Формы собственности на землю и землевладение во франкском обществе эпохи салической правды.

В V в. мощный миграционный поток германских племен захлестнул земли Западной Римской империи. В результате, в Западной Европе начался процесс формирования новой исторической общности на основе христианства, римского права и администрации, с одной стороны, обычного права, германской воинской организации и традиционных форм хозяйствования — с другой. Сочетание этих элементов создало феномен западноевропейского Средневековья[1]. Переходный период V—VIII в., когда на территории бывших римских провинций Галлии, Испании и Италии существовали королевства франков, готов, бургундов и др., был временем становления новых политических центров, ведущее место среди которых постепенно заняло франкское государство Меровингов. В дальнейшем эта страна, скрепленная на короткое время властью новой династии Каролингов, распалась на несколько крупных частей, однако сама идея политического единства Западной Европы была унаследована Священной Римской империей.

Характерной чертой европейского Средневековья была феодальная система. В ранний период происходило ее становление. Безусловно, вызывает интерес начало этого процесса, когда уклад жизни позднего античного общества подвергся влиянию со стороны новых «варварских» народов.

Известно, что германские вожди с почтением относились к римской культуре и гражданским порядкам. Король остготов Теодорих в Италии явно покровительствовал римским поэтам и заводил у себя римский церемониал. Вестготы в Испании заимствовали у римлян административную систему и кодифицировали свои законы по римскому образцу. Однако готы исповедовали арианство, и это препятствовало их романизации. Королевство франков в Галлии выгодно отличалось тем, что его удачливый создатель Хлодвиг принял христианство в ортодоксальной форме. Не было никаких препятствий для заключения браков между галло-римлянами и франками, и в течение нескольких поколений эти народы ассимилировались[2]. Таким образом, процесс слияния двух культур здесь пошел быстрее, чем в других западноевропейских регионах, заселенных германскими племенами, ускорилось и образование новой исторической общности. Короли франкской династии Меровингов вели частые войны, страна страдала от многочисленных переделов между наследниками королевского венца. В это время элементы феодализма еще не выступают так явно, как в последующий Каролингский период, но для возникновения феодальной системы готовится основа, когда наблюдается упадок городской жизни и растет число поселенцев, ищущих пропитания в сельской местности. «История франков» Григория Турского, важный источник этого периода, содержит яркие описания наиболее достопримечательных событий в истории страны. Еще один источник, т.н. «Салический закон» (Lex Salica) или Салическая правда, сообщает более конкретную информацию о жизни франкского общества. Рассмотрению поземельных отношений франков по Салической правде и посвящена настоящая работа. Ее задачей является выяснение той конкретной основы, которая предшествовала становлению феодальных порядков в землепользовании. Понятно, что в кратком объеме невозможно раскрыть такую тему во всей полноте, поэтому внимание будет обращено на вопрос о собственности на землю, ее наследовании и праве распоряжаться.

Салическая правда[3] представляет собой сборник преимущественно уголовного законодательства, своего рода судебник. Принятая датировка этого памятника: 508—511 г.[4] Его источником была народная традиция, право, утвержденное обычаем. Согласно Прологу I к тексту сборника, записанному, вероятно, в VIII в., Салический закон был коллективным творчеством четырех старейшин Визогаста, Бодагаста, Салегаста и Видогаста. Король Хлодвиг был первым его издателем и редактором. Подлинный текст Правды не сохранился, имеются только позднейшие латинские копии. Очевидно, судьи или кто-либо из их помощников делали эти списки для руководства. Начальный текст закона состоял из 65 глав (титулов). Затем в него вносились дополнения сыновьями Хлодвига Хильдебертом и Хлотарем. Эти и последующие дополнения даны в виде 7 капитуляриев. В Каролингский период к Правде прибавлялись новые титулы, общее число которых достигло 99—100. Последнее издание Салического закона было сделано в 798 г. при Карле Великом. Это т.н. Lex Emendata, т.е. исправленный закон.

Со времени первых публикации по случайным рукописям ученые собрали и подготовили несколько критических изданий Салической правды. Немало сделано также для изучения ее рукописной истории. В приложении к английскому изданию текста памятника в 1880 г. Хендрик Керн предложил разделить все имеющиеся манускрипты на пять групп. К первой относятся четыре рукописи VIII—IX вв., содержащие 65 титулов, которые восходят, по мнению ученого, в VI в. Их отличительной особенностью являются пояснения некоторых латинских слов на франкском языке в виде глосс (т.н. Малбергская глосса). Вторая группа представлена двумя рукописями, несущими на себе отличительные языковые черты VIII—IX вв. Две другие группы включают в себя 41 рукопись и делятся каждая на две подгруппы. Здесь Салическая правда дана с различными дополнениями и поправками каролингской эпохи. К пятой группе относится издание одного потерянного манускрипта, родственного двум первым группам[5]. В России первое издание Салической правды на латинском языке с примечаниями сделал Дмитрий Егоров (Киев, 1906). В основу был положен текст первой группы. Русский перевод в 1913 г. был выполнен Николаем Грацианским (переиздан посмертно в 1950 г.)[6].

Изучение Салической правды проводилось в самых разных контекстах. Еще в 1316 г. съезд французских баронов ссылался на запрещение женщинам наследовать земельную собственность, чтобы воспрепятствовать английским наследникам последнего Капетинга по женской линии предъявить свои притязания на французский трон. Впоследствии это привело к Столетней войне. Со времени становления в Западной Европе национальных государств вокруг Салического закона поднялись споры о том, составлен ли он на правом берегу Рейна до выхода франков в пределы Римской империи, или явился после их миграции уже на левом берегу. Немецкие ученые делали зачастую акцент на германском происхождении Салической правды и несколько идеализировали нравы варварского германского общества. Представители французской науки, например, Франсуа Гизо (1787-1874) предостерегали от чрезмерного увлечения «достоинствами» этого закона, указывая на его неполноту, грубость нравов, неразвитость учреждений и проч.[7]

Учитывая то, что исследования вт. пол. XIX в. открыли сложное происхождение Салической правды и разные текстовые слои и редакции, для изучения этого памятника большое значение приобрел анализ. С его помощью из отдельных положений закона стали выводиться заключения об экономическом и социальном строе франкского общества. При этом можно обозначить два разных подхода. Марксистские историки, озабоченные объяснением развития общества как последовательного перехода от одной экономической формации к другой, привлекали Салическую правду для объяснения того, как в Раннем Средневековье переход бывших германских племен к феодальному строю произошел, минуя рабовладельческую формацию. Исследования видного советского медиевиста Александра Неусыхина (1898—1969) о быте германцев велись в этом контексте. В его книге «Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в Западной Европе VI—VIII вв.» есть целая глава, посвященная анализу Салического закона[8]. Выводы Неусыхина были встроены в общую концепцию становления феодализма в работе академика Сергея Сказкина (1890—1973) «Очерки по истории западноевропейского крестьянства в средние века». В своих исследованиях эти советские историки основывались на изучении конкретных фактов и явлений, и с этой стороны их работы не потеряли своего значения. Однако искусственность самой схемы «экономической формации» делает их малопригодными в концептуальном плане.

Сторонники другого подхода, который можно условно назвать «цивилизационным», рассматривают памятники Раннего Средневековья, чтобы проследить взаимопроникновение элементов античной культуры и уклада жизни германских племен и таким образом выявить становление новой исторической общности в Западной Европе. В настоящее время ряд ученых считает, что феодализм есть не более чем мираж, идея, интерпретация, а не исторический факт. Манор, вассальная зависимость есть исторические факты, а феодализм есть только концепция, попытка увязать эти факты. Типы социальных и экономических отношений в Средние века невозможно подчинить одному общему принципу. Поэтому утверждается, что феодализм есть не исторический, а историографический феномен[10]. В таком контексте обсуждается вопрос о том, насколько тот или иной сборник законов отражает действительную законодательную практику, что для VI —VII вв. представляет немалые трудности[11]. В качестве примера «цивилизационного» подхода к проблеме можно привести слова австрийского исследователя Альфонса Допча, который напоминает долгую историю соседства галло-римлян и франков до Меровингов, а затем пишет: «Салический закон ясно говорит нам, что римские и франкские подданные рассматривались как равные. Сохранилось римское землевладение: есть Romanus possessor и Romanus tributaries. Нет никакого насилия, рабства. Цивилизация франков выросла на основе, связанной с поздней римской цивилизацией»[12]. Такой подход представляется более продуктивным в концептуальном плане.

Прежде чем приступить к рассмотрению конкретных мест Салической правды, имеющих отношение к землевладению, необходимо сделать несколько предварительных замечаний. Известный нам текст законов не имеет какого-либо официального королевского определения о вступлении их в силу. Исключение составляют некоторые капитулярии, прибавленные в виде дополнения. Например, в V капитулярии — Эдикте Хильперика (561—584) — есть традиционное начало с соблюдением известных формул: «По обсуждении, во имя Божие, со славнейшими оптиматами, антрустионами и всем народом нашим постановили…». Поэтому достаточно давно была высказана мысль, что Салическая правда не есть государственный закон или уложение в собственном смысле, а перечень судебных решений, сборник, составленный каким-то судебным заседателем (Г. Виарда).

Текст законов разбит на главы (титулы) и на параграфы, к некоторым параграфам имеются прибавления. Статьи законов изложены в произвольном порядке. Государственные учреждения называются совершенно случайно. Явно преобладает карательная часть. Высшие судебные функции имеют король и графы. Для вынесения судебных решений на местах привлекаются присяжные судьи. Обычная форма наказания — денежный штраф (указываются две суммы в денариях и солидах). Заметны еще некоторые символические обряды, такие как бросание колосьев, земли и проч.

Покоренные галло-римляне, действительно, не были поставлены законом в положение рабов. Однако нельзя утверждать, что их статус был во всем равен статусу салического франка. Например, за убийство свободного франка закон присуждает уплату 200 солидов, а за убийство «римлянина» (землевладельца и не королевского сотрапезника) — 100 солидов (XLI.1,8), также и согласно другой статье об убийстве сумма за «римлянина, лита или раба» уплачивается наполовину (XLII.4), за похищение свободного человека присуждается 200 солидов, за «римлянина» — 63 солида, а за раба — 15 солидов (XXXIX.1,2,3). Если франк ограбит римлянина, то ему дается штраф в 35 солидов, а если римлянин ограбит франка, то штраф в 62,5 солида.

Характерно молчание Салической правды о христианской Церкви и ее служителях. Первые упоминания появляются в позднейших прибавлениях. Например, глава LV была дополнена правилами о наказании за поджег часовни в 200 солидов, за убийство дьякона — 300, священника — 600, епископа — 900. В Декрете Хлотаря появляется параграф 15 о прощении раба, нашедшего себе прибежище в церкви.

Данные о поземельных отношениях франков по Салическому закону можно представить с помощью анализа. Правила землепользования здесь полагаются известными, поэтому о них говорится вскользь, бессистемно.

Первым вопрос касается собственности на землю. Совершенно ясно в Правде говорится об индивидуальном землепользовании. Участок в известное время огораживался (IX; XXXIV,1)[15], чтобы защитить его от скота. Наделы располагались вдоль дорог, между ними пролегали тропинки (XXXIV.2,3). Пахотная земля была нарезана в чересполосицу. Это объясняется тем, что каждый общинник имел право на долю участка с плодородной почвой. Каждая семья обрабатывала выделенные ей наделы в известное время года. «Франкское хлебопашество, — пишет Александр Неусыхин, — было типичным плужным земледелием с применением упряжи волов или быков и плуга с железным лемехом»[16]. Употребление для запашки коней у франков объясняется их исключительным количеством[17]. После сбора урожая поле превращалось в место выгона скота. Кроме злаков на участках выращивались репа, бобы, горох, лен. Упоминаются также фруктовые сады (яблони, груши) и виноградники (XXVII). Для скота также были огороженные участки («если же кто вздумает выгнать скот из огороженного места…» — IX.5). У каждой семьи был свой дом с амбаром и хозяйственными постройками для содержания животных (крупный рогатый скот, козы, овцы, свиньи). Салическая правда определенно ограждает все это имущество от посягательства других лиц.

В Салическом законе можно встретить следы общинной собственности, земля не находилась еще в полной собственности, только в индивидуальном пользовании. Например, ее нельзя было продать или завещать третьим лицам. Поля, пастбища, луга были собственностью общины[18]. Подтверждение этому можно увидеть в главе о переселенцах. Здесь указывается правило, что приезжий может поселиться на вилле (т.е. в деревне) только с общего согласия ее жителей. Протеста одного из них достаточно, чтобы новому человеку не было разрешено остаться (XLV.1). В одном дополнении к Салической правде, называемом Extravagantia (составлено ок. пол. IX в.), есть выразительные слова: «Не может человек поселиться, если соседи (не выразят своего согласия на пользование) травой, водой и дорогой» (п. 11). Если в течение 12 месяцев не поступило никакого протеста, то новый поселенец и его труд остаются неприкосновенными (XLV.3). Очевидно, в этом требовании общего согласия выражается право собственников выделить или не выделить переселенцу общинную землю.

Общинное землевладение, конечно, находит свое объяснение в том архаическом способе обработки земли, когда под запашку расчищался участок леса. Этот напряженный труд требовал участия большого числа людей. Постепенно, в особенности под влиянием римской техники, крестьяне Западной Европы перешли от вырубки лесов и обработки легких почв к осушению влажных участков и обработке тяжелой почвы. Переложная система земледелия уступила более совершенной трехпольной.

Однако у общинной собственности был еще один источник происхождения — родовой быт. Его ярким выражением являлась обязанность давать присягу при судебных разбирательствах своих родственников и нести материальную ответственность за их преступления. Судебное разбирательство в Салической правде не знало иной формы защиты или обвинения, чем предоставление свидетелей своей правоты, которые в удостоверение давали клятву. Предусматривались испытания огнем, водой. В случае несостоятельности осужденного, его штраф платили родственники (LVIII.1). Также и вира за убитого распределялась между его родственниками: «Если будет лишен жизни чей-нибудь отец, половину виры пусть возьмут его сыновья, а другую половину пусть разделят между собою ближайшие родственники, как со стороны отца, так и со стороны матери» (LXII.1). Однако в период составления Салической правды уже обозначился выход из родовой поруки. Желающий отказаться от родства был должен в судебном заседании заявить о своем отказе и потом, если кто-нибудь из его родственников будет убит, или умрет, он уже не будет участвовать в разделе наследства или уплате штрафа (виры), в случае же его собственной смерти, его имущество отходило в казну (LX.1).

Большой интерес представляет развитие у франков аллодиального владения землей. Следует различать первое значение слова «аллод» в дофеодальный период от позднейшего, возникшего под влиянием феодальных отношений. В этом последнем смысле «аллод», полноправное владение землей, противопоставляется «лену», т.е. условному землевладению по договору (foedus). Изначально аллод был участком, который свободные члены общины получали при разделе какой-нибудь пустоши. Сохраняя свое частное владение, хозяин аллода нес все повинности в пользу общины. Этот надел мог передаваться по наследству, что и зафиксировала Салическая правда (LIX.5). В качестве наследников называются только сыновья[20], но упоминаются также и братья. Александр Неусыхин предлагает понимать «братьев» в тексте закона об аллодах как «сыновей», а не братьев отца. Некоторая неясность вкралась, по его мнению, от неопределенности юридической терминологии ранних законодательных сборников.

Принципиальным моментом в данном случае является закрепление права наследования земли по нисходящей линии от отца к сыну. Это приводило к появлению наряду с общинной землей частного землевладения[21]. К сожалению, Салическая правда не дает полной ясности в таком важном вопросе. Полная собственность предполагает свободное распоряжение наделом, включая его продажу или обмен. Однако в тексте закона нигде не говорится об этом. Очевидно, аллод передавался только по наследству. Даже пребывая на новое место, переселенец приобретал участок не покупкой, а уступкой земли со стороны общины (XLV.1). Во время путешествия он с грузом своих вещей был защищен от грабежа и произвола (XIV.5). Оставляя прежнее место жительства, крестьянин, видимо, терял и свой участок. Ближайшей причиной для переселения было дробление наделов в связи с естественным приростом жителей деревни (виллы). Очевидно, стадия уравнительного распределения участков уже была пройдена, и в руках одних общинников оказывалось больше земли за счет наследования аллодов, а у других обнаруживалась ее нехватка, что и вынуждало их переселяться на новое место. Понятно, что в маленьких деревнях переселенец мог рассчитывать на более благосклонный прием, чем в больших, где выделение новых участков было связано с разделом и обработкой новых площадей. Однако бесхозной земли становилось все меньше: короли щедро раздавали ее своим приближенным. В результате, обедневшие общинники, превратившиеся в переселенцев, шли к знатным людям и получали от них землю с обязанностью ее обрабатывать. Со временем, когда и сама община окажется стесненной со всех сторон господскими владениями, традиции общинного землевладения не утратят свою силу, и часть земли будет по-прежнему обрабатываться сообща, не говоря уже о пользовании альмендой (лугами, пастбищами, участками леса). На севере Франции общинное землевладение, например, сохранялось до конца XVIII в.

Существование аллодов не так разрушало общину, как прямое вмешательство короля в ее права. Например, в право отказать пришельцу. В главе о грабежах Салической правды говорится, что имеющему королевскую грамоту невозможно отказать в переселении под страхом наказания в 200 солидов (XIV.4). Королевский человек находился под особым покровительством. Выделяются графы, их помощники-судьи, королевские высокопоставленные рабы «сацебароны», королевские сотрапезники. Жизнь человека, находящегося на королевской службе (как и графа-наместника), охраняется штрафом в 600 солидов, в три раза больше, чем обычного свободного франка (XLI.1,3,5). Во время похода дисциплина ужесточается. Здесь убийство простого воина оценивается в 600 солидов, а убийство «находящегося на королевской службе» — в 1800 солидов (LXIII.1,2). Вместе с тем особо ограждается и имущество графа, специально оговариваются кражи «из-под замка», «в горнице», вред господской мельнице. Знать стремится закрепить свое привилегированное положение. Наряду с этим королевская служба открывает для многих возможность увеличить свои владения. Вместе с наследственными земельными владениями (аллодами) при Каролингах появляются бенефиции, ленное владение при условии несения королевской службы. Это уже зримое выражение феодальной системы.

Салическая правда упоминает также о зависимом населении, в первую очередь, о рабах. Говорится также о полусвободных людях, т.н. литах. Раб есть собственность своего господина, он подвержен наказанию, пыткам, смертной казни. Запрещены браки между рабами и свободными. За преступление раба расплачивается его господин. Рабы представляются в Салической правде слугами в доме своего хозяина — «челядь господская». Однако среди них называются и виноградари, кузнецы, плотники, конюхи, свинопасы, мастера золотых дел (X.4,5; XXXV.6). Не видно, чтобы рабы интенсивно использовались на полях в качестве пахарей. Кража и убийство раба одинаково оцениваются в 30 солидов. Жизнь лита оценивается несколько больше — в 100 солидов. Лит мог получить свободу только посредством выкупа с согласия своего господина и при условии возвращения его имущества. Примечательно, что Салическая правда еще не знает долгового рабства. За нарушение долгового обязательства или невозвращения займа предписывается денежный штраф и возвращение долга с привлечением графских слуг (L.1—3; LII.1).

В VI—VIII вв. происходит процесс разделения франкского общества на свободных и полноправных землевладельцев с одной стороны и на зависимых землепользователей — с другой. Положение раба, лита и крестьянина-общинника выравниваются в статусе «серва», крепостного. «Бывший свободный, — пишет известный советский медиевист Арон Гуревич, — превратившись в зависимого держателя, со временем исключался из системы публично-правовых связей, не посещал более народного собрания, не нес воинской службы, был подсуден своему господину, который мог подвергать его, подобно рабу, телесным наказаниям»[23]. Впрочем, можно согласиться с наблюдением выдающегося русского историка Николая Кареева (1850—1931), что становление новой системы отношений продолжило развитие элементов предыдущей римской эпохи, т.н. колоната[24].

Салическая правда описывает франкское общество в начале этого процесса, когда свободные общинники-землепользователи, сохраняя многие черты традиционного германского быта и равенство между собой, постепенно поддавались перед государственными началами державы Меровингов. В тексте закона еще заметны следы существования патриархального рабства, родового быта, общего землевладения с его чересполосицей, традиционное деление на округа (паги), поручительство при судопроизводстве и др. Но видно уже влияние античной цивилизации: появление письменных законов, употребление денариев и солидов, стремление ограничить кровную месть и заменить ее денежной компенсацией и др. В характере землепользования в Салическом законе германские начала (свобода перемещения, общинное землепользование) еще выступают в более чистом виде дофеодальных отношений.