Что же мы можем отметить нового в теории западного марксизма.

В первую очередь западный марксизм большей частью сосредоточился на анализе надстройки, на тех элементах, которые больше всего отдалены от экономического базиса. В фокусе – культура и искусство. Лукач отдал предпочтение литературоведению (авторы, которых он анализировал - от Гёте и Скотта до Манна и Солженицына). Кульминацией явился его объемистый труд «Эстетика»(1963) (издан на русском языке как «Своеобразие эстетического» Т.1-4, 1986). Адорно написал десяток книг по музыке и музыкальной культуре ХХ столетия (Вагнер, Малер). Беньямин - то же самое, также исследование Бодлера, Брехта. Гольдманн (Скрытый Бог) анализ произведений Расина и янсенизма и пишет о Мальро. Лефевр – Вклад в Эстетику. Вольпе - Критика вкуса. Маркузе рассматривает эстетику как центральную категорию свободного общества (Эссе об освобождении). Сартр – Что такое литература? Пишет о Жане, Малларме, Тинторетто и 10 лет о Флобере. Альтюссер – статьи о живописи, театре (Брехт, Кремонини). Эстетика как мост соединяла философию с реальным миром, и оказалась в сфере постоянного внимания западных марксистов. Работы богатые и генерировали новые темы. «Моральный галилеизм» Делла Вольпе, соединяющий марксизм и научный метод, был направлен на создание «марксистской логики», как универсальной науки, которая была бы не труднообъяснимым поверхностным соединением диалектики и классической формальной логики, предложенным Энгельсом, ни теорией отражения, которую Вольпе отрицает за гносеологическую некритичность, как Брехт отвергал ее из-за эстетической некритичности. Он стремился распространить метод естественных наук на общественные науки, представляя их как науки об историко-естественном эксперименте общественного человека, т.е. определить науку конденсацией развития производительных сил. Марксизм представал в качестве критической науки о современном обществе.

 

Грамши предложил понятие «гегемония». Воспринял его от Плеханова и Аксельрод, но вложил в него новый смысл - описывал огромную силу и сложную организацию буржуазного классового правления в Зап. Европе, что воспрепятствовало повторению Октября в Европе. Система власти на гегемонии основана, контролирующим механизмом служит школа, церковь, пресса, партии и ассоциации. Грамши пытался найти объяснение причин возникновения западного марксизма на основе анализа европейской истории.

 

Исключительный масштаб и скорость распространения марксизма в Италии после освобождения, включая рост не только ИКП, но и ИСП, а также распространение марксизма в широких кругах интеллигенции, не имели аналогов ни в одной другой стране Европы. Однако стоит заметить, что еще А.Лабриола (1843-1904) заявил, что марксизм не позитивизм и не натурализм, о чем свидетельствуют его «В память манифеста коммунистов»(1896) и «Об историческом материализме» (1897), но у позитивизма он заимствует научный метод, и не принимает материалистическое понимание истории. Материю он принимает за «знак», метафизическое воспоминание», выражение «последнего гипотетического субстрата натуралистического опыта». Культура и природа пересекаются и взаимодействуют, но не совпадают. Освободить человека можно лишь в том случае, если ему вернуть роль субъекта (творца) истории. Исторический материализм он толкует как философию практики. Человек в истории действует, совершенствуя себя, формирует условия обитания, средства производства и обстоятельства опыта. Марксова доктрина не может претендовать на полномасштабную интерпретацию мира, а является путеводной нитью и методом.

 

Представленная в «Тюремных тетрадях» оригинальная версия А. Грамши (1891-1937), интересна своей конкретностью и попыткой вписать марксизм в итальянскую традицию. Знакомый с трудами Ленина, работавший с Тольятти, он считал диалектический процесс механистическим повторением того, что антитезис должен сохраниться в тезисе. Он выдвигает свою версию историцизма как «обмирщения и безусловно реального заземления мысли, очищенной от спекулятивного духа и сведенной к истории, историчности и ли спекулятивному гуманизму. Философия практики окончательно порывает с теологией и остатками трансценденции. Трактовать базис спекулятивно как своего рода «потаенного бога». Базис (как структура) историчен, это отношения реально работающих людей. Для понимания истории не нужны идеалистические спекулятивные схемы, вульгарно-материалистические упрощения в позитивистском духе, ибо историю не разместить в клетке философских и научных схем. Революционная организованная воля сметает теоретическую необходимость и регулярность. Подлинная диалектика позволяет понять историческую необходимость и реальность. Октябрьская революция, по Грамши, была, по сути, революцией против «Капитала», т.е. произошла вопреки прогнозам. Следовательно, факты выше идеологии, а значит, марксизм – не спекулятивная доктрина, а практика и революционное сознание. Вопрос в том, чтобы диалектически соединить теорию и практику, чтобы обеспечить прорыв к власти силы, способность сотворить новый тип цивилизации.

 

В теории гегемонии Грамши показывает, что класс становится направляющим тогда, когда он концентрирует в себе энергию и насущные потребности общества как целого в рамках органической системы социальных союзов, связанных общей идеологией и культурой. Общества без гегемонии не бывает. Борьба между двумя классами за господство – борьба двух гегемоний. Кризис гегемонии неминуем (в этом суть революции) и наступает при падении командного тонуса. Кризис (потеря естественным образом консенсуса и контроля над обществом) выявляет пустоты в структурах власти, создаваемые одним из непокорных классов. Развивается новый руководящий класс, заявляющий на свои права гегемонии. Различие между господством и гегемонией ведет Грамши к уяснению разницы между обществом политическим (в форме государства, власти как силы, конституирующаяся в виде юридического аппарата принуждения) и обществом гражданским (взаимосвязи отношений, кристаллизирующихся во множестве институтов: партий, церкви, печати, школы). Посредством этих институтов претендующий на гегемонию класс реализует свои верования, ценности и идеалы, создавая некое морально-интеллектуальное единство социальных групп, свой образ культуры, свою шкалу ценностей и укоренить их в массовой национальной культуре как детерминант социальных перемен. Так в связке теория-практика выделяется слой интеллектуалов (социальный слой с функцией организаторов), конструирующих модель социалистического общества. Интеллектуал как агент партии становится «органическим дирижером партии». Партия, как «Новый Государь», «очаг веры» и хранитель доктрины становится «органически интеллектуальной», воплощает в себе «коллективно революционную якобинскую волю». Государь в сознании становится божеством, а социализм – религией, истина – в партии, т.е. партия как церковь. Революция – это «позиционная война». Здесь происходит концептуальное смещение внутри классической марксистской схемы. История обнаруживает себя в развертывании антагонистических начал, гегемоний, религий или культурных моделей, а не в развитии производительных сил. Надстройки играет роль базиса, идеология первична, другие институты –вторичны. Философия должна изменять мир.

 

Однако Грамши превратился в официальную идеологическую икону партии. Основателем новой школы стал Гальвано Делла Вольпе, – вступил в партию в 1944 и по 1960 гг. пишет много важных работ. В его школе Колетти, Росси, Черрони и др. Они говорят о необходимости анализа итальянского общества в «чистых» категориях развитого капитализма при соответствующих «передовых» политических целях рабочего класса в этом обществе. Это противоречило ортодоксии ИКП, которая подчеркивала исторически отсталый, и неустойчивый характер итальянского общества.

 

Между Востоком и Западом: