Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Глава 9. Признание мадемуазель де БовертюСодержание книги
Поиск на нашем сайте
Было ровно десять часов, когда король вошел к его преосвященству, которого он нашел в одиночестве перед столом, заваленном пергаментами, печатями и указами. При виде короля сумрачное лицо кардинала разгладилось и приняло то же приветливое выражение, что и утром. Он поцеловал руку короля, как поцеловал бы руку женщины, и сказал: — Сир, история наречет вас Людовиком Справедливым, потому что вы покинули развлечения и лишили себя отдыха с единственной целью восстановить справедливость. — Господин кардинал, — ответил король, усевшись в глубокое кресло и закинув ногу на ногу, — не надо меня хвалить… — Почему же, сир? — Потому что спор между сиром и мадемуазель де Бовертю, который я должен разобрать, не единственная причина, приведшая меня к вам сегодня вечером. — Ваше величество желало бы побеседовать со мной о государственных делах? — О, сохрани меня от этого Бог! — пробормотал король. Ришелье взглянул на стенные часы своего кабинета. — Возможно, сир де Бовертю несколько задержится, — сказал он. — Его поместье неблизко от Блуа, и потом этот сеньор — страстный охотник: может быть, когда посланный прибыл, он был в лесу. — Весьма возможно, — ответил король. — Ваше величество, — продолжал Ришелье, — любит шахматы и благоволит считать меня неплохим игроком: возможно, вы подумали, сир, что в ожидании господина де Бовертю… — Нет, не в этом дело, господин кардинал. — Ах так! И Ришелье, казалось, стал ждать, чтоб король объяснился. — Меня заставило прийти к вам раньше времени любопытство. — Любопытство, сир? — спросил кардинал; его прозрачные глаза, казалось, пытались прочесть мысли короля. — Ну да, Господи Боже ты мой! Представьте себе, что во время ужина прибыл Лоредан, мой ювелир. — Ах, это, — сказал, улыбаясь, кардинал. — Наверное, ваше величество заказал ему какую-нибудь дорогую безделушку, например, перстень-печатку. — Нет, господин кардинал. Лоредан мне привез не это. — Так что же, сир? — Серьги. — А! — произнес с улыбкой кардинал. — И поверите ли, — продолжал король, — что я их не заказывал? — В самом деле? — Он мне сказал, что заказывали их вы, господин кардинал. — Сир, — ответил Ришелье, — это правда, и я не стану лгать. Эти серьги Лоредану заказал действительно я. Они, должно быть, прекрасной работы. — Восхитительной, господин кардинал. — Впрочем, заказывая их Лоредану, я велел ничего не жалеть. — Мне кажется, господин кардинал, у вас есть воспитанница? — Да, сир, внучатая племянница, мадемуазель де Плесси, которую я только что выдал замуж за одного бретонского дворянина, господина Плело. — Это прекрасно; тогда, может быть, этот болван Лоредан ошибся? — В чем, сир? — Он принес мне серьги, предназначавшиеся для вас? — Нет, сир, — ответил Ришелье, — я не настолько богат, чтобы делать моей племяннице подобные подарки. Я заказал эти серьги от имени вашего величества и надеялся, что ваше величество… — Их подарит вашей племяннице? — О, что вы, сир, вовсе нет, но… — А тогда кому же? Улыбка сошла с лица Ришелье. Кардинал снова стал тем жестким государственным человеком, перед которым трепетали все, даже его августейший хозяин. — Сир, да простит меня ваше величество, но для того, чтобы объяснить вам, для чего я заказал эти серьги, я вынужден буду побеседовать с вами о важных вещах. Король в свою очередь посмотрел на часы. — Ну а вы уверены, господин кардинал, — спросил он, что сир и мадемуазель де Бовертю приедут? — Я могу поручиться за это вашему величеству. Король вздохнул. — Ну что же, я слушаю вас. Все равно, — что о политике говорить, что о чем-нибудь другом. — Сир, — продолжал Ришелье, — ваше величество все последнее время жили несколько в отдалении от семьи… — Да нет, господин кардинал, я как-то этого не заметил. — Вашему величеству пошел тридцать восьмой год. — Да, верно. Как время-то идет, господин кардинал! — А трон не имеет наследника… Король нахмурился. — Ах, господин кардинал, — сказал он сердито, — вы опять будете со мной говорить о королеве? — Но, сир… — И вы неправы, господин кардинал. Королева покинула двор без моего разрешения и отправилась жить в Амбуаз… Ну что же, пусть там и остается! — Простите меня, сир, но я подумал… — Что подумал? — О том, что от Амбуаза недалеко до Блуа. — И вы рассчитываете, что я поеду повидать ее? — В этой надежде, сир, — смиренно ответил кардинал, — я и заказал эти серьги… Король расхохотался во все горло, что вообще-то было Для него непривычно. — Господин кардинал, вы плохо все продумали. — Как так, сир? — И ваши серьги попали по другому назначению. Я их сегодня же вечером подарил… Ришелье принял наивный вид. — Ваше величество решили помириться с мадемуазель де Отфор? — И вовсе нет, — ответил король. — Я подарил серьги донье Манче. — А кто такая донья Манча, сир? — Прекрасная и в высшей степени любезная женщина, которая охотится на оленя, как сама богиня Диана. — Ах, вот как! — совершенно равнодушно произнес Ришелье. Король второй раз взглянул на часы. Было половина одиннадцатого. — Не находите ли вы, господин кардинал, — произнес король, что сир де Бовертю несколько злоупотребляет моим терпением? — Он приедет, сир, не сомневайтесь. Может быть, все-таки партию в шахматы? — Хорошо, — безрадостно согласился король. Ришелье позвал слуг. Двое пажей установили шахматную доску. Людовик страстно любил играть в шахматы, особенно с кардиналом, который был очень сильным противником. Садясь за шахматную доску, Людовик подумал, что свидание он назначил на полночь, а сейчас только половина одиннадцатого. Партия же в шахматы с кардиналом никогда не продолжалась более трех четвертей часа. Расставляя на доске фигуры, Ришелье обменялся быстрым взглядом с одним из своих офицеров, в эту минуту как раз появившимся на мгновение на пороге двери, к которой Людовик сидел спиной. Партия началась; кардинал, несомненно преднамеренно, сделал одну за другой две ошибки, вследствие чего король сразу же получил значительное преимущество. Когда Людовик проигрывал, то испытывал такое разочарование, что отталкивал доску и говорил: — Господин кардинал, вам несомненно помогает сам дьявол; это нечестная игра. И никогда в этом случае не хотел отыграться. Когда же он выигрывал, то напротив, настроение у него поднималось, в он предлагал кардиналу взять реванш. На этот раз кардиналу был поставлен мат за двадцать минут. — Ах, господин кардинал, — сказал Людовик, — вас уж слишком одолевают политические заботы. Ну как, может еще одну партию? — Охотно, сир, — ответил кардинал. И они начали новую партию. Но, несколько минут спустя, один из гвардейцев доложил о сире и мадемуазель де Бовертю. — Ах, честное слово, — воскликнул король, увлеченный игрой, — они прекрасно подождут, пока я закончу партию. На этот раз кардинал затянул игру; он не дал так легко себя победить, и партия продолжалась целый час. Когда король объявил мат, пробило без четверти двенадцать. «Ах, черт, — подумал Людовик, — а мне еще скакать два лье. Ба! У моего братца герцога Орлеанского кони добрые, а донья Манча меня подождет несколько минут.» И в покои ввели сира и мадемуазель де Бовертю. Эти двое, почтительнейше склонившиеся перед его величеством, являли собой два ярчайших образца провинциального дворянства того времени. Брат был крупным и крепким мужчиной лет сорока восьми, широкоплечим, с сединой на висках, загорелым; шел он прямо, голову нес высоко и был несгибаем, как швейцарский гвардеец. Мадемуазель де Бовертю было около сорока лет; лицо ее хранило следы замечательной красоты; во всем ее облике было что-то бесконечно печальное и поникшее; одета она была в траур. — Насколько мне известно, — сказал им король, — вы хотели бы, чтобы я рассудил ваш спор. Говорите, господин де Бовертю. Позже мы выслушаем вашу сестру. — Сир, — сказал дворянин, — мы с сестрой всю жизнь прожили в добром согласии в родительском имении. Но однажды мне пришло в голову, что я должен жениться, и с тех пор у нас пошли раздоры и ссоры. — Так вы женаты? — спросил король. — Нет, еще нет, но я жду только решения вашего величества. Королю, конечно, известно, что закон требует, чтобы мужские потомки были нераздельными владельцами земель, поместий и прочего имения, составляющих достояние знатной семьи. Но с тех пор, как я решил жениться с единственной целью не дать угаснуть моему роду, моя сестра, вместо того, чтобы остаться жить с нами, хочет разделить в равных долях все имущество, которое нам оставил наш покойный отец. — Как, как? — переспросил король. — Но мне кажется, что мадемуазель де Бовертю не совсем в своем праве. — Сир, — ответила она, — если ваше величество окажет мне милость выслушать меня, то может быть, ему будет угодно изменить свое мнение. — Ну что же, говорите, сударыня, я вас слушаю. — Ах, — ответила она, — есть вещи, которые я могу сказать только королю, потому что их может знать только король. — И ваш брат о них не знает? — Да, сир, и не должен никогда узнать. Сир де Бовертю был человеком очень порядочным. Он сказал сестре: — Ну что же, поведайте королю то, что вы хотите ему поведать, и если его величество сочтет, что половина отцовского достояния принадлежит вам, я вам его отдам. Бледность, таинственная печаль и траурные одежды мадемуазель де Бовертю возбудили в короле некоторое любопытство. Он дружеским жестом попросил кардинала оставить его одного, и его преосвященство вышел вместе с сиром де Бовертю, но перед тем успел бросить взгляд на часы. На часах была почти полночь.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-08; просмотров: 310; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.142.212.119 (0.008 с.) |