Антверпен, 1500–1560: время книгопечатания

 

В 1500 году наступает время Антверпена. Город известен производством шерсти, поскольку находится в окружении земель, на которых разводят овец. На протяжении двух веков Антверпен торгует фламандским сукном и стеклом, зеландской солью, английскими ножевыми изделиями, немецкими металлами и покупает товары с Востока. К 1450 году город стал центром обмена товаров Северной Европы на пряности, которые привозили из Африки и Азии португальские и испанские суда: перец, мелегетту, корицу, сахар. Все, даже англичане и французы, приезжают сюда, чтобы покрасить свое сукно с помощью особой технологии, которую держали в секрете. Антверпенская биржа постепенно превращается в финансовый центр Европы — развивается страхование, используются разные ставки, проводятся лотереи, действует сложная банковская сеть. В ходу серебряные монеты — безанты, курс которых находится под жестким контролем. У Антверпена нет своей армии, но, как и предыдущим городам-сердцам, ему удается быть центром мировой торговли за счет умения управлять финансовыми рынками.

 

Урок на будущее

Финансовая и страховая сферы играют важную роль в установлении власти на рынке.

 

Антверпен стал пионером в использовании чужих инноваций, в частности наборных печатных шрифтов — изобретения китайцев, которое заново открыли в Германии в 1455 году. Сначала печатали только религиозные тексты.

Речь идет о предвестии длительной истории прогресса, преследующего одну цель — увеличить скорость передачи данных. Текст — первый товар, издержки на воспроизводство которого практически равны нулю. Но не последний.

Книга стала первым номадическим предметом серийного производства. И опять же не последним.

Успех книгопечатания грандиозен. Ведь новые классы общества нуждаются в популяризации того, что они сами проповедуют: свободы слова, индивидуализма, здравого смысла, греко-иудейского идеала.

К 1490 году, спустя 40 лет с момента появления в Европе, печатные станки работают уже в 110 европейских городах. Лидирует Венеция, Антверпен с типографиями Христофора Плантена не отстает. К 1500 году в Европе уже напечатали 20 млн книг. Марсилио Фичино и Джованни Пико делла Мирандола в своих трудах вспоминают греко-иудейское и арабское наследие, до сих пор подлежавшее тщательной церковной цензуре. Читатели обнаружили, что в Библии написано не совсем то, о чем говорят священники. Что существуют философские трактаты, в которых рассказывается о разуме и любви. Что от них скрывали знания евреев, греков, римлян, арабов и персов. Люди хотят читать эти тексты не на латинском языке, на котором больше никто не говорит. Местные языки заменяют церковный, используемый в качестве официального лишь в нескольких канцеляриях.

Всего за несколько десятилетий книгопечатание разрушает мечты Ватикана и германской Римской империи объединить Европу вокруг латинского языка и церкви.

 

Урок на будущее

Новые коммуникативные технологии как средства централизации — безжалостный враг властей на местах.

 

В 1517 году Лютер читает Библию своим сторонникам, в борьбе с коррупцией и развращенностью папства объединяется с немецкими принцами против церкви и императора.

Протестантизм определяет национальное самосознание. Наступает время наций.

Нидерланды требуют независимости от Карла V Габсбурга, управляющего территориями от Мадрида до Фландрии, и находят поддержку в лице Англии. Обе страны становятся протестантскими. Карл V пытается запретить въезд в Антверпен иностранцам, которые ускоряют прогресс и развитие города. Главные немецкие банкиры — Хёшстеллеры, Фуггеры, Вельзеры — обосновываются в Антверпене. Из Америки прибывают корабли, груженные серебром, и торговля процветает. В 1550 году, в период расцвета, Антверпен насчитывает 100 тысяч жителей: масштаб рыночных центров увеличивается.

Однако постепенно третий город — сердце рыночного строя теряет позиции: ему не хватает средств, чтобы содержать свою структуру. Усиленная эксплуатация серебряных копей в Америке вызвала падение рыночной стоимости металла, торговля которым лежала в основе рыночной системы Антверпена. Золото (торговлей которого Антверпен не занимался) дорожает и становится более привлекательным для спекулянтов. Гугенотские войны разрывают морские связи между Нидерландами и Испанией и отрезают Антверпен, у которого нет военного флота, от торговых партнеров. Серебро остается в Севилье либо переправляется в средиземноморские страны. В Антверпене начинается финансовый кризис, к 1550 году он теряет лидирующие позиции. Не последнюю роль здесь сыграли спекуляции на бирже, начатые в Севилье.

Франция, к тому времени самая большая и густонаселенная страна Европы, получает второй шанс стать центром капитализма. Уровень жизни в этой стране повышается, морской флот обретает силу. В 1524 году Джованни да Верраццано — генуэзец, обосновавшийся во Франции, по приказу Франциска I отплывает из порта Онфлёр и первым достигает Гудзонского залива. Тем не менее во Франции нет ни буржуазии, ни морской торговли, ни большого порта на Средиземном или Северном морях, поэтому ей не удается занять место Антверпена. Кроме того, величина государства играет против него: география внешней торговли так широка, что Франции не нужно ни искать рынки для экспорта своей сельскохозяйственной и промышленной продукции, ни производить товары с высокой добавленной стоимостью.

В то же время в Германии и Польше сохраняются феодальный строй и крепостничество. Дворяне, обеспокоенные возникновением буржуазного класса, довольствуются торговлей с несколькими иностранными купцами, которые приобретают у них зерно для Европы. Несмотря на стремительное развитие некоторых портов Балтийского моря, Северная Европа остается в стороне.

Испания тоже получает второй шанс: серебро, а затем золото, поступающее из Америки, обеспечивают этому государству высокий ежегодный доход. Однако имперский уклад здесь силен как никогда: вельможи имеют большую власть, чем купцы, испанские солдаты требуют увеличить жалованье — им нужно покупать товары, которые не производятся в Испании (ткань, украшения, оружие) и которые закупают в Нидерландах и Италии. Инфляция растет, Кастилия в долгах, денежные ресурсы истощаются, банкиры покидают Мадрид и Севилью. Б 1557 году оба города объявлены банкротами. То же самое происходит с Лиссабоном в 1560-м.

Испанский кризис затрагивает и Антверпен. К тому же Атлантика становится небезопасна для международной торговли.

Единственный подходящий на роль центра средиземноморский порт находится в Генуе, где сформировался рынок золота. К 1560 году именно этот город примерно на полвека становится новым рыночным центром, который явно не решается покинуть породившие его средиземноморские земли.