Вкратце о доминанте – из предыдущих частей

Детство и сформированные реакции

 

Действительно, иногда реакции, мучающие нас в настоящий момент, заложены в детстве. Но говоря о влиянии детства, нужно вставать на конструктивную позицию и постараться избежать позиции неконструктивной. При неконструктивной позиции человек считает себя жертвой обстоятельств. Причину того, что он сформировался пугливым, неуверенным он видит в детстве (допустим, с ним плохо обращались). Отсюда проистекает жалость к себе, обиды, ощущение загубленной жизни.

Отчасти, поставленный вопрос был рассмотрен в предыдущих частях работы «Преодоление травматического опыта: Христианские и психологические аспекты». Сейчас немного дополним, разовьем мысль, озвученную в предыдущих частях.

Предыдущее части перечислены в заметке «“Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты” – тексты и беседы иеромонаха Прокопия (Пащенко)».

В годы юности сформировался определенный тип реакции на происходящее. Например, человек отвергает новую информацию, закрывается от советов. Возможно, такая реакция была чем-то обусловлена. Теперь же человек ее тащит за собой в жизнь, вспоминая травматический опыт.

Такому человеку иногда кто-то предлагает сменить точку зрения. Ему говорят, что, мол, он носит зеленые очки и потому все видит в зеленом цвете, как житель Изумрудной страны (аналогия заимствована из книги «Волшебник Изумрудного Города»).

Мысль о смене угла зрения исходит из мнения, что люди автономны и самодостаточны. Если – кризис, то, мол, можно будто преодолеть его, поняв что-то. Но бывает так, что в наличном своем состоянии человек прости не может сменить угол зрения. Он не в состоянии понять ответ, даже если ответ на его ситуацию даст мудрый человек. Но деятельность по отношению к миру меняет человека, он растет, обретает мудрость, поднимается на собой прежним, становится способным видеть ситуацию иначе (Экзюпери в своей книге «Цитадель» приводит следующую аналогию: находясь внизу, человек видит лишь сутолоку улиц, когда же он поднимается в гору, видит четкую их планировку).

См. главу «О значении деятельности в постижении духовных понятий» из первой части статьи «Преодолеть отчуждение (в том числе, – и о депрессии)».

Иисусова молитва

Стоит поставить вопрос о том, чтобы навыкать к Иисусовой молитве. Хотя исихазм – это монашеская практика, но в каком-то смысле наставления преподобного Исихия Иерусалимского из книги «Добротолюбие» могут быть актуальны и для мирян. Вот в уме твоем возникают черные мысли, как волны. Тебе кажется, что ты утонешь. Общая суть наставления данного автора и иных из книги «Добротолюбия» – не пугайся, держись Иисусовой молитвы и не заметишь, как настанет тишь. Призраки в уме могут принимать исполинские масштабы и пугать человека.

Если человек не защищен благодатью, которую он черпает в молитве, то он беззащитен. Здесь надо «пристегнуться» к молитве. Как пример, полярная ночь на полюсе. Постоянная темнота. Метель. На расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Люди передвигаются, лишь пристегнувшись карабином к тросу. Именно пристегнувшись. Удерживая трос рукой, его можно потерять и погибнуть (замерзнуть) в нескольких шагах от дома.

В состоянии измененного сознания (аффекта) человек не видит выхода, словно произошла полная засветка на радаре самолета. Летчик не видит ориентиров, не понимает, куда ему лететь, а кругом бушует стихия. Можно привести такую аналогию.

Рассказывал боевой летчик. Он залетел в грозовое облако. В подобной ситуации не действуют силы, удерживающие самолет на воздухе. Плотность стихии – как плотность моря, а море летать разве возможно? На решение только несколько секунд. На радарах засветка. Куда лететь непонятно.

Он взмолился, как мог. И вдруг на радаре появляется 200-метровый коридор. Он в этот просвет уходит и вылетает из облака. Похожая ситуация произошла через некоторое время, когда у него ребенок родился с пороком сердца, аритмией.

К тому времени о явленом чуде летчик уже забыл. В потоке жизни и суеты впечатление от встречи с чудом сгладилось, и верх взяли прежние убеждения. В те времена раскрывали грудную клетку и делали операции на открытом сердце. Ставится вопрос об установке кардиостимулятора. И хотя заявлено было, что стимулятор защищен от внешнего воздействия, но электромагнитный сигнал может сбить программу и повлечь за собой смерть человека.

Кто-то из медперсонала клиники посоветовал ребенка причастить. На свой страх и риск родители взяли ребенка, и пошли в храм. Очень много людей, не пройти. От Причастия отказались, при таком многолюдстве возникал риск, что кто-то, например, локтем заденет ребенка или провода, и сердце остановится. Произошло чудо. Родители развернулись к выходу, но из алтаря показался священник с Чашей. Толпа ринулась к Чаше, а перед ними (как в случае с облаком) образовался коридор. Чудо было в том, что, отказавшись от Причастия и развернувшись к двери, родители с ребенком через несколько секунд оказались у самой чаши. Ребенка причастили. И главное чудо – у ребенка появился собственный пульс, что зарегистрировал врач по возвращении в клинику.

Все-таки, когда человек за Иисусову молитву держится, то Господь дает ему просвет. Ты посреди самого глубокого мрака понимаешь, что вся эта буря в уме носит временный характер. Мысль о том, что сейчас отчаиваться не надо ведет тебя (в хорошем смысле). Что-то не дает упасть, дает надежду. Это «что-то» от Бога, не от человека. Когда человек за Христом не тянется, то теряет надежду полностью и даже суициды случаются. А у верующего словно, по словам одного человека, ставшего в последствие монахом, словно посох появляется.

Другой человек, пришедший к вере тюрьме во время прохождения нелегких испытаний (ему Господь явил Себя, и этот человек, также впоследствии ставший монахом, долгое время переживал глубокую радость, что было удивительно видеть другим, так как условия жизни были тяжелы) говорил: Словно едешь в автобусе по ухабам и за поручень держишься. Трясет, конечно, но ты за поручень держишься и не падаешь. Как же просто! И непонятно, почему другие не хотят держатся, ведь тряхнет и – кубарем летят.

Также необходимо отметить, что сложные и мучительные для человека состояния могут запускаться какой-либо мыслью. Человек впускает ее в себя, фиксируется на ней, пропитывается ею, и она, разрастаясь, вводит человека в воспоминание о некогда пережитом, например, травмирующем событии. Если же человек имеет навык моления именем Иисусовым, то перед ним открывается возможность разрезать цепочку мыслительного процесса, не дать процессу оживать травматический опыт прошлого.

Подробнее о молитве Иисусовой применительно к теме разрушения паталогической доминанты, «разрезания» мыслительной цепочки, которая могла бы запустить активацию этой доминанты, см. в главе «Разрыв паталогической доминанты и молитва Иисусова»в части 5.1 статьи «Преодоление игрового механизма».

Здесь открывается поле для постановки новых вопросов. Например, некоторые концепции преодоления травматического опыта предлагают подробно вспоминать травматический опыт прошлого, подробно проговаривая его. На эпизодах, наиболее мучительных для человека, ему предлагают особо останавливаться, заново и заново воспроизводя наиболее травмирующий сегмент воспоминания. В данном случае человек учится самоконтролю, но паталогическая доминанта не перевоспитывается. Человек сохранять внешнюю невозмутимость при ее активации, она же продолжает бередить изнутри чувства человека.

Паталогическая доминанта преодолевается / переинтегрируется / перевоспитывается, когда человек исходит в новый образ жизни, когда у него появляется система взглядов и система навыков, противоположных прежним. То есть, – тех, врастая в которые человек и совершил поступки, повлекшие за собой зарождение паталогической доминанты.

Конструктивных подход к преодолению натиска мыслей (могущих, в том числе, повлечь активацию травматического опыта) предполагает не только разрезание мыслительной цепочки с помощью молитвы Иисусовой, но и изменение образа мыслей и образа жизни. О чем рассказывалось в беседе 4-ой цикла «Внешняя жизнь и мир мыслей». А также, – начиная с беседы 5.5 цикла «Преодоление травматического опыта». Начиная с беседы 5.5 в цикле ставится вопрос о условиях, на основании которых человек может реализовать то, что называется посттравматическим ростом.

В беседах помимо условий, на основании которых человек входит в посттравматический рост, описываются методики, реализация которых приводит человека, как бы к забвению того, что случилось неприятного ему в его жизни. Но искусственно стимулируемое забвение еще не делает человека здоровым.

Вкратце о доминанте – из предыдущих частей

 

О доминате применительно к теме травматического опыта подробно рассказывалось в предыдущих частях (2.1, 2.2). Механизм, толкающий человека к саморазрушающему поведению, был описан как доминанта, представляющая собой очаг возбуждения в коре головного мозга. Такой очаг может родиться вследствие, например, проживания человеком яркого впечатления. Во время возбуждения очага поступающие в сознание импульсы (муж просит поговорить) стягивается с текущему очагу (опять будет также больно, как и во время / после разговоров с папой). Параллельно в прочих отделах коры разливаются процессы торможения. То есть человек в момент возбуждения паталогической доминанты, желая опять закрыться, словно забывает, что есть альтернативные тому пути.

Эта усвоенная реакция кажется человеку естественной. За годы она приобретает силу естественной привычки, становится страстью, доминирующим типом реакции.

Вот, как, например, описывает механизм применительно к медперсоналу хосписа Фредерика де Граф (хотя в данном тексте отталкиваемся от ситуации, связанной с родителями, вопрос разбирается в таком ключе, чтобы выводы носили универсальный характер). В частности, она пишет, что «медперсоналу полезно знать, был ли уже у пациента и его родственников опыт переживания болезни и умирания. Эти воспоминания неизбежно окрашивают их отношение к страданию, груз прошлого переносится ими на нынешнюю ситуацию. Именно это может быть причиной их суеты, защиты». Сама медсестра может попасть под воздействие сформированной ранее модели. Например, ей не понравился голос пациента. И хорошо, если она остановит себя и скажет себе: «Стоп, что происходит? Это же не его проблема, а моя». При таком подходе у медсестры появится возможность осознать свои чувства. «К примеру, может оказаться, что именно такой голос был у ее дяди, которого она не любила. А пациент здесь ни при чем». Стать жертвой сформированной ранее модели могут стать близкие умирающего, они могут невзлюбить представителей мед. персонала. «Близкие могут нас невзлюбить с первого взгляда из-за того, что у них самих есть неразрешенные конфликты, а мы как-то напоминаем им об этом своим видом»[2].

Мысль идет по проложенному каналу, вспыхивают нейронные сети, что складывались годами. Маршрут сигнала изменить трудно. Вместо одной привычки должна быть воспитана другая.

Вот, как например, описывал действие привычки преподобный Паисий Святогорец: «Веревка, постепенно протерев ложбинку в колодезном срубе, уже не соскальзывает ни вправо, ни влево. Так и любая привычка постепенно протирает ложбинку в сердце и потом выходит из этой ложбинки с трудом. Поэтому надо быть очень внимательным, чтобы не приобретать дурных привычек, потому что потом потребуется немалое смирение и большая сила воли, чтобы их отсечь. Как говорил батюшка Тихон: “Добрая привычка, сынок, – это добродетель, привычка злая – страсть”»[3].

Если человек воспитывает в себе навык к самонаблюдению, то со временем он может заметить, с каких проявлений начинается возбуждение доминанты, воспитанной во время проживания травматического опыта. И коль скоро он замечает действие паталогической доминанты, он пускает параллельно иную – противоположную. Ведь штурмовать в лоб паталогическую, как считал А.А.Ухтомский, не перспективно. Ведь во время возбуждения ее импульсы, поступающие в сознание, переадресуются к ней. И человек вместо победы может пожать усиление паталогической доминанты.

На примере наркомании процесс может выглядеть следующим образом. В прошлом употреблявший наркотики молодой человек, находясь в кафе, увидел, как один из посетителей насыпал сахар в чашу с чаем. Белый порошок сахара напомнил молодому человеку о белом порошке наркотика, образ сахара стал стартовой кнопкой, запускающей процесс вхождения в неуправляемое состояние. В эти минуты (называемые «нахлобучкой») неверной стратегией является попытка убедить себя в том, что наркотик это – плохо. Мысль, что «наркотик – это плохо» усиливает тягу к наркотику, так как в данный момент наркотическая доминанта возбуждена. Шансы выйти из-под катка этой доминанты есть у того, у кого выработаны навыки борьбы с эгоизмом. Ведь наркомания – это эгоизм: на поверхности сознания появляется идея, которую человек стремится реализовать во чтобы бы то ни стало и любой ценой (такова стратегия эгоизма). Если противоположная, конструктивная доминанта, основанная на иных навыках, разовьется и окрепнет, то она естественным образом затормозит паталогическую.

См. третью часть статьи «ОБРАЩЕНИЕ К ПОЛНОТЕ. Становление личности как путь преодоления зависимого поведения» (отдельное название третьей части «Обращение к полноте и доминанта на лицо другого».

См. о навыках, противостоящих сползанию в паталогическую доминанту, в статье «Профилактика наркомании, исходя из понимания действия наркотической тяги».

Также, если начинает ропот на человека, грозящий перерасти в вспышку ненависти (а ненависть может открыть вход в сознание для другой страсти, например, для желания написать и рыдать о своей «несчастной и загубленной» жизни) – тут же – быстрее помолиться за него. Если он сидит рядом за общим столом, то – подлить ему чаю.

См. подробнее о противостоянии вспышкам неуправляемых состояний в четвертой части беседы «Внешняя жизнь и мир мыслей».

Принцип доминанты читается в творениях духовных авторов. Так, применительно к зависти, святитель Феофан писал, что завидующий человек настолько хочет свергнуть своего противника, что не успокоится, пока не свергнет его (или пока сам не погибнет). Не страдают от зависти те, «у которых симпатические чувства преобладают над эгоистическими». Путь к преодолению зависти потому состоит в том, чтобы возбудить желание добра к тому, кому завидуешь. «И обнаружить это делом, – тотчас зависть и стихнет. Несколько повторений в том же роде, и, с Божией помощью, она совсем уляжется. Но так оставить ее – измучит, иссушит и в гроб вгонит, когда не одолеешь себя и не заставишь делать добро завидуемому»[4].

Если человек работает над собой, то со временем ему удается развить новую доминанту, выражаясь современным языком, вступающую в конкуренцию с первой. Развить новую «сеть» и увидеть проявления паталогической «сети» помогает и ежедневное испытание совести, когда человек анализирует прошедший день, сопровождая анализ покаянной молитвой. А также, – когда человек во время Таинства Исповеди конкретно выявляет, в чем именно действие страсти проявилось.

Если понимать принцип действия доминанты, то и психологическая литература, ставящая перед собой попытку решить проблему преодоления травматического опыта, становится понятной. Во время далекого прошлого в коре головного мозга появился очаг, и этот очаг может быть активирован какой-нибудь ассоциацией, пребыванием в сходной обстановке.

По данному принципу, как можно предположить, действует и игровая зависимость. Человек во время игры в казино входит в состояние гипер-возбуждения, рождается доминанта. Параллельно это состояние связывается с мигающими лампочками, во множестве разбросанными в казино. Протягиванию связи между состоянием гипер-возбуждения и миганием лампочек могла бы воспрепятствовать вторая сигнальная система (разум), но она в ряде случаев бывает подавлена алкоголем, алчностью, необузданной страстью. В итоге, стоит потом человеку увидеть лампочку, например, на снегоуборочной машине, как эта лапочка включает весь комплекс, выработанный в прошлом во время нахождения в казино - комплекс, который условно может быть назван игровым психозом[5] (вспомним эпизод из фильма «Кин-дза-дза» (1986), когда, увидев лампочку на машине, главные героя бросились кричать «Ку!», так как подобный рефлекс у них сформировался ранее при встрече со стражами порядка (или тоталитарной системы?)).

О игровом психозе, казино и лампочках см. «ТРИ СИЛЫ: Цель жизни и развязавшееся стремление к игре (казино, гонки, игра по жизни)», в частности, – главу «Стремление к цели и «неконтролируемая приверженность».

Принцип доминанты читается и литературе по посттравматическому стрессовому расстройству (ПТСР). Вот что пишет один автор о ПТСР: «первой характеристикой ПТСР является постоянное повторное переживание травмирующего события. В ряде случаев люди вновь переживают это событие посредством навязчивых и непроизвольных воспоминаний о случившемся. Мысли, чувства, образы и воспоминания затапливают сознание и провоцируют сильную эмоциональную реакцию – панику, ужас, горевание или отчаяние. Иногда травмирующая ситуация возвращается в снах и кошмарах. … Для флешбэков свойственно внезапное и обычно реальное ощущение повторения пережитого. Флешбэк часто сопровождается физиологическими реакциями – например, учащается биение сердца, выступает пот. Нередко человек не способен понять, что это только воспоминание, он чувствует и ведет себя так, словно все происходящее реально» [цепь реакций прошлого на те или иные события: потеря работы, ожидание отказа, паника в ситуации безработицы, уход любимого человека, страх любви, страх близких отношений].

«Внешние триггеры – образы, звуки, запахи, места или люди, – могут вернуть сознание человека к пережитому; то же самое могут сделать и внутренние триггеры, например, эмоции, мысли и психологическое состояние».

Так, например, для одной девушки триггером, запустившим неуправляемую реакцию стало пятно красного цвета. Когда она обедала со своим молодым человеком, он надавил на бутылку с кетчупом, и так как крышка была завинчена неплотно, кетчуп оказался на скатерти. Увидев пятно, девушка застыла на месте, а потом разрыдалась. Дело в том, что в детстве она подвергалась насилию в комнате с красными занавесками. И во время того кошмара, который с ней происходил, она смотрела на рисунок занавесок. И потому «красный цвет обрушивается на нее шквалом воспоминаний»[6].

Понимание принципы доминанты дает и понимание, что она может быть перестроена (см. часть 2.1). Если человек в то время, когда она приходит в движение, не мечется, но совершает что-то противоположное панике - например, читает Псалтирь (в частности, Чин пения 12 избранных псалмов), то в паталогическую доминанту вносятся (связываются с ней) новые смыслы. Когда она придет в движение, то сами собой всплывут и слова псалмов, настраивающих не на панику, а на конструктивный исход. Происходит переинтеграция доминанты.

 

См., к примеру, ответы:

Страх. Девочке, испугавшейся бездомного, сказали нарисовать страх и закопать (1). О ТРАВМАТИЧЕСКОМ ОПЫТЕ

Страх. Девочке, испугавшейся бездомного, сказали нарисовать страх и закопать (2). О СОЦИАЛИЗАЦИ

Параллельно, человек, в целом (как образ жизни), прислушивается к миру и людям, расширяет своей опыт, обогащается новыми смыслами. Но основе этого материала он строит новое видение жизни, новая конструктивная доминанта укрепляется, а старая, соответственно, тормозится.

Торможение прежней доминанты нельзя понимать, как вытеснение или подавление. Старый опыт интегрируется в новый. Но не виде «картинки ужаса», а на ином уровне, на уровне понимания, например, «как не надо поступать». Или в виде урока или в виде какого-то постижения (тот, кто пережил холод и голод очень чуток в отношении других, он старается помочь им, зная о том, как это тяжело – терпеть холод и голод).

Учение академика Ухтомского о доминанте позволяет ответить на вопрос, можно ли воспроизводить травматическую доминанту? Например, прося участника травмирующих событий рассказать о них.

Если в доминанту вносится новое, если есть данные, которые можно предоставить человеку, чтобы он мог перестроить свою доминанту, то, с определенной долей осторожности, – можно. Но если доминанту кто-то хочет воспроизвести ради самого воспроизведения, то такая практика ставится под огромный вопрос.