Раздел I : Кратчайшая история развития практики

Философия практики

 

 

Предисловие

 

В вопросах огромной важности люди не любят начинать размышление с самого начала. Нередко они исходят из данного положения дел. Они с удовольствием воспользуются удачной корреляцией для того, чтобы доказать, что их религия/наука/философия верна. Краеугольным камнем в этой игре мировоззрений стала практика, которую можно понимать как этику, политику, терапию, технику и духовную деятельность. Всё это грани одного и того же искусства. Впрочем, мы живём в эпоху, в которую развилась техническая практика, и по счастливому стечению обстоятельств рядом с ней оказалась наука. Будучи воспитанными в научных школах и университетах, люди с легкостью заявляют, что наука и научный метод оказали определяющее влияние на практику. Самолёты летают, пароходы плывут, компьютеры вычисляют – и этого всего добилась именно наука. Мало у кого есть сомнения в сказанном.

Впрочем, я делаю довольно смелый ход для современного мыслителя, возвращаясь к античному разделению на теорию и техне, то есть искусство/ремесло. Для многих наука убрала различие между ними. Более того, я не считаю математика – наукой. Математика не ограничивается научным дискурсом, и она в корне ненаучна. То есть она одновременно может служить инструментом как для философии, так и для мистики, и при этом не соответствует основным критериям научности, притом практически любым. Математику в данной работе я понимаю как отдельную сферу человеческого бытия, которая по своим функциям больше подобна языку, чем какой-то исследовательской дисциплине.

Главный вопрос: могла ли практика развиться до такой степени без науки? Чтобы ответить на него, необходимо наметить, чем является наука в моём понимании. Это, прежде всего, специфический философский метод, то есть подход к исследованию мира, включающий в себя индукцию (сбор данных), естественную интерпретацию, в целом естественную установку и фальсифицируемость, то есть особый критерий, отвечающий за опровержимость. Математика является частью научного метода, но, также как и все его составляющие отдельно друг от друга, научным методом не является. То есть одна только естественная установка без всего остального – это не наука. Индукция сама по себе – это не наука. Математика сама по себе – не наука. Фальсифицируемость – тоже не наука. Идея довольно простая. Наука – это определённая совокупность философских методов.

Из важного следует заметить, что практика как таковая принципиально не нуждается в ряде научных атрибутов. Например, практике абсолютно чужда фальсифицируемость, так как практика довольно просто подтверждается по степени своей эффективности, да и сама не является теорией, а фальсифицируемость в исконном виде применяется именно к теориям. Также практика не нуждается в естественной установке, иначе невозможно объяснить, как в границах сверхъестественных представлений деятели Средневековья творили невероятные доспехи. 

При этом практика довольно индуктивна, а в сложных своих формах нередко использует сложный математический аппарат, без которого люди ещё не научились обходиться. Напоминаю, индукция и математика – ещё не есть наука. То есть наличие формулы, позволяющей рассчитать тот или иной параметр и использовать его, вполне можно описать не как применение научной формулы, а как применение чистой математики на практике. В данной работе мы зададимся вопросом о том, может ли практика, минуя теорию (собственно науку), оперировать математическими формулами для извлечения пользы.

Давайте попробуем разобрать практику (и теорию) на составные части, проследить за её развитием и обозначить степень её зависимости от науки. Также давайте попробуем объяснить тот практический взрыв, произошёдший в XIX и XX веках. Как мне думается, нам не хватает размышлений о том, что такое практика, а потому мы, нередко, механически воспринимаем желательные для правящих учений постулаты, абсолютно их не проверяя и не подвергая сомнению. Современный человек – научный догматик, который желает увидеть все блага этого мира именно в научной деятельность, а весь вред переносит на ненаучную (религия, магия, философия). Такой подход лично мне кажется несколько безумным, и, что самое главное, вредящим моем исследованиям, а именно поэтому я вынужден написать целую работу о философии практики.

Что такое «философия практики»? Это философская отрасль, изучающая практику как философское понятие. Притом безусловно известно, что практика – это абстрактное философское понятие, то есть достаточно широкое множество, которое не указывает на конкретный предмет или действие. Практика – это не только техника, но и духовные упражнения, искусства, ремёсла, навыки разного характера от спортивных до бытовых… Практика – одно из самых больших множеств, которые мы используем в речи. Кроме того, абсолютно непонятно, что является полезным, а что бесполезным, потому что, по сути, полезность – ещё один философский термин, который имеет разночтения у разных людей и представителей разных направлений. Например, изобретённый «наукой» вибратор какой-нибудь христианин назовёт вредным, а микроволновка покажется бесполезной индийскому сыроеду. То, что полезно для нас, может оказаться бесполезным для другого. Нет достаточно четких и точных критериев полезности. Существует лишь полезность-для, притом у одного и того же человека она может со временем меняться. Практика оказывается вещью на первый взгляд субъективной, притом не найдётся такой практики, которую каждый признал бы полезной, а потому у нас может возникнуть вопрос об объективности практики и полезности. Оказывается, этот вопрос не решён и, скорее всего, не может быть решён. В сердце нашего мира мы столкнулись с очередной неразрешимой проблемой, которую многие предлагают нам как решение. Пилюля практики, по мнению многих сциентистов, должна исцелить нас от сомнений по поводу науки. Многие пытаются показать, что практика и без того интуитивно понятна, легко объяснима и объективна, игнорируя, что это очевидно крайне сомнительная позиция, которую довольно трудно доказать. Людям нравятся простые объяснения и надёжные (по их мнению) посылки, а потому практика почти всегда будет оставаться предметом для поверхностных спекуляций в догматической игре нашего мироздания. Впрочем, давайте попробуем подумать о практике и разобрать её с разных сторон.

 

Глава IV: Благодаря науке?

В эпоху Галилея и немного после довольно сомнительно предполагать, что многие изобретения делались благодаря науке, потому что наука представляла собой малочисленную секту, которую мало кто поддерживал. Научный метод исследования не был развит, но при этом довольно неплохо процветала разного рода философия эмпирического и рационалистического характера. К ненаучным изобретениям мы будем приписывать достижения очевидных философов, таких как Лейбниц, либо же людей, которые не занимались научной, то есть познавательной, деятельностью намеренно. Я даже позволю себе сделать разделение на открытия данного периода, которые бы я отнес к научным и ненаучным, в том смысле, что первые были открыты людьми, которые занимаются собственно наукой и ради собственно науки. Признаю, что данное разделение будет достаточно спонтанным, потому что данная книга даже близко не посвящена истории как таковой. Математики, инженеры, изобретатели, врачи – учёными не считаются, потому что не используют в познании научный метод, а в ту эпоху, которую мы разбираем, многие о нём, возможно, и не слышали.

Представьте себе столетие, когда научный метод только возник, а философские школы всё ещё продолжают активные споры по поводу теории познания. На что здесь повлияла наука? А на что нет? Это вопрос достаточно дискуссионный. Кроме того, наука как таковая не была выделена в отдельное движение. Многие ученые считали себя натурфилософами, как, например, Ньютон, а потому данный период остаётся по большей части дискуссионным.

Также замечу, что мы будем рассматривать в основном европейские изобретения, потому что в эту эпоху их становится всё больше.

Вненаучные изобретения: телескоп (Липперасгей), кремниевый замок (Буржуа), деревянная машина для вычислений (Непер), логарифмическая линейка (Отред), паровая турбина (инженер Бранка), штангенциркуль (Вернье), стеклянный жидкостные термометр (аристократ Фердинанд II), суммирующая машина (Паскаль), многоступенчатая ракета (военоначальник Семеонович), линзы с 150-300-кратным увеличением (Левенгук), арифмометр (Лейбниц), Морленд (арифмометр), паровая машина (Попен по подсказке Лейбница), Томас Севери (водяной насос с паровым двигателем).

Вненаучная медицина. Клапаны на венах ног позволяют течь крови только к сердцу (Фабриций), прививки от оспы (Пиларини), аппендэктомия (Айманд), цитрусовые предотвращают цингу (Линд), гомеопатия (Ганеман), вакцинация против оспы (Дженнер),

Научные изобретения: усовершенствованный телескоп (Галилей), механический калькулятор (Шиккард – астроном, связан с Кеплером), Барометр (Торричелли – ученик Галилея), вакуумный насос (Герике – ученый экспериментатор), маятниковые часы (Гюйгенс), водный барометр (Герике), электрическая машина (Герике), спиртовой уровень и винтовые зубчатые колеса (Гук) и телескоп-рефлектор (Ньютон).

Научная медицина. Венозно-аритериальная система представляет собой замкнутую петлю, сердце работает подобно насосу (Гарвей), анестезийные свойства закиси азота (Дэви)

Телескоп был создан до Галилея, а Галилео его только лишь усовершенствовал. То же самое можно сказать и про вычислительные машины. Первая вычислительная машина из дерева была создана далеко не ученым, но потом свой вариант предложил Шиккард, ученик Кеплера, которого можно попробовать отнести к научному дискурсу (пусть это и спортно). Относительно Левенгука придерживаюсь позиции, что он не ученый. Для того, чтобы быть ученым, нужно работать в рамках определённой методологии, то есть ставить теории, которые соответствуют определённым параметрам и проверять их соответствующими средствами. Левенгук занимался наблюдениями за микроорганизмами. Наблюдение – не является сугубо научным методом, а принадлежит всем направлениям мысли. Если бы линзы изобрёл платоник, то он тоже мог бы наблюдать за микроорганизмами.

 

Глава VI: Вывод по разделу

До возникновения науки в разных регионах мира процветали разные практики. Например, в Средние века мало кто мог потягаться с ближневосточной медициной, а химические и практически открытия Китая также мало кто мог превзойти. Индия подарила миру множество уникальных открытий. Все большие культуры оказали свое влияние на разные области человеческой практики. Впрочем, с начала эпохи Возрождения и Нового времени европейская практика начинает набирать обороты и всё это происходит до возникновения науки. Очевидно, что большой всплеск практических изысканий, связанный с той же оптикой, во многом предшествовал развитию науки.

Значительная часть важных практик были созданы до науки, но, например, исследование электричества происходило во многом под её контролем. Я лично считаю, что это могло бы сложиться иначе, как это произошло со множеством других практик.

Единственное, что точно можно признать, так это то, что очень сложные технические практики были открыты уже в эпоху научного доминирования. Правда, точно нельзя сказать, насколько здесь велика заслуга науки и можно было бы обойтись без неё. Я, опять же, полагаю, что обойтись чем-то другим было вполне можно. Всё же, люди и без науки исследовали, наблюдали, систематизировали, составляли философские теории, пытались их проверить. Многие достаточно сложные для практики вещи были открыты до возникновения науки или людьми, которые к науке никакого прямого отношения не имеют.

Мне доподлинно неизвестно, насколько наука виновата в тех или иных практических открытиях, но фактически известно, что на подходе возникновения научного метода практика в европейском регионе уже взяла достаточно мощный разгон в механике, оптике и многих других практических областях. Да, ученые тоже участвовали в усовершенствовании практики, но далеко не всегда они что-то изобретали, чаще лишь улучшая наработки предшественников. Именно поэтому я осмеливаюсь поставить вопрос о том, что первично: наука или практика? И если первична практика, то нет смысла хвастаться тем, что наука работает, то есть самолёты летают. Самолёты летают, вероятно, и без науки. Как, собственно, и ракеты были созданы задолго до того, как возникло научное познание. Здесь мы собрали множество, к сожалению, неполное, фактов, которые показывают нам, что значительная часть практических достижений в эпоху науки с большим сомнением может быть отнесена к ней и только к ней. Кроме того, всякие практики, которые мы считаем научными, выросли по большей части из тех практик, которые изначально научными не были.

Я хочу попробовать поставить вопрос еще и так, чтобы иметь возможность рассматривать практику как область, отдельную от науки, даже в эпоху полной доминации науки, научной догматики и так далее. Практика мной воспринимается как отдельная и универсальная область человеческой деятельности, которая не подчиняется ни науке, ни другим философским направлениям. Наука, философия и религии могут учитывать достижения тех или иных практик, но в итоге практика работает лишь по причине того, кто она работает.

 

 

Глава II: Польза

Польза – это ценностная характеристика, являющаяся абсолютно субъективной. Она показывает наше позитивное отношение к той или иной практике. Потенциально всякая практика содержит в себе критерий пользы. Даже военная техника, убивающая людей, в военной среде считается полезной, потому что в этом цель военной сферы. С другой стороны, то, что считается полезным одним человеком, может быть вредным или бесполезным для другого. Не всякий человек претендует на здоровье и долголетие. Нет такого блага, которое разделяли бы все люди.

Именно поэтому польза абсолютно субъективна. Главный её критерий – человеческое мнение. Люди в зависимости от эпох и места жительства имели разные представления о пользе. То же можно сказать об их положении в обществе и ремесле, которым они занимаются. Факторов, влияющих на то, что люди считают полезным или вредным, достаточно много. Конечно, большинство считает боль ужасной, но многие фиксируют за ней пользу, например, когда занимаются спортом. То есть даже боль может считаться полезной в разных своих проявлениях. Если так подумать, то при определенных культурных установках можно себе представить, что полезным считается всё, что у нас считается вредным. Например, существует религия, которая прославляет смерть, а потому люди будут стремиться к смерти через самые страшные болезни, что будет восприниматься как благо.

Многие скажут, что апелляция к возможному не является аргументом, но здесь мы пытаемся определить широту понятия пользы, а понятия всегда включают в себя не только то, что существует, но и то, что может существовать. В каждом определении скрывается и актуальное, и возможное. Иначе определения не могли бы в себя включать те явления и предметы, которые будут существовать в будущем, например, будущее яблоко не подходило бы под определение яблока. Но мы можем употреблять слова в таком контексте. Также важно думать о потенциальных свойствах абстрактных и субъективных понятий, которыми мы пользуемся. Польза – одно из них.

Насколько широко то, что мы можем назвать полезным? Мне видится, что очень широко.  Буквально всё может быть оценено как полезное, бесполезное или вредное, если речь идет собственно о мнении конкретного человека. А другие критерии, отрывающиеся от мнения людей, подразумевают апелляцию к каким-то абстрактным сущностям по типу пользы самой по себе или благу самому по себе, что довольно трудно доказать и подтвердить.

Критерий пользы определяет ценность того или иного предмета или явления для нас и исключительно для нас. Никаких объективных критериев пользы не существует и существовать не может. Ни выживаемость, ни качество жизни, ни продолжительность вне контекста отношения людей ко всему этому не могут служить аргументом к полезности, потому что именно сам человек определяет это качество и его отношения внутри собственной системы ценностей.

Да, польза абсолютно субъективна, но есть и более-менее объективный, на феноменологическом уровне, результат, который мы можем измерять с помощью эффективности.

 

Глава III: Эффективность

Эффективность – это критерий оценки практики с помощью разных методов. Методы могут иметь разные формы, но в целом мы достаточно легко можем измерить практичность тех или иных технологий, лекарств и так далее. Самый простой – это многократная проверка на феноменологическое соответствие, то есть мы желаем, чтобы произошло нечто определённое, а после многократно делает те или иные действия. Например, разжигаем костёр. Одни методы позволяют его разжечь, а другие нет. Одни методы более эффективны, то есть позволяют разжечь костёр с большей вероятностью.

Оценка эффективности потому и редко может подлежать сомнению, ведь она фиксируется на уровне феноменов, а не с помощью абстрактных опытов подтверждает абстрактные построения, которые мы не можем увидеть. В рамках проверки на эффективность не ставится вопрос об истине, а только лишь вопрос о повторяемости феноменов, а большего нам и не нужно

 

Глава VII: Вывод

Под практикой мы понимаем философскую категорию, которая обозначает некое множество действий, считающихся полезными и эффективными. Главным методом практики являются пробы и ошибки. Всё это предельно важно для того, чтобы понять сущность практики.

 

 

Глава III: Новые ресурсы

В двадцатом веке люди начали использовать множество новых ресурсов, а также увеличивали их объем. Развитие практики можно уже усматривать на базе экономических оснований. Многие могут сказать, что открытие ресурсов тесно связано с наукой, но в этом утверждении можно усомниться, потому что нахождение ресурсов есть суть практика. И я не знаю ни одного учёного, который реально бы искал ресурсы, потому что не в этом заключается его задача. Ресурсы всегда искали люди, не так уж и близкие к науке.

Вообще важно понимать, что даже в эпоху засилья наукой, большинство людей, в том числе, инженеры и медики, плохо владеют научным методом. Мнение медиков и инженеров о научной методологии – это отдельный вид народного искусства. Кроме того, представителям практически дисциплин нередко свойственно упрощать и идеализировать содержание научных теорий. То есть мы буквально имеем дело с людьми, которые далеки от научного метода. Но это мы тоже обсудим позже.

 

Глава V: Вывод

При недостаточно внимательном анализе, мы обнаружили, что истоком практического чуда двадцатого века могли явиться довольно разные факторы от религиозных университетов до истории философии. Наука всегда являлась частью единого процесса развития европейской цивилизации. Всё это происходило одновременно. Очевидно, что мотивы и факторы переплетались, но именно поэтому довольно трудно сделать однозначный вывод о том, что явилось источником практических достижений двадцатого века.

Как мне думается, одной науки – колоссально мало. Тем более, сама наука больше нуждается в практике, чем практика в науке. Обращу внимание также на то, что анатомия, значительная часть физиологии, география и многие другие дисциплины методологически науками не являются, то есть не пользуются существенной частью фундаментальных научных методов. Наблюдение само по себе – универсальных метод для всех учений.

Если бы одной науки было достаточно для построения сложной и многофактурной практики, то, наверное, уже бы Галилей пользовался компьютерами для вычисления и показывал чудеса бесконечных практических открытий. К сожалению, сам научный метод не посвящён практическим открытиям как таковым. Но наука в целом солидарна по отношению к технике и сильно в ней нуждается. Из-за этого нелепо переоценивать значимость науки в становлении практики, ибо многие другие факторы влияли на этот процесс ни чуть не меньше. А истоки этих факторов можно обнаружить в религии, философии и, возможно, даже в самой европейской практике. Выделить здесь науку как особенный источник, который всё разрешил, оказывается довольно трудно, особенно если мы отделяем от науки математику, наблюдения и многие другие вещи, которые по какой-то непонятной причине считаются научными.

 

 

 

Глава II: Атрибуты науки

Для людей, разбирающихся в истории человеческой мысли, не является секретом источник возникновения научного метода в самых общих и базовых его формулировках. Это философия. При этом данные базовые формулировки доказываются точно так же, как и все прочие философские утверждения. То есть в абсолютной степени никак. Из этого мы получаем, что в науке нет прочного фундамента для достоверного и точного познания мира. В итоге все базовые положения науки берутся на веру (некоторые будут заявлять, что в качестве аксиом, хотя данное убеждение на практике не имеет никакой разницы, потому что и догмы, и аксиомы в естественной науке выступают в виде обыкновенных убеждений, но не заменимых допущений, а потому аксиоматический подход в данном конкретном случае бесспорно является догматическим).

Мы обратим внимание на главные аспекты научного познания, которые взяты буквально из философских интуиций. Эти аспекты таковы:

— Естественная установка;

— Эмпиризм;

— Рационализм;

— Верификация;

— Фальсифицируемость.

 

У многих могут возникнуть проблемы в понимании того, что такое естественная установка, потому что обыкновенно это словосочетание не произносится собственно учёными, хотя содержание этого понятия является для науки куда более базовым, чем верификация и фальсифицируемость вместе взятые. Без естественной установки никакая естественная наука не могла бы называться ни естественной, ни быть собственно наукой, которая могла бы рассчитывать на познание окружающего мира, так как в этой установке есть вспомогательные базовые убеждения, помогающие проводить эти исследования.

В естественную установку входят такие догмы:

— Мир является естественным и только естественным;

— Бритва Оккама (не умножай сущности);

— Мир функционирует по одним и тем же законам на всех уровнях, в любом месте и в любое время;

— Наблюдаемый мир точно не является иллюзией;

— Мир принципиально измерим;

— То, что существует, может быть обнаружено прямо или косвенно с помощью технологий.

Естественный мир

 

Суть принципа: Весь мир является естественным и только естественным. Никаких сверхъестественных сил нет, либо они находятся вне нашего мира (например, деизм). Никаких чудес в мире не происходило и не произойдёт, потому что ничто (даже Бог) не может нарушить законы природы. Соответственно, ничто не может нарушить последовательность естественной причинности, что делает мир познаваемым.

Применение в науке: Это один из важнейших принципов научного познания, без которого действительным невозможно посчитать ни один из частных методов. Наука существует в виде описательной и теоретической системы, которая переводит все наблюдения и теории на дискурс естественности. Это коренное свойство науки, без которого она не будет сама собой. Отказ от этого принципа ведёт к нарушению правила естественной причинности, что делает мир непознаваемым с помощью научных методов.

Почему это философия: Данный принцип выдвинут не с помощью неопровержимых доказательств, а благодаря величественному философскому «авось». Никто толком и не опровергал существование сверхъестественного перед тем, как начать использовать данный принцип. Все последующие опровержения астрологии, магии, алхимии велись уже с оглядкой на эту догму/аксиому, которая толком никогда и не была доказана. Это просто очень удобное убеждение для людей, занимающихся естественной наукой. Также замечу, что в рамках научного метода невозможно доказать существование чего-то сверхъестественного, потому что этот метод априори будет трактовать любые наблюдения и любые данные с точки зрения их естественности. Априорность данного подхода подчеркивает его философский характер.

Критика (почему данный принцип сомнительный): Собственно, наличие сверхъестественных сил довольно трудно опровергнуть (как минимум, никто пока не дал надежных опровержений этому). Важно понимать, что многое ещё может зависеть от трактовки того, что такое естественное и сверхъестественное. В рамках разных дискурсов под данные понятия будут попадать разные вещи. Если наука считает естественным всё, что можно исследовать и пытается объяснить всё это с помощью естественных законов, то какой-нибудь маг может видеть во всем многостороннее и сверхъестественное (полностью или частично). Кто из них прав? Принципиально неизвестно, потому что маг и учёный пользуются разными терминами, у них разное миропонимание, у них разная картина действительности. Все их представления базируются на ряде базовых допущений, которые невозможно (пока кажется именно так) проверить.

Исключения в науках: Существуют некоторые учёные, которые верят в чудеса, магию, делают расклады таро и занимаются астрологией или алхимией. Нередко они верят в Бога, который может влиять на законы этого мира. Одним из наиболее примечательных учёных такого типа был сам Исаак Ньютон. Проблема таких учёных заключается в том, что такого рода допущения напрямую конфликтуют с принципами научного исследования, то есть в итоге верным должно оказаться либо одно, либо другое. Более того, именно в рамках научных институтов для человека науки абсолютно нежелательно продвигать идеи о чудесах, магии, астрологии, что опять же подчеркивает важность принципа «естественного мира» в науке. Во времена, когда собственно научных институтов не существовало (как раз во времена Ньютона), тот, кого мы называем учёным, вполне мог позволить себе разного рода чудачества. Для современной науки такие чудачества непозволительны.

Бритва Оккама

 

Суть принципа: Не умножай сущности, то есть, в рамках научного познания, этот принцип следует переводить так: не делай таких теорий, которые будут допускать слишком много всего. Бритва Оккама — это принцип простоты теории. Всякая теория, ограниченная естественностью, также в рамках этой естественности должна сводиться к наиболее простому объяснению, следующему из наблюдаемых фактов. Чем проще теория, тем проще её опровергнуть. Следовательно, тем легче её проверять.

Применение в науке: Во-первых, Бритва Оккама тесно связана с первым принципом. И в науке эта связь заключается в том, что необходимо убирать все мистические объяснения. Кроме того, из двух теорий будет предпочтительнее та, которая сформулирована проще остальных, по уже вышеуказанной причине. С простыми теориями проще работать.

Почему это философия: Бритва Оккама была сформулирована философом Средневековья. Кроме того, этот базисный принцип науки опять не является самоочевидным. Вполне возможно, что Бритва Оккама со своей эстетизацией упрощений может привести нас к методологическим проблемам, при которым мы будем проверять одну неправильную теорию за другой, боясь при этом сформулировать более сложную теорию, которая могла бы оказаться истинной. Данный методологический принцип невозможно подтвердить. Более того, кроме простоты проверки и некой научной эстетики — этот принцип не дает ничего.

Критика (почему данный принцип сомнительный): Данный принцип можно считать сомнительным ввиду его эстетического фундамента. Эстетика (любая) может быть подвергнута радикальному сомнению во всех своих проявлениях. Кроме того, мы можем сомневаться в том, что проверка простых теорий более эффективна с точки зрения истины, чем проверка сложных, ибо в конце концов отвергая одну простую теорию за другой мы удлиняем путь к истине (если таковая имеется). Вполне возможно, мы делаем этот путь длиннее на целую бесконечность.

Исключения в науках: Бритва Оккама применяет в науках не так уж и повсеместно, как и любая эстетическая теория. Дело в том, что учёные не руководствуются принципом радикального упрощения. То есть не существует министерств и правил, которые бы заставляли выбирать наиболее простую теорию из имеющихся. Но всё же науке свойственно резать и резать очень многое. Науке не свойственны тотальные теоретически нагромождения, которые допускают множество излишних субстанций. Впрочем, далеко не всем. Многие теории квантовой механики вполне могут себе позволить нарушить бритву Оккама.

Универсальные законы

 

Суть принципа: Весь мир работает по одним и тем же универсальным законам, которые не меняются ни в пространстве, ни во времени, ни в каком-либо масштабе. В любой точке Вселенной работают одни и те же законы. В любую эпоху работают одни и те же законы. При любом масштабе в микро- и макромирах работают одни и те же законы.

Применение в науке: Многие научные методы базируются на вере в то, что законы не меняются. Например, благодаря этому убеждению люди переносят законы оптики, открытые в мезомире в микро- и макромиры. Без веры в данный принцип невозможно представить себе открытие клеток и даже далёких галактик. Вера в красное смещение и выводы, которые из этого делаются, также невозможны. Радиоуглеродный анализ, суть которого заключается в определении возраста органических останков путём измерения содержания в материале радиоактивного изотопа ¹⁴C по отношению к стабильным изотопам углерода, без веры в данный принцип тоже не будет работать, потому что, если законы могли меняться, то и соотношения между радиоактивным изотопом и стабильным изотопом могут быть абсолютно любые. Без веры в данный принцип рушится вся археология, палеонтология, микробиология, астрономия, теория эволюции и много чего ещё.

Почему это философия: Галилей принял этот принцип без достаточных оснований. У нас нет оснований полагать, что законы природы не меняются в этот самый момент. Более того, у нас нет оснований полагать, что законы природы никогда не менялись. Мы не знаем, как работаю законы природы в разных пространственных точках. Мы лишь верим то, что результаты наших измерений на Земле будут адекватны тем измерениям, которые бы мы попытались провести в любой точке Вселенной. Всё это лишь типичный пример философской веры.

Критика (почему данный принцип сомнительный): Данное утверждение невозможно (как минимум, на данный момент) ни подтвердить, ни опровергнуть. Мы не изучили всю Вселенную. Мы не изучили все времена. Формально человечество занимается наукой не больше пятисот лет. По предсказаниям самой же науки мир существует несколько миллиардов лет. Вы сами можете сопоставить данные числа и понять, насколько неполной является научная индукция в данном вопросе. Пятьсот к нескольким миллиардам. Не следует также забывать, что к уже прошедшим миллиардам можно добавить миллиарды грядущие. Тогда заветные пятьсот лет наблюдений вообще теряются в безбрежных тысячелетиях бытия. Утверждать нечто подобное о законах природы мог бы, разве что, абсолютный Бог. Но он, к сожалению, наукой не занимается.

Исключения в науках: Данный принцип нарушается в некоторых теориях. Например, когда речь идет о квантовом мире, то мы говорим о некоторых особых законах. Но тут важно понимать, что под особыми законами понимаются ещё более базовые законы, под которые можно было бы свести уже имеющиеся. Самым важным нарушением данного принципа я бы назвал представления физиков о начале Вселенной, когда произошел знаменитый Большой Взрыв. Тогда не было ни времени, ни пространства. Не было тех законов, которые мы знаем.

Принцип неиллюзорности

 

Суть принципа: Мир реален. Это не игра, не симуляция, не сон.

Применение в науке: Очевидно, ученые даже не задумываются о том, что мир может оказаться симуляцией. Исследовать нужно так, как будто мир реален.

Почему это философия: Реальность и нереальность мира до сих пор не доказаны. Аргументы в пользу той или другой позиции не представляются ультимативными. Следовательно, обе позиции базируются на догме.

Критика (почему данный принцип сомнительный): Вопрос до сих пор не решён.

Исключения в науках: Нарушений нет. Лишь некоторые учёные вне научного дискурса могут заявлять нечто подобное. Проблема реальности и нереальности мира не поднимается в научных институтах.

Измеримость

Суть принципа: Всё является измеримым, а то, что не измеряется, можно сделать измеримым. Измерения тоже являются объективными параметрами этого мира, которые показывают нечто существенное.

Применение в науке: Собственно, вся математика, которая применяется в науке.

Почему это философия: Потому что у нас нет никаких методологических гарантий на то, что это действительно так. Объективность математических вычислений по отношению к миру может быть подвержена сомнению, так как математика, суть, наша выдумка (или же она существует в мире идей Платона?). Людям лишь остаётся надеяться на то, что любой язык, включая математический, может выразить мир вокруг нас. Более того, трудно понять, что понимается под объективностью математических результатов. Чем, собственно, они соответствуют объектам, которые не являются математическими?

Критика (почему данный принцип сомнительный): Критика выше.

Исключения в науках: В естественных науках тотальная математизация свойственная в основном физике, хотя и прочие науки заполнены хотя бы простой математикой.

Обнаружимость

 

Суть принципа: То, что существует, будет рано или поздно обнаружено с помощью научных методов. Существующему свойственна тотальная обнаружимость.

Применение в науке: Повсеместно.

Почему это философия: Потому что это очередное суждение, которое просто берётся на веру и служит исходным принципом. Необнаружимого не существует не потому, что это было достоверно доказано, а потому что в науке имеются такие базовые установки.

Критика (почему данный принцип сомнительный): Необнаружимое не фальсифицируется, но это не значит, что этого не существует и это не значит, что никакого влияния на мир необнаружимое не оказывает.

Исключения в науках: -

Эмпиризм

 

Суть принципа: Теория должна базироваться на эмпирических данных (данных опыта) и подтверждаться (или быть принципиально опровергаемой) опытом.

Применение в науке: Повсеместно.

Почему это философия: Собственно, эмпиризм — это методологическое философское направление, возникшее в начале Нового времени. Корни эмпиризма имеют чисто философский характер.

Критика (почему данный принцип сомнительный): Вполне возможно, опыта недостаточно для познания. Опыт имеет ряд ограничений и ошибок. Некоторые ошибки мы уже смогли зафиксировать. Другой вопрос: а существуют ли эмпирические ошибки, о которых мы ничего не знаем? В эмпирическом опыте сомневались платоники, скептики, рационалисты. Традиция опровержения эмпиризма довольно богатая, и вы можете с ней ознакомиться от Платона до Пиррона и до самого Гуссерля.