Засчитывать ли добрые дела, если их приятно совершать.

Обычно людям нравится делать что-то хорошее, и этот факт может поставить под сомнение их истинную мотивацию. Этой теме я посвятила одну из своих книг – «Paying it Forward» («Оплата вперед», 2015)[95]. Но как быть с людьми, которые совершают добрые дела даже тогда, когда те идут вразрез с их собственными интересами, когда нет никакой надежды на материальную награду или когда точно известно, что об их щедрости никто не узнает? Наверное, эти люди истинные альтруисты? Можно утверждать, что даже в таких случаях не исключено, что они действуют из эгоистических побуждений. Вполне возможно, они стремятся не столько помочь другим людям, сколько поднять себе настроение, почувствовать себя героями или ощутить собственное превосходство по какому-либо важному для них критерию (например, доброте). Все это вызывает положительные эмоции и заставляет гордиться собой. Некоторые совершают добрые дела ради облегчения, которое они испытывают, уменьшив страдания другого человека.

Однако как бы там ни было, это отнюдь не умаляет заслуг «благодетеля». Люди, которыми движет сильное желание помочь, несомненно, заслуживают восхищения. Любые выгоды, которые они получают, безусловно, никак не влияют на присущее им великодушие – хотя жертвы синдрома самозванца и могут думать иначе.

 

Итак, мы убеждаем себя, что доброе дело – пустяк. Проблема в том, что окружающие продолжают восхищаться нашими поступками! Это вызывает у нас диссонанс – если мы согласимся с ними и примем похвалу, мы извлечем выгоду из бескорыстного деяния, которое автоматически перестает быть бескорыстным. Если же мы станем отрицать свои заслуги, мы почувствуем себя «самозванцами» – все говорят, какие мы хорошие, но это неправда!

Альтернативное объяснение состоит в том, что «самозванцы»-благодетели искренне верят, что не сделали ничего особенного. Другими словами, им не нужно прилагать особых усилий, чтобы отмахнуться от похвалы: им действительно кажется, что все это пустяки. Фактически люди, которые с успехом совершают добрые дела, мыслят так же, как и люди, добившиеся признания на работе. Вспомните три характерные особенности синдрома самозванца из Главы 1. Достаточно заменить критерий «успех на работе» на критерий «успех в совершении добрых дел»:

1. Вера в то, что у других завышенное мнение о вашем добросердечии.

2. Страх, что вас разоблачат и все поймут, что на самом деле вы не такой уж хороший и искренний человек.

3. Постоянное приписывание успеха (доброты) внешним факторам, например удаче: «Просто я оказался в нужном месте в нужное время», «Любой бы сделал то же самое».

 

Рис. 13. Модель мышления, характерная для «самозванца»-благодетеля

 

Как и успешные люди, страдающие синдромом самозванца на работе, «самозванцы»-благодетели живут в страхе оказаться разоблаченными. В конце концов, у каждого найдется уйма доказательств, что он вовсе не так добр и бескорыстен, как думают окружающие. Спросите «самозванца», почему он не верит в собственную доброту, и он тут же приведет вам множество примеров хороших поступков, которые мог совершить, но не сделал этого. Кроме того, поскольку такие люди «знают», что на самом деле они плохие (иногда они нелестно отзываются о своих знакомых или проходят мимо страждущих), единственный выход, который они видят, – это совершать еще больше добрых дел. Но их, к несчастью, никогда не бывает достаточно, а потому «самозванцы»-благодетели никак не могут избавиться от ощущения, что они не такие добрые, как все думают.

 

Рис. 14. Характерные особенности «самозванца»-благодетеля

 

 

Случай из практики

Аарон – молодой человек, который активно занимается благотворительностью. Когда я познакомилась с ним, ему было 28 лет и все свое время он тратил на помощь нуждающимся. В течение года – между окончанием школы и поступлением в университет – он впервые помогал строить школы в Африке, а затем повторял этот опыт еще четыре раза. Чтобы собрать деньги на поездки и материалы, Аарон участвует в бесчисленных мероприятиях, которые занимают большую часть его жизни: он организовал благотворительный забег, прыгнул с парашютом, ходил по углям и т. д. Кроме того, раз в неделю он проводит вечер за приготовлением бутербродов и раздачей их бездомным на улицах. Если этого оказывается недостаточно, он работает в благотворительной организации.

Можно решить, что на свете немного людей, приносящих больше пользы, чем Аарон. Тем не менее он обратился в мою клинику с жалобами на плохое настроение и депрессию – сказал, что чувствует себя никчемным и страдает от низкой самооценки. Когда я спросила его, какими своими качествами он гордится, он не нашел, что ответить. У меня ушло много времени, чтобы узнать обо всех удивительных вещах, которыми он занимается. Когда я сказала, что это потрясающе и что он, несомненно, очень хороший – даже прекрасный! – человек, для него это не имело значения. Почему? «Мне это нравится», – сказал он. Аарон получал столько удовольствия от того, чем занимался – новые впечатления, поездки за границу, встречи с интересными людьми, – что ни один из его поступков не мог считаться истинным благодеянием.

Самое страшное, сказал он мне, что все реагировали так же, как я, – видели в нем чуть ли не святого. В результате он чувствовал себя подлым обманщиком, поскольку не считал себя таким уж добрым и бескорыстным (и почти не задумываясь, привел множество примеров не самых лучших своих поступков).

 

Ахиллесова пята «самозванцев»-благодетелей – значимость, которую они придают бескорыстным делам. Это их все. Возможно, они росли в семье, где добрые дела и помощь другим ценились больше, чем богатство или статус. Со временем эта ценность закрепилась в их сознании, однако, как и другие самозванцы, они – перфекционисты. Сколько бы добрых дел они ни совершили, невозможно переделать их все, а значит, невозможно взять ту высочайшую планку, которую, по их мнению, должен преодолеть по-настоящему добрый человек.

 

Рис. 15. Диссонанс у типичного «самозванца»-благодетеля

 

Другие «самозванцы»-благодетели могли расти в семьях, где их часто называли «эгоистами». Такой ярлык вызывает негативные эмоции и значимо снижает самооценку. Вырастая, такие дети прилагают все усилия, чтобы доказать, что это неправда.

Поскольку в глубине души «самозванец»-благодетель не считает себя хорошим человеком, любой благородный поступок может вызвать у него когнитивный диссонанс. Он знает, что совершил благое дело, но не верит в свою доброту. Чтобы избавиться от этого противоречия, он должен изменить одно из убеждений. Разумеется, легче изменить представление о поступке (поступок был не такой уж бескорыстный), чем представление о себе (наверное, я все-таки хороший человек).

 

Душа компании («самозванец»-звезда)

 

Жизнь одной моей знакомой – сплошной праздник. Ее приглашают везде и всюду – ни одна вечеринка, свадьба или день рождения в городе не обходятся без ее присутствия. Если вы хотите насладиться ее обществом на выходных, будьте добры, уведомьте об этом минимум за три месяца – как в эксклюзивном ресторане. Столько людей жаждут провести с ней время! Друзья дали ей прозвище мисс Популярность, и она изо всех сил старается соответствовать.

Тем не менее недавно, когда мне удалось ангажировать ее на чашечку кофе, она призналась, что далеко не так популярна, как кажется. В действительности, по ее словам, у нее мало «настоящих» друзей, и она одинока. Она сказала, что репутация души компании вызывает у нее чувство дискомфорта, потому что это неправда – она «самозванка».

Такое случается часто. Я регулярно работаю с этой разновидностью синдрома самозванца. В большинстве случаев мои пациенты – женщины, у которых, на первый взгляд, достаточно внушительное количество друзей, но при этом они утверждают, что все не по-настоящему и на самом деле их никто не любит.

Почему так происходит? Как всегда, все сводится к неуверенности в себе и исповедуемым ценностям – чаще всего мы сомневаемся именно в тех качествах и вещах, которые важны для нас больше других. Для некоторых людей популярность – это все, поэтому они вкладывают в нее максимум времени и сил. Но каков предел? Когда такой человек сочтет, что достаточно популярен? Вероятно, никогда – как известно, при синдроме самозванца чем больше достигнуто, тем выше планка. Вполне возможно, все достижения будут приуменьшаться и обесцениваться точно так же, как у других «самозванцев».

 

Рис. 16. Характерные особенности «самозванца»-звезды

 

Но вернемся к трем характерным особенностям синдрома и посмотрим, как они проявляются у «самозванца»-звезды:

1. Вера в то, что у других завышенное мнение о вашей истинной популярности.

2. Страх разоблачения: на самом деле вы не вызываете или не может вызывать симпатии.

3. Постоянное приписывание успеха (количества друзей) внешним факторам, например усердному труду. «Самозванец»-звезда часто прилагает огромные усилия, чтобы поддерживать любовь окружающих (постоянно развлекает их, поддерживает социальные контакты и т. д.). Многие отрицают свою видимую популярность, полагая, что их приглашают только из вежливости, а не потому, что они всем нравятся.

 

 

Случай из практики

Марша обратилась в мою клинику с жалобами на грусть и одиночество. Ей было 65 лет, она недавно овдовела и чувствовала себя крайне подавленной. Признаться, я ожидала, что она расскажет мне, как сидит дома сама с собой и горюет с тех самых пор, как умер муж. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что Марша ведет весьма активную социальную жизнь. По понедельникам она играла в бридж, по вторникам ходила на уроки вязания, по средам – на йогу, а по четвергам обучалась на различных курсах. По пятницам она ходила по магазинам и готовила, потому что каждые выходные устраивала для друзей роскошные ужины. У нее было два сына и внуки, живущие неподалеку, а также много друзей в разных уголках страны, с которыми она не только регулярно созванивалась, но и ездила в гости. Кроме того, она много писала на Facebook.

Я была несколько озадачена несоответствием между ее внешне здоровой социальной жизнью и чувством одиночества. В ходе беседы выяснилось, что Марша страдает синдромом самозванца – окружающие видели в ней душу компании, но она сама считала себя обманщицей: на самом деле рядом с ней не было ни одного человека, которого она могла бы назвать настоящим другом. Никого из тех, с кем она ходила на занятия и даже приглашала в гости по выходным, Марша не считала родственной душой, а потому чувствовала явную нестыковку между своей иллюзорной популярностью и реальностью. «На самом деле, – сказала она однажды, – я несчастный и одинокий человек».

После соответствующего анализа выяснилось, что Марша искала замену душевному родству, которое сложилось у них с мужем – ее лучшим другом. Поскольку других близких друзей у нее не было, количество случайных знакомых не имело значения – они не заботились и не беспокоились о ней так, как это делал муж и как, по ее мнению, должны делать настоящие друзья. Потребовались некоторые усилия, чтобы изменить ее отношение к себе и привести внутренние убеждения в соответствие с реальностью.

 

В этом и заключается главная проблема: «самозванцы»-звезды путают приглашения на мероприятия с истинной симпатией. Они хотят, чтобы их любили, но чувствуют, что активная социальная жизнь не отражает того, насколько они нравятся окружающим. И действительно, у некоторых «самозванцев»-звезд столько социальных контактов, что кажется, будто они их коллекционируют. Однако поддерживать близкие отношения с таким количеством людей невозможно – большинство неизбежно останутся случайными знакомыми и не станут «истинными» друзьями, о которых так мечтают представители этого типа «самозванца». В результате они чувствуют себя одинокими и утверждают, что вся их популярность – видимость и настоящих друзей у них нет.

 

Сколько друзей нам нужно?

 

В рамках одного из исследований Робин Данбар, эволюционный антрополог из Великобритании, подсчитал, со сколькими людьми знаком среднестатистический человек[96]. Оказалось, их около 150. Сегодня, разумеется, у нас может быть 500 «друзей» в Facebook и 2000 подписчиков в Twitter, однако, по словам Данбара, по-настоящему мы можем поддерживать связь только со 150 знакомыми. Впрочем, даже эти 150 – не «друзья», а просто люди, которые в той или иной степени вовлечены в нашу жизнь.

Представьте, что все 150 знакомых размещены в концентрических кругах. Те, кто в центре, – наши самые близкие друзья. Чем дальше от центра, тем слабее связи. Из 150 человек только 5 (а то и меньше) окажутся во внутреннем круге (круг 1). Это настоящие друзья, которые вызывают у нас сильный эмоциональный отклик. Мы делимся с ними мыслями и переживаниями, поддерживаем друг друга в трудную минуту и активно взаимодействуем в реальной жизни.

Следующий круг (круг 2) может содержать до 15 человек, с которыми мы тоже часто взаимодействуем, но на самом деле они не настолько близки нам, как друзья из круга 1. Эта группа людей, безусловно, важна для нас, но не так сильно, как внутренний круг. Отношения с ними достаточно теплые и взаимные. Возможно, мы видимся и разговариваем не так часто, но когда это происходит, делаем это с удовольствием.

В следующем круге (круг 3) может находиться порядка 50 человек. Это знакомые – люди, которых мы хорошо знаем и с которыми нам приятно общаться. Тем не менее мы не ищем с ними встречи и не поддерживаем никаких других контактов, кроме как случайных.

Наконец, в последнем круге (круг 4) находятся все остальные – человек 80, с которыми мы изредка встречаемся, но не поддерживаем никаких значимых отношений. Мы поздороваемся, если столкнемся с ними на улице, и, возможно, поинтересуемся, как у них дела, но это все.

 

Рис. 17. Сколько друзей нам нужно?

 

Все эти люди важны для нас. Близкие друзья беспокоятся о нас и поддерживают (в том числе эмоционально). Люди из следующих двух кругов необходимы для активной общественной жизни и удовлетворения потребности в аффилиации[97] (большинству из нас важно чувствовать себя частью некой группы). А внешний круг нам нужен потому, что все мы жаждем признания и нам нравится видеть вокруг знакомые лица.

Проблема в том, что некоторые люди так стремятся доказать свою популярность (в том числе и самим себе), что нарушают это тонкое равновесие и расширяют внешние круги. Например, у них может быть 100 и 70 друзей в круге 3 и 4 соответственно. В итоге внешние круги – а именно они видны лучше всего – оказываются перегружены, и нам кажется, будто у них много друзей. Тем не менее реальность такова, что внутренний круг (круг 1) остается небольшим. Это несоответствие и заставляет их ощущать себя обманщиками. Им кажется, что во внутреннем круге должно быть гораздо больше настоящих друзей.

Вероятно, немалую роль в развитии данной разновидности синдрома самозванца играют социальные сети. Такие площадки, как Facebook, призваны объединять людей и облегчать общение, но на деле оказывается, что они хороши для заполнения внешних кругов, но совсем не подходят для приобретения близких друзей из круга 1, а ведь только они в состоянии избавить нас от неуверенности в себе.

 

 

Счастливчик

 

Последняя категория самозванца в социальной сфере, рассматриваемая в моей книге, – это человек, который ведет идеальную, сказочную жизнь (во всяком случае, так кажется окружающим), но он убежден, что в реальности все иначе. На первый взгляд, у этого человека действительно есть все – богатство, прекрасный дом, поездки в экзотические страны, прекрасные дети, уйма друзей, успешная карьера (или счастливое домоседство). В чем же проблема?

В том, что даже такие везунчики могут страдать синдромом самозванца. Вопреки головокружительным успехам, они не чувствуют себя состоявшимися. Чем сказочнее кажется их жизнь снаружи, тем сильнее они ощущают фальшь изнутри. На самом деле «самозванец»-счастливчик часто прилагает огромные усилия, чтобы поддерживать видимость идеальной жизни, но только потому, что считает себя не вправе быть несчастным. При общении с окружающими эти люди ведут себя как улыбчивые и веселые оптимисты, поэтому никто не догадывается об их позорной тайне – несмотря на все, что у них есть, они глубоко несчастны.

 

 

Случай из практики

42-летний Джарид добился всего, чего хотел. Когда он был подростком, он мечтал заработать свой первый миллион к 25 годам, а к 30 – купить Porsche и жить в большом доме с бассейном. У него было все, о чем он мечтал, – жена, дети, собака и няня. В 45 лет он планировал уйти на покой и ждал этого момента с нетерпением.

Тем не менее в определенный момент он перестал чувствовать радость жизни. Он утверждал, что не страдает депрессией – в конце концов, дела у него шли хорошо, он каждый день ходил на работу, заключал выгодные сделки, подписывал контракты, общался с клиентами и т. д.

Его проблема была в том, что он чувствовал какое-то внутреннее оцепенение. Другими словами, Джарид достиг всего, о чем мечтал, и теперь не знал, что делать дальше.

После проработки ситуации он признал, что ощущал вовсе не оцепенение – скорее он просто не чувствовал тех положительных эмоций, которые, по его мнению, должен испытывать всякий человек на его месте. Зато его захлестывали негативные эмоции – Джарид чувствовал себя подавленным, разочарованным и бесполезным. Более того, это вызывало у него злость – как смеет он, человек, получивший от жизни все, не чувствовать себя счастливым? В результате он ощущал себя фальшивкой – окружающие ему завидовали, а он был совершенно не рад своему успеху.

 

Когда столь очевиден разрыв между общественным образом и личным «Я», это может приводить к депрессии, усугубляющей страдания. Но откуда ей взяться, если для нее нет ровным счетом никаких причин? С чего вдруг этому везунчику чувствовать себя подавленным? Подобные мысли могут чаще заставлять человека чувствовать себя самозванцем: рано или поздно он начинает ощущать себя обманщиком из-за якобы несуществующих проблем с психическим здоровьем – «Есть люди с реальными проблемами, которые действительно больны. Мне не о чем беспокоиться, а значит, с психикой у меня все в порядке. Выходит, я симулянт».

Такую разновидность депрессии часто называют дистимией (иногда «высокофункциональной депрессией») и классифицируют как расстройство настроения, не имеющее очевидной причины. Считается, что им страдают около 3 % населения[98], причем некоторые специалисты убеждены, что оно имеет генетическую природу. От дистимии можно страдать достаточно долго (в некоторых случаях годами). В результате человек считает себя никчемным и бесполезным, жизнь теряет для него всякий смысл. Многие привыкают к этим мыслям и постоянно чувствуют себя обманщиками, скрывающими реальность под красивой маской.