Роль и функции группового консультанта. Несмотря на то что гештальттерапевты поощряют клиентов к тому

Несмотря на то что гештальттерапевты поощряют клиентов к тому, чтобы принять ответственность для повышения уровня осознания, консультант тем не менее может брать на себя активную роль в формировании экспериментальных ситуаций, чтобы помочь членам группы задействовать их ресурсы. Зинкер (Zinker, 1978) пишет, что терапевт, функционирующий подобно артисту, предлагает клиентам эксперименты, чтобы увеличить их поведенческий репертуар. Функцией консультанта является создание такой атмосферы и структуры, в которой смогут проявиться креативность и изобретательность группы. Например, в группе может быть заявлена тема одиночества. Основной задачей консультанта в данном случае будет аранжировка этой темы посредством установления связи между членами группы и обнаружение способов, которые позволят вовлечь группу (как целое) в исследование одиночества.

Гештальттерапевты применяют широкий спектр воздействий и экспериментов, чтобы помочь клиентам достигнуть осознания и пережить свой конфликт более полно. Нужно понимать, что не менее важной функцией терапевта является создание атмосферы заботы в группе. Пока групповая атмосфера не будет воспринята как безопасная, члены группы будут сохранять дистанцию и терапевтическая работа будет ограничена жесткими рамками (Feder, 1994).

РОЛЬ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ. Ряд писателей придавал центральное значение «я — ты» отношениям и качеству присутствия терапевта, как оппозиции техническим навыкам. Они предупреждали об опасности ограничения себя техниками. Техники сами по себе не являются проблемой, но важно, чтобы позиция, поведение и отношение терапевта лежали в основе терапии (Hycner & Jacobs, 1995; Jacobs, 1989; Е. Polster, 1987а, 1987b; Yontef, 1993). Эти писатели отмечают, что современная гештальттерапия выходит за пределы ранних форм этой практики. Многие современные терапевты делают всевозрастающий акцент на таких факторах, как присутствие, аутентичный диалог, подлинность и искренность, более прямое самовыражение терапевта и уменьшение количества используемых стереотипных упражнений, большее доверие к переживаниям клиента и больший интерес к полноценному использованию группового процесса гештальттерапии.

Терапевты имеют право проводить свои собственные эксперименты, которые соответствуют их стилю ведения группы. Таким образом, терапевты должны находиться в контакте с собой и в то же время демонстрировать свое присутствие клиенту. Чтобы клиент стал аутентичным, он должен вступить в контакт с аутентичным терапевтом на основе искренних «я — ты» отношений. Поскольку гештальттерапия является составной частью экзистенциального подхода, «я — ты» встреча является основой терапии. Оздоровительный результат появляется в ходе неэксплуатирующей встречи. Лучшие эксперименты рождаются из доверительных отношений, формируемых консультант том. Этот подход усиливает подлинность экспериментирования и позволяет соприкоснуться с креативной частью консультанта и членов группы (см. Zinker, 1978).

В статье «Диалоги о гештальттеории и терапии» Якобе (Jacobs, 1989) исследует роль терапевтических отношений как фактора выздоровления и ту степень, в которой отношения клиент/терапевт являются центром внимания терапии. Она показывает, насколько философия диалога Мартина Бубера, которая включает в себя искреннюю встречу, конгруэнтна понятию контакта, осознания и парадоксальной теории изменений, входящих в гештальттерапию. Якобе считает, что современные тенденции в практике гештальттерапии развиваются в направлении усиления акцента на отношения клиент/терапевт, а не в сторону техник, которые отрывают от содержания встречи. Она убеждена, что терапевт, который действует исходя из ориентации на настоящее и ведет неосуждающий диалог, позволяет клиенту повысить уровень осознания и войти в контакт с другим человеком. Терапия, которая проходит в контексте диалогических отношений, дает клиенту шанс встретиться с другими людьми и прийти к пониманию себя. Эксперименты, которые использует терапевт, развиваются за пределы этого процесса. Эксперимент всегда должен быть феноменологической частью терапевтического процесса. Эксперимент, который мы рассмотрим несколько позже в этой главе, своей основной целью имеет осознание, а не просто разрешение проблемы клиента. Якобе утверждает, что, если терапевт использует эксперимент, если он фру-стрирован клиентом и хочет изменить личность, он использует его неправильно и скорее всего блокирует рост клиента, вместо того чтобы стимулировать его (Hycner & Jacobs, 1995).

Мириам и Эрв Польстер (Polster& Polster, 1973) рассматривают терапевта как артиста, вовлеченного в создание новой жизни. И все же в гештальттерапии, как и во многих других подходах, существует опасность того, что терапевт потеряет из виду истинное значение группового процесса и превратится в обычного высококвалифицированного техника. Терапевт должен использовать свой опыт как существенный ингредиент терапевтического процесса и никогда не забывать, что он — нечто большее, чем просто человек, реагирующий, дающий обратную связь или выступающий в роли катализатора, который никак не изменяется сам (Polster & Polster, 1973).

Для Зинкера (Zinker, 1978) творческий терапевт имеет большой опыт, открыт для различных жизненных переживаний и способен полноценно проживать свою жизнь. Короче говоря, он должен уметь использовать себя какличность, функционирующую в роли терапевта. Вдобавок он должен быть зрелой и интегрированной личностью и, конечно, как творческий терапевт обладать способностями и необходимыми техническими навыками. Вне зависимости от его эмпирической ориентации он использует себя, других членов группы, объекты и события, имеющие отношения к группе или происходящие в ней, чтобы сформировать новое видение у членов группы. Некоторые из тех особых навыков, которые Зинкер выделил как относящиеся к функционированию эффективного терапевта, следующие:

• способность определять энергию членов группы и вводить соответствующие эксперименты своевременно;

• способность быть гибким, позволяя некоторым вещам самостоятельно развиваться и продвигаясь к тем областям, которые наиболее важны;

• способность помогать членам группы выражать их чувства и подводить итоги, суммируя то, чему они научились, сразу после завершения эксперимента;

• мудрость знать, когда позволять членам группы оставаться смущенными, чтобы они могли научиться самостоятельно находить собственный путь.

РОЛЬ КОНСУЛЬТАНТА НА РАЗЛИЧНЫХ СТАДИЯХ РАЗВИТИЯ ГРУППЫ.

Одним из способов концептуализации роли группового гештальттерапевта является рассмотрение стадий развития группы. Кепнер (Керпег, 1994) представляет модель, которая обращается к различным ролям консультанта в работе с группой на разных стадиях ее развития. Целью группового процесса является создание условий для обучения тому, что значит — быть членом группы. Кепнер отметила, что групповая гештальттерапия делает ударение на одной из трех границ: (1) интрапсихической или внутриличностной (то, что происходит внутри индивида, его мысли, ощущения и чувства), (2) межличностной (взаимодействие между людьми) и (3) на групповом уровне (процесс, который включает в себя группу в целом). Она утверждает, что выбор границы часто зависит от той роли, которую принимает консультант: терапевт для внуриличностного измерения, фасилитатор для межличностного процесса и консультант для группы как целого. Описывая групповой процесс в гештальттерапии, Кепнер подчеркивает, что консультант должен работать как с индивидом, так и с группой. Она описывает разнообразные роли гештальттерапевта, используя трехступенчатую модель.

На первой (начальной) стадии ключевыми характеристиками группы являются отождествление и зависимость. Каждый член группы зависит от того, как его воспринимают и как на него реагируют другие члены группы и консультант. Ведущий группы, функционирующий как терапевт, помогает индивиду исследовать проблему идентичности группе. Активность консультанта на начальной стадии должна быть направлена на создание атмосферы доверия, которая помогает принять риск и установить связь между индивидами. Если член группы однажды откроет, что он близок к членам группы и имеет много общего с ними, можно начинать процесс дифференциации.

На второй стадии (которая обычно называется переходной стадией) ключевой характеристикой является контрперенос. В период перехода группа сталкивается с проблемой влияния, авторитета и контроля. На этой фазе задачей ведущего группы является работа над увеличением дифференциации, расхождения и ролевой гибкости между членами группы. Консультант принимает роль фасилитатора, чтобы помочь членам группы проработать реакции, которые у них возникают по отношению к тому, что происходит в группе. Некоторые формы активности фасилитатора включают в себя повышение осознания норм действия в группе, поощряя членов группы к обсуждению норм и открытому выражению различий и неудовлетворения, а также отделению ролей от человека.

На третьей стадии (которая является 'собственно рабочей) ключевыми темами становятся близость и взаимозависимость. На этой стадии группового развития между членами группы устанавливается реальный контакт. Теперь, проработав темы влияния, власти и авторитета, они готовы для перехода на более глубокий уровень работы (как индивидуально, так и группа в целом). Групповой консультант больше не является абсолютным авторитетом и принимает роль источника опыта или консультанта. Консультант помогает ее участникам сблизиться и осознать незавершенные чувства и ситуации, которые не могут быть проработаны в группе.

Очевидно, что модель Кепнер основывается на том, что роли и функции ведущего группы соотносятся с тремя типами процессов, которые одновременно происходят в группе: внутриличностный, межличностный и в группе как системе, Гештальттерапевт имеет преимущество, поскольку может вмешиваться на всех уровнях (Frew, 1997).

Из обсуждения роли и функции ведущего гештальтгруппы должно быть ясно, что личность консультанта, то, как он функционирует в группе, творчески применяя различные техники, являются существенными факторами, которые определяют его потенциал как руководителя группы в целом.

 

Применение и эксперименты

Гештальттерапия применяет широкий спектр воздействий, предназначенных для того, чтобы интенсифицировать переживания членов группы в настоящем. Гештальттерапия поощряет «переход к конфликту» или «бытие тем, что мы чувствуем» в качестве противопоставления простым разговорам о конфликтах, проблемах и чувствах. Важно, чтобы эксперимент касался каждого члена группы и проводился своевременно, нужно также соблюдать равновесие между поддержкой и риском. Эксперименты должны быть продуктом терапевтической встречи, — встречи, основанной на совместных переживаниях клиента и терапевта.

РОЛЬ ЭКСПЕРИМЕНТА

Важно различать техники и эксперимент, потому что эти два термина не синонимичны друг другу. Техники — это упражнения или процедуры, которые часто используются, чтобы вызвать действие или взаимодействие. В целом они не изобретаются в момент применения и в этом смысле не являются интегральной частью среды или процессов, происходящих с клиентом. Эксперимент, напротив, основан на феноменологии, он эволюционирует из того, что происходит с членами группы или внутри конкретного члена группы в настоящий момент. Эксперимент вырастает из терапевтических отношений, и их целью является обеспечение безопасного контекста для того, чтобы члены группы могли развивать свое осознание и опробовать новые способы поведения.

Полезно делать различие между групповыми упражнениями и групповым экспериментом. Если мы говорим о групповых упражнениях, то подразумеваем, что консультант еще до начала сессии подготовил некоторую структурированную технику. Членов группы могут просить высказаться, или поделиться эмоциями, или внести катализатор, который обеспечит особое направление концентрации группы в ходе сессии. Групповой эксперимент, напротив, — это творческий продукт, который непосредственно вырастает из группового опыта, поэтому его нельзя сформулировать заранее и его исход нельзя предугадать (Zinker, 1978). Мириам Польстер (М. Polster, 1987) утверждает, что эксперимент в качестве своей цели имеет «возвращение к тому моменту, когда жизнь зашла в тупик. Это один из способов восстановить связь между осторожностью и спонтанностью, предоставив возможность для действий в терапевтической комнате» (р. 318).

Клиент способен вступить в соприкосновение с жизненным кризисом, вынося свои проблемы на поверхность в безопасных условиях терапевтического взаимодействия. Эксперимент помогает клиенту обратиться к настоящему. Некоторые формы, которые могут принимать эксперимент, включают в себя драматизацию болезненных воспоминаний, воображение пугающих встреч, изображение чьих-либо родителей, создание диалога между двумя частями собственной личности, чрезмерное преувеличение какого-либо жеста или позы и т.д. (Polster, 1987). Одной из функций терапевта является наблюдение за тем, чтобы эксперимент не оказался слишком безопасным или слишком рискованным. Польстеры призывают уделять большое внимание обязанностям терапевта, чтобы клиент «никогда не погружался в слишком болезненные и ужасающие его переживания и не оставался на безопасной, но бесплодной территории» (М. Polster & Polster, 1990, p. 104).

Польстер (Polster, 1995) пишет, что гештальтэксперименты доступны для терапевтов. Они могут создавать свои собственные эксперименты, выводя их из терапевтического взаимодействия с клиентом. Чрезмерно громко говорящему пациенту можно предложить поэкспериментировать с тихим голосом. Клиенту, горюющему о доме, кото*-рый он покинул, можно предложить представить себя прогуливающимся по дому и рассказать, что он видит и чувствует. Терапевт также может создать свой собственный репертуар экспериментов, которые он считает полезными лично для него, и черпать из этого репертуара по мере необходимости.

Зинкер (Zinker, 1978) рассматривает эксперимент как способ модификации поведения членов группы в групповом контексте. Он утверждает, что гештальттерапия — это сочетание феноменологии и поведенческой модификации. Он рассматривает терапевтическую работу как укорененную в субъективных взглядах члена группы, в то же время эксперимент вводится в такой манере, что поведение своевременно модифицируется. Являясь краеугольным камнем эмпирического научения, эксперимент трансформирует разговоры о ситуации в реальное действие и отвергает пустое теоретизирование, предпочитая опробование нового поведения с чувством восхищения и удивления. Зинкер подчеркивает, что каждый аспект эксперимента представляется с точки зрения готовности клиента к развитию. В этом смысле эксперимент можно рассматривать как деятельность, целью которой является особая модификация поведения.

Важно удерживать в уме, что эксперименты, описываемые в этой главе, не навязываются группе произвольно, чтобы в группе что-нибудь случилось. Они не являются катализатором действий группы, скорее эти эксперименты вырастают из непосредственного взаимодействия между членами группы. М. Польстер (М. Polster, 1997) описывает эксперимент как «безопасную случайность», которая обеспечивает членов группы возможностью исследовать поведение, которое стало привычным и сдерживающим. Она пишет:

Взаимодействие и эксперименты внутри группы не принимают форму сценария, дрессировки, но и не используются беспорядочно. Внутри гештальтгруппы существуют условия, которые могут быть недоступны человеку в обычных обстоятельствах, он мог не задумываться о том, чтобы поступать так, или не отваживаться на это (р. 235).

Федер (Feder, 1994) уделял большое внимание сохранению равновесия между безопасностью и опасностью в рамках гештальтгруппы. Эксперимент всегда проводится в контексте поддержки. Члены группы будут не способны принять риск, который несет в себе эксперимент, пока не почувствуют себя в безопасности, которая позволяет спокойно выходить за пределы собственной зоны комфорта и осваивать новую территорию. Федер тщательно заботился о создании мягкой атмосферы внутри группы как целого, и любой сигнал о том, что уровень безопасности недостаточен, привлекал пристальное внимание консультанта.

Если члены группы ощущают ее как безопасное место, они смогут войти в неизвестное и изменить себя. Для консультанта весьма полезно обеспечить членов группы пониманием той роли, которую эксперимент играет в групповом процессе. Чтобы увеличить вероятность того, что члены группы получат пользу от использования гештальтме-тодов, групповой консультант должен передать им основную цель, которую преследует подобный способ взаимодействия и сформировать экспериментальную обстановку в группе. «Давайте попробуем примерить это и посмотрим, подойдет ли оно нам» выражает экспериментальную ориентацию со стороны консультанта. Это сообщение также показывает, что консультант не пытается доказать что-то конкретное и что члены группы свободны попытаться сделать что-то новое и самостоятельно определять, будет ли это работать.

Групповому консультанту полезно знать, что многие проблемы, с которыми приходят члены группы, касаются незавершенных событий, в которые были вовлечены значимые для клиента люди. Рассмотрим уже упоминавшийся пример с женщиной, которая научилась тому, что следует остерегаться мужчин. Поводом для формирования подобного убеждения послужили ее отношения с отцом. В этом примере она может испытывать чувство негодования и не доверять мужчинам, обосновывая это тем, что ни один мужчина не оказался рядом с ней тогда, когда был нужен. Она может связать это чувство со старым чувством, связанным с отцом-алкоголиком, который постоянно унижал ее и принес ей не-

мало боли. Основываясь на своем раннем решении не доверять мужчинам, она может спроецировать свои негативные чувства на всех мужчин. Решив, что поскольку даже ее отец не смог дать ей любовь и защитить ее, то никакой другой мужчина не стоит ее доверия, она ищет подтверждения своей гипотезы в реальном мире. Гештальт-терапевт может попросить ее символически поговорить со своим отцом в здесь-и-сейчас. Она может начать диалог с ним, играя и себя, и своего отца. Она может сказать все, что хотела сказать своему отцу, когда была ребенком, но не смогла, потому что боялась его. Она может сказать своему отцу, чего она хотела от него больше всего тогда и чего ждет сейчас.

Конечно, внутри группы есть масса возможностей для творчества. Она может обратиться к мужчинам, присутствующим в группе, и выразить каждому свое негодование. Вступая в контакт с каждым мужчиной в группе, она может поделиться своими фантазиями, в которых они плохо обращаются с ней, или попросить их о том, чего ей хотелось, но чего она боялась. Теоретическое основание для подобного эксперимента лежит в предположении о том, что эмоции, которые подавляли ее в детстве, подверглись некоторому искажению или отрицались. Гештальтконсультант поощряет ее к тому, чтобы заново пережить события прошлого в здесь-и-сейчас, чтобы подавленные эмоции могли освободиться и выйти на поверхность. При поддержке консуль^:' танта и членов группы она может позволить себе переживать чувства, которые она не допускала в сознание, и проработать некоторые чувства и убеждения, которые не позволяли ей изменяться. Бросив вызов ее представлению о том, каковы мужчины на самом деле, группа позволила ей сформировать новую основу для построения отношений с мужчинами.

Эксперимент может касаться событий будущего, работать с конфликтом настоящего или отражать события прошлого. Если вышеупомянутая женщина боится будущей конфронтации со своим отцом, ей можно предложить прожить ее ожидания в здесь-и-сейчас, прямо обращаясь к своему «отцу» в группе и выражая свои страхи и надежды. Таким образом, она может сказать своему отцу: «Я хочу сказать, насколько я хочу стать ближе к тебе, но я боюсь, что тебе все равно. Я боюсь сказать неправильные слова и еще больше оттолкнуть тебя».

В этом примере возможности почти бесконечны, если между членами группы и консультантом установился хороший контакт и если обстановка достаточно безопасна, для того чтобы поработать с невыраженными мыслями и чувствами. Очевидно, что акцент должен быть сделан на приглашении членов группы к эксперименту, где они смогут исследовать свое поведение, мысли и отношения. Консультант может поощрить других членов группы к тому, чтобы наблюдать за неконгруэнтными проявлениями, особенно за различиями между вербальной и невербальной экспрессией. Гештальтгруппы характеризуются тем, что помогают членам группы уделять внимание тому, что они делают, и переживать происходящее в здесь-и-сейчас. Просьба о том, чтобы изучать и исследовать то, что происходит, может иногда восприниматься отдельными членами группы как конфронтация. Таким образом, важно, чтобы любые вызовы, которые вы предлагаете клиенту, высказывались мягко и конструктивно. Конфронтация совсем не обязательно должна показать чью-то слабость или негативные черты. Членов группы можно попросить о том, чтобы уделять пристальное внимание тем способам, используя которые они блокируют свою силу или не позволяют себе жить насколько полно, насколько это возможно. В этом смысле конфронтация может быть искренним выражением заботы, результатом чего становятся позитивные изменения в членах группы, а не жестоким нападением на их защиты. Конечно, вы понимаете, что членов группы нужно подготовить к участию в эксперименте. Они должны знать, что могут отказаться от участия в нем или остановить его в любой момент. Вместо того чтобы принуждать их к экспериментированию, нужно приглашать их к тому, чтобы узнать что-нибудь новое о себе. Важно, чтобы*консультант начинал с того места, где психологически находится его клиент, и обеспечивал поддержку. Участвуя в экспериментах, члены группы могут стать более спонтанными.

Держите в своем уме эти общие рекомендации, когда будете читать следующие страницы, в которых делается обзор нескольких видов воздействия в гештальттерапии, их обоснование и применение в групповой ситуации. Это изложение основано на разнообразных источниках, в том числе Levitsky& Perls (1970); Passons (1975); Perls (1969а); Pers, Hefferline & Goodman (1951); E. Polster (1997); Polster & Polster (1973); M. Polster

(1997); Stevens (1971); Zinker (1978). Замечу, что я модифицировал некоторые техники, чтобы адаптировать их к групповой ситуации.

 

ЯЗЫКОВЫЕ УПРАЖНЕНИЯ

Гештальттерапия подчеркивает отношения между языковыми паттернами и личностью. Это предполагает, что наши речевые паттерны выражают наши мысли, чувства и отношения и что, обратив внимание,на очевидные языковые привычки, мы можем развить самосознание (Passons, 1975). Слова могут вернуть нас к себе или отдалить от себя. Осознавая некоторые речевые паттерны, мы расширяем свое осознание и приближаемся к себе. Следует заметить, что последующие упражнения требуют от консультанта отличного владения соответствующими навыками. Если члены группы, опираясь на помощь консультанта, смогут увидеть значение того влияния, которое оказывает на них стиль речи, они придут к пониманию того, что они говорят, и смогут сделать этот материал объектом для исследования. Любое из нижеописанных воздействий, основанное на языке, может в большей или меньшей степени соответствовать конкретному клиенту. Эти эксперименты вырастают из феноменологической работы с членами группы, они не относятся к тем техникам, которые используются рутинно и стереотипно.

БЕЗЛИЧНАЯ ФОРМА. Говорит о деперсонализации языка. Используя безличные формы вместо «я», мы сохраняем дистанцию со своими переживаниями. Когда член группы говорит «прийти в эту группу — это так пугающе», его можно попросить изменить это предложение на фразу от первого лица: «Я так боялся приходить в эту группу»: Изменение безличностной формы высказывания позволяет человеку принять ответственность за то, что он говорит.

ВЫ. Часто участники группы говорят что-то вроде того: «Вы чувствуете боль, когда кто-то отвергает вас». Используя местоимение «вы», направляя обращение к другим, люди отделяют себя от того, что они, возможно, чувствуют. Членов группы можно попросить обратить внимание на разницу между предыдущим утверждением и таким: «Я чувствую боль, когда кто-то отказывает мне». Изменяя «вы» на «я», мы освобождаем себя и принимаем ответственность за то, что говорим. Начиная подобные предложения с местоимения «вы», мы заставляем других людей защищаться, а сами отчуждаем себя от собственных переживаний.

ВОПРОСЫ. В гештальтгруппе не поощряют вопросов. Вопрос' направляет внимание на другого человека и может вынудить его защищаться. Вопрос также требует, чтобы тот, кого спросили, раскрыл себя, в то время как тот, кто задал вопрос, остается в стороне и в безопасности. Тех членов группы, которые задают слишком много вопросов, можно попросить поэкспериментировать со следующими упражнениями:

• Вместо того чтобы задавать вопрос, сделайте прямое утверждение, обращенное к личности, которой вы хотели задать вопрос, и поделитесь вашими мотивами, следуя которым вы задали свой вопрос.

• Избегайте вопросов «почему», так как они ведут к бесконечному обмену по линии «почему/потому что». Попытайтесь вместо них использовать вопросы «как» и «что».

• Практикуйтесь в том, чтобы делать «я»-утверждения. Поступая так, вы принимаете ответственность за вашу позицию, ваше мнение и ваши предпочтения.

СМЯГЧАЮЩИЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ И ОГОВОРКИ. Уделяя внимание тому, в какой форме они высказывают свои утверждения, члены группы могут расширить свое осознание того, как они ослабляют силу своих сообщений. Отличным примером может быть использование «но»: «Ты мне нравишься, но твои манеры заставляют меня буквально лезть на стены», «Я часто переживаю депрессию, но я не знаю, как изменить эту ситуацию», «Я думал, что эта группа поможет мне, но люди за пределами группы слишком отличаются от тех, кого я ветрены в ней». В каждом из этих случаев «но» существенно обесценивает утверждение, которое предшествует ему. Не формируя чрезмерного внимания членов группы к постоянному самоосознанию, консультант может попросить их оценивать то влияние, которое оказывает использование оговорок и смягчающих определений.

«НЕ МОГУ»-УТВЕРЖДЕНИЯ. Члены группы часто говорят «Я не могу», когда в действительности хотят сказать «Я не хочу». Салли говорит: «Я просто не могу говорить со своим отцом и рассказывать ему о том, что чувствую, он никогда не поймет меня». Для Салли предпочтительнее и честнее будет сказать, что она не хочет предпринимать никаких попыток поговорить со своим отцом. Салли не хочет идти на риск или считает, что ее усилия того не стоят. Если групповой консультант постоянно и мягко будет напоминать ей, чтобы она заменила «не могу» на «не хочу», это поможет ей принять свою силу, взяв на себя ответственность за это решение.

«ДОЛЖЕН». Некоторые члены группы могут постоянно руководствоваться словом «должен»: «Я должен быть заинтересован в том, что говорят другие в этой группе»; «Я должен заботиться обо всех, а если не буду, я буду чувствовать себя ужасно»; «Я должен выражать только позитивные чувства» и т.д. Перечень подобных «долженствований», как в повседневной жизни, так и в группе, может быть бесконечен. Члены группы могут наконец осознать то, как часто они говорят «должен», и ощутить бессилие, которое сопровождает произнесение этого слова.

Одним из способов расширить чье-либо осознание ограничений, которые накладывает стандарт «должен», — это эксперимент с изменением фразы «Я должен» на «Я выбираю», «Я решил». Например, если Фред говорит: «Я ненавижу оставаться в школе, но я должен, по-тому что родители хотят, чтобы я учился», можно попросить его заменить это утверждение на «Я не люблю школу, но я решил остаться в школе, потому что я не хочу расстраивать своих родителей».

Работая с языком, важно учитывать стадию развития группы. Если консультант или члены группы начинают работать над языковыми паттернами какого-то члена группы уже на первой сессии, это может привести к нарушению чувства безопасности. Подобный анализ, проведенный слишком рано, может создать ощущение, что вы критикуете какого-то члена группы, осуждаете его, но уж никак не понимаете. Следовательно, при исследовании особенно важны сензитивность консультанта и своевременность применения конкретных упражнений.

НЕВЕРБАЛЬНЫЙ ЯЗЫК

Обученный групповой консультант прислушивается не только к вербальному уровню коммуникации, но и к тому, что стоит за высказанными словами, и эти невербальные проявления интересуют его даже в большей степени. Он обращает внимание на тон голоса, его высоту и громкость, на скорость речи и т.п.

Группа содержит множество возможностей для исследования смысла невербальных сообщений. Подобное исследование особенно полезно, когда участники посылают невербальные сигналы, которые не конгруэнтны тому, что было сказано. Например, Фрэнк говорит консультанту, что он зол на него, потому что он прошел Мимо него во время разговора, но, рассказывая о своей злости, Фрэнк улыбается. Консультант должен привлечь внимание Фрэнка к несоответствию между его словами и его улыбкой. Затем Фрэнка можно попросить организовать диалог между его словами и его улыбкой или попросить его «стать этой улыбкой» и стать ее голосом: «Что говорит твоя улыбка?» Эта процедура дает Фрэнку возможность открыть для себя истинный смысл этого несоответствия. На самом деле он может сказать: «Я хотел, чтобы вы знали, что я расстроился, потому что вы пропустили меня, но я не хотел рисковать вашим расположением, показывая, насколько сильно я на самом деле зол».

Вот другие примеры того, как исследовать невербальные проявления, чтобы усилить осознание того, что члены группы на самом деле переживают в этот момент.

• Дэн обычно сидит, сильно ссутулившись. Консультант говорит: «Осознай свою позу; повернись к группе и скажи, что твоя поза говорит о тебе каждому члену группы. Закончи предложение: «Я — сутулость Дэна, и вот что я скажу вам о нем...»

• Мэрилин обычно говорит тихим голосом, и ее рот напряжен. Консультант предлагает ей обратиться к группе с речью и сильно преувеличить свою манеру говорить. Она может «стать своим напряженным ртом» и сказать что-то вроде: «Я удерживаю в себе слова и стараюсь держать их подальше от вас. Я не откроюсь, и, если вы чего-то от меня хотите, вам, придется открывать меня силой».

• Джон постоянно пытался читать лекции группе. Члены группы неоднократно говорили ему, что его голос и стиль речи воздвигают барьер между ним и другими людьми. Можно попросить его встать перед группой и прочитать лекцию, например о ценности чтения лекций людям.

Примеры того, как можно работать с невербальными проявлениями, бесконечны. Творческий групповой консультант может предложить огромное количество экспериментов, которые должны помочь участникам группы осознать, что они очень выразительно рассказывают о.себе посредством контакта глазами, своими манерами, неуловимыми жестами, тоном голоса и движениями рук, равно как и телом в целом. Консультант должен избегать жестких интерпретаций вроде таких, что если руки человека скрещены, значит, он закрывается, а просто поощрять членов группы обращать внимание на то, какие невербальные сообщения они посылают наряду с речевыми.

 

ЭКСПЕРИМЕНТЫ С ВНУТРЕННИМ ДИАЛОГОМ

Поскольку целью гештальттерапии является осуществление ин-тегративной функции и принятие тех аспектов собственной личности, которые были отчужденны или отрицались, гештальттерапевт серьезное внимание уделяет разрывам и полярностям в человеческом функционировании. Фантазийный диалог помогает осознать внутренние несоответствия и разрывы, а также помочь личностной интеграции. Эти диалоги могут принимать разнообразные формы, например, диалог между противоположными сторонами себя или полярностями внутри себя (мягкость/жесткость, мужественность/женственность, любовь/ненависть, агрессивность/пассивность) и диалог с родителями или другими значимыми личностями, с придуманными или неживыми объектами.

Понимание того, как полярности связаны с внутренним конфликтом, является центральным для гештальттерапии. Разнообразные эксперименты с диалогом могут помочь членам группы усилить осознание противоречий внутри себя, которые противостоят друг другу. Наше представление о себе часто исключает болезненное осознание полярностей, существующих внутри нас. Мы скорее будем думать о себе как о веселом человеке, нежели об унылом, будем считать себя скорее добрым, чем жестоким, скорее любящим, чем не умеющим любить, скорее чувствительным, чем равнодушным. Обычно мы сопротивляемся тому, чтобы «увидеть» в себе те части своей личности, которые мы не хотим принимать как часть себя. Хотя мы можем осознать альтруистическую сторону своей личности, мы можем испытывать серьезные трудности в том, чтобы приблизиться к своей эгоистической стороне. В идеале, по мере того как мы приближаемся к тому, чтобы стать психологически зрелыми и здоровыми, мы осознаем большинство полярностей, которые скрыты внутри нас, и перестаем тратить массу энергии на то, чтобы отчуждать и удерживать вне осознания те части себя, которые мы не хотим принимать.

Диалог — это мощный метод, который позволяет вступить в контакт с теми частями своей природы, которые мы сохраняем в тайне от себя и от других. Научившись тому, как поддерживать разговор, например, между нашей мужественной и женственной сторонами, мы сможем поднять на поверхность наш внутренний конфликт, который был вызван противостоянием этих полярностей. Единственной возможностью преодолеть его является переживание каждой из своих сторон одновременно, причем настолько полно, насколько это возможно.

Диалог обычно используется для того, чтобы усилить осознание интроекций и проекций. Интроекция, как мы уже рассматривали ранее, — это процесс, в ходе которого мы некритично воспринимаем убеждения, мысли, чувства или какие-то качества других людей, особенно родителей, и включаем их в свою личность. Опасность некритичного и слепого принятия чужих ценностей как своих собственных препятствует полноценной интеграции. Гештальттехники направлены на то, чтобы раскрыть эти интроекций, чтобы мы смогли увидеть то, что приняли, не раздумывая, и переоценить это.

Например, экспериментируя с диалогами, Хал осознал некоторые сообщения, которые он принял, не задавая вопросов: «нужно быть практичным», «нужно соблюдать собственную безопасность и не выбирать новый путь, пока полностью не убедишься в том, что он лучше старого», «только безответственные люди ищут веселья только ради веселья,» — другими словами, огромный перечень «должен» и «не должен», который не позволяет ему наслаждаться обычной жизнью. В конце концов Хал начал осознавать, что он получил эти директивы от других, и позволил им обрести контроль над своей жизнью. Он также осознал, что хочет использовать свою силу в своих целях. Диалоги, которые помогли ему увидеть свои интроекций более ясно, были диалогами между различными частями его личности.

 

 

ХОЖДЕНИЕ ПО КРУГУ