Открытия в астрономии и космологии

 

Характерные для всей науки XIX века идеи диалектики постепенно проникают и в астрономию, которая демонстрирует все большие успехи. На ее счету открытие Урана В. Гершелем, изучение им же туманностей и создание теории островной Вселенной, попытки измерить Галактику и оценить расстояния до других туманностей.

Первая теория развития Вселенной была создана на основе теории гравитации Иммануилом Кантом, выдающимся философом и ученым-естествоиспытателем. Он не был атеистом, но считал, что участие Бога в создании мира ограничилось творением материи – простейших частиц, определенным образом (на основе гравитации, химического соединения и отталкивания) взаимодействовавших между собой.

 

И. Кант (1724–1804)

Разные по плотности частицы собирались в сгущения благодаря действию силы тяготения. Но так как существовала и сила отталкивания, материя не скопилась в одном месте, а образовала несколько центров. Более крупное сгущение стало зародышем Солнца. Частицы, которые не упали на него, вращались вокруг Солнца, образуя кольцо. В силу неоднородности и этих частиц в кольце возникали новые центры тяготения, становившиеся зародышами планет. Не ограничиваясь построением модели развития Солнечной системы, И. Кант распространяет свои принципы на развитие Вселенной в целом и утверждает, что в ней постоянно образуются новые звездные системы.

Хотя космогоническая гипотеза Канта имела немало недостатков, ее важнейшим достоинством было разрушение метафизических взглядов на происхождение Вселенной, внесение идеи развития и в эту область естествознания.

 

Открытия в химии

 

Д. И. Менделеев (1834–1907)

 

Идеи всеобщей связи и развития постепенно и биологии завоевали себе место и в химии. Этапным для химии стало появление в 1861 г. теории химического строения органических соединений A. M. Бутлерова, создавшей фундамент для химии органического синтеза. Но величайшим открытием в химии стало создание Д. И. Менделеевым в 1869 г. периодической системы химических элементов, которая не просто установила связь между физическими и химическими свойствами элементов, но и взаимную связь между всеми химическими элементами.

Биология также не осталась в стороне от новых идей. С начала XIX в. в ней появляются первые эволюционные теории, среди которых особого внимания заслуживает концепция Ж. Б. Ламарка. Он впервые выдвинул предположение о роли среды в процессе эволюции, представлявшем естественный процесс восхождения от низших форм к высшим. Он считал, что под воздействием окружающей среды меняются органы и ткани, причем эти изменения передаются последующим поколениям.

Важнейшим шагом на пути проникновения в биологию идеи развития стало создание палеонтологии – науки, изучающей следы когда-то живших на Земле растений и животных. Эта наука опровергла представления о вечности и неизменности жизни на Земле. Соединение ее данных с результатами геологического анализа позволило уточнить возраст Земли, который с шести тысяч лет, соответствующих шести дням творения мира Богом по Библии, постепенно возрастал до 75 тысяч лет во второй половине XVIII в. и до нескольких сотен миллионов лет к середине XIX века.

 

Ч. Дарвин (1809–82)

 

Итогом развития биологии XIX в., бесспорно, является эволюционная теория Чарлза Дарвина. Она основывается на трех фундаментальных положениях – наследственной изменчивости, естественном отборе и борьбе за существование, происходивших в рамках одного вида. После появления дарвиновской теории биология стала настоящей наукой. В ней утвердились представления, что органический мир имеет свою историю, причем человек является частью этой истории, вершиной развития органического мира.

 

Кризис классической науки

 

Эти и многие другие не названные нами открытия XIX века подняли естествознание на качественно новую ступень, превратили его в дисциплинарно организованную науку. Из науки, собиравшей факты и изучавшей законченные, завершенные, отдельные предметы, в XIX в. она превратилась в систематизирующую науку о предметах и процессах, их происхождении и развитии. Это произошло в ходе комплексной научной революции середины XIX в. Но все эти открытия оставались в рамках методологических установок классической науки. Не ушла в прошлое, а была лишь скорректирована идея мира-машины, остались неизменными все положения о познаваемости мира и возможности получения абсолютной истины, стремление к редукционизму и др. Механистические и метафизические гносеологические предпосылки классической науки были лишь поколеблены, но не отброшены. В силу этого наука XIX в. несла в себе зерна будущего кризиса, разрешить который должна была вторая глобальная научная революция конца XIX – начала XX в.

К новой революции в науке подталкивали и те трудности в мировоззрении, в научной картине мира, которые были все более заметны к концу XIX в. Особую роль в кризисе научного мировоззрения сыграла дарвиновская теория эволюции, которая вновь поставила на повестку дня вопрос о месте и роли Жизни в Космосе. До сих пор в этом вопросе господствовало негласное соглашение об особом месте человека в мире. Теперь же было очевидно, что не только мир не является результатом божественного творения, но и человек появился в ходе естественного эволюционного процесса. И это означало, что человек – такое же животное, как и другие на Земле. Все отличие человека заключается в том, что он достиг более высокой ступени развития. Человек перестал быть любимым творением Господа, наделенным божественной душой, он стал случайным экспериментом природы. Иного объяснения места человека в мире наука, базировавшаяся на метафизических предпосылках, наука, не видевшая качественной специфики Жизни и Разума, предложить не могла.

Так впервые отчетливо обнаруживается оборотная сторона науки и научных революций, приводящая к неполноте научного мировоззрения. Освободившись в результате первой глобальной научной революции от геоцентрических заблуждений, в которых пребывали предшествующие поколения, человек утратил прежнюю уверенность в своей особой роли в Космосе. Он перестал чувствовать себя средоточием Вселенной, его положение в ней стало неопределенным и относительным. И каждый следующий шаг, сделанный в процессе развития науки, добавляя новые штрихи к картине мира, побуждал человека осознать свои новые возможности, но одновременно усугублял беспорядок в его мыслях и вызывал беспокойство. Ведь, с одной стороны, человек мог гордиться своим разумом, открывшим тайны Вселенной, но с другой стороны, наука ничем не подтверждала эту уверенность человека, в мире-машине для него просто не было места. Этот мир был самостоятельным и самодостаточным механизмом, в котором действовали силы и вещества, который не имел цели, не был наделен разумом или сознанием и был чужд человеку. Та мифологическая картина мира, от которой человек отказался в пользу научной, была соразмерна человеку. Становление научной картины мира привело к отчуждению человека от мира, научная картина которого исключала человеческие ценности, отказывалась от эмоционального, эстетического, этического опыта человека, от его чувств и воображения.

Создание же Дарвином его эволюционной теории только усугубило положение дел. Утратив ореол божественного творения, лишившись божественной души, человек потерял свой венец повелителя природы. Теперь природа перестала существовать для человека как его дом, в котором он – хозяин (как это утверждала христианская теология). Он перестал быть абсолютом, а его ценности потеряли значение объективных и абсолютных. Осознав себя как высшее достижение эволюции – грандиозного хода развития природы, человек становился не более чем высшим достижением животного мира. Наука оперировала теперь гигантскими масштабами, неимоверно огромными периодами времени, и на фоне этих процессов ощущение случайности жизни еще более усугублялось.

Этот пессимистический взгляд еще более подтверждался благодаря открытию второго начала термодинамики, согласно которому Вселенная стихийно и неотвратимо движется от порядка к беспорядку, чтобы в конце концов достичь состояния наивысшей энтропии, или «тепловой смерти». Чисто случайно история человечества до сих пор происходила в благоприятных биофизических условиях, обеспечивших человеку выживание, но в этой случайности не было признаков проявления какого-то божественного замысла и тем более свидетельства о надежности нынешнего космического состояния.

Тем не менее к концу XIX в. все эти противоречия осознавали лишь немногие ученые. Тем более что внешне наука развивалась быстрыми темпами, во всех ее областях происходили удивительные открытия, увеличивалось количество ученых, научных институтов, все теснее становилась связь науки с производством. О развитии науки свидетельствовали также процессы ее дифференциации, которые активно шли во второй половине XIX в., приводя к образованию новых, самостоятельных разделов внутри физики, химии, биологии. К этому времени появились термодинамика, физика твердого тела, электромагнетизм, органическая химия, цитология, эмбриология и т.д. Проявились первые признаки интеграции науки, особенно характерной для XX века. Ее результатом стало появление новых научных дисциплин на стыках наук – биохимии, геохимии, физической химии и др. Казалось, что наука вступила в свой золотой век.

Тем неожиданнее стали те научные открытия, которые послужили толчком ко второй глобальной научной революции, практически разрушившей старую картину мира, отказавшуюся от гносеологических предпосылок классической науки и создавшей новую, современную науку XX века. Эта революция началась в физике, затем проникла в другие естественные науки, кардинально изменила философские, методологические, гносеологические, логические основания науки в целом, создав феномен современной науки.