Часть первая. Философия в современном мире

Почему философия?

Каждый человек – природженный философ. Вы удивлены? Тогда предлагаю рассмотреть несколько примеров. Первый пример касается особенностей нашей памяти. Мы лучше запоминаем определенную информацию, определенные факты и события только тогда, когда придаем им значение и смысл. Это подтверждают современные исследования человеческого мозга. Ежедневно мы становимся свидетелями многих событий, которые происходят с нами и другими людьми. Средства массовой информации регулярно поставляют нам новости, которые очень быстро устаревают, мгновенно переносятся из настоящего в прошлое, освобождая место для других новостей. Каждый день приносит нам новые впечатления и чувства, мы оказываемся каждый раз в других ситуациях, которые требуют от нас соответствующих решений и поступков.

Как же мы справляемся с таким количеством информации? Почему нас не поглощает море ежедневных фактов и событий? Ответ прост: наш мозг устроен таким образом, что «уберегает» нас от чрезмерных перегрузок. Вот вы смотрите выпуск новостей по телевизору. Он только что закончился, спросите себя: сколько сюжетов было в данном выпуске? Что вы запомнили из увиденного и услышанного? А что вы будете помнить завтра, через несколько дней, через неделю? Современные исследования показывают, что уже завтра мы забудем 90% информации, полученной сегодня — идет ли речь о фильме, который мы посмотрели, или о лекции, которую прослушали, или о простом разговоре, который имели со своими близкими или друзями. Для того чтобы удерживать в памяти большие объемы информации, мы должны ее правильно «упаковывать». А это требует постоянной работы над собой, требует от нас немалых творческих усилий.

Мы лучше запоминаем то, что имеет для нас смысл, имеет для нас какое-то значение. Придание смысла как бы «кодирует» большие объемы информации, превращая потоки голых данностей на целостные связи осмысленного знания. То есть память не является просто пассивным «откладыванием» прошлых переживаний. Ее надежность и интенсивность зависит от наших сознательных усилий, от нашего творчества. Даже когда человек вспоминает какие-то события собственной жизни, он воспринимает прошлое в свете нового опыта. Тогда конкретные прошлые события воспринимаются по-новому. То, что прежде казалось второстепенным, неожиданно выходит на первый план, а то, что вчера казалось важным, сегодня воспринимается как малозначимое. Иными словами, мы не просто вспоминаем прошлое, а всегда воспроизводим его по-новому. Наши воспоминания – это создание нашей биографии, придание смысла нашей жизни на определенном ее этапе. То же касается и истории страны, истории человечества. Не все события приобретают статус исторических, а только те, которые мы оцениваем как важные, определяющие, исполненные какого-то значения. Такие события объединяют множественность пережитого опыта в целостность биографического или исторического повествования. Но что такое смысл? Как он возникает? Как происходит событие обретения смысла?

Эти вопросы подводят нас к другому примеру – к особенностям нашего восприятия. Смысл не является просто информацией, полученной извне. Смысл также не является конкретным фактом или конкретным впечатлением. Например, смысл книги, которую мы сейчас читаем, не возникает автоматически из комбинации букв, слов и предложений. Точно так же и смысл фильма, который мы смотрим, не возникает автоматически лишь из процесса его визуального и слухового восприятия.

Теперь пусть буквы, слова, предложения и визуальные образы будут обозначать конкретные факты, события или конкретные фрагменты информации. Тогда становится понятным, что толкование и понимание книги или фильма (или определенного видеоматериала) является чем-то отличным от их пассивного восприятия. Понимание является творческим процессом придания смысла определенному множеству фактической информации. Результатом этого процесса является создание картины реальности. Можно без преувеличения сказать, что реальность является продуктом нашей творческой активности.

Неудивительно, что люди, прочитавшие одну и ту же книгу или посмотревшие один и тот же фильм, могут иметь разное, иногда абсолютно отличное понимание прочитанного или увиденного. Это похоже на то, как рассматривать город с вершины горы и с разных точек зрения. Наивно апеллировать к простому факту или простому наблюдению как «окончательному аргументу». Известно, что даже свидетели в суде дают разные описания одного и того же события.

 

Например, несколько человек рассматривает фреску Рафаэля «Афинская школа» (Scuola di Atene) в станце (парадном зале) делла Сеньятура Ватиканского дворца. И хотя все зрители созерцают примерно один и тот же визуальный образ, на самом деле воспринимают они довольно разные вещи. Зрение каждого зрителя «нагружено» его собственным опытом и знаниями. Физическое восприятие фрески (физическое видение) – всего лишь материальный базис их восприятия этого произведения искусства. Кто-то из зрителей ничего на знает о Платоне и Аристотеле, об античных философских школах, и тогда он видит просто группы людей в странных одеждах, которые разговаривают, сидят, стоят, смотрят в разные стороны и т. п.

Те же, кто что-то знает об античной философии, легко узнают в центре Платона и Аристотеля, но другие фигуры будут им незнакомы. Для более подготовленного зрителя другие фигуры оживают и постепенно обретают собственные имена. Вот у ног Платона и Аристотеля сидит или полулежит Диоген. Слева от Платона, чуть дальше от центра, можно узнать Сократа, который обращается к Алкивиаду (юноше в шлеме и в плаще и с мечом на левом бедре). Между ними стоит Ксенофонт, автор воспоминаний о Сократе. Слева на первом плане можно увидеть Пифагора. За его спиной подглядывают за тем, что он пишет Боэций и Аверроэс. Перед Пифагором мальчик держит дощечку с символическими знаками – схемой музыкальных ассонансов. Начертанные главные музыкальные созвучия соответствуют математически-музыкальной структуре космоса (для пифагорейцев музыка – часть математики). Еще левее от них, в венке из виноградных листьев, улыбается и что-то записывает Эпикур. Справа от Пифагора стоит Парменид и сидит Гераклит.

Если перевести взгляд на правую переднюю часть фрески, то мы увидим Евклида, который циркулем измеряет что-то на дощечке. Спиной к зрителям стоит Птолемей, держа в руках земной шар. Слева от него Зороастр (по другой версии – Страбон) с глобусом звездного неба. А может именно это и есть Птолемей (в этом вопросе интерпретаторы расходятся). Вон из крайнего правого угла выглядывает сам Рафаэль. Над «группой Евклида» стоит в уединении Плотин...

Но найдутся и зрители, которые больше не удовлетворяются разгадкой того, «кто есть кто» на фреске. Они, внимательно рассматривая «Афинскую школу» (кстати, почему «афинскую», ведь здесь представлены философы разных школ и направлений, разных городов и стран?), хотят увидеть нечто иное – задум Рафаэля. Для таких зрителей все эти группы, жесты и выражения лиц что-то говорят, на что-то намекают. Фреска начинает «говорить», зритель вступает в диалог с автором. Платон держит в руках книгу, на которой написано «Тимей» (платоновский диалог, в котором излагается теория сотворения мира Мастером-демиургом). Его палец поднят вверх. Он открыватель «небесных» тайн. У Аристотеля в руках его «Этика» (главная часть которой – теория добродетелей и теория дружбы – Академия и Ликей были прежде всего союзом друзей), и он указывает на нас, зрителей. Главным образом его интересуют дела «земные». Или не только? Быть может, Аристотель указывает на Папу как главу католической Церкви? (Ведь именно Папа является главным зрителем этой фрески).

На переднем плане «группа Пифагора» и «группа Эвклида» иллюстрируют единство взаимоотношения математических и астрономических исследований. Поднятый вверх палец Платона, как и обе фигуры, учителя и ученика, образуют символическое единство всей композиции: Платоново учение указывает направление интеллектуальных поисков (от математики к музыке, от музыки – к теории неба, и наконец, от изучения видимого мира – к теории идей, лежащих в его основе). Так описана система знания в седьмой книге Платонового диалога «Государство». Но внимательный зритель также заметит, что Платон похож на Леонардо да Винчи (его узнают все), а Гераклит – на Микеланджело Буонарроти (достаточно посмотреть на автопортреты последнего, чтобы уловить сходство). Если учесть, что на фреске присутствует и сам Рафаэль, то очевидно, что по его замыслу художники привлечены к философской школе как ее полноправные члены (Леонардо считал живопись высшей наукой и подлинной философией).

Наконец, даже если зритель является знатоком творчества Рафаэля, то для него эта фреска будет ярким примером зрелого периода творчества мастера (хотя художнику на момент написания этой фрески – от 25 до 27 лет от роду). Таким образом, разные зрители, рассматривая «Афинскую школу», будут воспринимать совсем разные вещи. В зависимости от уровня знания об античной философии, о живописи Ренессанса и о творчестве самого Рафаэля, наше восприятие будет становиться все глубже и «объемнее», «наполненнее». Другими словами, наше зрительное восприятие открыто для бесконечного развития и совершенствования. А ответ на вопрос – «кто все эти фигуры, кто такие Боэций, Зороастр, Плотин, Алкивиад, Гераклит, Аверроэс?» – читатель может получить, отправившись в путешествие в страну Философию.

 

Впрочем, даже физическое видение и физическое прослушивание имеют сложную природу. Картирование человеческого мозга засвидетельствовало тот факт, что наше восприятие является результатом сложного процесса конструирования. Вот мы смотрим фрагмент какого-нибудь фильма. Информация с экрана (звуки и зрительные образы) через внешние органы чувств передается в наш мозг, который переводит эту разнообразную информацию на свой «язык», декодируя звуки и образы в электрические сигналы. Эта декодированная информация распределяется по разным участкам мозга. Воспринимая простую визуальную картинку, мозг сразу отделяет информацию о горизонтальных линиях от информации о вертикальных линиях. Одновременно отделяется информация о движениях визуальных образов, о цветах, значении слов (если герои разговаривают) и т. д. Вся эта расчлененная информация в декодированном виде обрабатывается и мозг создает то, что кажется нам простым восприятием этого фрагмента фильма. В действительности же происходит сложный процесс соединения множества декодированных внешних стимулов в целостный образ. Более того, информация об этом образе даже сохраняется в различных участках нашего мозга.

Информация о гласных, согласных, грамматических правилах, о вертикальных и горизонтальных линиях, о различных движениях и цветах, даже о разных языках (например, об английском и русском), – все это сохраняется в разных залах величественного дворца нашего разума. Поэтому не только понимание конкретного текста или видеоматериала, но даже его восприятие на физическом уровне является сложным процессом конструирования, сведения множества к определенному единству. Таким образом, мы «считываем» информацию, но не считываем смысл. Смысл мы создаем, «накладывая» его на конкретную фактическую информацию.

Наконец, важно обратить внимание на особенности нашего мышления. Довольно распространенным является взгляд, что в большинстве случаев люди, сталкиваясь с определенными фактами или событиями, непосредственно их понимают на основании так называемого «здравого смысла». Но в действительности понимание и знание не возникают автоматически как реакция на внешние воздействия — это мы уже отметили. Наше мышление и восприятие можно уподобить глыбе мрамора, из которой еще надлежит создать прекрасный скульптурный образ. Скрипач или пианист подолгу тренируют свои пальцы, свое умение воспроизводить и интерпретировать звуки. Их работа над звуком практически не знает границ. Писатель или поэт упорно работают над средствами выражения собственных мыслей и эмоций. Они работают с художественным словом. Ученый совершенствует свои знания, развивает свои способности исследователя. Он работает с научной мыслью, с теориями и гипотезами. Но что объединяет музыканта, писателя и художника? Что объединяет эти различные сферы человеческой деятельности? — Усилия воспринимать, переживать и передавать определенный смысл. Поскольку человек наделен разумом, он призван вести осмысленный способ существования. Философия подходит максимально близко к источникам возникновения смысла.

Таким образом, и наша память, и наше восприятие, и наше мышление функционируют должным образом только при условии «работы со смыслами», при условии их «осмысленности». Но именно мышление является главной способностью, на основании которой мы осознаем, каким образом и какими путями смыслы порождаются нами и влияют на наше бытие.

 

Выдающийся дирижер и преподаватель Бенджамин Цандер предлагает интересный критерий, позволяющий отличать выдающегося музыкального исполнителя от посредственного. Различие между ними заключается в расстановке акцентов. Прислушаемся к его словам: «Жизнь становится интересной, когда мы обращаем внимание на те важные структуры, частью которых мы всегда остаемся. То же относится и к музыке. Музыкальное произведение тянется единственной непрерывной нитью, когда исполнитель выделяет ноты, несущие особую смысловую нагрузку, в отличие от тех нот, которым отведена чисто декоративная роль. Длительная линия музыкального произведения раскрывается в полной мере лишь тогда, когда исполнителю удается донести «главные» ноты до своего слушателя».

Еще можно привести пример декламации стихотворения. Тот, кто не понимает смысл и внутренний ритм стиха, будет неверно расставлять акценты. Точно так же и театральный актер должен не просто выучить текст напамять, но еще и «играть», «действовать» словами. Зритель только тогда воспринимает актерскую игру, когда актер правильно расставляет акценты (в словах, в жестах, в мимике).

Эти два примера хорошо иллюстрируют роль интерпретации («исполнения») в обнаружении смыслов. Если сравнивать нашу жизнь с музыкальным произведением или стихотворной поэмой, а образ ведения жизни – с исполнением этих произведений, то качество или мастерство исполнения будут связаны с правильной расстановкой акцентов. Тогда наша жизнь будет становиться более осмысленной и наполненной, а мы станем хорошими исполнителями.

 

Человек – это существо, бытие которого существенно связано с само-толкованием и само-пониманием. Другими словами, для человека существовать и ориентироваться в мире означает интерпретировать самого себя и мир. Все наши мысли, решения и поступки являются частью тех картин мира, которые мы создаем, – сознательно или бессознательно, под влиянием различных факторов. Мы всегда понимаем себя в контексте определенной истории, определенной культуры, определенных ролевых отношений в пределах определенных сообществ. Эти контексты определяют нашу идентичность, наше место в мире. Впрочем, не все люди это осознают. Очень часто факторы, влияющие на наше само-понимание, так и остаются от нас скрытыми. Но тем сильнее их власть над нашим образом мышления и нашими поступками. Важная задача философии заключается в том, чтобы прояснять эти условия и факторы придания смысла нашим решениям и действиям. Философия учит нас сознательному отношению к собственному существованию. Она делает нас свободными.