия уже недостаточно велики и не так уж хорошо вооружены, чтобы охранять торговые пути. К тому же драгоценные металлы, добываемые в Германии, становятся редкими и дорогостоящими. Задыхаясь под давлением турок, Венеция со своим 100-тысячным богатейшим населением начинает костенеть.

Учуяв неожиданную слабину, враги, которых удавалось сдерживать в эпоху расцвета, обрушиваются на город. В 1453 году турки, к тому времени оккупировавшие почти всю территорию старой Восточной Римской империи, нападают на Византию, которая держит осаду более полувека. Венеция больше не контролирует Адриатическое море. Восточная Римская империя исчезает. По иронии судьбы греки, изгнанные турками из Византии, обосновываются во Флоренции, а не в Венеции. Ее золотой век подходит к концу.

Кто может претендовать на роль третьего рыночного центра?

У Флоренции нет шансов, так как отсутствует свой порт, а тот, через который она продает свои великолепные ткани, — Генуя — еще не готов прийти на смену Светлейшей республике. Брюгге мог бы восстановить позиции, поскольку еще не растерял все свое могущество: сюда съезжаются художники и купцы, именно здесь в 1434 году Ян ван Эйк первый в истории живописи рисует портрет торговца и его жены — четы Арнольфини, двух флорентинцев, живших в Брюгге, тем самым открывая эпоху светских персонажей в искусстве. В 1482 году со смертью Марии Бургундской заканчивается и период расцвета Бургундии, от которой зависит Брюгге.

В это время в Китае династия Мин запрещает подданным строить корабли для дальних путешествий и покидать страну — одно из сильнейших государств мира решает закрыть свои границы и надолго выбывает из рыночного строя.

Ни один из портовых городов Франции, России или Англии не мог в то время занять место Венеции. В этих странах правители тратили деньги на возведение памятников и были заняты бесполезными сражениями, пока бюрократический аппарат выбивается из сил, покрывая их расходы.

Появляется новый тип судна — каравелла: фок, два прямых и один латинский парус образуют легкую в управлении конструкцию. Спущенная на воду в 1430 году в Португалии, первая каравелла могла бы стать источником власти этого государства, занимавшего идеальное положение с точки зрения морских экспедиций к африканским берегам, и соединить Фландрию с землями Средиземноморья. Однако Генрих Мореплаватель и его преемники были больше заняты славой и спасением души, чем торговлей.

У Севильи имелись кое-какие шансы стать третьим центром: Кастилия и Арагон, объединенные под одной короной, идеально подходили для морских путешествий — от Фландрии до востока средиземноморских территорий. В 1492 году генуэзец Христофор Колумб, отправившийся на поиски золота для испанских королей, случайно открыл новый многообещающий континент. Это могло превратить Испанию в мирового лидера, а Севилью — в центр рыночного уклада. Но кастильскому порту (и расположенному вниз по течению Кадису) не хватает сельскохозяйственных земель, собственных банкиров и опытных судовладельцев; город слишком полагается на военных. Короли-католики и их дворы с ленцой проживают то, что они награбили в Америке, где истребили местное население. Они не развивают технологии и производство, не укрепляют торговые связи. Более того, изгнав евреев и морисков, подавляют развитие своего креативного класса. В итоге двумя следующими центрами становятся порты в испанских колониях, находящихся под властью империи Габсбургов, — Антверпен, а затем Генуя.

К 1500 году эти два города по очереди приходят на смену Венеции, господствовавшей на мировом рынке на протяжении полутора веков. XVI век — время их недолгого триумфа.

 

Урок на будущее

Приток иностранных элит — одно из условий успеха.