Переосмысление роли психологических проблем в жизни человека

В свое время К. Юнг говорил о том, что «серьезные проблемы жизни, одна- ко, никогда полностью не разрешаются. Если кажется, что они разрешены, это явный знак, что что-то упущено. Значение и цель проблемы состоят не в ее разрешении, а в нашей постоянной работе над ней». Это не озна- чает, что экзистенциальные проблемы являются предметом постоянных раздумий или переживаний человека. Они обостряются и требуют ответа в определенные моменты жизни, которые могут быть связаны с возрастом (например подростковым), кардинальными изменениями в жизненной ситуации (например разводом, потерей работы, утратой близкого) или нарастающей потребностью в переменах, возникающей в силу каких-то внутренних причин, — изменений жизненных приоритетов, ценностей, фундаментальных планов и целей, разочарований, неудовлетворенности жизненной ситуацией и др.

 

Экзистенциальные психологи исходят из того, что человек всегда су- ществует в процессе становления. Они предпочитают именно этот термин, подчеркивая постоянный процесс движения жизни. К. Роджерс отмечает, что, поскольку человеческая природа определяется тем, как человек осоз- наёт свое бытие, она никогда не может быть определена полностью: «Жизнь в ее лучшем виде — это текущий и изменяющийся процесс, в котором ни- что не является неизменным».

Цель становления — реализовать всю полноту бытия. В сущности,

в этом и состоит функция экзистенциальных проблем — они для того и су- ществуют в нашей жизни, чтобы служить вызовом, тревожить, заставлять перепроверять и пересматривать жизненные приоритеты и отношения. Еще экзистенциальные философы Ясперс и Хайдеггер считали, что имен- но кризисные жизненные ситуации являются средством прорыва челове- ка из повседневности и рутинности существования к его аутентичности и подлинности.

Человек постоянно оказывается перед вызовами существования: кри- зис надежды и поиски смысла, сложные отношения между индивидами

и социальными системами, вечные вопросы ответственности за свои дей- ствия. Эти вызовы приводят к «сущностным напряжениям», побуждают к изменениям и дают возможность роста — развития новых схем само- организации, надежнее обеспечивающих психологическое благополучие или физическое здоровье. При этом, отмечают специалисты, само по себе уменьшение напряжения или даже разрешение конфликта не обязательно ведет к развитию, наоборот, ослабляя энергию и нивелируя вызовы, необ- ходимые для такого развития, снятие напряжения может фактически за- держивать его или препятствовать ему.

В этом отношении экзистенциальный подход занимает принципиаль- но иную позицию, чем классическая психология прошлого, представленная прежде всего психоаналитической традицией. В парадигме классическо- го психоанализа задачей психологической работы фактически становится устранение любых проблем, порождающих у человека трудности, внутрен- ние переживания, эмоциональный дискомфорт и т. д.

 

Классический подход к личностным проблемам рассматривает их как проблемы в негативном смысле. Борьба, конфликт, вина, неспокойная совесть, тревога, депрессия, фрустрация, напряжение, стыд, самона- казание, чувство подавленности и бесполезности — все они являются причиной психической боли, нарушают эффективность человеческой деятельности и не поддаются контролю. Поэтому их автоматически за- носят в разряд болезни, считают их нежелательными и требующими как можно более быстрого удаления [Маслоу, 2002, с. 18–19].

 

Данное представление вытекает из принципа гомеостаза, лежащего, по мнению Фрейда, в основе человеческой личности, в соответствии с кото-

 

рым человеком движет — в качестве основной мотивации — «прежде всего (или исключительно) необходимость уменьшения напряжения и сохране- ния состояния внутреннего равновесия» [Хьелл, Зиглер, 1997, с. 48]. Целью практической работы, таким образом, является восстановление «душевной целостности».

Описание природы человека с позиции принципа гомеостаза было признано многими психологами, не только психоаналитической ориен- тации. Однако идея личностного роста и самоактуализации, выдвинутая представителями гуманистического подхода, не согласовывалась с принци- пом гомеостаза. Как в свое время писала Ш. Бюлер, «невозможно одновре- менно верить в гомеостаз и осуществление самореализации как в конечную цель» [Цит. по: Хьелл, Зиглер, 1997, с. 48].

Р. Мэй категорически возражает против того, что «простая предель- ная целостность личности является идеалом», против упрощенного пред- ставления, что «чем полнее целостность личности, тем она здоровее; стало быть, надо стремиться к предельной целостности, а всякие психологиче- ские конфликты уже сами по себе признак нездоровья». С его точки зрения,

«предельная целостность человеческой личности не только невозможна, но и нежелательна», соответственно, в практической работе «наша цель — но- вое, конструктивное перераспределение напряжений, а не абсолютная гар- мония» [Мэй, 1994, с. 29–30].

Современная психология, естественно, не может согласиться с тем, что переживание таких проблем, как поиск смысла жизни, стремление к само- реализации, потребности и трудности личностного роста и другие возни- кающие у человека на этой почве внутренние конфликты и даже кризисы являются признаком внутренней деструкции. Не сами по себе внутренние напряжения становятся источником личностных проблем, но, в соответ- ствии с формулировкой Р. Мэя, «причиной личностных проблем является нарушение правильного распределения напряжений во внутренней струк- туре личности. <…> Личность никогда не бывает статичной. Она подвиж- на, она постоянно изменяется. Поэтому не стоит говорить о внутрилич- ностном “равновесии” или “балансе”, поскольку это подразумевает, что личностные напряжения можно отрегулировать раз и навсегда, т. е. сделать личность статичной» [Там же, с. 40].

В связи с разрабатываемым им понятием самоактуализации А. Маслоу писал: «Самоактуализация — это не отсутствие проблем, а движение от преходящих и нереальных проблем к проблемам реальным». Это означа- ет, что, если рассматривать самоактуализацию как некую (возможную) эф- фективную модель человеческого существования, то само это эффективное существование означает не свободу от любых проблем, а отсутствие «пре- ходящих и нереальных» проблем, которые имеют невротический характер и уводят человека от его подлинности. Именно поэтому так важно помочь человеку справиться с неуверенностью в себе, трудностями принятия ре-

 

 

Михаил Врубель. Демон сидящий. 1890

 

шений, социальными фобиями и др. — со всеми теми проблемами, кото- рые поглощают человека, блокируя его развитие и жизненное движение. Освобождаясь от них, человек получает возможность работы с «реальны- ми» проблемами своей жизни — такими как смысл жизни, обретение соб- ственной подлинности, конструктивные отношения с реальностью — теми проблемами, которые действительно стоят того, чтобы человек затрачивал на них свои усилия и время жизни.

Каждая экзистенциальная проблема, подобно любой кризисной ситуа- ции, может проживаться человеком конструктивным и деструктивным об- разом. Р. Мэй, например, определяет и саму цель практической психологии как «превращение деструктивных конфликтов в конструктивные». Приро- да кризиса, как известно, двойственна: он содержит как разрушительное, так и созидательное начало. Результатом проживания кризиса становится некое новообразование, соответствующее его содержанию. Ничто новое не появляется без разрушения старого. Постепенность изменений реальности в прошлом делала их фактически неощутимыми при жизни одного поколе- ния, как и отдельного индивида, а скорость сегодняшних изменений неред- ко делает процесс разрыва с прошлым болезненным, увеличивая давление реальности и порождая стремление человека к избавлению от проблем. Эта тема приобретает все бóльшую остроту, поскольку формы ухода современ- ных людей от реальности становятся все более тревожащими.

Часто экзистенциальные проблемы формулируются как дилеммы. Ди- лемма означает «суждение, в котором предмету приписываются два проти- воречащих признака, исключающих возможность третьего»; в повседневном

 

 

Хаим Сутин. Опустошение. 1921–1922

 

употреблении дилемма означает «обстоятельства, заставляющие принять одно из двух решений, выбор между которыми крайне затруднителен» [Но- вейший философский словарь, 1998, с. 218]. Бинарность довольно харак- терна для описания социального мира и жизненного мира человека, равно как и для обыденного сознания человека. Ю. М. Лотман пишет, что «в ос- нове внутренней организации элементов текста, как правило, лежит прин- цип бинарной семантической оппозиции: мир будет члениться на богатых и бедных, своих и чужих, правоверных и непросвещенных, людей Природы и людей Общества, врагов и друзей» [Лотман, 1998, с. 227].

Эта бинарность кажется очевидной и потому может породить заблуж- дения. Принцип бинарности является способом упрощения картины мира и подвергается критике современными философами [Гуревич, 2009, с. 5]. Еще бóльшие сомнения вызывает традиционное противопоставление ряда категорий, использующихся в психологии.

А. В. Брушлинский считал основными характеристиками нового мышле- ния «отказ от оперирования жесткими, заранее заданными и чаще всего ди-

 

хотомическими альтернативами; глубокий анализ альтернативных возмож- ностей и, соответственно, выделение проблемы в новом, более глубоком ка- честве». Такие традиционные для психологии и на первый взгляд взаимоис- ключающие противоречия, как «абстрактное и конкретное, психологическое и физиологическое, процесс и результат формирования психологических новообразований, в действительности представляют собой такую иерархи- чески организованную целостность, которая не требует от субъекта делать выбор — либо одно, либо другое. Как бы это ни было трудно, современный человек должен научиться мыслить целостно и стремиться к интеграции, ка- залось бы, несовместимых противоположностей» [Фоменко, 2009, с. 226].

Схожие идеи относительно ложности противопоставления ряда при- вычных категорий психологии всё чаще высказываются современными уче- ными. Леонтьев пишет в этой связи об исчерпавших себя бинарных оппо- зициях биологического—социального, свободы—детерминизма, врожден- ного—приобретенного и др. [Леонтьев, 2011].

Тем более это относится к экзистенциальным проблемам.

Б. Якобсен формулирует экзистенциальные проблемы в виде следую- щих жизненных дилемм: (1) «счастье vs страдания»; 2) «любовь vs изоли- рованность»; (3) «несчастья vs успешность»; (4) «страх смерти vs вовлечен- ность в жизнь»; (5) «свободный выбор vs обязательства жизненной реаль- ности»; (6) «смысл жизни vs бессмысленность» [Jacobsen, 2007].

Однако хотя экзистенциальные проблемы и ставят перед человеком задачу выбора, они не могут и не должны рассматриваться как дилеммы. Каждый из полюсов существует постольку, поскольку существует другой. Мы понимаем счастье через страдание, любовь через изолированность,

а смысл жизни через бессмысленность. А. Маслоу в своем описании само- актуализации как проявления личностной зрелости подметил эту «неоппо- зиционность» традиционных оппозиций:

 

На уровне самоактуализации разрешаются многие противоречия, оп- позиции превращаются в неразрывное единство, а мышление через оперирование дихотомиями превращается в незрелое. Для самоак-

туализирующихся людей наличествует сильная тенденция к слиянию эгоизма и неэгоистичности в единую, высшую целостность. Работа превращается в игру, отдых и труд также ненамного отличаются друг от друга. Когда долг становится удовольствием и удовольствие прони- зано чувством долга, теряется их оппозиционность, они становятся не- раздельными. Высшая зрелость открывает в себе детские качества, и в здоровом ребенке мы обнаруживаем некоторые качества, присущие зрелому человеку, находящемуся на высоком уровне самоактуализа- ции. Разорванность между внутренним и внешним, между самостью и всем остальным делается не столь яркой, менее выражена, и на выс- ших уровнях развития они взаимопроникают друг в друга. «Дихото - мизация» становится характеристикой низшего уровня личностного развития и психологического функционирования, являясь одновременно причиной и эффектом психопатологии (курсив мой. — Н. Г.) [Маслоу, 2002, с. 167].

 

Мы привели столь обширную цитату ради последней фразы, кото- рая, однако, не была бы понятна без предыдущих рассуждений. «Дихото- мизация» экзистенциальных проблем дает их плоское изображение, тогда как в действительности их биполярность создает напряжение, требующее

«третьего» решения. Проиллюстрируем это конкретными примерами. Альтернативой смерти как жизненного факта является бессмертие.

Однако если считать, что смерть есть зло, то и бессмертие не кажется бла- гом. Философский анализ темы бессмертия дает основания для вывода

o бессмысленности бесконечной жизни [Уильямс, 1988], который находит разнообразные подтверждения в мифологии, фольклоре, обыденных пред- ставлениях. Бессмертие часто становится наказанием за грехи, а Кащей Бессмертный — далеко не симпатичный персонаж.

Однако если бессмертие лишает нашу жизнь смысла, то не сама смерть, но осознавание конечности жизни, необратимо уходящего времени прида- ет ее событиям особый смысл, позволяет осознать ценность жизни. В под- тверждение этого И. Ялом (как, впрочем, и другие экзистенциально ориен- тированные авторы) приводит эмпирические свидетельства мощного экзи- стенциального эффекта конфронтации со смертью, которую он рассматри- вает как «шанс личностных изменений».

Конструктивной альтернативой смерти является, таким образом, не бессмертие, а «третье» решение — способ жизни, обеспечивающий полно- ту бытия и высшую удовлетворенность человека. И. Ялом указывает на на- личие эмпирических данных, свидетельствующих о том, что удовлетворен- ность жизнью способствует снижению страха смерти, выступая тем самым в качестве фактора позитивной защиты от страха смерти.

Другой пример — зависимость как характеристика человеческих отно- шений, которая, по мнению психотерапевтов, является довольно распро- страненной и болезненной психологической проблемой. Однако ее альтер- нативой не может быть независимость, так как она невозможна для любо- го человека, включенного в систему социальных отношений. Более того, фиксированность на ложной цели независимости может, в свою очередь, породить психологические проблемы у человека. «Третье» решение, являю- щееся конструктивным ответом на экзистенциальную задачу выбора чело- веком своего способа отношений с окружающим миром, — это личностная автономия.

Таким образом, экзистенциальные проблемы человека — это пробле- мы скорее «трехмерного» пространства, конструктивное решение в кото- ром находится не через предпочтение или отказ от одного из очевидных,

«полярных» выборов, но путем нахождения альтернативы, индивидуально выстраданной и пересматриваемой.

В своей книге «По направлению к психологии бытия» Маслоу обра- щается к экзистенциальному подходу (уже упоминалась соответствующая глава под названием «Чему психология может научиться у экзистенциали-

 

стов?»). За экзистенциалистами Маслоу, прежде всего, признаёт приоритет в постановке проблемы «интеграции двоякой природы человека, его ни- зости и высоты, его человечности и божественности». Обращая внимание на то, что «большинство философов и религий, как западных, так и вос- точных, выстраивают ее как дихотомию, уча, что путь к “высшему” — это отказ и преобразование “низшего”», Маслоу предпочитает точку зрения экзистенциалистов, в соответствии с которой «как высшее, так и низшее единовременно определяют человеческую природу и являются ее характе- ристиками. Ничто не может быть отброшено, только интегрировано» [Мас- лоу, 2002, с. 23].

Принципиальное отличие экзистенциальных от других психологиче- ских проблем связано с тем, что они не требуют устранения. Проживание экзистенциальных проблем составляет фундаментальное содержание жиз- ни человека. Экзистенциальные проблемы — это вызовы жизни, вопросы, которые она нам задает.

Переживание этих проблем может быть мучительно, однако именно они ведут к постижению истины и обретению подлинности существова- ния. Как считает Маслоу, «состояния безнадежности, отчаяния, безысход- ности, крушения ценностей, острой вины иногда, если у человека достанет силы и мужества, могут способствовать постижению истины и реально- сти» [Маслоу, 1999, с. 140].

Позитивные аспекты переживаемых экзистенциальных кризисов, как правило, сводятся к двум основным категориям, которые могут быть опи- саны как «усиление через страдание» и «повышение значимости через экзи- стенциальную переоценку».

Представление о том, что страдание человека несет в себе высокий по- зитивный смысл, является довольно распространенным в самых разных областях. Ницше принадлежит известный тезис — «То, что нас не убивает, делает нас сильнее», а Мамардашвили говорил, что страдание является ме- тафизической нормой.

Другая категория экзистенциального «выигрыша» связана с тем, что пе- режитые экзистенциальные кризисы усиливают ценность жизни. Эмпириче- ские результаты показывают, что они в большей степени затрагивают сферы духовности, близких отношений и отношений с природой, при этом фокус активности может смещаться в область более осмысленных и аутентичных занятий [Janoff-Bulman, Yopyk, 2004]. Так, конфронтация со смертью (на- пример, в результате какой-то экстремальной ситуации, когда человек ока- зывается на волосок от гибели, или переживает опыт клинической смерти, или узнает о своей смертельной болезни) переживается как фундаменталь- но важное жизненное событие, результатом которой могут стать позитив- ные личностные изменения. «Будучи полной боли, травма является дорогой к созданию ценности. Это не единственная, но — как ни парадоксально — очень эффективная дорога» [Ibid., р. 134]. По результатам исследований,

 

к наиболее часто упоминаемым личностным изменениям относятся умень- шение страха смерти, снижение ценности материальных аспектов жизни, возрастание заботы о других, усиление акцента на любви и дружбе, увели- чение открытости духовным измерениям жизни. Это усиление личности

в результате конфронтации со смертью имеет параллели в ритуалах дале- кого прошлого. Так, у примитивных племен практиковался ритуал симво- лической смерти воина, включавший погребение, который, по поверью, де- лал воина неуязвимым. Из реальных примеров — такое изменение произо- шло в судьбе Ф. Достоевского, пережившего собственную несостоявшуюся казнь. Опыт этих переживаний он вложил в уста герою романа «Идиот».

 

Мгновения перед казнью «он прожил под несомненным убеждением, что через несколько минут он вдруг умрет». Это время он помнил «с не- обыкновенной ясностью и говорил, что никогда ничего из этих минут не забудет». После обычных приготовлений «выходило, что остается жить минут пять, не больше. Он говорил, что эти пять минут казались ему бес- конечным сроком, огромным богатством; ему казалось, что в эти пять минут он проживет столько жизней, что еще сейчас нечего и думать

o последнем мгновении, так что он еще распоряжения разные сделал: рассчитал время, чтобы проститься с товарищами, на это положил мину- ты две, потом две минуты еще положил, чтобы подумать последний раз про себя, а потом, чтобы в последний раз кругом поглядеть. Он очень хорошо помнил, что сделал именно эти три распоряжения и именно так рассчитал. Он умирал двадцати семи лет, здоровый и сильный; проща- ясь с товарищами, он помнил, что одному из них задал довольно посто- ронний вопрос и даже очень заинтересовался ответом. Потом, когда он простился с товарищами, настали те две минуты, которые он отсчитал, чтобы думать про себя, он знал заранее, о чем он будет думать: ему всё хотелось представить себе как можно скорее и ярче, что вот как же это так: он теперь есть и живет, а через три минуты будет уже нечто, кто-то или что-то, — так кто же? что же? Всё это он думал в эти две минуты ре- шить! Невдалеке была церковь, и вершина собора с позолоченною кры- шей сверкала на ярком солнце. Он помнил, что ужасно упорно смотрел на эту крышу и на лучи, от нее сверкавшие; оторваться не мог от лучей; ему казалось, что эти лучи его новая природа, что он чрез три минуты как-нибудь сольется с ними… Неизвестность и отвращение от этого но- вого, которое будет и сейчас наступит, были ужасны; но он говорит, что ничего не было для него в это время тяжелее, как беспрерывная мысль: “Что, если бы не умирать! Что, если бы воротить жизнь, — какая беско- нечность! И всё это было бы мое! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!”» (Достоевский Ф. Идиот).

 

Таким образом, именно в экзистенциальном подходе, пожалуй, наи- более ярко проявилось изменение отношения психологов к переживанию человеком критических жизненных ситуаций.

Стоит отметить, что и сами психологические проблемы, их значение и отношение к ним со временем подвергаются пересмотру.

Р. Мэй рассказывает о том, каким поразительным фактом для него

и других терапевтов в конце 1930-х — начале 1940-х годов стало то, что со-

 

стояние тревоги, которое в то время считалось симптомом патологии, на- чинает проявляться у пациентов как «общее свойство характера». Попытки Мэя представить концепцию «нормальной тревоги» столкнулись с серьез- ным сопротивлением научного сообщества. Но уже в конце 1940-х годов одно за другим появляются произведения искусства, отражающие карти- ны «грядущего тревожного века», в 1950-е годы происходит радикальный сдвиг в массовом сознании и концепция «нормальной тревоги» занимает свое законное место в психиатрической литературе. Как об этом пишет

Р. Мэй, «все люди, как нормальные, так и невротики, осознали, что живут в “тревожное время”» [Мэй, 1997, с. 21].

Еще один пример. Как отмечают специалисты, симптомы ностальгии в историческом прошлом рассматривались как болезненные проявления соматического или неврологического характера. Еще сто лет назад, в конце XIX — начале XX века, ностальгию относили к психиатрическим или пси- хосоматическим нарушениям. В современном понимании ностальгия — это переживаемые нами чувства, относящиеся к прошлому, времени или

месту, вызывающим у человека теплые позитивные ассоциации. Более того, по мнению современных экзистенциально ориентированных авторов, но- стальгия может выполнять важные экзистенциальные функции: (1) усили- вать идентичность человека, (2) восстанавливать и укреплять жизненные смыслы, (3) поддерживать и оживлять социальные связи. Кроме этого, но- стальгия может выступать в качестве механизма совладания с некомфорт- ными состояниями, возникающими в силу «разрыва» с привычной средой [Sedikides et al., 2001].

Таким образом, экзистенциальная психология с ее акцентом на самых главных вопросах человеческого существования, чутко реагируя на вы- зовы времени, способствует расширению проблемного поля психологии и побуждает к поиску новых ответов на «вечные» для психологии вопро- сы. Экзистенциальные проблемы человека — это «вечные» вопросы его

существования, не умещающиеся в рамки бинарных оппозиций проблемы

«трехмерного пространства», конструктивное решение которых должно быть индивидуально выстрадано. Они не требуют устранения, напротив, проживание экзистенциальных проблем — это и есть жизнь. Экзистенци- альные проблемы — это те вызовы, ответы на которые и составляют сущ- ность жизнетворчества.

 

 

РЕЗЮМЕ

1. Главным предметом экзистенциальной психологии являются экзистен- циальные проблемы человека, которые проистекают из его столкнове- ния с проблемами бытия.

 

2. Экзистенциальные проблемы отличаются от традиционно понимае- мых, «обычных» психологических проблем своим содержанием, свя- занным с данностями существования. Они имеют фундаментальный

характер, затрагивают самые сущностные проблемы нашей жизни, ле- жат в основе других, более частных проблем. Экзистенциальные про- блемы проходят через всю жизнь человека, актуализируются на разных этапах его существования и требуют соответствующего ответа.

3. Экзистенциальные проблемы, как и любые кризисные ситуации, мо- гут проживаться конструктивным и деструктивным образом. Будучи

проблемами «высшего порядка», они требуют решений, не сводящихся к традиционным дилеммам или дихотомиям.

4. Классические подходы к личностным проблемам рассматривают их как помеху в развитии человека и его эффективном функционирова-

нии, требующую устранения. Экзистенциальные проблемы выполняют важную функцию в жизни человека, позволяя подтверждать, уточнять и пересматривать жизненные приоритеты и отношения.

5. Экзистенциальная психология пересматривает традиционные пред- ставления психологии о психологическом благополучии, рассматривая

проживание экзистенциальных проблем как важнейшую часть жиз- ненного процесса.

 

Контрольные вопросы для самопроверки

1. Каковы особенности содержания экзистенциальных проблем?

2. В чем проявляется универсальный характер экзистенциальных проб лем?

3. В чем проявляется фундаментальный характер экзистенциальных проблем?

4. Как можно сформулировать позитивную роль экзистенциальных проблем в жизни человека?

 

Задание для самостоятельной работы

1. Опишите экзистенциальную ситуацию (на основе своего собственного опыта или хорошо вам известной ситуации другого человека). Проана- лизируйте ее с точки зрения способов проживания.

2. Представьте себя в роли психолога, которому рассказывают опи- санную вами ситуацию. Продумайте поведение психолога в данной си туации.

 

ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Мэй Р. Искусство психологического консультирования. М., 1994.

Мэй Р. Любовь и воля. М., 1997.

Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М., 1999.

 

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Концепт душевного здоровья в человекознании / отв. ред. О. И. Даниленко.

СПб., 2014.

Мэй Р. Любовь и воля. М., 1997.

Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб., 1997.