Творческая связь. Исцеляющая сила экспрессивных искусств

 

Natalie Rogers

THE CREATIVE CONNECTION:

EXPRESSIVE ARTS AS HEALING

 

Перевод выполнен при участии Асенсио Мартинес Елены, Газизовой Диляры, Рыжковой Влады, Рыжовой Елены, Сидоровой Варвары В., Тимашук Анастасии

Научный редактор Александр Орлов

 

Издано с разрешения Science & Behavior Books, Inc.

 

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс».

 

THE CREATIVE CONNECTION by Natalie Rogers

Original English Edition by Science & Behavior Books, Inc. 1993

P.O. Box 60519, Palo Alto, California USA 94306

© Science & Behavior Books, Inc. 1993

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2015

 

Предисловие партнера издания

 

С момента первого издания книги в 1993 году до появления ее перевода на русский язык прошло 22 года. И хотя недавно, в 2011 году, уже вышла в свет на английском языке новая книга Натали Роджерс, вторая из этой серии, «Творческая связь в работе с группами: человекоцентрированная экспрессивная терапия для исцеления и социальных изменений»[1], в которой автор делится опытом использования экспрессивных искусств в практике работы с группами и описывает, как можно применять их для разрешения межнациональных конфликтов и в работе с сообществами, мы все же посчитали, что правильно и последовательно будет начать знакомство российского читателя с Натали с ее первой книги – «Творческая связь: исцеляющая сила экспрессивных искусств», в которой она излагает базовые принципы своего подхода и практики. После долгих обсуждений терминологии с научным редактором название ее метода было переведено как человекоцентрированная терапия на основе экспрессивных искусств, или человекоцентрированная экспрессивная терапия.

Направление, развиваемое Натали Роджерс, родилось на стыке человекоцентрированной терапии Карла Роджерса и терапии экспрессивными искусствами и органично сочетает в себе принципы гуманистического подхода с терапевтическими возможностями экспрессивных искусств.

Если говорить отдельно о терапии на основе экспрессивных искусств, то это достаточно молодое, развивающееся направление в рамках терапии искусством, применяющее интермодальный или мультимодальный подход. Речь идет о том, что в ходе одной терапевтической групповой или индивидуальной сессии может использоваться не один вид искусства, как в арт-терапии (терапии визуальными искусствами) или танцевально-двигательной терапии (где используется танец), а два или более вида или формы искусства, например: поэзия, музыка, рисунок, скульптура, танец, драма и другие. Сегодня это направление развивается: оно имеет свою философию, на его базе создаются международные сообщества и ассоциации (www.ieata.org), проводятся международные конференции.

В отличие от классической арт-терапии, которая выросла на психо-аналитическом фундаменте, терапия на основе экспрессивных искусств опирается на философию феноменологии и гуманистические принципы психотерапии. Среди основателей этого направления принято называть имена Паоло Книлла, Шона Мак-Ниффа, Стивена и Елен Левайн и других ученых и практиков, и, конечно же, Натали Роджерс. Можно сказать, что идея совместного использования различных видов искусств в безопасной атмосфере поддержки одновременно появилась у различных авторов и практиков. Подход Натали Роджерс представляет собой мощный ствол в многоствольном древе экспрессивных искусств, питаемый гуманистическими основаниями человекоцентрированного подхода. Вот как сама Натали описывает это направление: «Мы выражаем наши внутренние чувства путем создания внешних форм. Экспрессивное искусство – это выражение эмоциональных, интуитивных аспектов нашего существа с помощью различных средств. Использовать искусство экспрессивно – значит войти в свой внутренний мир, чтобы обнаружить там свои переживания, а затем выразить их посредством художественных форм, движения, звука, письма или драматического акта».

Надо сказать, что использование экспрессивных искусств выходит за рамки исключительно терапевтического направления, так же как и человекоцентрированный подход шире, чем терапевтическое направление, – экспрессивные искусства могут быть использованы в образовании, консультировании, работе с организациями и сообществами, как практика самоисследования и в других областях. Так, например, в Международной ассоциации терапии экспрессивными искусствами (IEATA) существует два отделения: терапевтическое и консультационное.

Описывая семью терапевтов экспрессивными искусствами, один из основателей направления Джек Веллер говорит о семи признаках, по которым можно отнести себя к этой семье. Практиков этого подхода отличает: во-первых, применение интермодальной формы работы с искусствами, во-вторых, сильная связь с искусством и художником внутри себя, в-третьих, высокая ценность творчества и мужество творить, понимаемое как мужество жить, в-четвертых, практики этого направления обращают внимание на процесс создания произведений и меньше фокусируются на интерпретации и диагностике, в-пятых, их объединяет сильная вера в самоисцеляющие силы, которые есть внутри каждого человека; в-шестых, они открыты тому, что может быть названо духовным измерением внутри человека; в-седьмых, они стараются больше включать, нежели исключать.

Один из основных терминов, которые вводит Натали Роджерс для описания своей работы, – одновременно и термин, и название книги, – творческая связь. Вот как сама Натали Роджерс поясняет его: «Термин творческая связь описывает процесс, в ходе которого одна художественная форма оказывает непосредственное влияние на другую. Последовательное использование различных экспрессивных искусств углубляет и интенсифицирует внутреннее путешествие. Когда мы начинаем выражать себя через движение и звук, двигаясь в ответ на наши чувства, и потом сразу переходим к работе с цветом и глиной, изменяется само наше художественное творчество».

Эта книга представляет собой уникальную передачу из рук основателя опыта, знаний и духа человекоцентрированной терапии экспрессивными искусствами. Вы найдете в ней основную терминологию, подробно описанные групповые и индивидуальные упражнения и, самое важное, что делает книгу Натали такой теплой, глубокой и понятной, личный опыт автора, ее переживание даже не с позиции терапевта, а клиента. Мы встречаемся здесь с Натали как с человеком очень искренним и правдивым.

Потребность в издании этой книги на русском языке несомненна и очевидна. Почему это случилось в настоящий момент, на мой взгляд, объясняется ростом в России сообщества терапевтов экспрессивными искусствами и, конечно, развитием гуманистической терапии. Натали Роджерс приезжала в СССР (и уже в Россию) в 1989, 1991, 1994 и 1995 годах, и этот ее опыт описан в одной из глав книги, что будет особенно интересно российским читателям. Но развитие терапии экспрессивными искусствами продолжалось в России. В 2005 году в Москве была внедрена программа повышения квалификации в области терапии экспрессивными искусствами на базе факультета психологического консультирования при Московском городском психолого-педагогическом университете. (Ее руководители – кандидат психологических наук Варвара Сидорова и Анна Гарафеева.) В нашей программе мы уделяем внимание различным направлениям терапии экспрессивными искусствами, в том числе и человекоцентрированной терапии экспрессивными искусствами.

Если говорить о дальнейшем развитии этого направления терапии в России, то в 2009, 2010, 2011 и 2014 годах по нашему приглашению ближайшая коллега и ученица Натали Роджерс профессор Мукти Ханна (США) приезжала в Москву для проведения ряда опытно-практических семинаров по терапии экспрессивными искусствами. А в 2010 году на фестивале практической психологии «Планета людей» она представляла наряду с нашей программой направление терапии экспрессивными искусствами.

Будучи руководителем программы и преподавателем, я предлагала владеющим английским языком студентам в качестве теоретической работы переводить фрагменты книги Натали Роджерс, которую я привезла с одной из международных конференций Международной ассоциации по экспрессивной терапии. Спустя некоторое время накопились переведенные главы. Тут мы задумались о настоящем переводе и издании этой книги на русском языке.

Я хотела бы поблагодарить всех, кто участвовал в работе над переводом на русский язык этой книги; среди них были студенты и выпускники программы повышения квалификации в области терапии экспрессивными искусствами при МГППУ: Елена Рыжова, Влада Рыжкова, Анастасия Тимашук, Диляра Газизова, а также Елена Асенсио Мартинес. Огромная благодарность главному переводчику и научному редактору книги, доктору психологических наук, профессору НИУ ВШЭ Александру Орлову, который сначала перевел и издал в журнале «Вопросы психологии» три первые главы книги (№ 1 за 1995 год, № 6 за 2007 год, № 1 за 2015 год), а потом собрал вместе свои и наши разношерстные переводы и блестяще отредактировал книгу, сохранив и передав дух оригинала. Хочу выразить огромную благодарность нашим спонсорам: Благотворительному фонду «Земля и Небо» (www.zemlyanebo-fond.ru) и Центру развития и терапии искусствами «Земля и Небо» (www.zemlyanebo.ru) и Роману Владимировичу Рыжкову – за поддержку переводчиков в период работы над книгой и за то, что они сделали ее издание реальностью.

Я уверена, что выход книги Натали Роджерс на русском языке будет мощным толчком для дальнейшего развития терапии экспрессивными искусствами в нашей стране.

 

Варвара В. Сидорова,

кандидат психологических наук, REAT,

руководитель программ повышения квалификации в области терапии экспрессивными искусствами при МГППУ, руководитель Центра терапии искусствами «АртДОм»

 

 

Предисловие научного редактора

 

Имперсональный ракурс

 

Терапевтическая система, созданная Натали Роджерс и в систематическом виде изложенная в этой книге, представляет собой синтез человекоцентрированного подхода, разработанного ее отцом, самым влиятельным американским психологом и психотерапевтом Карлом Роджерсом, и различных методов и техник арт-терапии. Экспрессивные искусства (рисование, танец, ваяние, вокализация, медитация, свободное письмо) используются в качестве невербальных языков, позволяющих выражать элементы внутреннего мира человека, актуализировать его творческий потенциал, активизировать процессы самоисследования.

Следует отметить, что исходные идеи и практики человекоцентрированного подхода получают в психотерапевтической системе Натали Роджерс дальнейшее развитие. Безусловное позитивное принятие клиента находит выражение в акцентировании не столько продуктов его экспрессивного творчества, сколько самого процесса его творческого экспрессивного самовыражения. Эмпатическое понимание клиента налагает абсолютный запрет на какие-либо интерпретации психотерапевтом и продукта, и процесса творчества. В центре его внимания оказываются интерпретации самого клиента. Другими словами, столь характерное для традиционной арт-терапии толкование как средство понимания терапевтом клиента уступает место контекстуальному самопониманию клиента. Для терапевта возможны лишь обращения к этому самопониманию («Что это для вас означает?», «Что это вам говорит?») и сверки со своим пониманием. Причем в данном случае речь идет не только о вербально-смысловом, но и о кинестетическом, визуальном, звуковом, тактильном понимании, выступающем в качестве средства фасилитации более объемного, целостного, интегрального понимания клиентом самого себя.

Конгруэнтность тоже оказывается уже не частичной, относящейся лишь к вербальному каналу выражения клиентом осознаваемых переживаний, а тотальной, охватывающей всю совокупность каналов или языков самовыражения.

Использование в терапевтическом процессе различных экспрессивных искусств создает особый феномен творческой связи. Согласно Натали Роджерс, данный феномен заключается в усиливающемся взаимодействии экспрессивных искусств как языков самовыражения, во взаимном усилении терапевтических эффектов этих искусств, в движении экспрессивной психотерапевтической практики к внутреннему ядру (сущности или правде) человека, в обретении человеком целостности и внутренней связи со всеми живыми существами.

Основные идеи и принципы, воплощенные в психотерапевтической системе Натали Роджерс, можно сформулировать следующим образом:

• Все люди обладают природной способностью к творчеству.

• Творческий процесс исцеляет.

• Исцеление достигается погружением в переживания.

• Переживания служат тем тоннелем, по которому нужно пройти, чтобы обрести целостность.

• Творческая связь экспрессивных искусств приближает человека к его внутреннему ядру, или сущности.

• Между сущностью человека и сущностью всего живого существует связь.

• На пути к собственной сущности и целостности человек обнаруживает свою связанность со всем миром.

 

Персональный ракурс

 

Я познакомился с Натали четверть века назад, во время ее первого приезда в СССР в 1989 году. Прошло менее трех лет со времени моего участия в московской группе Карла Роджерса и Рут Сэнфорд. Должен честно признаться, что мои ожидания (ожидания новообращенного, восторженного роджерианца) поначалу подверглись жестокому испытанию. Я помню свой первый вопрос, который задал Натали в переполненной Большой аудитории НИИ ОПП АПН СССР после ее вводной лекции. Я спросил ее, каково быть дочерью такого отца, как Карл Роджерс? Ответ меня обескуражил: в нем не было чего-то необычного, более того, ощущались даже нотки печали и сожаления в связи с дефицитом внимания со стороны всецело погруженного в науку отца. И никакого видимого пиетета перед ним. Я ждал увидеть перед собой последовательницу, а увидел совершенно самостоятельного человека, говорящего не от имени Карла Роджерса, а от своего собственного, и представляющего не Карла Роджерса, а саму себя. Однако как только я оказался вместе с другими участниками ее воркшопа в институтской Малой аудитории, то сразу почувствовал то специфическое, ни с чем не сравнимое ощущение свободы, которое царило в этих же стенах осенью 1986 года в группе Карла Роджерса и Рут Сэнфорд. Да, с Натали мы меньше говорили, больше двигались, рисовали, писали, делали коллажи, но при этом в нашем общении друг с другом и с самими собой было много переживаний (в том числе глубоко личных), свободы, творчества и правды. В своей книге Натали подробно описывает свои впечатления от этой работы, в том числе и от той демонстрационной сессии, на которой я был ее клиентом и где для меня произошла встреча с ней не как с лектором, представителем человекоцентрированного подхода, дочерью Карла Роджерса, а как с терапевтом и человеком. Я счастлив, что эта встреча не оказалась единственной. Потом было много замечательных встреч с Натали и в качестве одного из кофасилитаторов ее второго московского воркшопа, и в качестве участника ее тренинговой программы в Калифорнии, и в качестве ее гостя в Санта-Розе и Себастополе в США, и в качестве хозяина, принимавшего Натали в своем родовом деревенском доме во Владимирской области. Мои личные впечатления от общения с Натали можно обобщить одним словом – природа. В ней, как в природе, есть все: и трепетная весенняя нежность, и интенсивная летняя витальность, и обильная осенняя щедрость, и кристальная зимняя определенность. Однако, в отличие от природы, все эти качества не чередуются в какой-либо последовательности, подобно сменяющимся сезонам, но в своих бесчисленных вариациях живут и проявляются в ней, в логике ее жизни. У Георгия Гурджиева есть выражение «человек без кавычек». Мне представляется, что оно замечательным образом подходит Натали. Для меня она совершенно не похожа на большинство тех людей, с которыми встречаешься в жизни и которые в большей или меньшей степени «культурно отформатированы». Для меня она представляет не ту или иную культуру, а естественную, органичную и творческую уникальную натуру, свою собственную жизнь, жизнь Натали Роджерс. Основное ощущение от общения с человеком-культурой – неизменное противостояние. Основное ощущение от встречи с человеком-натурой – каждый раз новое принятие. Я убежден, что эта особенность Натали есть результат многолетней психотерапии, многочисленных путешествий в секретные сады наших внутренних миров.

 

Трансперсональный ракурс

 

На этой грани заканчивается рассудочное понимание и начинаются вещи, традиционно описываемые как интуитивные, таинственные, мистические. В книге есть несколько свидетельств того, что подлинная психотерапия открывает в человеке такие возможности, которые можно назвать не иначе как экстрасенсорными, визионерскими, магическими.

Первый пример читатель найдет уже в предисловии автора. Это замечательный рассказ о «Танце солнца», в котором участники швейцарского воркшопа Натали Роджерс и Паоло Книлля буквально освобождают свет солнца. Природа общается с природой, природа слышит природу, природа идет навстречу природе. Конечно, и ваш, и мой культурно обусловленный рассудок всячески противится такому пониманию. Такое невозможно, потому что невозможно! При этом мы отлично понимаем, что в природе гораздо больше неосвоенного рассудком, нежели освоенного, а человеческая история полна свидетельств взаимопонимания и взаимодействия природы и таких людей, в которых была отчетливо явлена их собственная природа, их натура.

Второй пример трансперсональных качеств Натали – ее рисунок, сделанный ею в ходе первого московского воркшопа. На нем она выразила свои впечатления от России: «Начав с прекрасных соборов Загорска, я быстро набросала несколько схематических фигур, танцующих на улицах в качестве символов духа нашей группы. Когда я раскрашивала небо над соборами, показалась темная фигура. Я посмотрела на нее и постепенно осознала, что она хочет появиться. Окончив свою импрессионистскую работу, я поделилась ею с группой. Некоторые участники были очень обеспокоены тем, что „черный ангел“ был плохим предзнаменованием будущего». Конечно, в 1989 году мы все могли лишь «теряться в догадках». Однако теперь, по прошествии четверти века, все мы знаем ответ на вопрос: «Кто вы, мистер Черный Ангел?».

Третий пример трансперсонального сознания, обнаруживающегося в моменты глубинного прозрения и понимания, – это стихотворение, написанное Натали в момент начала операции «Буря в пустыне», о которой в то время знали лишь ее участники и военно-политическое руководство США.

Примечательно, что способность к такому глобальному сознанию, подлинная связанность с людьми, живущими за сотни и тысячи километров, проявляется у Натали отнюдь не только в чрезвычайных и масштабных ситуациях. Моя электронная переписка с ней никогда не была регулярной. Даже когда началась активная фаза работы над переводом ее книги, мы обменивались письмами крайне редко. Однако именно 29 сентября, в тот день, когда я поставил точку в своей работе переводчика-редактора, буквально через несколько часов я получил от нее письмо, начинавшееся словами: «Дорогой Алекс, я надеюсь, что ты закончил работу над переводом моей книги о творческой связи» (ее предыдущее письмо, адресованное мне, было датировано 28 июня).

 

* * *

 

Если вы, уважаемый читатель этой книги, сможете воспринять ее психотерапевтическое содержание, почувствуете за ним автора книги как человека и хотя бы отчасти проникнетесь осознанной верой Натали Роджерс в возможность гуманного мира, я как переводчик и редактор этой книги буду считать свою главную задачу выполненной.

 

Александр Орлов,

доктор психологических наук, профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», президент Российского общества человекоцентрированного подхода, сертифицированный человекоцентрированный экспрессивный психотерапевт

 

 

В память о моей матери, Хелен Эллиотт Роджерс и моем отце, Карле Рэнсоме Роджерсе

 

Посвящается моим творческим дочерям, Жанет, Фрэнсис и Наоми и восхитительно развивающимся внучкам, Сатье, Симон, Жасмин и Мэган

 

 

Вступительное слово автора к русскому изданию

 

Дорогие российские читатели, я в восторге от того, что вы сможете прочитать мою первую книгу, посвященную творческой связи, на русском языке. Я испытываю глубокое уважение и любовь к русскому народу. Для меня было большой удачей в ходе четырех поездок в Советский Союз (а сегодня Россию) предложить своим слушателям воркшопы и тренинговые программы по человекоцентрированным экспрессивным искусствам. Первая поездка состоялась в 1989 году, а последующие – в 1991, 1994 и 1995 годах. Я хотела бы рассказать вам несколько историй об этих поездках, чтобы познакомить вас с книгой, которую вы собираетесь прочитать.

Вы можете спросить: «Как же так вышло, что в 1989 году вас пригласили приехать в Советский Союз?» В 1986 году доктор Алексей Матюшкин, директор НИИ общей и педагогической психологии Академии педагогических наук СССР, пригласил в Москву моего отца, известного гуманистического психолога доктора Карла Роджерса и его коллегу доктора Рут Сэнфорд. Целью визита было прочитать несколько лекций о философии и методах человекоцентрированного подхода и продемонстрировать его применение в индивидуальной психотерапии и групповой работе. Мой отец был совершенно изумлен положительным откликом на его учение. Он понятия не имел, что так много людей в СССР читали его книги. По свидетельствам многих советских коллег, визит Карла Роджерса в Советский Союз изменил вектор развития советской психологии, воспринявшей гуманистические ценности и клиентоцентрированные методы. Его поездка ярко описана в биографической книге Говарда Киршенбаума «Жизнь и творчество Карла Роджерса»[2].

К сожалению, эта поездка оказалась последней. Карл Роджерс умер в возрасте 85 лет 4 февраля 1987 года в городе Ла-Хойя в Калифорнии в своем доме. Доктор Матюшкин вылетел из Москвы в США, чтобы присутствовать на панихиде. После очень трогательных выступлений и воспоминаний доктор Матюшкин спросил меня, заинтересована ли я в том, чтобы завершить работу, начатую моим отцом. Я была глубоко тронута этим предложением, но ответила, что мой подход очень отличается от работы отца, хотя и основан на его философии и методах. Я сказала: «Я расширила его представления, включив в них в качестве процесса исцеления экспрессивные искусства, помогающие людям погрузиться в глубокий источник их творчества». Предложив доктору Матюшкину прочитать несколько моих статей, предметом которых были человекоцентрированные экспрессивные искусства, я попросила его дать мне знать, если после ознакомления с ними он по-прежнему будет желать моего приезда в Москву.

В то время я инициировала создание частной, некоммерческой организации под названием Институт человекоцентрированной экспрессивной терапии в Санта-Розе. Мы предлагали четырехсотчасовую экспериентальную[3] сертифицированную программу с использованием экспрессивных искусств в рамках мультимодального подхода. К нам приезжали люди со всего мира, чтобы перенять этот глубинный опыт. Эта программа существует по сей день.

Через несколько месяцев я получила приглашение приехать в Москву, чтобы преподавать и фасилитировать групповую работу. В те времена еще не было компьютеров, а стало быть, и возможности общаться по телефону через железный занавес. Много месяцев ушло на переписку, оформление приглашения и необходимые приготовления, и в 1989 году я приехала в СССР. Фрэн Мэйси (специалист по Советскому Союзу, бывший исполнительный директор Ассоциации за гуманистическую психологию, спутник и переводчик Карла Роджерса во время его поездки в СССР), моя коллега Клэр Фитцджеральд и я договорились провести пятидневный воркшоп в Академии педагогических наук в Москве.

По мере приближения даты поездки мое волнение нарастало. Я надеялась понять русских людей и их прекрасную многовековую культуру, живопись, музыку и литературу. В подростковом возрасте моим любимым художником был Кандинский. Дома я каждый день слушала классических русских композиторов. А русская литература трогала меня до глубины души. Тем не менее и страхов у меня было много. Зная, что мы собираемся посетить престижный исследовательский институт, где работают выдающиеся интеллектуалы, я испытывала ужас при мысли о том, что они, возможно, не заинтересуются тем, что я собиралась им предложить. Я даже представить себе не могла, что советские профессора согласятся выразить свои чувства с помощью цвета, глины и коллажа. К моему немалому удивлению и восторгу, эти представители академической науки были готовы и полны желания играть с художественными материалами, двигаться под музыку и общаться с помощью невербальных средств! Это было время, исполненное вдохновения для всех нас. Я чувствовала глубокую сердечную связь с этими людьми, словно была их сестрой.

В то время экспириентальные воркшопы были практически неизвестны в Советском Союзе, за исключением тех, которые фасилитировал Карл Роджерс. По моему запросу мне предоставили просторный, проветриваемый зал, в котором столы были убраны, а стулья расставлены по кругу. Все необходимое для художественного творчества мы привезли с собой, потому что тогда все это было очень сложно раздобыть в Москве.

Работать с людьми из страны с таким богатым культурным наследием, жаждавшими учиться психотерапии на собственном опыте, было настоящей честью. Хотя эти профессора обладали широкими познаниями, почерпнутыми из книг, у них не было возможности пройти клиническую подготовку. Психотерапия в их стране была запрещена в течение семидесяти лет. Мы предложили демонстрации консультаций перед группой из тридцати пяти человек, наблюдали за тем, как участники практиковали клиентоцентрированные методы, показывали, как можно применять разные виды искусства в ходе консультирования.

В книге, которую вы собираетесь прочитать, этот процесс рассмотрен в подробностях. А сама моя первая поездка тоже детально, с примерами обсуждается в разделе «Экспрессивные искусства в Советском Союзе».

Доктор Алекс Орлов был участником этого первого человекоцентрированного воркшопа с использованием экспрессивных искусств. Благодаря его инициативе, а также инициативе доктора Славы Цапкина и Марины Хазановой, мы вернулись в Россию (тогда уже не СССР) в 1991 году. Показательным в отношении политических изменений в стране было то обстоятельство, что Фрэна Мейси и меня спонсировали два новых частных некоммерческих образовательных психотерапевтических института: Институт психологии и психотерапии в Москве и Институт «Гармония» в Санкт-Петербурге. Нас попросили провести интенсивный тренинг по человекоцентрированной экспрессивной терапии для психологов, социальных работников, врачей и сотрудников служб доверия. В Москве Алекс, Слава и Марина стали частью нашей команды фасилитаторов. В Санкт-Петербург мы были приглашены психологами Сашей Бадхеном, Марком Певзнером и Машей Соловейчик и работали вместе с ними. Эти люди смело инициировали деятельность своего консультационного и тренингового центра.

В ходе второй поездки в 1991 году мы имели возможность встретиться с двадцатью участниками из нашей группы 1989 года, чтобы узнать о том, как они применили опыт тренинга экспрессивным искусствам. Они рассказали нам удивительные новости! Один из участников, автор ряда публикаций и психолог-исследователь, сообщил, что использовал экспрессивные искусства в работе с советскими военными! «Им нужно узнать своих сослуживцев как людей. Возможно, мы революционизируем войска», – заявил он, смеясь. Двое из участников начали работать с большими семейными группами, которые собирались по воскресеньям каждый месяц в течение двух лет. Они использовали экспрессивные искусства, чтобы помочь родителям наладить контакт со своими детьми. Одна из ведущих сказала: «Родители говорят, что этот опыт полностью изменил их стиль общения с детьми. У меня никогда не хватило бы смелости предложить это до нашего тренинга».

Я испытала воодушевление в связи с тем, что такие смелые начинания стали замечательными результатами нашей совместной работы. Я почувствовала себя по-настоящему вознагражденной и внутренне преклонилась перед тем, что сделали эти люди.

Поездки в 1994 и 1995 годах были похожи. На лекциях я делилась некоторыми из моих глубочайших убеждений. Творчество – как свобода: попробовав его однажды, вы не сможете жить без него. Это преобразующий, целительный процесс. Творчество не вписывается ни в какие догмы и политические рамки. Диктаторы подавляют творчество и самовыражение, потому что оно способствует независимому мышлению, спонтанности, самоуважению, самосовершенствованию и пробуждает в человеке силу духа. Таким образом, творчество – это подрывной элемент для тех, кто требует подчинения политической системе. Кивки и слезы на глазах у части аудитории говорили о том, что меня поняли даже лучше, чем я понимаю саму себя. Поэтому, дорогие друзья, я надеюсь, что эта книга будет вдохновлять вас на творчество. Я так рада тому, что у меня есть российские коллеги, предлагающие мой метод в 2015 году! Я шлю вам теплые пожелания мира и справедливости во всем мире.

 

Натали Роджерс,

доктор психологии, www.nrogers.com

 

 

Предисловие

 

Экспрессивные искусства представляют собой древние формы самовыражения, возрожденные к жизни для того, чтобы привнести в наш мир столь необходимые интеграцию и баланс. В древние времена люди прекрасно знали о том, что танец, пение, изобразительное искусство и рассказывание историй – части одного и того же процесса, позволяющего быть полноценно функционирующим и творческим человеком. Кроме того, искусства использовались для связи друг с другом и силой природы. Танец и пение высвобождают чувства, наполняют тело энергией и пробуждают дух сообщества. Визуальные искусства рождают образы и метафоры.

Я исповедую философию психотерапии и творчества, а кроме того, утверждаю, что одна художественная форма связана с другой, и эта взаимосвязанность представляет собой процесс творческой связи. Я предлагаю его как для вашего личного удовольствия и самоисследования, так и для глубокого психологического исцеления. Моя цель – воодушевить вас вновь открыть свою врожденную способность к творчеству и научиться применять разные способы его исследования в сочетании с целительной и преобразующей свободой самовыражения. Надеюсь, что, получив опыт исцеления посредством самовыражения, вы захотите профессионально применять данные методы. Эта книга предназначена служить руководством для психотерапевтов, педагогов, родителей и всех тех, чья миссия состоит в том, чтобы предлагать людям безопасную, благоприятную окружающую среду для самоисследования, понимания и общения.

Меня часто спрашивают, как возник мой интерес к экспрессивным искусствам. Моя мать, Хелен Роджерс, была талантливым художником и всячески побуждала нас с братом к занятиям живописью, рисованием и скульптурой. Мой отец, психолог Карл Роджерс, разработал выдающуюся теорию и практику, названную им клиентоцентрированной терапией. По мере развития его теоретических построений их стали применять в таких областях, как образование, управление и медиация; его подход также называют человекоцентрированным. Так что вполне естественно, что у меня возник интерес как к искусствам, так и к психологии. Я также любила использовать движение для самовыражения. Насколько я помню свое детство, музыка в нашей гостиной всегда вдохновляла меня танцевать. В колледже я специализировалась в области психологии, но выбирала курсы и по искусствам. Позднее, после замужества и рождения детей, я вновь поступила в колледж, чтобы получить степень магистра психологии в университете Брэндис (где моим научным руководителем был Эйб [Абрахам] Маслоу), а затем психотерапевтическую подготовку. Я начинала работать с детьми в качестве игрового психотерапевта. Искусства были естественной формой для их экспрессии.

Работая в различных клиниках психического здоровья и психиатрических учреждениях, я экспериментировала с искусствами в качестве метода, позволяющего клиентам выразить чувства и обрести понимание себя. На протяжении многих лет частной практики я разработала собственный психотерапевтический подход, расширив человекоцентрированную философию моего отца, чтобы она включила в себя экспрессивные искусства.

После двадцати лет брака, завершившегося разводом, я переехала в Калифорнию и в конце концов сосредоточила все свои интересы на интенсивной человекоцентрированной тренинговой программе с использованием экспрессивных искусств. Последние десять лет, по мере того как я наблюдала за изменениями, происходившими с участниками этой программы, и с трепетом и удивлением становилась свидетелем их визуального искусства, движения, пения и письма, очень стимулировали и обогатили меня. Поскольку участники программы возвращались в нее несколько раз на протяжении двух лет, я наблюдала их, преисполненных живой креативности и ощущения прилива сил.

Я попыталась преподнести этот материал таким образом, чтобы вы смогли почувствовать его сердцем и всем существом. В начальных главах описаны способы использования экспрессивного искусства в игровой форме самостоятельно или вместе с членами семьи и друзьями. Научиться получать удовольствие от процесса, не беспокоясь о продукте, – вот секрет нового обретения того удовольствия, которое мы получали от творчества в детстве. Однако не все обстоятельства способствуют творчеству. В главе 2 в развернутом виде изложены человекоцентрированные принципы создания такой окружающей среды, которая по-настоящему благоприятствует творчеству. В главах 4 и 5 описывается процесс творческой связи: как он возникает и как взаимопереплетение движения, письма, визуального искусства, музыки, вокализации и медитации используется для того, чтобы отправиться в путешествие во внутренние области психики и достичь взаимосвязи с другими людьми. Попытка облечь в слова процесс экспрессивных искусств подобна попытке рассказать женщине с Марса, на что похож вкус апельсина. На самом деле, чтобы понять это, вы должны попробовать его сами.

В главах 6 и 7 описываются теория и практика процесса творческой связи в психотерапевтической работе с клиентами и другими группами населения. Я подчеркиваю признание универсального сознания, которое иногда игнорируется в психотерапевтических теориях. В главах с 8 по 11 предпринята попытка обратиться к главным философским, политическим, духовным кризисам современности: нашей потребности принять свою тень, воспринять наш свет, обнаружить нашу духовность, обрести универсальность, несмотря на культурные границы, и развить гуманитарное, эгалитарное и творческое сознание ради нашего будущего. Экспрессивные искусства представляют собой мощные процессы, позволяющие понять и привести в соответствие наши чувства и мысли в связи со всеми этими вопросами.

Как и у большинства людей, у меня есть собственные запреты для творчества. Когда я работала над этой книгой, одно случайное событие позволило мне использовать процесс творческой связи для проработки этих преград. Мой компьютер располагался в комнате рядом с кухней, в которой шел ремонт. И когда плотники стучали молотками под громкий рок, я сказала себе: «Так не пойдет!» Поэтому я передвинула компьютер в свою художественную студию. Какое счастье! Когда мне требовался перерыв в работе, я включала музыку, чтобы вдохновить себя на танец или пение. Я особенно благодарна исполнителям музыкальных композиций в стиле нью-эйдж: Полю Винтеру, Сьюзан Осборн, Стивену Халперну, а также Габриэль Рот с ее «Зеркалами», Олантуньи и другим ударникам. Как только я схватывала т<