Глава V : с восемнадцатого века по современность

Дальнейшее развитие технологий идёт полным ходом. Возникает множество полезных изобретений, но только, как мне думается, определить их зависимость от науки оказывается довольно трудно. Если ещё в семнадцатом веке можно попробовать проследить, что идёт от представителей собственно научного дискурса, а что от представителей других дискурсов, а что, например, спорно, то в восемнадцатом веке, во-первых, усложняется специализация, а, во-вторых, научный дискурс становится достаточно популярным и люди всё больше относят себя к нему. Даже философы, полюбившие научную методологию, пытаются выдать свою философию за точную науку.

С восемнадцатого века человечество (прежде всего, европейцы) начинает создавать многочисленные изобретения: сеялку, газовый термометр, пароатмосферный насос, фортепиано, спиртовой термометр, камертон, ртутный термометр, токарно-винторезный станок, секстант, ахроматические линзы, печь Франклина, электрический конденсатор, громоотвод, воздушный шар, дирижабль и так далее… Список открытий можно продолжать очень много, но следует обратить внимание на то, что из-за специализации открытиями всё реже занимаются ученые, которые собственно познают с помощью научного метода, и всё чаще инженеры, которые, вроде бы, и сторонники науки, но ей они практически не занимаются. Если в семнадцатом веке было очевидно, что есть изобретающие учёные и изобретающие неучёные, то в восемнадцатом неизобретающих ученых становится всё больше, а изобретения приходятся на чисто практическую сферу. Впрочем, работы, связанные с электричеством, потребовали от естествоиспытателей изобретательности и сноровки, что нельзя не учитывать.

Относительно медицины следует сказать, что необходимо четко разделять врачей и исследователей, потому что основная задача врача – это лечение, а ученого – создание теорий, объясняющих общие законы функционирования чего-то в мире. Физиолог, например, Павлов, может считаться учёным, потому что создавал довольно смелые теории, а не только проводил опыты. При этом какой-нибудь врач, который открыл лекарства от некой болезни, по факту этого открытия ученым считаться не может. Например, Луи Пастер и Роберт Кох – скорее учёные, чем нет, а вот Генрих Квинке – наоборот.

 

Глава VI: Вывод по разделу

До возникновения науки в разных регионах мира процветали разные практики. Например, в Средние века мало кто мог потягаться с ближневосточной медициной, а химические и практически открытия Китая также мало кто мог превзойти. Индия подарила миру множество уникальных открытий. Все большие культуры оказали свое влияние на разные области человеческой практики. Впрочем, с начала эпохи Возрождения и Нового времени европейская практика начинает набирать обороты и всё это происходит до возникновения науки. Очевидно, что большой всплеск практических изысканий, связанный с той же оптикой, во многом предшествовал развитию науки.

Значительная часть важных практик были созданы до науки, но, например, исследование электричества происходило во многом под её контролем. Я лично считаю, что это могло бы сложиться иначе, как это произошло со множеством других практик.

Единственное, что точно можно признать, так это то, что очень сложные технические практики были открыты уже в эпоху научного доминирования. Правда, точно нельзя сказать, насколько здесь велика заслуга науки и можно было бы обойтись без неё. Я, опять же, полагаю, что обойтись чем-то другим было вполне можно. Всё же, люди и без науки исследовали, наблюдали, систематизировали, составляли философские теории, пытались их проверить. Многие достаточно сложные для практики вещи были открыты до возникновения науки или людьми, которые к науке никакого прямого отношения не имеют.

Мне доподлинно неизвестно, насколько наука виновата в тех или иных практических открытиях, но фактически известно, что на подходе возникновения научного метода практика в европейском регионе уже взяла достаточно мощный разгон в механике, оптике и многих других практических областях. Да, ученые тоже участвовали в усовершенствовании практики, но далеко не всегда они что-то изобретали, чаще лишь улучшая наработки предшественников. Именно поэтому я осмеливаюсь поставить вопрос о том, что первично: наука или практика? И если первична практика, то нет смысла хвастаться тем, что наука работает, то есть самолёты летают. Самолёты летают, вероятно, и без науки. Как, собственно, и ракеты были созданы задолго до того, как возникло научное познание. Здесь мы собрали множество, к сожалению, неполное, фактов, которые показывают нам, что значительная часть практических достижений в эпоху науки с большим сомнением может быть отнесена к ней и только к ней. Кроме того, всякие практики, которые мы считаем научными, выросли по большей части из тех практик, которые изначально научными не были.

Я хочу попробовать поставить вопрос еще и так, чтобы иметь возможность рассматривать практику как область, отдельную от науки, даже в эпоху полной доминации науки, научной догматики и так далее. Практика мной воспринимается как отдельная и универсальная область человеческой деятельности, которая не подчиняется ни науке, ни другим философским направлениям. Наука, философия и религии могут учитывать достижения тех или иных практик, но в итоге практика работает лишь по причине того, кто она работает.