Продажность в контексте проблемы справедливости

1. Проблема разновариантного понимания справедливости

В философии выделяются два основных подхода к проблеме справедливости: 1) традиционный, признаю­щий незыблемость существующих порядков (Платон, Т. Гоббс, И. Кант) и 2) релятивистский, более современ­ный подход, предполагающий «отказ от универсальности моральных обязанностей» (Д. Дьюи, Дж. Ролз, Р. Рорти) (см. Степаньянц, 1996, с. 145).

Критикуя традиционные представления о справедли­вости, Дж. Ролз отмечает, что в классическом утилита­ристском понимании справедливости предполагается, что все люди альтруисты, что все люди как бы сходятся в одну личность (почти как Господь Бог...). Но при этом у таких людей нет проблемы (свободы) выбора и риска, а значит, и возможности самоопределяться. И лишь в подлинном понимании справедливости, в «справедливости как чест­ности» (по Дж. Ролзу) человек вправе выбирать и риско­вать, т.е. вправе быть личностью. Дж. Ролз выделяет два основных принципа справедливости: 1) равные права людей в отношении основных свобод и 2) неизбежные неравенства (различия) никого не должны ущемлять в чувстве собственного достоинства (Ролз, 1995, с. 66—71).

Но главное — каждый человек имеет право выстра­ивать свою концепцию справедливости. Анализируя раз­личные взгляды на проблему справедливости, М.А. Фро­лова отмечает, что «социальная справедливость — поня­тие конкретно-историческое, меняющееся на протяжении веков» и что «окончательное преодоление всякой неспра­ведливости — вечная проблема» (Фролова, 1995, с. 37—38).

2. Неоднозначность справедливости как «оправдание» продажности

Если человек совершает неблаговидный поступок, со­вершает акт личностной продажности, то оправдываться

_он может не только, ссылаясь на свое «неведение» и «глупость» (как об этом говорилось в главе 7, но и опира­ясь на свое понимание достоинства и справедливости. Например, написав анонимное письмо, такой человек может заявить, что действовал «ради каких-то высших интересов» или даже в интересах самого человека, кото­рого он оклеветал... Огульное осуждение такого человека было бы слишком примитивным шагом, ведь если обще­ство поощряет такие анонимные письма (а в нашей исто­рии уже были такие периоды), то индивидуальная кон­цепция справедливости значительно усиливается такой общественной поддержкой.

Правда, у человека всегда остается и его собственная совесть... Но и здесь он может выбирать, либо обратиться к ней, либо сделать вид, что в данном случае совесть не нужна. Да и сама совесть тоже может пониматься по-раз­ному... К сожалению, в настоящее время понятия «добра» и «зла» сильно перепутались и даже... сблизились, и их уже редко встретишь в «чистом» виде. Как уже отмечалось в предыдущих главах, преодоление таких испытаний и является основой для подлинного личностного роста. А важнейшей особенностью таких испытаний является то, что главным судьей своим поступкам является сам человек, т.е. в наиболее ответственные моменты жизни никто его не обязывает делать конкретные выборы, он должен все решать сам.

3. Проблема высших общечеловеческих ценностей

При совершении важных жизненных выборов и по­ступков человек может опираться на свои представления ⁰ «должном» и «справедливом», но если он не уверен в своих представлениях, то он неизбежно обращается к подобным представлениям, сложившимся в культуре, в частности, к «общечеловеческим ценностям». Однако, что именно представляют из себя «общечеловеческие ценно­сти», четко и понятно сказать очень сложно.

Можно условно выделить следующие подходы к пони­манию «общечеловеческих ценностей»:

1- Религиозный подход. Например, многим известно ^вЬ1сказывание: «Христианские заповеди — основа обще­человеческих ценностей». Естественно, никто не отрицает Роли христианства в становлении современной европей-

 

Im

ско-американской культуры. Но, во-первых, мало кто толком знает эти заповеди, а во-вторых, как быть с пред­ставителями других религиозных конфессий и с атеиста­ми?..

2. Правовой подход, основанный на принятых и под­
писанных многими странами документах: «Всеобщая дек­
ларация прав человека», «Конвенция о правах ребенка» и
др. Но и эти документы мало кто знает (особенно в
современной России). И мало кто знает, что во «Всеоб­
щей декларации прав человека» в ст. 23, пункте 2 записа­
но: «Каждому человеку, без какой-либо дискриминации,
гарантируется равная оплата за равный труд».., а нам уже
успели внушить, что учитель должен зарабатывать в де­
сятки и даже в сотни раз меньше, чем какой-нибудь
пронырливый «акционер» бывшего народного предпри­
ятия... К сожалению, многие права в таких документах
остаются чистой декларацией, т.е. не могут считаться
реальными общечеловеческими ценностями.

3. Выделение различных уровней человеческих по­
требностей (например, в варианте, предложенном А. Мас-
лоу). Но часто высшие уровни потребностей, связанные с
идеалами добра, красоты, истины, справедливости и
самосовершенствования (самоактуализации), совершенно
безразличны для большинства людей. Их больше волнуют
простые, понятные и полезные для жизни вещи, а выс­
шие потребности — это лишь для избранных. Поэтому и
данный подход не отвечает чаяниям большинства людей,
т.е. не может считаться «общечеловеческим».

4. И все-таки можно выделить ценность, на которую
ориентируются большинство людей, независимо от веро­
исповедания, от знания или незнания правовых докумен­
тов и т.п. — это деньги и, прежде всего, доллары — как
самая главная валюта и общепризнанный символ жизненного
успеха.

В своей книге «Тайное значение денег» Клу и Клаудио Маданес пишут: «Деньги — тема неприличная... Каждый понимает, что деньги часто оказываются причиной счас­тья или горя, однако почти во всех слоях общества суще­ствует всеобщее табу на любые разговоры о нашем лич­ном отношении к деньгам... Деньги — это разновидность энергии, движущая сила нашей цивилизации... деньги тоже могут быть одним из элементов, делающих возмож­ными проявления духовности. Они позволяют нам со-

страдать, воздавать должное, «любить ближнего своего». Однако погоня за деньгами ради эгоистических целей противоречит духовным ценностям. Где проходит грань между любовью к себе и любовью к другим? (Маданес, Маданес, 1998, с. 5-12).

А. Рэнд в своей работе «Концепция эгоизма» также рассуждает о роли денег в нашей культуре: «Любить день­ги — значит понимать, что они пробуждают в нас лучшие силы и стремление обменять свои творения на творения лучших людей... Тот, кто проклинает деньги, заработал их не честно, тот кто ценит деньги, заслужил их... отношение к деньгам — барометр состояния общества» (Рэнд, 1995, с. 119—120). Но при этом А. Рэнд отмечает: «В основе денег лежит право человека распоряжаться своим трудом и интеллектом... Люди должны обмениваться не страда-ния.ми, а товарами — и это нормальные взаимоотноше­ния... Высшую награду получает человек, обладающий высочайшим творческим даром. Это моральный кодекс для тех, чьим инструментом являются деньги» (там же, с. 17). Но, к сожалению, деньги часто порождают именно «страдания», а «высшие награды» получают далеко не самые достойные люди...

Также, обосновывая преимущества капиталистических ценностей, Людвиг фон Мизес несколько более откро­венно рассуждает о проблеме денег и справедливости: «Капиталистическая свобода рынка не предполагает воз­награждения человека согласно его «подлинным» заслу­гам, неотъемлемым достоинствам и моральному совер­шенству. Не делает его процветающим и оценка его вкла­да с точки зрения «абсолютной» справедливости. Важна только оценка, даваемая его собратьями, которые, одна­ко, применяют исключительно собственные мерки, исхо­дя при этом из своих вкусов, желаний и целей. Именно в ^этом состоит особенность демократической системы Рынка. Потребитель — превыше всего, а значит, он — полновластный хозяин. И он должен быть удовлетворен. ° Условиях рыночной экономики важно не научное опре­деление ценности, а та реальная оценка, которую дают Данной вещи люди, покупая или не покупая ее» (Людвиг Фон Мизес, 1993, с. 174). Следовательно, говорить о «выс­ших общечеловеческих ценностях» не так-то просто, раз ^Все зависит от мнения тех, кто готов или не готов за эти

 

 

ценности платить. Но тогда уместнее говорить о «общечеловеческих ценностей»...

Еще К. Маркс говорил о том, что деньги, капитал ~ это «опредмеченный, овеществленный труд», где «всеоб! щее богатство существует предметно, как действитель ность». В противоположность «опредмеченному, овешест вленному труду» К. Маркс выделяет «живой труд» Kai «всеобщую возможность богатства, которая реализуе! себя в действии» (Маркс, 1984, с. 19—20). При этом сами деньги (капитал) далеко не всегда показывают реальную заслугу данного человека в производстве общественно^ полезного продукта (К. Маркс прекрасно показал это н примере «отчуждения труда от капитала»). «Так как день ги, в качестве существующего и действующего понятия стоимости, смешивают и обменивают все вещи, — писал К. Маркс, — то они представляют собой всеобщее смеше ние и подмену всех вещей, следовательно, мир навыворот смешение и подмену всех природных и человеческих ка-честв...» (Маркс, 1984а, с. 16).

Если деньги становятся для человека главной ценнот стью, то неизбежно происходит подмена его личности! (как возможности создавать блага, включая и материалу ные, утверждая этим свое достоинство) самими этим)| благами, и в частности — деньгами. «Скажи мне, сколью ты стоишь, и я скажу тебе, кто ты!», а также: «Скажи мне во что ты одет, в какой машине ездишь, в каком доме, районе и стране живешь...», и т.д. — это все главные лозунги нынешнего времени, называемого нами «эпохой| продажности». В таких лозунгах и мировоззренческих по зициях проявляется главная идея — важна не твоя лич ность, а то, сколько она стоит на рынке личностей, т.е что ты благодаря своей «личностности» можешь «по­иметь» с этого мира... В итоге, человек (как личность) и • деньги как бы меняются местами: не деньги, а сама личность превращается в разменную «монету» для приоб­ретения сначала денег, а потом — благ), т.е. получается - «личность навыворот», как сказал бы К. Маркс... Но день­ги позволяют оперативно перераспределять блага междУ людьми, к сожалению, далеко не всегда справедливо, " таким образом, также выступают в качестве важнейшего ориентира для стремящихся к утверждению собственного достоинства людей.

На наш взгляд, все-таки возможна более разумная и достойная схема взаимоотношений денег и личности. Со­гласно такой схеме, не вся личность, а только ее часть участвует в зарабатывании денег (как неизбежный внут­ренний компромисс), но другая часть личности должна быть ориентирована на деятельность, не ставящую ее в зависимость от «конъюнктуры» различных рынков, т.е. должна быть свободна. Сами заработанные деньги (как плата за неизбежный, но частичный личностный компро­мисс) частью направляются на приобретение товаров и благ, но другой частью — на создание условий для лич­ностного развития и, прежде всего, на создание «психоло­гических тылов», расширяющих возможность личности быть свободной и независимой от различных «рынков личностей», где ее могут «купить» или вынудить зани­маться тем, что самой ей чуждо. Самое страшное, что грозит самоопределяющейся и самореализующейся лич­ности, — это тотальная неизбежность отдавать себя цели­ком зарабатыванию денег, и в этом случае разница между личностью и деньгами, действительно, исчезает, т.к. чело­век сам превращается в «сплошную плату» за блага и свой жизненный «успех».

Как уже отмечалось, деньги — это важнейший элемент культуры, позволяющий оптимизировать многие челове­ческие взаимоотношения. Деньги — это частички души самых разных людей, поскольку аккумулируют в себе их труд, страдания, несостоявшиеся мечты и т.п. И одновре­менно, деньги — это отличный «тест на вшивость», ведь с их помощью можно, действительно, творить добро, но можно использовать их и ради своих эгоистических Целей. И в этом снова проявляется право выбора самооп­ределяющегося человека.

Еще Г. Мюнстенберг писал, что «чем большим поче­том и уважением пользуется какая-нибудь деятельность, тем больше она освящена достоинством осуществления идеальных стремлений и тем более она может не считать-^Ся с рыночными ценами» (см. Мюнстенберг, 1997, с. 309—310). Но, к сожалению, само зарабатывание денег ^любыми путями становится главнейшей деятельностью «осуществления идеальных стремлений» для большинства людей...

И все-таки, деньги — это лишь средство, потенциаль-^Ная возможность либо для возвышения своего достоин-

ства, либо для личностной деградации. И именно идея денег (универсального «мерила», «линейки» для оценки жизненного успеха) создает «психологическую ловушку» для самоопределяющейся личности. Если человек, плани­руя свои жизненные перспективы, рассуждает так, что сначала ему нужно заработать много денег, а уж потом стать личностью, то он обречен так и остаться «машиной по зарабатыванию (или по «деланию») денег». Такой че­ловек вынужден сразу же с головой включиться в «товар­ные отношения», и тогда он неизбежно сам превращается в «товар» на «рынке личностей» (по Э. Фромму), точнее — несостоявшихся личностей.

Если самоопределяющийся человек вообще отказыва­ется от зарабатывания денег (или сводит свой заработок к «прожиточному минимуму») и даже не пытается расши­рить материальную основу для своего личностного разви­тия, то он опять себя обманывает, т.к. лишается возмож­ности проверить свой дух деньгами. Интересно, что наи­более удачливые бизнесмены и предприниматели на первый план в системе своих ценностей обычно выдвига­ют не «максимальную прибыль», а сам «процесс» работы...

Но если человек не отказывается от идеи зарабатыва­ния денег и все-таки находит в себе силы размышлять о своей душе, о том, как использовать эти деньги для бла­городных целей и реализовывать идеалы справедливости и личного достоинства, то о таком человеке можно ска­зать, что он подлинный субъект своей деятельности, т.к. способен рефлексировать и поступать неординарно, ломая стандартные представления о предпринимателе как о «торгаше», заботящемся только о своей «выгоде».

4. Нравственное творчество как условие развития чувства справедливости

Как только человек чувствует, что в основной своей деятельности он действует по давно отработанному сте­реотипу и даже не пытается изменить ситуацию, то это может привести его к профессиональной и личностной деградации (или деструкции). Правда, еще хуже, когда человек даже не чувствует, что попал в ловушку стерео­типности. Но вырваться из колеса однообразия непросто и требуется не только определенное воображение, но и мужество (мужество в преодолении самого себя). Пробле-

_ма нравственного творчества актуальна и для самих пси­хологов, пытающихся помогать различным самоопределя­ющимся людям. Можно выделить некоторые общие мо­менты проявления творческой позиции при формирова­нии у школьников и студентов чувства справедливости и «нравственного ядра» личности:

во-первых, сам по себе факт обращения к нравствен­ной проблематике — это уже своеобразный поступок пси­холога-преподавателя (или психолога- консультанта). Как уже отмечалось, нравственность имеет смысл тогда, когда существующих правовых и моральных норм недостаточно для достойного поведения в сложных ситуациях, предпо­лагающих этический выбор. Нравственный вопрос — это такой вопрос, который еще не стал предметом всеобщего внимания, и само его обсуждение часто предполагает непонимание и недоумение аудитории... Нравственная проблема находится лишь в стадии «вызревания», когда многие люди как бы догадываются о ее существовании, но часто боятся даже подумать о ней, не то чтобы гово­рить вслух... Именно поэтому сам факт обращения к такой проблеме — это уже поступок со стороны препода­вателя психологии.

Во-вторых, такой поступок (постановка перед клиен­том или аудиторией нравственной проблемы) предполага­ет некоторую обреченность на неудачу в плане безуслов­ного «принятия» или «понимания» со стороны клиента или аудитории. В этом случае важна не столько нравст­венная «истина», обозначенная психологом, сколько сам факт публичного поиска этой истины.

В-третьих, психолог не должен бояться обозначить свою собственную мировоззренческую позицию, ведь именно в практической психологии, как нигде, важно соединение личностного и профессионального. Естест­венно, свою позицию психолог должен обозначать как одну из возможных и ни в коем случае не навязывать ее в Качестве последней истины.

В-четвертых, психолога не должна пугать (или сму-Щать) недостаточная «проговоренность», «отработан­ность», «исследованность» данной нравственной пробле­мы. Как уже отмечалось, суть нравственности в том, что пока об этом вообще еще мало кто говорит и, естествен­но, нужные («правильные») слова еще не подобраны. О «нетехнологичности» нравственного поступка писал в

 

свое время М.М. Бахтин. Разделяя «индивидуально-ответ­ственный поступок» и «теоретическую (отвлеченную от воли автора) значимость суждения о долженствовании» М.М. Бахтин отмечал: «...безукоризненная техническая правильность поступка еще не решает дело о его нравст­венной ценности» (см. Бахтин, 1995, с. 23). Более того, разговор о том, о чем еще не принято говорить, но что на интуитивном уровне уже беспокоит совесть большинства людей, видимо, и не должен быть «красивым», внешне эффектным. Скорее всего, такое откровение должно быть даже неуклюжим, а сам психолог при этом может воспри­ниматься несколько нелепо (в отличие от психологов, «красующихся» перед аудиториями и произносящих многократно проговоренные и отточенные до совершен­ства «истины»). В этом случае правомерна даже постанов­ка вопроса об особой «эстетике неуклюжести рефлексиру­ющего этического субъекта».

В-пятых, обращение к настоящим нравственным про­блемам предполагает, кроме понимания и прочувствова­ния сложной этической ситуации, еще и определенное мужество, волю психолога. Как считал Г. Мюнстенберг, сама личность педагога как и личности учеников — это определенные «волевые центры»: «Когда мы входим в класс и заинтересовываемся учениками, мы в их глазах являемся волей, а они являются волей в наших глазах» (см. Мюнстенберг, 1997, с. 44—45). При этом сама воля всегда предполагает выбор между двумя или несколькими противоположными возможностями, а осуществить такой выбор можно лишь имея определенные «цели», «идеалы» и «воодушевление» осмысленностью своей жизни и про­фессиональной деятельностью.

В-шестых, психолог, стремящийся рассматривать нравственные проблемы с учащимися, сам должен быть воодушевлен (одухотворен) смыслом, идеей, верой в че­ловеческие идеалы. Г. Мюнстенберг писал: «Об учителе, сидящим за своим столом, точно так же, как о священни­ке на кафедре, можно сказать, что, не имея веры в сердце. он осужден... воодушевленная вера в ценность человече­ских идеалов — это самое лучшее, что ребенок может приобрести, сидя у ног учителя. В высшем смысле это самая полезная вещь, которая может быть усвоена в клас­се» (Мюнстенберг, 1997, с. 307—309). Вероятно, наличие у психолога своей идеи, своего видения путей совершен-

вования общества и конкретных людей, желание ска-_{аТЬ ЧТ}о-то миру (и ученикам) является важнейшим усло­вием (и правом) для разговора с учащимися о нравствен­ных проблемах.

В-седьмых, реализация нравственной позиции психо-nora-практика неизбежно ставит проблему его интелли­гентности. Как известно, существуют разные точки зре­ния на сущность интеллигентности: интеллигент — это работник умственного труда; интеллигент — это носитель определенной нравственной идеи, находящийся в оппо­зиции ко всему антигуманному; интеллигент — это носи­тель нравственной идеи, опирающийся на свои знания и образование... Нам представляется важным следующее дополнение к пониманию интеллигентности: интеллигент прежде всего ответствен перед своим народом, перед тем обществом, культурой, благодаря которым он стал самим собой. Например, полученное интеллигентом образова­ние зависит часто не только от его способностей, но и от целого ряда других факторов, среди которых существен­ными являются: воспитательные возможности его семьи, места жительства, среды общения и т.п. По совокупности таких факторов люди не равны, и тогда получается, что благополучие и образование одних людей (ставших ин­теллигентами) часто обеспечиваются более бедственным положением других людей (быть может, не менее способ­ных, но имеющих более скромные стартовые возможно­сти). Настоящий (истинный) интеллигент обладает не только скромностью, но и развитым чувством долга перед теми, кто в силу разных обстоятельств добился меньшего жизненного успеха.

Особенно важны такие, как скромность и чувство Долга в условиях современной России, когда часть людей, в большинстве случаев незаслуженно нажили себе огром­ные состояния и самодовольно «процветают», а другая — большая часть народа явно бедствует и даже не понимает, что их несчастия во многом определяются существующей ^и уже почти легализованной в обществе несправедливо­стью, а также — ловкой манипуляцией их сознанием со стороны официальной пропаганды... Как отмечал еще в ⁵0-е годы известный американский социолог Р. Миллс, «людей, живущих в обществе, превратившемся в инерт-^нУю массу, не волнует ничего, кроме одолевающих их ^личных забот и невзгод, истинного смысла и источника

 

которых они, однако, не сознают... Задача либеральных институтов, как и задача широкообразованных людей заключается в том, чтобы постоянно превращать личные невзгоды людей в общественные проблемы и рассматри­вать общественные проблемы под углом зрения их значи­мости для жизни индивидуума» (см. Миллс, 1959, с. 424-425).

Научить школьника рассматривать свои проблемы в контексте развития общества и всей культуры — это прежде всего сформировать у него иммунитет против манипуляции со стороны различных «официальных идеологов, и прежде всего, со стороны современных средств массовой информации, которые, по мнению мно­гих психологов, и формируют «стандартного человека», равнодушного к проблемам общества. Но сначала этому должны научиться сами педагоги и психологи, работаю­щие со школьниками...

5. Главный этический ориентир самоопределяющейся личности

Можно примерно так сформулировать этический ори­ентир не только для самоопределяющейся личности, но и для психолога, пытающегося оказать ему помощь в столь сложном деле — это культивирование права каждого уча­щегося на построение своего неповторимого образа счастья, но права, не ущемляющего таких же прав других людей. Надо заметить, что во многих этических Кодексах и Уста­вах подчеркивается «первичность интересов клиента».. Мы же считаем, что к этому обязательно необходимо добавлять и интересы тех людей, с которыми данный клиент вступает в реальные взаимоотношения и за счет интересов и достоинства которых наш клиент мог бы решать свои проблемы... В противном случае, мы будем помогать одним людям («нашим» клиентам) и ущемлять такие же права других людей, которые по разным причи­нам не стали «нашими» клиентами или пациентами... При этом особенно важно, чтобы не пострадала совесть самого психолога, чтобы потом ему не было стыдно за то, что не столько помогал человеку самоопределиться, сколько просто манипулировал им (см. Пряжников, 1996, с. 69: 1999, с. 86).

Но при этом сразу же обнаруживаются сложнейшие проблемы в реализации такого ориентира. Во-первых, многие самоопределяющиеся люди занимают пассивную, потребительскую позицию и просто ждут, когда психолог подскажет им, как надо поступать в тех или иных ситуа­циях. Во-вторых, многие психологи с удовольствием при­нимают такую роль («мудрого советчика») и даже не пы­таются решать более сложную задачу — активизировать творческий потенциал самой самоопределяющейся лич­ности. Наконец, в-третьих, все это усугубляется «рыноч­ными отношениями», в которые часто вступают психо­лог-консультант (продавец услуги) и клиент (покупатель услуги, действующий по принципу: «Раз я Вам заплатил, то Вы просто обязаны решить мою проблему...»). О про­блеме платности психологических услуг будет более по­дробный разговор в главе 13.

Контрольные вопросы к главе 9:

1. Приведите примеры «оправдания» неблаговидных
поступков (продажи своего достоинства) с опорой на
разные представления о справедливости?

2. Можно ли рассматривать деньги в качестве «обще­
человеческой ценности»? Почему?

3. С какими проблемами приходится сталкиваться
психологу, пытающемуся сформировать у клиента (уча­
щихся) чувство справедливости?

Глава 10.

ПСИХОЛОГИЯ И ПАРАДОКСЫ

«ПОКУПАТЕЛЕЙ» ЧУЖОГО

ДОСТОИНСТВА

1. Реальные «продажи» и иллюзии. приобретения чужого достоинства

Можно сразу же обозначить проблему: а возможна ли вообще «покупка» совести, достоинства, чести? Можно ли купить любовь, привязанность, Родину?.. По этому поводу хорошо сказал писатель И.Н. Шевелев: «Родину продают, но купить Родину — нельзя»... Таким образом, неизбежным становится парадокс: есть продавцы своей совести и достоинства, различных святынь (включая и такую святыню, как Родина), а вот покупатели с самого начала как бы сами себя обманывают.

Но почему же так много желающих иметь дело с «продавцами» своего достоинства? Вероятно, таким людям важно не столько приобретать чужое, сколько ут­верждать свое собственное, более убогое представление о достоинстве. Можно приводить множество примеров, когда человека, пытающегося проявить свою независи­мость и гордость, тут же ставят на место. Ему быстро объясняют, что он не так одет, не так живет, что он говорит не с теми интонациями, что он не о том мечтает... И если такой человек оказывается слабым в морально-во­левом плане, то он соглашается со своей «ущербностью». Этого-то и надо тем, для кого невыносимо чужое счастье и достоинство. В других случаях человек сам предлагает продать то, что недавно было для него свято, и тогда цотенциальные «покупатели» чужого достоинства также самоутверждаются в мысли, что их представление о собст­венной значимости (как правило, более примитивное) оказалось для такого «продавца» важнее его святынь и идеалов, т.е. «покупатели» утверждаются в мысли, что живут правильно, ориентируясь не на какие-то высокие материи (и святыни), а на саму идею продажности.

Даже тогда, когда «продавец» вынужденно отказывает­ся от своих святынь (быть может, совершая акт «благо­родной» продажности), «покупатель», злорадствуя, делает для себя вывод: «Значит, не так важны для тебя твои

святыни, раз ты продаешь их за какие-то блага... Значит, блага, которыми я обладаю, важнее твоих святынь»...

Есть еще одна удивительная особенность взаимоотно­шений «продавцов» своего достоинства и «покупателей-пользователей» — очень часто они как бы меняются мес­тами. Известно, что если хочешь проверить человека на «личностную вшивость», то часто бывает достаточно про­сто намекнуть ему, что вы готовы перед ним унизиться (выступить в роли «продавца»), и если он с радостью воспримет такой намек (захочет стать «покупателем-поль­зователем»), то, исходя из этого, уже можно судить о его собственном уровне нравственного развития и наличии достоинства. В таких случаях даже небольшие намеки-со­блазны провоцируют некоторых людей самоутверждаться за чужой счет, а нам позволяют быстро освобождаться от иллюзий в отношение этих людей. Например, просто вежливое (не наглое, не «предприимчивое», а всего лишь вежливое) поведение на приеме у большого начальника, у чиновника или в различных бухгалтериях и конторах, где так и норовят «унизить» посетителя, быстро позволяет определить, кто является настоящим человеком (Лично­стью), для которой унижение другого человека равно­сильно самоунижению, а кто только и ждет подходящего случая и легко поддается на подобные провокации.

Интересно, что часто смысл общения по-настоящему воспитанных людей сводится не к обмену информацией (это легко можно сделать и без общения), а к постоянно­му наслаждению от того, что они друг друга не перебива­ют, не доказывают своего превосходства, наслаждения от того, что каждый стремится демонстрировать свой инте­рес к проблемам другого, и т.п. Такое уважение друг к другу — настолько большая редкость, что этим, действи­тельно, можно наслаждаться. И поскольку даже в среде образованных людей это все встречается редко, то люди ищут такое человеческое внимание и уважение у специа­листов, в частности, обращаются к прекрасно понимаю­щим это психотерапевтам, но уже за деньги... В итоге человек вновь возвращается к отношениям «купли-прода­жи» (подробнее об этом — в главе 13)... Тем-то и ценны подлинные человеческие отношения, что люди беско­рыстно дарят друг другу лучшее, что у них есть, — откры­тую для общения душу, и, в итоге, не только ничего не теряют при этом, но еще и взаимно обогащаются, утверж­дая свое подлинное достоинство.

 

2. Основания для типологии «покупателей» проданных личностей

Условно можно выделить следующие основания для типологии «покупателей-пользователей» чужого достоин­ства.

Первое основание — степень выраженности у «покупа­теля-пользователя» стремления силой заставить человека отказаться от своих святынь. Еще Э. Берн прекрасно показал, что многие люди всю жизнь играют в коммуни­кативные игры, пытаясь утвердить свое превосходство (Берн, 1988). Это можно было бы образно назвать «оття­гиванием чувства собственной значимости, чувства эли­тарности», а людей, стремящихся к этому, — «элитовам-пирами», которые весь смысл своей жизни видят в том, чтобы доказывать всем свою большую близость к «силь­ным мира сего» и то, что они «лучше» устроились в этом мире (Пряжников, 1997).

При этом возможны разные проявления самоутверж­дения за чужой счет:

1. Более активное, даже агрессивное стремление, когда
очередной «жертве» буквально навязывается коммуника­
тивный «поединок» по выяснению того, чьи ценности
важнее.

2. Молчаливое соучастие в унижении другого челове­
ка, когда наблюдающий за актом «купли-продажи» чело­
веческого достоинства также получает определенные пси­
хологические выигрыши (хотя бы в том плане, что это «не
его пока заставляют отказываться от своих святынь»).
Сколько таких примеров можно наблюдать в престижных,
склочных организациях, где все друг друга боятся, а
также... в местах лишения свободы.

Второе основание — степень осознанности (субъект-юности) участия в акте унижения другого человека. Здесь также возможны варианты:

1. Осознанное унижение другого человека, основанное часто на преднамеренном нарушении существующих норм взаимоотношений. Человека как бы ставят в неиз­бежное положение, когда он, уже привыкнув к опреде­ленному к себе отношению, вдруг видит, что на самом деле относятся к нему значительно хуже, чем он думал. При этом он часто бессилен что-либо изменить и вынуж­ден идти на компромисс (или на сделку с совестью)...

2. Неосознанное унижение другого человека, когда его унижают не потому, что кому-то так захотелось, а потому, _чГо «положено унижать», потому, что «иначе нельзя»... Ярким примером здесь служит армейская «дедовщина», когда молодых солдат унижают не потому, что они пло­хие, а потому, что в армии такой порядок. Молодых даже успокаивают тем, что «когда вы сами станете «дедами», то так же будете унижать других новичков, потом и отыграе­тесь на них за наши унижения»... Более того, если какой-то «дед» отказывается участвовать в выполнении ритуалов унижения, то его товарищи могут подвергнуть его остра­кизму... Нужны большая воля и нравственная сила, чтобы сохранить в такой ситуации человеческое лицо и отка­заться от соблазна унизить другого человека и таким образом «самоутвердиться».

Третье основание — степень осознанности поведения (субъектности) самого «продавца» собственного достоин­ства. Для определения оснований типологии «покупате­лей-пользователей» важно то, что позиция «продавцов» во многом определяет и тип «покупателя-пользователя». Здесь возможны варианты:

1. Сам «продавец» сознательно стремится продать
свою совесть или доброе имя, считая, что для него появи­
лись более важные вещи. При этом он может поступать
«вынужденно», расставаясь со своим достоинством с со­
жалением, а может действовать с полным удовольствием
и даже злорадством (по принципу: «Наконец-то я освобо­
дился от оков своей совести»...).

2. «Продавец» может быть просто наивным, когда
убежден, что ничего страшного он не делает, он действует
так, как «положено», и т.п. Например, в условиях уже
упоминавшейся «дедовщины» некоторые молодые солда­
ты спокойно и даже с «пониманием» относятся к униже­
ниям в свой адрес, ведь «скоро они сами станут «дедами»
и «отыграются» на молодых»... Проблемы для таких людей
возникают тогда, когда они вдруг осознают, что их по-на­
стоящему унизили. Но как, с большим сожалением, заме­
тил один умный человек, «некоторые просыпаются в раз­
ное время со своей совестью» (Э. Севрус)...

Четвертое основание — готовность человека страдать или не страдать, когда он осознает (рефлексирует) факт собственного унижения:

1. Если человек страдает от осознания своего униже­ния, то это еще не безнадежный случай. Такое страдание,

 

 

как уже отмечалось, может стать основой для настоящего личностного роста. «Страдание — это побуждение к дея­тельности», — писал в свое время И. Кант. Правда, и само страдание может наступить позже момента унижения, что не снижает его значения для размышляющей о себе лич­ности.

2. Если человек осознает, что его унизили, но не страдает от этого, то это может свидетельствовать о при­туплённом чувстве собственного достоинства. Итогом такой позиции может стать и деградация личности. «Кто боится страданий, тот страдает от самого этого страха», — заметил М. Монтень.

Различное сочетание этих оснований позволило бы выделить, описать и исследовать основные типы «покупа­телей-пользователей» чужого достоинства. Специальное выделение, описание и исследование этих типов являются отдельной задачей, которую мы не стали решать в рамках данного пособия и которая должна стать предметом спе­циальной работы. Тем более, что традиционно больше внимания обращают на «грешников» (тех, кто «продает» свое достоинство), считая, что те, кто присутствует при совершении «грехов» (или молчаливо пользуется их «пло­дами»), не заслуживают интереса. Но как раз-то они и являются тем «фоном», который часто определяет саму «фигуру» продажности. Если провести некоторую анало­гию между проблемой «личностной продажности» и про­ституцией, то уместно вспомнить слова В. Франкла: «Как психологическая проблема проституция Является в той же мере делом проституток, как и их «клиентов» (Франкл, 1990, с. 265).

Задачей настоящей работы является постановка про­блемы специального исследования тех людей, которые провоцируют личностную продажность, но сами часто как бы остаются к этому «непричастными»...

f

Контрольные вопросы к главе 10:

1. В чем заключается парадокс «купли-продажи» чело­
веческого достоинства?

2. Приведите примеры «купли-продажи» человеческо­
го достоинства.

3. Что такое «элитовампиризм» и какое он имеет отно­
шение к проблеме личностной продажности?

4. Какие можно выделить типы «покупателей-пользо­
вателей» чужого достоинства?

Глава 11.

ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ

«ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ТЫЛА»

КАК УСЛОВИЯ СОХРАНЕНИЯ

ЛИЧНОСТНОГО ДОСТОИНСТВА

1. Сущность и функции «психологического тыла»