Внутреннее положение в Китае

Постепенно мы разобрались в общей военно-политической обстановке в Китае. Военный атташе А. И. Геккер в беседах с нами неоднократно отмечал, что в Китае назревает революционная ситуация. Несколько позже наш посол Л. М. Карахан группе военных советников сказал более определенно: «В Китае наступила революционная ситуация». Однако ни в Пекине, ни на севере Китая мы не ощущали этого всерьез. Все же однажды мне пришлось наблюдать демонстрацию молодежи, по-видимому студентов Пекинского университета. Они шествовали по главной улице Пекина цепочкой и группами от двух до пяти человек на расстоянии 50—100 шагов одна от другой с гоминьдановскими флажками и, очевидно, выкрикивали политические лозунги. Но ни публика, ни полиция никакого внимания на них не обращали.

Как известно, главной территориальной базой китайской революции был Гуанчжоу (Кантон), главный город провинции Гуандун. Здесь в феврале 1923 г. утвердилось правительство партии гоминьдан, возглавляемой доктором Сунь Ят-сеном. Однако власть этого правительства по существу распространялась лишь на Гуанчжоу и небольшие прилегающие к нему районы. Гуанчжоуское правительство с трудом боролось с взаимно враждующими милитаристскими группировками в провинции Гуандун и находилось во враждебных отношениях с центральным правительством в Пекине.

Что касается Пекина, то он был в то время административным и торгово-финансовым центром. Промышленность Пекина имела по преимуществу полукустарный характер с примитивным оборудованием. Правда, этот город был крупным железнодорожным узлом и располагал значительным количеством рабочих. Издавна Пекин известен как общекультурный центр китайского народа. Здесь основан первый китайский университет, сыгравший значительную роль в развитии революционного движения. Здесь возник один из первых марксистских кружков. Его основателем был профессор Пекинского университета Ли Да-чжао (1888—1927). У Ли Да-чжао [31] было тяжелое детство, он рано лишился родителей, а затем и любимого деда. Неукротимая тяга к знаниям помогла преодолеть все препятствия, и он в 1908 г. поступил в Политико-юридический институт в Тяньцзине. Китайская реакция вынудила Ли Да-чжао покинуть родину. Он уехал в Японию, и здесь ему удалось поступить в Университет Васэда в Токио. Глубокий интерес к социальным вопросам побудил его заняться политической экономией. Одновременно он изучал марксистскую литературу, в том числе «Капитал» К. Маркса. Эти занятия Ли Да-чжао совмещал с пропагандистской работой среди китайской молодежи.

В 1916 г. Ли Да-чжао вернулся на родину известным публицистом, был одним из руководителей прогрессивного журнала «Новая молодежь». В 1918 г. он поступил в Пекинский университет, где возглавил университетскую библиотеку и в звании профессора стал читать курс лекций по политической экономии. Ли Да-чжао принадлежал к тем, кто правильно понял значение Октябрьской революции как нового этапа всемирной истории на пути к освобождению человечества. «Русская революция,—писал Ли Да-чжао, — знаменует изменения в сознании не только русского народа, но и всего человечества XX в.». Ли Да-чжао был наиболее последовательным представителем новой интеллигенции, которая стремилась овладеть марксистским методом познания общественных явлений. Он стал организатором революционных выступлений китайского народа. Его популярность среди студентов ярко проявилась во время антиимпериалистического «движения 4 мая» 1919 г.

В 1919 г., после заключения мира с Германией и Австрией, исходя из «14 условий Вильсона», в которых говорилось об уважении требований колониальных народов, их независимости и территориальной неприкосновенности, Китай надеялся, что его интересы как участника войны на стороне Антанты будут соблюдены, ему возвратят Шаньдун. Но китайские дипломаты не добились осуществления этих требований.

4 мая 1919 г. студенты Пекинского университета во главе с профессором Ли Да-чжао вышли на улицу и потребовали наказать предателей интересов народа. Эта патриотическая демонстрация повторилась в Шанхае, где 5 июня также вспыхнули политическая забастовка и демонстрация. Ли Да-чжао на страницах китайской прессы пропагандировал идеи Октябрьской революции, а также экономическое и историческое учение Маркса. Он был одним из основателей Коммунистической партии Китая и секретарем Северного бюро. Он в значительной степени содействовал принятию Сунь Ят-сеном окончательного решения о реорганизации гоминьдана и сотрудничестве с КПК. В январе 1924 г. состоялся I съезд гоминьдана, где оформился его союз с компартией. В состав [32] Центрального исполнительного комитета Коммунистической партии был избран Ли Да-чжао по рекомендации Сунь Ят-сена, который близко знал его с 1919 г. Ли Да-чжао присутствовал на V конгрессе Коммунистического Интернационала.

Деятельность коммуниста Ли Да-чжао, естественно, навлекла на него ненависть врагов. Они. ждали удобного случая, чтобы расправиться с ним. Такой случай представился, когда войска Чжан Цзо-линя овладели Пекином. И вот утром 6 апреля 1927 г. 500 солдат и полицейских ворвались на территорию Советского посольства, в так называемый Казачий городок, отделенный от главной части посольства небольшим проулочком, учинили там повальный обыск, грабеж и аресты служащих и членов посольства и их семей. Среди арестованных были профессор Ли Да-чжао и его две дочери. Арестованные были жестоко избиты.

На суде Ли Да-чжао мужественно встретил смертный приговор. Он открыто заявил, что он член Коммунистической партии Китая и что «коммунизм восторжествует в Китае и во всем мире. Смерть моя не поможет вам. Вам не истребить молодежи, которая идет нам на смену».

1 мая 1927 г. в газете «Правда» была напечатана статья «Герои, которых удавили». В ней определенно отмечалось, что истинными виновниками гибели борца, ученого и друга человечества Ли Да-чжао, а также других его товарищей, удавленных в тюрьме, являлись не столько мукденские марионетки, сколько их хозяева — империалисты.

Редактор тяньцзинской газеты «Норс чайна стар» Джемс Фокс в специальной статье для американского телеграфного агентства Юнайтед Пресс указал конкретных виновников: «Мне известно, что именно посланник США Мак Мэррей принимал самое активное участие в подстрекательстве китайцев к налету на русское посольство. Он совместно с английским посланником, главным подстрекателем, который спокойно остался за кулисами, и голландским посланником, [33] старшиной дипкорпуса, дал Чжан Цзо-линю разрешение на налет».

Мне приходилось встречаться с ним в Пекине в посольстве, где он жил, и я на всю жизнь запомнил его необыкновенную благожелательную улыбку, которой он приветствовал нас.

Различные слои населения по-разному относились к наступлению революции. Реакционная компрадорская буржуазия, являясь посредником и агентом иностранного капитала, была враждебна революции. Наряду с феодалами она служила опорой империалистических держав в Китае.

С одной стороны, национальная буржуазия, испытывая на себе гнет иностранного капитала и консерватизм милитаристов-феодалов, выступала против империалистов, с другой — у нее не хватало мужества и последовательности в этой борьбе.

Городская мелкая буржуазия (ремесленники, кустари, розничные торговцы и т. п.) составляла большинство населения городов, около 15 млн., а учитывая всех, косвенно связанных с ремесленным производством, — около 30—40 млн. Положение большинства ремесленников и кустарей было тяжелое. Они страдали и от внутренних междоусобиц милитаристов, и от налогов, и от конкуренции иностранных товаров. Подавляющее большинство городской мелкой буржуазии было проникнуто антиимпериалистическими настроениями и активно участвовало в антиимпериалистической борьбе.

Промышленных рабочих в Китае насчитывалось около 2,5 млн., а с учетом рабочих ремесленных кустарных предприятий и чернорабочих транспорта — до 6 млн. Среди рабочих было много женщин (особенно на ткацких предприятиях). Средняя заработная плата рабочих составляла 10—12 юаней в месяц. Средняя продолжительность рабочего дня колебалась от 10 до 12 часов, а нередко была и больше. В большинстве случаев китайский рабочий не имел еженедельных выходных дней. Обычно рабочим предоставлялось несколько дней отдыха один раз в году — в китайские новогодние праздники. Женщинам и детям платили меньше заработной платы мужчин на 50—60%. Условия труда на фабриках, заводах, на шахтах были чрезвычайно тяжелыми. Большую часть жизни горняки проводили под землей. Так, например, в гипсовых шахтах в Ичане (пров. Хубэй) рабочие поднимались на поверхность земли лишь два-четыре раза в месяц. Жили китайские рабочие в жалких каморках, за которые приходилось отдавать полумесячный заработок. Рабочие вынуждены были ютиться в этих каморках по нескольку семей в грязи и холоде.

Естественно, китайские рабочие ненавидели своих угнетателей. Организацию китайского пролетариата на революционную [34] борьбу против империалистов и капиталистов начала осуществлять Коммунистическая партия Китая, созданная в 1921 г.

Китай — земледельческая страна. Свыше 80% населения: страны жило в селах. Сельское хозяйство давало более 80% национального дохода. Из огромной пригодной для обработки земельной площади Китая (почти 3,5 млн. кв. км) обрабатывалось только 20%. Помещики и кулаки (10% сельского населения Китая) владели 70—80% земли. Основная крестьянская масса имела 20—30%. Китайские помещики обычно сдавали свою землю в аренду крестьянам, взимая арендную плату чаще всего в размере 40—50% урожая.

Основная масса крестьянских хозяйств в Китае была нерентабельна, так как велась главным образом на основе человеческого труда. Борона, часто даже с деревянными зубьями, мотыга, сеялка — вот орудия, которыми обрабатывалась, земля в Китае в то время. Используя примитивную технику при отсутствии рабочего скота нельзя было получить устойчивых урожаев. Крестьянские хозяйства вследствие общей экономической и технической отсталости страны часто страдали от стихийных бедствий. На значительной части территорий Китая от наводнений, засухи, вредителей и пр. гибло более 20% урожая. В 1906—1910 гг. миллионы людей умерли от голода.

Империалисты были заинтересованы в максимальных прибылях от зависимых стран, поэтому они всемерно поддерживали феодальные пережитки в Китае. Таким образом, китайский крестьянин существовал в условиях двойного гнета — феодально-помещичьего и империалистического, что ввергало сельское хозяйство Китая в глубокий кризис.

Невыносимые условия приводили к тому, что крестьяне бросали деревни и уходили в города, эмигрировали в соседние страны или превращались в нищих, бродяг, туфэев (бандитов).

Обстановка ко времени нашего прибытия в Китай была сложной и противоречивой. Из той скудной литературы, с которой мы смогли ознакомиться, газет и бесед со старожилами посольства мы почерпнули следующее.

Китай оставался под экономическим господством империалистических держав, которые поделили его на сферы влияния. Капиталовложения империалистических держав в экономику Китая к началу первой мировой войны достигли более 2,25 млрд. долл. Это намного превышало национальные капиталовложения и обеспечивало монопольное положение иностранцев в промышленности Китая. Основные отрасли промышленности и финансов Китая, железные дороги, копи, банки и т. п. находились в распоряжении или под контролем империалистов. Империалистические державы расхищали [35] богатства страны, развращали компрадорскую буржуазию и препятствовали самостоятельному развитию Китая.

На основе неравноправных договоров империалисты создавали в ряде городов в Китае особые кварталы — сеттльменты и концессии, где они являлись полными хозяевами, неподвластными законам Китая. Сеттльменты представляли собой государство в государстве. Иностранные державы имели здесь свою полицию, свои муниципалитеты, свои войска. Революция 1911 г. привела к свержению монархии. По своему характеру это была буржуазно-демократическая революция, так как в ней участвовали кроме буржуазии массы трудового народа, особенно крестьянства. Реакционные элементы во главе с Юань Ши-каем пытались восстановить монархию. Но на юге Китая началось сильное антимонархическое движение, возглавленное доктором Сунь Ят-сеном. Правление Юань Ши-кая связано с усилением роли милитаризма в Китае. Он, а после его смерти глава правительства генерал Дуань Ци-жуй допустили непомерное возвышение власти губернаторов провинций — дубаней (дуцзюни). Эти генералы, воспользовавшись распадом центрального государственного аппарата, государственной власти, захватили в свои руки всю военную и политическую власть в провинции, опираясь на свои собственные армии и свою полицию.

Важнейшими милитаристическими группировками на севере Китая были:

Аньфуистская группа, возглавляемая генералом Дуань Ци-жуем, была прояпонской ориентации. Япония начиная с 1917 г. предоставила аньфуистской клике займы на сумму до 200 млн. иен. В 1918 г. эта группировка подписала соглашение с Японией о совместной интервенции против Советского Союза.

Фэнтяньская (мукденская) группировка возглавлялась бывшим атаманом хунхузов Чжан Цзо-линем, ее также поддерживала Япония. Чжан Цзо-линь имел в своем распоряжении довольно сильную армию, относительно хорошо оснащенную военной техникой и опиравшуюся на богатые ресурсы Маньчжурии. Эту армию обучали японские инструкторы.

Чжилийскую группировку возглавлял Цао Кунь, а военной стороной ведал генерал У Пэй-фу. Она была связана с англо-американским капиталом. У Пэй-фу слыл выдающимся китайским военачальником старой школы. Скромный в быту, он импонировал приверженцам старого порядка как среди мелкой буржуазии, так и среди части крестьянства.

На юге Китая развернулась ожесточенная война сторонников нарождающегося национально-революционного правительства, возглавляемого доктором Сунь Ят-сеном, с генералами-милитаристами Гуандуна, а также соседних провинций [36] Юньнань, Гуанси. Подробности этой борьбы изложены в «Записках военного советника в Китае» А. И. Черепанова, поэтому я не буду касаться развития революции на юге Китая. Несколько позже мне придется остановиться на отдельных событиях этого периода, поскольку я принимал в них непосредственное участие.

Кроме основных милитаристских группировок в ряде провинций происходили столкновения мелких групп, которые временами втягивались в междоусобную войну крупных милитаристов в надежде получить какую-либо выгоду для себя. Например, в провинции Сычуань с самого начала китайской революции велась борьба между различными провинциальными милитаристами.

Я остановлюсь коротко на втором этапе войны Чжан Цзо-линя с У Пэй-фу, который вызвал возникновение Национальных армий. В конце лета 1924 г. на севере Китая разразилась очередная междоусобная война между чжилийской и мукденской кликами. Центральное правительство в Пекине возглавляли сторонники чжилийской группировки — У Пэй-фу и Цао Кунь. Осенью 1924 г. в ходе военных действий войск У Пэй-фу с войсками Чжан Цзо-линя один из подчиненных. У Пэй-фу генералов, Фэн Юй-сян, восстал против своего шефа, овладел Пекином, арестовал президента Цао Куня. Фэн Юй-сян объявил себя сторонником Сунь Ят-сена и переименовал подчиненные ему войска в Народную, точнее Национальную, армию. Соотношение сил резко изменилось не в пользу чжилийской группировки. У Пэй-фу вынужден был бежать в Центральный Китай.

Чжан Цзо-линь, глава мукденской клики, несмотря на разгром чжилийской группировки и изгнание ее из Пекина, мало что выиграл от разгрома У Пэй-фу. Пекин был занят Фэн Юй-сяном, пришлось сформировать коалиционное правительство из сторонников как Чжан Цзо-линя, так и Фэн Юй-сяна. Обе стороны согласились предоставить пост президента лидеру аньфуистской клики генералу Дуань Ци-жую. Для Фэна он не был опасен, так как не имел в своем распоряжении войск, а следовательно, и реальной власти. Дуань Ци-жую пришлось считаться с усилением национально-освободительного движения и огромной популярностью среди широких кругов народа Сунь Ят-сена. По настоянию Фэн Юй-сяна Дуань Ци-жуй пригласил Сунь Ят-сена в Пекин для переговоров о мирном объединении Китая. С этой целью намечалось создать специальную конференцию.

Поездка Сунь Ят-сена в Пекин была его триумфальным шествием по стране. Толпы народа восторженно приветствовали «отца китайской революции».

В начале 1925 г. Сунь Ят-сен тяжело заболел. 11 марта, за несколько часов до своей кончины, он продиктовал руководителям [37] гоминьдана свое историческое обращение к ЦИК СССР.

12 марта 1925 г., буквально за месяц до нашего приезда в Пекин, Сунь Ят-сена не стало.

Такова вкратце военно-политическая обстановка в Северном Китае, сложившаяся ко времени нашего прибытия в Пекин.

Китайская армия

Очевидно, следует остановиться несколько подробнее на особенностях формирования китайской регулярной армии и армий отдельных милитаристов, для того чтобы читателю стало ясно, в каких условиях пришлось работать нашим советникам.

Как известно, к формированию китайской регулярной армии по западноевропейскому образцу правительство императора приступило еще в 1903 г., когда на опыте поражения в войне с Японией и подавления восстания ихэтуаней оно убедилось в полной несостоятельности своих вооруженных сил. Формирование армии было поручено китайским императором Юань Ши-каю — вице-королю провинции Чжили.

К началу китайской революции 1911 г. было создано 26 пехотных дивизий и более 10 смешанных бригад, которые подчинялись центральному правительству. Кроме того, в провинциях было сформировано значительное количество охранных отрядов (сюньфандуй).

В Китае при отсутствии общеимперского бюджета войска в провинциях содержались на средства самих провинций по усмотрению наместников и генерал-губернаторов. За военным министерством оставались номинальное руководство и контроль. Центральное правительство зависело в этом отношении от провинциальных генерал-губернаторов даже при старом режиме. Поэтому чаще всего проекты по реорганизации военного дела были погребены безвозвратно.

Армия, формируемая Юань Ши-каем, снабжалась оружием, закупаемым за границей, и для ее обучения приглашались немецкие инструкторы. Высшим войсковым соединением была пехотная дивизия, созданная в основном по образцу германской пехотной дивизии. Она состояла по штатному расписанию из двух пехотных бригад двухполкового состава, одного артиллерийского полка, саперного батальона, обозного батальона, санитарного отряда, полевого госпиталя, команды жандармов. Пехотный полк включал три батальона четырехротного состава.

Артиллерийский полк состоял из трех дивизионов, каждый дивизион — из трех батарей по шесть орудий, кавалерийский [38] полк — из четырех эскадронов. Кроме того, каждой дивизии после русско-японской войны было придано по одному пулеметному батальону четырехротного состава (всего 24 пулемета).

Саперный батальон состоял из трех рот (понтонная, телефонно-телеграфная, минная). Штат санитарного отряда (батальона) не был разработан.

Кроме пехотных дивизий формировались так называемые смешанные бригады, которые включали два-три полка пехоты, дивизион артиллерии, саперную роту и другие подразделения усиления.

Вооруженные силы главных милитаристских клик сохранили в основном эти организационные формы своих частей и соединений, но вооружение, техническое оснащение и укомплектованность были у них самые разнообразные и менялись в ходе военных действий.

Войска мукденской клики Чжан Цзо-линя, пожалуй, были вооружены, укомплектованы и технически оснащены лучше, чем войска противостоящих им группировок других китайских армий, так как Япония, хозяйничавшая в Маньчжурии, не жалела ни сил, ни средств, чтобы удержать столь важную область Китая. Вербовка была единственно возможным способом комплектования китайской армии при слабости власти центрального правительства.

При аграрном перенаселении страны, стихийных бедствиях (неурожаи, наводнения и др.), крайней нищете набор солдат не представлял существенных затруднений. Вербовщики направлялись в те районы, из которых легче и дешевле можно было перевезти рекрутов в войсковые части. Набор солдат регулировался командиром части самостоятельно, а средства на содержание их он получал от высших инстанций в зависимости от численности набранной части. Поэтому войсковым начальникам выгодно было иметь не полностью укомплектованную часть. Солдаты служили источником их личных доходов, так как при отсутствии контроля и слабости учета имелись реальные условия для всякого рода злоупотреблений (невыплата солдатам в полном размере причитающегося им жалованья, включение в списки «мертвых душ», т. е. фиктивных солдат, и т. д.).

Обычно с рекрутом заключался договор, по которому он соглашался служить в течение нескольких лет (два-три года), добросовестно выполнять приказы своих начальников. Командир части, в свою очередь, обязывался обмундировать его, вооружить и выплачивать определенное жалованье (6—10 юаней). Солдаты питались за свой счет. В личном его распоряжении должно было оставаться 2—4 юаня. Как правило, этот договор не выполнялся. Солдаты не получали положенного им жалованья, существовали кое-как на голодном пайке, [39] а деньги их присваивались начальниками. Естественно, при таком содержании солдаты стремились или дезертировать, или поживиться за счет местного населения.

В армию шли добровольно главным образом деклассированные элементы: безработные, солдаты разбитых армий противника, бандиты — словом, люди, которым некуда было деваться. Китайская печальная действительность: непрерывные междоусобные войны милитаристов, частые стихийные бедствия, голод, наводнения, крайняя нищета в деревне и безработица в городах — давала широкие возможности для вербовщиков армий милитаристов. До революции 1911 г. контингент армии Юань Ши-кая составлял 300 тыс. При этом очень строго учитывались физическое и нравственное состояние рекрутов. Кроме того, требовалась справка о благонамеренности родителей, не допускались курильщики опиума. В армиях же генералов-милитаристов, насчитывавших к концу 1925 г. более 80 пехотных дивизий и более 100 смешанных бригад общей численностью свыше 2 млн. человек, вербовщикам не приходилось особенно разборчиво относиться к рекрутам.

Комплектование унтер-офицерского состава. Младший командный состав — это последняя инстанция передачи приказов старших начальников солдату и непосредственный контроль за их выполнением, а также за соблюдением правил внутреннего распорядка и дисциплины в части. Отсюда ясно, как важно иметь в частях унтер-офицерский состав, соответствующий своему назначению. В китайской армии это было слабое звено, в результате страдали и дисциплина, и выполнение приказов. Унтер-офицеры обычно комплектовались из лучших, опытных солдат и учащихся средних школ, их подготовкой занимались специальные унтер-офицерские школы с трех- или четырехмесячным обучением.

Однако подготовка унтер-офицеров была настолько слабой, что их присутствие не ощущалось во время боя.

До революции 1911 г. в армии Юань Ши-кая офицерский состав включал выпускников специальных школ. Начальное общее образование офицеры получали в военных школах типа кадетских корпусов с трехгодичным курсом. Затем выдержавшие экзамены поступали в среднюю двухгодичную военную школу. Окончив ее, офицеры направлялись на стажировку в войсковые части от 4 до 12 месяцев. Лучшие из них отправлялись в объединенные школы в Баодинфу и Учан. Эти школы имели отделения: пехотное, артиллерийское, кавалерийское и инженерное. Курс обучения их был рассчитан на полтора — два с половиной года. Норма приема — 140 человек. Офицеры, получившие там образование, высоко ценились в китайской армии.

В Баодинфу имелось еще одно военное училище для подготовки командного состава всех родов войск на высшие [40] штабные должности и в Генеральный штаб. Это училище состояло из двух отделений: для штаб-офицеров и для обер-офицеров.

Провинциальные войска подчинялись генерал-губернатору. Руководство ими он осуществлял через управления: административное, генерал-квартирмейстера и управление, которое ведало учебной частью. Личная канцелярия губернатора возглавлялась главным советником, который фактически был начальником штаба.

После революции 1911 г., когда начались междоусобные войны между генералами-милитаристами, эта система была нарушена. Каждая милитаристская клика вносила разные новшества в комплектование, обучение и подготовку своих армий в соответствии с обстановкой, складывавшейся внутри этих группировок.

Пехота имела вооружение, характерное для европейских армий до начала первой мировой войны, т. е. была обеспечена винтовками и пулеметами. Что же касается артиллерии, авиации, средств связи и инженерной техники, то этих технических средств китайской армии недоставало. Армии китайских милитаристов в 20-е годы по сравнению с дореволюционной армией Юань Ши-кая по числу соединений возросли почти в четыре раза, а по численности солдат — почти в пять раз. В целом слабая экономическая основа не давала возможности милитаристам иметь собственную военно-техническую базу. Им приходилось закупать необходимое вооружение за границей. Известно, что было импортировано более 40% вооружения армий милитаристов. Это привело к необычайной пестроте оружия китайских войск. Войсковые части подчас были вооружены винтовками самого разного происхождения: японские (6,5 мм), немецкие маузеры (7,6 мм), японские старого образца (6,8 мм), отечественные (7,9 мм), русские трехлинейные, американские, австрийские, итальянские, французские и т. д.

Смешанное вооружение крайне затрудняло удовлетворительное снабжение войск боеприпасами. Нередко в части, вооруженные винтовками 6,5 мм, доставляли патроны калибра 7,9 мм. В одной пулеметной роте могли быть пулеметы самых разных систем и калибров. Основным типом станковых пулеметов в дореволюционной китайской армии были пулеметы отечественного образца, но в войсках милитаристов попадались пулеметы и других систем: «Гочкис», «Шварцлезе», «Сент-Этьен», русский «максим», английский «Виккерс», «браунинг» и др.

Техническое состояние оружия также было очень плохое. Так, в одной из дивизий из 4 тыс. винтовок 3200 оказались совершенно непригодными к употреблению (стволы спаяны, приклад и ложе составлены из отдельных кусков, перевязанных [41] проволокой, концы стволов оторваны и т. д.). Настоящего ухода за оружием, в сущности, не велось, ружья и пулеметы не пристреливались. До 80% оружия китайской армии вообще не годилось для прицельной стрельбы.

Почти все китайские милитаристы имели на вооружении артиллерию преимущественно японской системы Арисака и германской — Круппа. Однако в целом китайская артиллерия того времени могла вести огонь только с открытых позиций прямой наводкой. Артиллеристы не знали современного способа ведения огня с закрытых позиций, к тому же они не имели для этого ни необходимых приборов (в частности, артиллерийской буссоли), ни телефонной связи на батареях.

Мукденская армия, а затем и Национальные армии в середине 20-х годов приобрели минометы Стокса, которые являлись сильным огневым средством. Они были простыми в обращении вследствие своей несложной конструкции, в то же время мина не уступала по мощности 75-миллиметровому снаряду. По размерам миномет отличался портативностью, вес его был невелик, что позволяло без труда переносить его с места на место.

Одновременно с созданием современной регулярной армии в Китае зарождалась собственная военная промышленность. К наиболее крупным универсальным производственным предприятиям относились Мукденский, Ханьянский и Гунсяньский арсеналы. Кроме того, почти каждая провинция имела свои провинциальные арсеналы или небольшие ремонтные и патронные заводы. Правда, их техническое состояние было неважным, к тому же они давали до 40% брака.

Что касается военной авиации, то в Китае она только появлялась и существенной роли не играла.

Я не останавливаюсь на ряде вопросов боевой подготовки, снабжения, выучки солдат, офицеров и генералов, а также методах ведения войны, так как эти вопросы в китайских военных группировках решались неодинаково и к этому мы еще вернемся при изложении впечатлений от поездки по различным армиям.

Советники в Пекине

После отъезда А. И. Геккера в Советский Союз на пост военного атташе был назначен бывший член Реввоенсовета Ленинградского военного округа Н. М. Воронин. Он был невысокого роста и так сильно хромал на одну ногу из-за ранения во время гражданской войны, что ходил вприпрыжку. Благодаря его походке он сразу же бросался в глаза обитателям посольского квартала, благо к тому же он отличался общительным характером. Как бы он ни переодевался, иностранные [42] разведчики по походке тотчас же узнавали советского атташе.

До революции Н. В. Воронин учился на медицинском факультете Юрьевского университета. Будучи военным атташе, он не переставал интересоваться медициной.

На плечи Воронина легла весьма тяжелая и ответственная задача: в сложной обстановке Китая руководить работой военных советников через начальников групп — крупных и авторитетных военачальников Красной Армии, таких, как В. К. Путна, В. К. Блюхер, Н. В. Куйбышев, В. М. Примаков. Одновременно Н. М. Воронин должен был выступать как авторитетный референт по военным вопросам нашего посла Л. М. Карахана, который слыл блестящим дипломатом и пользовался огромной популярностью среди китайского народа.

В начале мая 1925 г. в Калган прибыла большая группа советских инструкторов для работы в 1-й Национальной армии. Группу возглавлял один из способнейших боевых командиров Красной Армии — командир корпуса Витовт Казимирович Путна, Он родился в Литве в семье крестьянина, был пастухом, затем работал в Риге чернорабочим. В начале первой мировой войны его призвали в армию. Вскоре В. К. Путну послали в школу прапорщиков, которую он окончил в 1917 г.

Революционную деятельность Витовт Казимирович начал с ранних лет. В конце 1917 г. вступил в партию большевиков. Он занимал ответственные партийные и военно-административные должности. С сентября 1918 г. В. К. Путна принимал участие в гражданской войне, за умелое и доблестное руководство войсками и проявленное мужество и храбрость был награжден тремя орденами Красного Знамени. В 1923 г. окончил Высшие академические курсы, перед самой поездкой в Китай работал инспектором РККА.

Прежде всего нам нужна была полная и всесторонняя информация об обстановке в Китае. В Москве нас заверили, что на месте, в Пекине, мы получим от военного атташе подробные указания о целях нашей деятельности в армии. Пока же было неясно, что от нас требовалось: быть только инструкторами военного дела или еще и политработниками? Сразу мы не могли понять, что представляет собой гоминьдан. Некоторые из нас склонны были считать гоминьдан монолитной, революционной, дисциплинированной партией. О Национальной армии мы судили по ее наименованию, т. е. как об армии защитников широких масс народа и борцов за национальные интересы Китая.

С первых же шагов мы наткнулись на ряд противоречий. Нам казалось странным, что вождь 1-й Национальной армии Фэн Юй-сян, христианский генерал, объявивший себя приверженцем учения Сунь Ят-сена, заключил соглашение с явным [43] врагом китайского народа Чжан Цзо-линем, выступив против своего начальника У Пэй-фу. Советники калгакской группы, приезжавшие по делам в Пекин, рассказывали нам, что маршал Фэн Юй-сян пока что потчует их банкетами, но к делу не допускает.

В Пекине я занялся изучением Китая и его вооруженных сил, вначале решив ознакомиться с географией страны. Случайно на книжном базаре мне удалось приобрести «Географию Китая» Ришара на французском языке. Я перевел ее на русский язык, ее отпечатали на машинке и разослали по группам. Затем вместе с топографом Протасовым мы взялись за составление оперативной карты Северного Китая. В основу ее положили немецкую топографическую карту, приобретенную в универсальном магазине в Пекине. Это была очень кропотливая работа, никаких специальных инструментов, кроме пропорционального циркуля, нам не удалось достать. Но без карты оперативные расчеты немыслимы, а мы, кроме нашей сорокаверстки, да и то в ограниченном количестве экземпляров, никаких карт не имели. Что касается вооруженных сил Китая, то единственным нашим источником был «Китайский ежегодник» на английском языке. В нем мы нашли очень общие и устаревшие данные. По приезде Петра Петровича Каратыгина мне представилась возможность познакомиться вплотную с Национальными армиями.