Переговоры Магнагтена с вождями

Если до этого посланник был полностью введен в заблуждение относительно настроений афганцев и проповедовал мир там, где его не было, то в этот переломный момент он проявил себя храбрецом. Эльфинстон и Шелтон, как мы уже видели, были решительно настроены на то, чтобы договориться с афганцами о выводе своих войск из страны, тогда как Макнагтен, пытавшийся подкупить некоторых авторитетных вождей, советовал оккупировать Бала‑Хиссар. Наконец военные власти определенно решили отказаться от этого очевидного шага и настояли на отступлении в Индию. После этого посланник составил черновой договор, по условиям которого в обмен на продовольствие и охрану англичане должны были полностью вывести свои войска из Афганистана.

Акбар‑хан прибыл в Кабул 22 ноября, и его приезд укрепил ряды афганских заговорщиков. 11 декабря Макнагтен встретился с ним и другими вождями и заключил договор на этих условиях, обязавшись вывести войска из военных городков в течение трех дней (см. приложение 2).

 

Убийство Магнагтена

Макнагтен оттягивал выполнение условий договора в надежде спасти положение, посеяв разногласия среди алчных вождей. Следуя этому плану, 23 декабря он с членами своего штаба[40] встретился с Акбар‑ханом и другими вождями, не предприняв никаких мер предосторожности для обеспечения своей безопасности. Афганцы же решили схватить их; Макнагтен, Маккензи, Тревор и Лоуренс были внезапно схвачены. В ходе борьбы посланник был застрелен Акбаром, а затем разрублен на куски фанатиками‑афганцами. Лоуренс и Маккензи были вынуждены сесть верхом на коней каждый позади афганского вождя и ускакали, спасая свою жизнь. А Тревор, который тоже сел на коня позади афганского вождя, был изрублен, когда его конь споткнулся. Так занавес упал после третьего акта трагедии.

 

Отношение к англичанам Акбар‑хана

Акбар‑хан был, несомненно, лидером афганских вождей в то время. Не следует забывать, что он считал, что посланник попытался обмануть его, – это мнение разделял Поттинджер, хотя Лоуренс с ним не был согласен, – и он с большим недоверием относился к англичанам. Он также – и это было естественно – боялся, что если военная колонна достигнет Джелалабада целой и невредимой, то объединенные вооруженные силы станут достаточно сильны, чтобы помешать осуществлению его целей. По этой причине он хотел остановить колонну в Тезине, пока не узнал, что войска ушли из Джелалабада. Тогда он неоднократно откладывал выступление колонны в путь и совершенно не поставлял ей продовольствие, фураж или топливо. На самом деле, вероятно, не в его власти было обеспечить все это для такого множества людей, и об этом он, вероятно, знал.

Вместе с тем Эйр, описывая катастрофу в Хурд‑Кабульском ущеле, пишет: «Однако следует упомянуть, что некоторые основные приверженцы Акбара, выступившие в путь раньше, прилагали энергичные усилия к тому, чтобы погасить огонь; но ничто не могло остановить гильзаев». Акбар также проявил и другие свои положительные качества. Очевидно, ему нравились те английские офицеры, с которыми он общался, и его восхищала храбрость, с которой они, будучи отправленными в Джелалабад с поручениями, неизменно возвращались в неволю иногда с сообщениями, рассчитанными на то, чтобы разгневать его. Акбар спас жизни всех женщин, детей и английских офицеров, число которых превышало сорок человек. Видимо, он считал их ценными заложниками, но при этом проявлял гостеприимство, когда имел такую возможность, и не позволял дурно обращаться со своими пленниками. А когда он потерпел поражение и был ранен при вылазке джелалабадского гарнизона, даже не рассматривал вопрос о том, чтобы перебить всех заложников и пленников, к чему его побуждали наиболее фанатичные вожди. Акбар использовал подходящий аргумент: если он прикажет убить заложников, то английские власти отомстят Дост Мухаммеду и его семье. Наконец, следует помнить, что убивать людей в Афганистане в то время не считалось какой‑то серьезной проблемой. Даже в 1899 г., когда я основал консульство в Систане, недавние убийства среди правителей оправдывались такой фразой: «Убить человека в Систане значит не больше, чем выпить стакан воды!»

 

Дальнейшие требования вождей

24 декабря вожди выдвинули дальнейшие требования: выдать им всех женатых офицеров (включая Сейла) и их жен, которые должны были стать заложниками до приезда Дост Мухаммеда и других афганских пленников; передать им все пушки, за исключением шести, и все деньги из казны. 26 декабря были получены ободряющие письма от Макгрегора из Джелалабада и вести из Пешавара, что подкрепления уже в пути. Поттинджер, выступавший в роли политического советника, предупредил Шелтона и других офицеров, что афганцы вероломны и следует приложить большие усилия к тому, чтобы оккупировать Бала‑Хиссар или с боями прорываться к Джелалабаду, но Шелтон заявил, что ни то ни другое не выполнимо. 1 января 1842 г. был прислан на подпись унизительный договор, скрепленный печатями восемнадцати афганских вождей (текст договора приведен полностью в приложении 2).

 

Отступление

6 января 1842 г. после двух месяцев унизительной нерешительности, беспримерной в английской военной истории, вооруженный отряд, состоявший из четырех с половиной тысяч солдат и двенадцати тысяч гражданских лиц, вышел из Кабула (который расположен на высоте почти 6 тысяч футов над уровнем моря) в Джелалабад, находящийся на расстоянии 130 миль. Люди были подавлены и начали терять присутствие духа; продовольствия, транспортных средств и фуража не хватало, при этом на земле лежал снег. Гражданские были в панике. За первый день были пройдены всего 5 миль, а арьергард, подвергшийся нападению, добрался до места стоянки не раньше двух часов ночи.

Во второй день был совершен еще один короткий переход. Шелтон настаивал, что опасный Хурд‑Кабульский перевал должен быть перейден немедленно, прежде чем гильзаи соберут все свои силы, но Эльфинстон, памятуя об обещаниях поставок продовольствия и дров и ввиду истощения сил отряда, принял решение остановиться с намерением преодолеть перевал ночью. Позднее его убедили отказаться от этого плана.

Яркое описание последовавшей трагедии приводит Винсент Эйр: «Быстрые последствия двух ночевок на морозе, которые дезорганизовали весь отряд, трудно себе представить. Руки и ноги так замерзли даже у самых сильных мужчин, что у них совершенно не осталось сил и они были непригодны к службе. Фактически оставались лишь несколько сотен боеспособных человек».

Вот продолжение рассказа: «Это поистине грозное узкое ущелье имеет длину около 5 миль из конца в конец и с обеих сторон обрамлено очень высокими горами, между обрывистыми склонами которых солнце в это время года могло метнуть в него лишь короткий луч света. В его центре низвергался горный поток, с толстыми слоями льда по краям, поверх которых лежал скользкой массой снег. Через этот поток нам пришлось переправляться туда и обратно двадцать восемь раз. Плотный огонь был открыт по авангарду, в котором находилось несколько женщин. которые поскакали вперед во главе всех под градом вражеских пуль. Леди Сейл получила незначительное ранение в руку. Вся толпа двигалась вперед в гущу огня, и началась страшная бойня. Всех быстро охватила паника, и тысячи людей, искавшие убежища в бегстве, поспешили вперед, к переднему краю, бросив багаж, оружие, боеприпасы; среди них были женщины и дети, в тот момент не обращавшие внимания ни на что и думавшие лишь о спасении своих жизней».

Люди совершали героические действия, но эта катастрофа унесла три тысячи жизней. Выжившие и поднявшиеся выше в горы, где было еще холоднее, люди сотнями умирали ночью, когда в добавление всех бед несколько часов кряду шел снег.

Оставалось лишь одно – продолжать идти вперед, но легковерный Эльфинстон отдал приказ остановиться ввиду полученного обещания Акбар‑хана дать продовольствие и охрану. Во время этой остановки по предложению Акбара женщины и дети вместе с ранеными офицерами были переданы его заботам. Состояние женщин – некоторые из них были беременными – было плачевным, и это предложение было принято, хотя звучали и сомнения в благоразумии этого шага[41].

Утром 10 января эта глупая остановка еще больше обессилила отряд; лишь та его часть, которая состояла из европейцев, оставалась боеспособной. Дальнейшее продвижение вперед проходило, как пишет Эйр, «по узкому ущелью между обрывистыми отрогами двух гор. Афганцы, удобно устроившись на своих выгодных позициях, начали атаку, поливая убийственным огнем столпившихся людей в колонне, которая медленно подходила все ближе к роковому месту. Последние небольшие остатки афганских пехотных полков были рассеяны и уничтожены, а казна вместе с оставшимся багажом попала в руки врага». Выжившие, добравшиеся до села Хаки‑Джаббар, расположенного в 5 милях за пределами ущелья и 29 милях от Кабула, насчитывали около двухсот европейцев; было и значительное количество гражданских лиц – маркитантов.

Тут на месте действия снова появился Акбар‑хан и через капитана Скиннера, который организовывал передачу женщин сердару, выразил свое сожаление по поводу нападений на колонну, которые произошли, по его словам, из‑за его неспособности обуздать гильзаев. Затем он сказал, что может спасти европейцев, если они бросят местных жителей. К чести Эльфинстона, он отказался от этого предложения, и при переходе по ущелью к долине Тезин колонна также понесла еще потери, но остатки англичан героически сражались.

От Тезина до Джагдалака было 22 мили, и все надеялись, что за ночной переход достигнут этого последнего препятствия, прежде чем его займут гильзаи. Но несчастья преследовали отряд. В Сех‑Баба – всего через 7 миль – начались нападения; толпа охваченных паникой маркитантов почти парализовала действия немногих оставшихся солдат. В Каттар‑Санге – в 12 милях от Тезина – нападения шли непрерывно, но Шелтон с горсткой храбрецов из 44‑го полка защищал тыл. В три часа дня колонна добралась до Джагдалака и заняла позицию в каких‑то развалинах. Очевидно, в надежде выторговать условия для оставшихся в живых Эльфинстон, Шелтон и Джонсон поехали к Акбару и были задержаны как заложники отвода войск из Джелалабада.

12 января оставшиеся храбрецы пошли к Джагдалакскому перевалу, который поднимается на высоту 6420 футов. Приведу еще выдержку из книги Винсента Эйра: «Это грозное ущелье длиной около 2 миль, чрезвычайно узкое, ограниченное высокими обрывистыми склонами. Дорога идет под значительным уклоном вверх, и, когда все добрались до вершины, обнаружили, что дальнейший путь преграждают две крепкие баррикады из колючих сучьев падуба, полностью перекрывая ущелье». Здесь снова потери были очень большими, но по‑прежнему оставалась в живых горстка людей из 20 офицеров и 45 английских солдат, пробивавшихся к Гандамаку.

Стремясь спастись от нападений на открытом пространстве, эта небольшая группа сошла с дороги и заняла позицию на высоте слева, где они решили дорого продать свои жизни. На этом последнем рубеже они могли поднять лишь двадцать мушкетов с двумя зарядами для каждого мушкета. Со стороны Гандамака прискакали несколько афганских всадников, их подозвали к себе, и по приглашению вождей майор Чарльз Гриффитс, отличившийся во время отступления, спустился с горы для переговоров. Была достигнута договоренность, что англичане принимают предложенные условия, но, прежде чем эта информация достигла людей, остававшихся на горе, какой‑то афганец попытался выхватить мушкет у английского солдата и был убит. Тогда афганцы перебили англичан, которые сопротивлялись до самой смерти.

Во время Второй англо‑афганской войны майор Уоллер[42] – внук Гриффитса – собрал кости и реликвии и построил над ними пирамиду из камней на месте, которое известно как Сорок четвертая гора.

Другая маленькая группа людей пробилась вперед. Шестеро из них прибыли в Фатехабад, что в 16 милях от Джелалабада, а доктор Брайдон, один из жалких остатков своей группы, дошел до Джелалабада, чтобы сообщить о катастрофе. Упал занавес четвертого акта трагедии.

В заключение отметим, что, когда оглядываешься на Первую англо‑афганскую войну, может показаться, что к катастрофическому отступлению из Кабула отнеслись слишком серьезно не только в Индии, но и в Великобритании. Это была катастрофа, которая дискредитировала не только Окленда и военные и политические власти в Кабуле, но и – в меньшей степени – Сейла, который, во‑первых, не сумел взять Тезин и, во‑вторых, ушел из Гандамака со своим хорошо вооруженным отрядом и не сделал ни одной попытки напасть на враждебно настроенных афганцев, в то время как кабульскую колонну «месили» на соседнем перевале.

Однако можно придерживаться того мнения, что, если колонна вышла бы в ноябре, она с боями пробилась бы через перевалы, возможно понеся тяжелые потери и утратив часть обоза, но полной катастрофы не случилось бы. Именно парализующий холод в середине зимы лишил войска боеспособности. Справедливым будет процитировать Роулинсона, который пишет: «Если мы исключим роковую зиму 1841/42 г., когда в результате странной последовательности несчастных случаев наши силы в Кабуле оказались совершенно деморализованными, не было ни одного момента, чтобы афганцы в течение часа сопротивлялись английским солдатам или индийским сипаям («Англия и Россия на Востоке)». И все же английские войска не ушли из Афганистана. Решительный Нотт прочно удерживал свои позиции в Кандагарском регионе, ведя тяжелые бои, в то время как Сейл в Джелалабаде, как мы еще увидим, полностью свел на нет все усилия Акбар‑хана.

 

Глава 31

Возмездие

 

 

Следуй за нами – мы ждем у потерянных троп

Звуков множества шагов, поступи войска.

Следуй за нами, следуй за нами – ведь урожай посеян;

По костям у обочины ты придешь к своим собственным.

 

Киплинг