Обзор. Определение секты в русском богословии

Определение

Употребление слов «ересь» и «секта» в русском богословии

Церковь знала всегда только два подхода: что есть Церковь и что ею не является. В русском богословии все заблуждения, которые возникали на протяжении веков: движение стригольников, жидовствующих, позже идеи Башкина, Косого, Лютера – рассматривались как ересь. Затем, когда появились хлысты (сер. XVII в), их тоже стали именовать еретиками. Первое постановление Свящ. Синода по хлыстам – их называли богопротивной ересью (дата появления в России – 1640-е гг), но в конце XVII в. в нашем богословии появляется слово «секта».

(1784 Собор, выработавший методы борьбы со штундой, штунда – ересь.)

Все эти движения с этого времени стали именовать сектами. Тогда же появляются и определения Синода, где хлысты названы сектантами.

Согласно одному мнению, это слово было занесено к нам из Германии. Этого мнения придерживался проф. Глубоковский. Есть другое мнение проф. прот. Буткевича. Он считает, что это слово было заимствовано южнорусскими богословами, обучавшимися в католических семинариях, из католического богословия и перенесено в нашу терминологию.

Они оба сходятся в одном – слово секта было заимствовано в значении ереси. По каким признакам можно об этом судить. Это слово попало к нам в конце XVII в.; если мы посмотрим в каком значении оно использовалось в католическом и протестантском богословии, то увидим, что они использовали его в значении ересь, потому что критерии определения того, что есть секта, а что Церковь, были исключительно догматические.

Следы этого терминологич. влияния заметны даже в одном из лучших трудов по истории древних ересей. Иванцова-Платонова, «Ереси и расколы первых трех веков христианства», 1877 г. В этой книге он использует термин секта применительно к еретическим движениям I- III вв, т.е. гностики для него тоже сектанты. Термин секта он использует следующим образом – соединяет понятие о секте как о целом и более или менее значительном обществе, состоящим не из одних ученых представителей, а и из народа, следующем за этими представителями, имеющим более или менее определенное мнение и общего для всех главу и руководителя. Т.е. в данном случае термин «секта» употребляется в классическом значении, как и в эпоху классического латинского языка, здесь содержится один описательный подход, но никакой оценки, т.е. это небольшое общество. Но когда речь заходит о сути лжеучения, то он добавляет к слову секта «еретическая». Т.е. в этом смысле секта – это общество людей, крые исповедуют еретические взгляды.

Более распространенным мнением в нашем богословии XIX в.: секта — это общество людей разномыслящих с господствующей церковью, но согласных друг с другом. Тогда считалось, что между сектой и вероисповеданием никакой разницы нет. Секта есть вероисповедание, которому следует незначительное число лиц, которое с точки зрения большинства считается ложным и вредным, а разницу между сектой и ересью видели в том, что ересь обозначала не только совокупность лиц, но и содержание самого раскола.

Т.е. понимание секты было неопределенным, (некое вероисповедание) безоценочным к содержанию учения и в то же время слово секта обозначало учение этого вероисповедания, которое отличалось от учения Церкви. Но в зависимости от контекста могло значить или некую группу лиц, которая отделилась от Церкви, или еретическое вероучение этой группы, поэтому выражение «сектантское учение» можно было переводить как «еретическое учение». А «сектантское общество» — это общество лиц, отделившихся от общения с Церковью.

Однако среди богословских трудов того времени были и исключения. Из работ по ересиологии выделяется написанный в 1890 г. труд Глубоковского «Блаженный Феодорит, еп. Кирский». В этом труде он все лжеучения именует термином ересь, т.е. если Иванцов-Платонов все ереси именовал сектами, то у Глубоковского в том же значении используется термин ересь. Новое слово «секта» и он не использует.

В нач. XX в. существовавшее тогда определение сектантства было подвергнуто определенной критике. Этот процесс был обусловлен рядом причин. Одной из важнейших было сильное распространение сектантства в России. Россия в конце XIX-начале XX в. переживала очередной бум сектантства. Активизировались хлысты, скопцы, духоборы. Кроме того, эти секты делились на новые толки (из хлыстов возникло около 5-10 толков), возникали новые секты, в Россию проникали баптисты, адвентисты, евангелисты. И для того, чтобы выразить правильное отношение к сектантству, необходимо было ясно представить себе, с кем же мы имеем дело, какова природа этих организаций. Была проведена большая работа по определению природы сектантства и предпринимались попытки определить, а что есть секта.

Другим весьма важным фактором для изучения сектантства стало учреждение в нач. XX в. (1912 г.) кафедр сектоведения в духовных заведениях РПЦ. До этого самостоятельных кафедр сектоведения не было. В результате исследований стало ясно, что термин секта является новоязом в русском богословии. Этого термина нет в переводах на русский язык, в творениях восточных отцов, его нет в определениях вселенских соборов, в русском переводе Библии, в катехизисе митр. Филарета. Кроме того, слово секта было неопределенным, его можно было распространить как на раскольников, так и на еретиков. Есть ли разница, как мы назовем старообрядцев – раскольниками или еретиками? В зависимости от того, как мы определяем эту организацию, и строится наша методология. Если раскол, то нужно вести с ними речь о природе Церкви – что есть Церковь, каковы ее свойства.

Если же мы определяем какую-то организацию как ересь, то мы должны вести с ней полемику касательно конкретных заблуждений. Иеговисты отрицают учение о Троице – следовательно, на первый план выходит вопрос полемики о Божестве, т.е. говорить с ними о природе Церкви нет никакого смысла, мы не поймем друг друга, потому что для иеговиста главное то, что Бог един, Он в одном Лице, моноипостасен, а Иисус Христос как бы «самый выдающийся человек» из всех когда-либо живших на земле и будущих. Да, они могут назвать Его Единородным Сыном Божиим и т.д., но Он не Бог. Т.о. полемика с иеговизмом сводится ктому, что Бог есть Троица, а Иисус Христос истинный Бог. Полемика с иеговистами также связана со спором о смысле спасения, потому что если Христос не Бог, в чем же тогда и какова цель спасения.

Если мы иеговистов обозначим как культ, который мешает людям жить (промывают им мозги, преследуют финансовую выгоду и т.д.), то полемика соответственно должна вестись с ними в этом направлении. Необходимо людям показывать, что их вовлекли в обман.

Критерии сектантства

В нач. XX в появился целый ряд работ, в которых авторы пытались дать определение сектантству, обозначить критерии сектантства.

Критерии сектантства (в этой литературе): 1) догматические (секта – это организация, которая отступила от догматич. учения); 2) духовно-нравственные (секта – это организация, которая отделилась от Церкви по духовно-нравств.причинам); 3) социологический (секта – это организация, края исповедует веру, которая не может быть названа верой народа).

Но наиболее удачную гипотезу о природе сектантства выдвинул проф. прот. Буткевич. Он считал, что слово секта было занесено в Россию южнорусскими богословами из католического богословия, где оно употреблялось для обозначения общин, которые отделились от Католической церкви и учение которых было еще не осуждено, т.е. он считал, что католики использовали название секта для несомненно еретических общин, учение которых формально еще не было осуждено.

Т.е. в начале XX в большинство наших богословов-миссионеров, крые работали с сектами, склонялись к мнению, что секта – это сообщество людей, отколовшихся от Церкви и исповедующие еретическое учение. Но речь в данном случае идет о лицах, крые вышли из христианской среды или отделились от Православной Церкви, т.е. баптисты, адвентисты. О них судили как об отделившихся.

Наиболее ясное представление о границах Церкви и сектантства и наиболее ясные формулировки были сделаны на 6-м отделе предсоборного присутствия. Чем была вызвана необходимость собора? Было много причин, но одна из них – это принятие нового вероисповедного законодательства. Согласно ряду законов, которые были приняты в 1905-06 гг, которые именуются как законы веротерпимости или вероисповедной свободы, Церковь отделялась от государства. До этого момента отлучение от Православной Церкви решалось только после решения светского суда, т.е. до момента принятия вероисповедного закона Церковь не могла отлучать отпавших (хотя в отношении хлыстов был составлен специальный чин, но он никогда на практике не применялся). В силу исторических обстоятельств Церковь и государство были настолько связаны, что нарушение церковных канонов считалось нарушением закона, но когда был этот союз разорван, тогда перед Церковью возник вопрос, каким же образом определять свои границы, как относиться к сектантам, потому что, чтобы их отлучить, необходимо было выработать четкие критерии, не всех же отлучать.

И вот в рамках работы шестого отдела Предсобороного присутствия, который занимался сектантством, миссией внутренней и внешней, а также инославием, был разработан проект отлучения за следование определенным взглядам, которые объявлялись ересью (перечень идей – 10 пунктов). Т.е. был установлен ряд критериев, что есть секта, а что ей не является. Эти критерии были догматические. Когда началась дискуссия по предложенному проекту, т.е. по проекту анафематизмов сектантов, некрые члены предсоборного присутствия пожелали, чтобы в эти определения были включены и названия сект (баптисты, адвентисты, скопцы, духоборы, малеванцы, иоанниты и их ответвления), но большинство членов это положение не поддержали. Были анафематствованы именно идеи, которые расходятся с апостольской верой, а не организации (организации могут меняться, но идеи нет, они могут лишь видоизменяться и переходить в другие организации). Разработкой этих текстов занимался Проф Ивановский (КазДА).

Развитию сектоведения в богословской науке помешала I Мировая война, затем революция и годы лихолетия, и все наше последующее богословие на протяжении 70 лет сов.власти жило тем, что было наработано и сделано в дореволюционном богословии. Такая ситуация продолжалась до нач. 90-х. Об этом можно судить по оценке, данной русскому богословию проф. Глубоковским. Он говорил, что в нач. 20 в наше сектоведение достигло своего расцвета. До этого российское сектантство главным образом обличалось за недостойную жизнь.

«В исследованиях о сектантстве оно освещалось с невыгодной стороны, считалось, что лицемерие – это основная черта наших сект, и в зависимости от такого взгляда на сектантство наши академические диссертации носили слишком отвлеченный характер и воевали с выводами независимо от историч. предпосылок и жизненным основ, поэтому в своих опровержениях большинство диссертаций уклоняется от научных норм объективной и солидной аргументации и впадает в шаблонную полемически-пристрастную примитивность» (Глубоковский).

Т.е. когда наше богословие начало смотреть на сектантство не как на дикие бредни, а как на стремление человека к единению с Богом, стремление обрести альтернативную церковной модель спасения, то тогда стали вскрываться подлинные внутренние мотивы сектантства и полемика с этим сектантством стало уже содержательной. Спорили не просто об отвлеченных понятиях: отвергают свидетельство, таинства и т.д., но уже ставился вопрос, а почему отвергают, почему они ведут такую жизнь, которая с нашей точки зрения является деструктивной и ненормальной.

И в других исследованиях 1910-17 гг также отмечалось, что отношение к сектантству 19 в – не давало правильного изображения хода религиозного сознания и жизни сектантов. Следовательно, наше сектоведение не уясняло существо тех начал, которыми жили и руководствовались сектанты. И только в начале 20 в, когда произошло коренное изменение понимания сектанства, когда попытались понять внутреннюю логику сектантства, сектоведение получило статус серьезной богословской науки, и полемика с сектантством стала предметной, а не отвлеченной теорией.

Таким вот образом складывалось понимание, что же есть секта в нашем богословии до нач. 90-х годов. Секты т.о. понимались как современные ереси, не осужденные Вселенскими соборами.