Увязшего в топь по колена погрузили по плечи

 

 

  Некоторый брат в общежитии своем был ложно обвинен в прелюбодеянии; он оставил общежитие, пришел в монастырь аввы Антония. За ним последовали братия общежития, желая утешить его и возвратить в общежитие; но придя, начали обличать его, говоря: «Ты сделал то и то». Брат утверждал, что он ничего этого не делал.

  Когда они препирались, случилось тут быть авве Пафнутию. Он сказал спорящим следующую притчу:

  – Видел я на берегу морском человека, увязшего в топь по колена; некоторые пришли, чтоб оказать ему помощь, и погрузили в топь по плечи.

  Авва Антоний, выслушав притчу аввы Пафнутия, воскликнул:

  – Вот муж, могущий исцелять и спасать души!

  Братия пришли в умиление от сказанного старцами, начали просить прощения у брата, и взяли его обратно с собою в общежитие.

 

  (Отечник святителя Игнатия, Антоний Великий, №   192)

 

Бечева для судна

 

 

  Брат спрашивал авву Пимена:

  – Что мне делать? Меня давит какая-то тяжесть.

  Старец отвечал:

  – И на малых и на больших суднах бывает бечева, и если нет попутного ветра, то берут на плечи канат и бечеву и понемногу тащат судно, пока Бог не пошлет попутного, благоприятного ветра; а когда увидят, что настает мрак, тогда пристают к берегу, вбивают кол и привязывают к нему судно, чтобы оно не блуждало по водам. Этот кол есть самоуничижение.

 

  (Древний Патерик, 10, 62; Скитский Патерик, с. 95)

Плащ воина

 

 

  Один воин спросил старца, принимает ли Бог раскаяние. Старец говорит ему:

  – Скажи мне, возлюбленный, если у тебя разорвется плащ, то выбросишь ли его вон?

  Воин отвечал:

  – Нет! Но я зашью его и опять буду носить.

  Старец говорит ему:

  – Если ты так щадишь свою одежду, то тем паче Бог разве не пощадит Он Свое творение?

  И воин отошел с радостью в свою страну.

  (Древний Патерик, 10, 162; Отечник проповедника, №   763)

 

Купля покаяния

 

 

  Рассмотрим покаяние. Действия его подобны действию купца, который, нагружая корабль, слагает в него не один товар, но все, что признает доставляющим прибыток^[3]. Если видит другого купца, понесшего потери, то не подражает ему; он подражает тем купцам, которые обогатились. Всякое убыточное торговое предприятие он отвергает; все, доставляющее выгоду, старается усвоить себе, прибегая для этого и к займам. Он заботится покупать наиболее такой товар, который уже доставлял ему наибольшую прибыль. Он спрашивает обогатившихся и не завидующих ему, за какую цену можно купить и продать разные предметы торговли.

  Такой деятельности купца подобна деятельность души, желающей благополучно предстать Богу. Она не довольствуется каким-либо одним добрым делом: она старается исполнить все, споспешествующее намерению ее; она убегает от всего, наносящего ей вред.

  Брат! соделавшись таинственным купцом Господа нашего Иисуса Христа, приложи все старание о купле Царя твоего, удаляясь от всего, приносящего убыток. Приносят убыток: слава человеческая, гордость, оправдывание себя, нерадение, злоречие, любостяжание, любопрение, самохвальство, мирские заботы. Все это вредно в купле Иисусовой, – и не возмогут благоугодить Иисусу те купцы Его, которые в товаре своем имеют и эти принадлежности.

  (Отечник святителя Игнатия, Авва Исаия отшельник, №   591)

 

Охотник и его лук

 

 

  Некто, ловя в пустыне диких зверей, увидел, что авва Антоний шутливо обращается с братьями, и соблазнился. Старец, желая уверить его, что иногда бывает нужно давать послабление братьям, говорит ему:

  – Положи стрелу на лук свой и натяни его.

  Он сделал так. Старец опять говорит ему:

  – Еще натяни.

  Тот еще натянул. Старец опять говорит:

  – Еще тяни.

  Ловец отвечает ему:

  – Если сверх меры натянуть лук, то он переломится.

  Тогда авва Антоний говорит ему:

  – Так и в деле Божием. Если будешь сверх меры напрягать силы братии, то они скоро отпадут от дела Божия; необходимо по временам давать им послабление.

  Выслушав это, ловец был сильно тронут и, получив великую пользу, ушел от старца, а братья, утвердившись в правильном воззрении на свой подвиг, разошлись по кельям.

  (Древний Патерик, 10, 3; Отечник святителя Игнатия, Антоний Великий, №   196; Отечник проповедника, №   730)

Дела человеческие

 

 

  Авва Даниил говорил:

  – Авва Арсений рассказывал нам будто об ином каком-то человеке – и вероятно, это был он сам – следующее: к одному старцу, когда он сидел в келии своей, был голос: «Иди! Покажу тебе дела человеческие». Он встал и пошел. Голос привел его в одно место и показал ему эфиоплянина, который рубил дрова и, нарубив большое бремя, хотел нести оное, но не мог; вместо того чтобы убавить из бремени, он опять рубил дрова и подкладывал к бремени, и это делал очень долго. Когда старец прошел немного далее, голос еще показал ему человека, который стоял у колодезя и, черпая из него воду, лил ее в пробитый сосуд, и вода вся опять уходила в колодезь. Потом сказал ему: «Пойди! Покажу тебе еще иное». И видит старец храм и двух мужей, которые сидели на конях и держали бревно один против другого. Они хотели войти в двери, но не могли, потому что бревно било концами по сторонам дверей, а ни один из них не хотел смириться и стать позади другого, чтобы пронести бревно вдоль, и потому оба оставались за дверьми. «Это, – говорит голос, – те люди, которые как будто бы несут иго правды, но с гордостью, и не хотят смириться и идти путем смирения Христова, почему и остаются вне Царствия Божия. Рубящий же дрова означает человека, обремененного многими грехами, который вместо того, чтобы покаяться в них, прилагает к грехам своим новые беззакония. А черпающий воду изображает такого человека, который хотя делает добрые дела, но примешивает к ним и худые, а через то губит и добрые дела свои. И так всякому человеку надобно бдеть над своими делами, чтобы не напрасно трудиться».

  (Древний Патерик, 18, 3; Скитский Патерик, с. 131–132; Отечник проповедника, №   743)

 

Сокровища ювелира

 

 

  Блаженный авва Зосима рассказал историю, которую он от кого-то слышал:

  «Некогда один резчик по камню, из тех, кого называют кавидариями (ювелирами), взяв с собой драгоценные камни и жемчуга, вместе с помощниками своими взошел на корабль, чтобы отправиться торговать. Случилось же ему по домостроительству Божию, что он очень оценил и полюбил одного юнгу, который стал ему как слуга и отдыхал с ним, и принимал пищу с тех же блюд, что и тот (его господин). В один из дней юнга этот услышал, как матросы шепчутся и сговариваются друг с другом бросить кавидария в море, из-за того, что у него [драгоценные] камни. Юнга этот весьма мрачный пришел к благородному человеку, чтобы, как всегда, прислуживать ему. Тот говорит юнге:

  – Что ты так уныл сегодня?

  Он же, утаив от него, говорит:

  – Нет, ничуть.

  Кавидарий опять спросил его:

  – Право, скажи мне, что с тобой?

  Тогда юноша разрыдался и говорит ему, что так-то и так-то, моряки замыслили против тебя. Он говорит ему:

  – Это точно так?

  Тот же ответил:

  – Поистине, они именно так и сговаривались друг с другом.

  Тогда зовет кавидарий своих помощников и говорит им:

  – Все, что я вам скажу, делайте незамедлительно.

  От расстелил муслин и принялся говорить им:

  – Принесите мои сумочки с каменьями.

  И принесли. Он открыл и начал рассыпать каменья, и когда все выложил, принялся говорить так:

  – Вот сама человеческая жизнь? Раде этого я робею, борясь с морем, и вскоре погибну, ничего не взяв из этого мира. – И говорит помощникам: – Вытряхните все в море!

  И тут же все это утонуло в море, а моряки застыли в изумлении, и так рассеялись все их планы».

  И сказал блаженный [Зосима]: «Заметим, что лишь только пробудился в нем помысел, как он сразу стал философом в словах и делах, и все это ради того, чтобы обрести крохотную жизнь. И правильно он сделал. Он думал: «Если я умру, то какая мне будет выгода от всех этих камней?» А мы и малого ущерба не можем ради заповеди Христовой понести.

  И если вообще стоит печалиться, будем печалиться о гибели человека, нанесшего нам ущерб, а не о лишении имущества».

  (Великий Патерик, с. 58)