Приезд в Кабул полковника Уэйда и принца Тимура

Вернемся к Уэйду. Его задание в Пешаваре было трудным. Ранджит Сингх умер; его представители делали все для того, чтобы усилить влияние Лахора, и сикхи страшились Хайберского перевала. В конце концов, Тимур оказался ничтожеством. Однако ничуть не устрашенный Уэйд собрал разношерстное войско, обученное опытными британскими офицерами, и, как уже было упомянуто выше, пройдя Хайберский перевал, колонна напала на Ак‑Масжид. Артиллерийский обстрел сломил волю гарнизона, оставшегося без поддержки Акбар‑хана, который был отозван в столицу Дост Мухаммедом. Крепость была брошена и никакого дальнейшего сопротивления не оказала. 3 сентября Уэйд, которому надо в этом случае отдать должное, достиг Кабула с отрядом подкрепления. Находясь еще в Пешаваре, он переписывался с разными авторитетными лидерами в Кабуле и сделал многое для подрыва положения Дост Мухаммеда.

 

Распределение войск в Афганистане

Согласно общему приказу, датированному 9 октября, под командованием генерал‑майора сэра Уиллоуби Коттона из 13‑го полка легкой пехоты должны были остаться в Кабуле и разместиться в Бала‑Хиссар три пушки 6‑й легкой полевой батареи и 35‑й полк местной пехоты; 48‑й полк местной пехоты, 4‑я бригада и 2‑й кавалерийский полк должны были быть расквартированы в Джелалабаде. Гарнизон Газни должен был состоять из 16‑го полка местной пехоты, эскадрона уланов и подразделений войска шаха. И наконец, под командованием генерал‑майора Нотта в Кандагаре должны были остаться 42‑й и 43‑й полки местной пехоты c 4‑й ротой 2‑й артиллерийской батареи, два эскадрона легких улан и часть войска шаха.

 

Отправка войск в Бамиан

Опасность для реставрированной монархии в Афганистане крылась главным образом в возможности возвращения Дост Мухаммеда в Афганский Туркестан и формирования им армии в этом регионе. Вот почему подразделение армии шаха Шуджи с полевой артиллерией было отправлено зимой в Бамиан в качестве гарнизона, что было опасным распылением сил. Политический представитель доктор Лорд вызвал к себе враждебное отношение местного населения, напав на крепость хазарейцев, жители которой отказались продавать свои скудные запасы фуража, предназначенного для прокорма собственного скота зимой. Нападавшие подожгли фураж, и несчастные хазарейцы сгорели живьем или были убиты. Он также выдвинул войска к городу Баджгаху и оккупировал Сайган, расположенный на северных склонах Гиндукуша. И хотя эти передвижения привели к тому, что Джаббар‑хан и семья Дост Мухаммеда оказались под защитой англичан, их политические последствия были неудовлетворительными; а эти удаленные отряды подвергались нападениям и в конечном счете были отведены назад.

 

Король и Макнагтен едут в Джелалабад

Осенью король и Макнагтен, согласно обычаю афганских правителей, уехали в Джелалабад, а Бернс, совета которого Макнагтен, очевидно, не спросил, временно остался ответственным за ведение политики. Экономическое положение в Кабуле было неудовлетворительным, так как стоимость жизни возросла из‑за покупки по высоким ценам больших партий продовольствия для войск. Зерна и фуража, выращенных поблизости, было недостаточно для удовлетворения большого спроса на них со стороны англичан.

 

Хивинский поход русских

Получив информацию об экспедиции Перовского, которая будет описана ниже, Макнагтен, опасавшийся, что за оккупацией Хивы последует оккупация Бухары, серьезно подумывал о том, чтобы опередить русских, доказывая тем самым свою непригодность для того, чтобы занимать свой важный пост. В это время он также предложил послать Бернса с миссией в лагерь русских. На это предложение Бернс ответил, что он охотно поехал бы, получив такой приказ. Не сочтя данный ответ достаточно красноречивым, Макнагтен отказался от своего плана. Полный провал русского похода на Хиву изменил ситуацию и стал для него огромным облегчением.

 

Сикхский вопрос

Другим важным вопросом было отношение к сикхам после смерти Ранджит Сингха. Они, как мы уже видели, не оказали действенной помощи Уэйду и Тимуру, не содержали армейский контингент в обмен на финансовую помощь, гарантированную им по Трехстороннему договору, и поощряли беженцев‑гильзаев затевать беспорядки против шаха Шуджи, находясь под прикрытием своих пограничных крепостей. Макнагтен прекрасно понимал, что без права прохода через Пенджаб, давать которое хальса (сикхская община) была категорически против, положение англичан в Афганистане быстро ухудшится.

 

Ситуация в Герате

Яр Мухаммед быстро показал свое истинное лицо майору Д’Арси Тодду. Договор, по которому шах Камран обязался не вести переговоров с другими государствами без согласия британского резидента, был подписан всего несколько недель назад, когда пришло доказательство того, что вероломный визирь ищет защиты у правительства Персии и предлагает заключить договор об изгнании из Афганистана неверных англичан!

Как и следовало ожидать, Яр Мухаммед ненавидел Тодда, который очень хотел прекратить работорговлю в Центральной Азии, точно так же, как он до этого ненавидел Поттинджера. Для того чтобы справиться с ситуацией, Макнагтен настоятельно рекомендовал послать в Герат английскую армию. После захвата этот город должен был быть присоединен к владениям шаха Шуджи. Но Окленд принял решение послать денег еще и еще – а Яр Мухаммед продолжал плести интриги с правительством Персии. Наша политика основывалась на штыках или золоте. Наконец осознав недальновидность своей политики «денежного мешка» (финансовая помощь народу и правителю Герата дошла до 200 тысяч фунтов), Окленд стал склоняться к тому, чтобы прибегнуть к штыкам, но главнокомандующий подчеркнул, что ни о каком наступлении на Герат или Бухару не может быть и речи.

Вскоре была доказана вина Яр Мухаммеда в том, что он подстрекал к восстанию племя дуррани из Заминдавара. Более того, в феврале 1841 г. он потребовал еще больше денег, а когда Тодд ответил, что ему нужны какие‑то гарантии того, что они не будут растрачены попусту, визирь потребовал: либо деньги, либо отъезд миссии. Вот что писал Кайе: «Никогда еще, наверное, власти Великобритании не были так разгневаны и не получали такого оскорбления в лице своих представителей. Можно почти не сомневаться в том, что если миссия осталась бы в Герате чуть дольше, то ее сотрудники подверглись бы самым худшим унижениям».

Вместо того чтобы выразить Тодду сочувствие, Окленд снял его с выполнения политических поручений, а затем еще понизил авторитет англичан тем, что написал примирительные письма к Яр Мухаммеду, выражая сожаление по поводу произошедшего инцидента, который прервал их добрые взаимоотношения.

 

Положение шаха Шуджи

Шах Шуджа был монархом, получавшим поддержку от иностранных войск. Помимо английских гарнизонов, была еще и армия шаха, к которой были добавлены еще и местные воинские отряды, все укомплектованные английскими офицерами и оплачиваемые англичанами. С помощью этих войск, находившихся в крепостях, занимавших господствующее положение, взимались налоги с населения, и непокорные афганцы находились в какой‑то степени под контролем. Следует отметить, однако, что Макнагтен сохранял за собой право посылать карательные отряды против восставших племен. Он установил численность каждого отряда и дал подробные указания их командирам в отношении целей и методов их достижения. Таким образом, англичане стали непопулярны из‑за этих карательных экспедиций, многие из которых были вызваны тиранией и жадностью шаха и его фаворитов. Они были нежелательны с военной точки зрения, в то время как такая система неизбежно была непопулярной не только у независимых и фанатичных афганцев, но и у эмира, который был возмущен тем, что в его руках недостаточно власти. Мы уже видели, как Ахмед‑шах устанавливал феодальную систему, при которой каждое племя подлежало воинскому призыву. Однако бедный Афганистан был не в состоянии жить по новой системе, которая была совершенно ненадежной.

Шах Шуджа понимал, что он монарх лишь номинально, и не было недостатка доказательств того, что он и его министры тайно разжигают беспорядки в Заминдаваре и других местах. Действительно, следовало ожидать, что, ропща на навязанную ему систему, он будет постоянно совать палки в скрипящие колеса двойной власти. Если бы ему дали возможность править своими подданными афганскими методами при финансовой поддержке, то он, возможно, добился бы успеха, хотя тот факт, что Дост Мухаммед, который был практически пленником эмира Бухары, все еще мог появиться на политической сцене, безусловно, был серьезным элементом трудноразрешимой проблемы.