Статьи профессора А. Т. Боннера по проблемам защиты, чести, достоинства и деловой репутации, А также компенсации морального вреда.

А. Т. БОННЕР [2]. Судебно-адвокатская практика по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также о компенсации морального вреда// Актуальные проблемы гражданского процесса. Сборник статей в честь юбилея доктора юридических наук, профессора, заслуженного работника высшей школы Российской Федерации Надежды Ивановны [3] Чечиной. Под ред. проф. В.А. Мусина. С.-Петербург, 2002. С. 62 – 73.

1.Дела данной категории отличаются большой спецификой. Поверенный, взявший на себя труд представлять в процессе интересы истца или ответчика, не только должен в совершенстве знать законодательство, регламентирующее защиту чести и достоинства, а равно компенсацию морального вреда, но и руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, опубликованную, а также местную судебную практику данного региона. Такой адвокат или иной представитель должен быть просто высококультурным человеком, постоянно сверяющим собственные представления о значении того или иного слова с различными словарями русского языка, иностранных слов, иными специальными справочниками и пособиями.

По любой категории дел, а по данной в особенности огромное значение имеет консультационная работа адвоката. Ознакомившись с соответствующим источником (публикацией в газете или журнале, служебной характеристикой либо иным документом, который, по мнению заинтересованного лица, нуждается в опровержении), адвокат с помощью клиента должен постараться ответить на следующие вопросы. Порочат ли распространенные в отношении лица сведения его честь и достоинство и (или) его деловую репутацию? Соответствуют ли они действительности и сможет ли ответчик представить суду необходимые доказательства? Но даже если ответ на первый из поставленных вопросов со всей очевидностью является положительным, а второй — отрицательным, это вовсе не означает, что опороченному и его представителю нужно тут же рваться «в бой». Заинтересованному лицу необходимо разъяснить, что в условиях действующей судебной системы рассмотрение гражданского дела нередко затягивается на многие месяцы, а то и годы. Соответственно все это время обратившийся в суд должен будет оплачивать услуги своего судебного представителя.

Дело, представлявшееся несложным и стопроцентно «выигрышным», в ходе судебного разбирательства может оказаться совсем иным, а спрогнозированный доверителем и его адвокатом результат не так уж редко на деле оказывается «с точностью наоборот». Нельзя не учитывать и следующее обстоятельство. Да, публикация в прессе либо иной источник распространения сведений неприятны для потенциального истца, порочат его честь и достоинство и степень вынесения благоприятного для лица судебного постановления весьма вероятна. Но не окажется ли одержанная победа «пирровой»? Не будет ли чести, достоинству и деловой репутации лица в ходе судебного разбирательства дела нанесен дополнительный, а порой непоправимый урон? Ведь рассмотрение таких дел, особенно если речь идет о действительном или мнимом попрании чести политика, артиста или другого известного в обществе лица, нередко сопровождается повышенным интересом средств массовой информации (далее — СМИ), читателей, телезрителей и т. д.

К сожалению, подобного рода примеры у всех «на слуху». Так, в отношении известного артиста, не вполне стандартные обстоятельства личной жизни которого почему-то постоянно являются объектом далеко не безобидных шуток коллег по артистическому цеху, одна из московских газет распространила порочащие его сведения. Несмотря на то что касающиеся артиста сведения носили заведомо порочащий характер, следовало очень тщательно взвесить ожидаемые «плюсы» и «минусы» предполагаемого процесса. Отчасти это было связано еще и с тем, что информация в газете была заведомо неправдоподобной и носила скорее характер малопристойного «розыгрыша». Адвокат, к которому имел неосторожность обратиться артист, очевидно, рассеял сомнения последнего в отношении целесообразности предъявления иска, посулив ему скорую и «чистую» победу. В конечном итоге иск был удовлетворен, сведения, распространенные газетой, были признаны судом не соответствующими действительности и в пользу артиста была взыскана даже чисто символическая сумма компенсации морального вреда. Однако до этой «победы» предстояло еще дойти, поскольку суд первой инстанции первоначально в иске отказал, положив в обоснование своего решения достаточно оригинальное соображение. По мнению суда, указание газетой на нетрадиционную сексуальную ориентацию истца не может рассматриваться в качестве порочащих его сведений.

Решение суда, вне сомнения, было незаконным, однако это вовсе не означало, что для его отмены были хороши все, в том числе и аморальные, средства. Однако весьма энергичный, но, мягко говоря, не очень стесняющийся в средствах адвокат истца, подав в его интересах кассационную жалобу, одновременно на страницах печати устроил настоящий скандал с употреблением оскорбительных либо близких к тому выражений в адрес некоторых судебных чиновников. В результате разразившегося скандала решение суда первой инстанции было отменено и, как говорится, справедливость восторжествовала. В то же время вряд ли имеет смысл всерьез обсуждать вопрос о том, выиграли ли в результате всего этого попранные честь и достоинство артиста. Если кто-то и «выиграл» от данного процесса, то это — представитель истца, упрочивший в результате разразившегося скандала свою специфическую популярность скандально известного адвоката.

Еще пример. Высокопоставленный чиновник, неосмотрительно ввязавшийся в «судебную баталию» и пытавшийся доказать, что на представленных обществу интимного характера видео-записях изображено совсем другое лицо, в результате рассмотрения дела оказался «опороченным в квадрате». Его иск был судом отклонен. Но, если бы он и одержал формально-юридическую победу, предположим, добился вынесения решения об удовлетворении иска, то по существу он все равно проиграл бы. Показ упомянутых записей несколькими каналами телевидения был во многом «спровоцирован» самим фактом обращения чиновника в суд. Его имя стало дополнительно «притчей во языцех» в связи с показом по ряду программ ТВ репортажей из зала суда. В связи с изложенным нам не вполне понятна позиция адвоката, представлявшего интересы этого чиновника в суде. Ведь исходя из смысла ст. 9 ГПК РСФСР и руководствуясь интересами своего доверителя, он должен был не только возражать против производства видеозаписей в зале судебного заседания, но заявить ходатайство о рассмотрении дела в закрытом судебном заседании. Более того, ответчика можно было «загнать» в безвыходную позицию путем ссылки на ч. 2 ст. 50 Конституции и ч. 3 ст. 49 ГПК, которые не допускают при осуществлении правосудия использовать доказательств, полученные с нарушением федерального закона. При наличии такого рода ссылки ответчик никогда не смог бы доказать, что героем «банной истории» является именно истец.

Следующий пример. Высокий государственный сановник на проведенной им пресс-конференции рассказал о некоторых фактах, касающихся его общественной и творческой (в коллективе соавторов) деятельности. Два журналиста (пишущий и телевизионный) дали нелицеприятные оценки сообщенным самим сановником фактам. В результате последовало четыре иска о защите чести и достоинства и компенсации морального вреда, переданных на рассмотрение двух разных судов (кроме сановника, в суд обратился один из его соавторов, также занимавший весьма высокий государственный пост). Да, конечно, попреки и обличения журналистов были неприятны и не способствовали улучшению отношения к этому человеку в обществе. Однако предмета для обращения в суд по ст. 152 ГК РФ в данном случае не было. Как признал в результате рассмотрения дела один из судов, ответчик по делу каких-либо касающихся истца сведений не распространял, но лишь высказывал свое мнение по поводу распространенных самим истцом, а потому широко известных обществу фактов.

А вот совсем свежий и еще находящийся у всех «на слуху» пример. Общественность далеко не однозначно расценила обращение в суд Генерального прокурора РФ В. В. Устинова с иском о защите чести и достоинства к журналисту Е. А. Киселеву и телекомпании «НТВ», а также решения Тверского межмуниципального суда г. Москвы и судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда, которыми этот иск был сначала частично, а затем полностью удовлетворен. В подтверждение этого достаточно сослаться на полные иронии заголовки статей в газетах самого разного направления с информацией о процессе. Причем предметом этой иронии были не только сам факт обращения В. В. Устинова в суд, но и позиция, избранная истцом и его представителями, а также некоторые «литературные излишества», допущенные последними во время выступления в суде.^[4]

 

Таким образом, исповедуемое врачами кредо «не навреди» должно стать первой заповедью и адвоката при даче консультации и ведении любого дела, а тем более дела о защите чести и достоинства.

2. Истцом по делу является лицо (физическое или юридическое), которое полагает, что его доброму имени или деловой репутации нанесен урон. В качестве ответчика привлекается лицо, опорочившее, по мнению истца, его честь и достоинство. Ряд вопросов, связанных с особенностями субъектного состава спорного правоотношения, разъяснен в п. 4, 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. (с последующими изменениями и дополнениями) «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».^[5] В частности, в п. 4 этого постановления записано, что иски по данной

категории дел вправе предъявить юридические лица и граждане, которые считают, что о них распространены не соответствующие действительности порочащие сведения.

На основании ч. 2 п. 1 ст. 152 ГК РФ по требованию заинтересованных лиц допускается защита чести и достоинства гражданина и после его смерти. Введенное в указанную норму уточнение о том, что с требованием о защите чести и достоинства может обратиться не любое, но лишь заинтересованное лицо, вне сомнения, в ряде случаев позволяет решать возникающие порой нестандартные ситуации, однако всех проблем снять не может. В данном отношении значительный интерес представляет находившееся в свое время в нашем производстве дело по иску Е. И. и 3. С. Девятовых и А. А Конаковой к И. С. Филимонову, Е. И. Кукушкину и Министерству культуры РФ о возмещении морального вреда.^[6] Как утверждалось в исковом заявлении, Министерство культуры РФ и его должностные лица — начальник управления по делам библиотек Е. И. Кукушкин и директор Российской государственной публичной библиотеки И. С. Филимонов создали невыносимые условия для работы заведующего Отделом рукописей Российской государственной публичной библиотеки В. Я. Девятова. В частности, должностными лицами Министерства культуры РФ по отношению к В. Я. Девятову «был осуществлен ряд действий, имевших для Виктора Яковлевича оскорбительный характер и причинивших ему глубокий моральный вред, тяжелые нравственные переживания, а также причинивших ему непоправимые физические страдания, повлекшие его смерть». Соистцы требовали признать высказанные в адрес В. Я. Девятова утверждения не соответствующими действительности, а также взыскать с ответчиков причиненный указанными действиями моральный вред в размере 50 млн неденоминированных рубле* с  К сказанному остается добавить, что соистица Е. И. Девятова была его матерью; соистица 3. С. Девятова - его вдовой, а соистица А. А. Конакова доводилась ему двоюродной сестрой. В указанной ситуации не вызывает сомнения, что мать и вдова Девятова являлись «заинтересованными лицами», в том смысле, в котором употребляет данное понятие ч. 2 п. 1 ст. 152 ГК. Что же касается его двоюродной сестры, то признать ее «заинтересованным лицом» достаточно сложно. Исключение могли бы составлять ситуации, когда соистица А. А. Конакова являлась не только двоюродной сестрой, но и членом семьи либо иждивенцем покойного.

Впрочем, термин «заинтересованное лицо», вне сомнения, носит оценочный характер. Является ли обратившийся в суд «заинтересованным лицом», может ответить лишь суд, удовлетворяя либо отклоняя заявленные требования. Представляется, что по обстоятельствам конкретного дела в качестве «заинтересованного лица», имеющего право на обращение в суд, в отдельных ситуациях может быть признан близкий человек покойного, не связанный с ним узами родства или свойства, например, соавтор литературного, музыкального или иного произведения, сослуживец или сослуживцы ветерана Великой Отечественной войны, желающие восстановить его доброе имя, и т. п.

 

Разумеется, в отдельных случаях при рассмотрении дела выясняется то обстоятельство, что обратившееся в суд лицо заведомо является, с точки зрения действующего законодательства, незаинтересованным в рассмотрении конкретного правового конфликта. В соответствующих случаях суд должен применять положения ст. 36 ГПК о замене ненадлежащей стороны. Однако разрешить данную проблему путем замены ненадлежащего истца надлежащим оказывается возможным не всегда. Например, надлежащий истец, извещенный судом о возбуждении дела, может не дать согласия на вступление в процесс либо в принципе нет и не может быть субъекта, которого можно было бы признать заинтересованным в исходе дела. С подобной ситуацией один из районных судов г. Москвы и судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда столкнулись при рассмотрении дела по иску И. Т. Шеховцова к редакции газеты «Советская культура» и писателю А. Адамовичу о защите чести и достоинства И. В. Сталина. Исходя из чисто теоретических позиций, суд мог бы попытаться поставить вопрос о замене ненадлежащего истца И. Т. Шеховцова надлежащим истцом или истцами, например, попытаться известить о наличии процесса дочь И.В.Сталина— С. И. Алилуеву либо (и) других родственников. Однако практически это сделать было достаточно трудно по следующим причинам. С. И. Алилуева проживает за границей, адрес ее суду и участникам процесса, разумеется, был неизвестен и попытки привлечь ее в процесс обернулись бы просто-напросто напрасной тратой времени. Что же касается проживающего в Москве внука И. В. Сталина, то свое родство с последним он старается не афишировать и о его существовании суду и участникам процесса вряд ли было известно. Поэтому, в принципе, суд поступил правильно, когда он принял исковое заявление от ненадлежащего истца, рассмотрел дело по существу и в иске отказал. А представитель соответчиков — выдающийся адвокат А. Л. Мове воспользовался участием в деле для страстного обвинения сталинизма и сталинистов [7].

Возвращаясь к приведенному выше делу по иску Девятовых и Конаковой, необходимо сказать, что судья поступил правильно, когда он принял единое заявление от всех соистиц, не обсуждая вопроса о том, кто из них является заинтересованным лицом, а кто нет. Потребность в ответе на данный вопрос по результатам рассмотрения данного дела отпала еще и потому, что в судебном заседании было установлено, что распространенные в отношении покойного В. Я. Девятова порочащие его честь и достоинство сведения имели под собой достаточные основания. Смерть же его, последовавшая от острой сердечной недостаточности и ишемической болезни сердца, судом не была признана находящейся в связи с его служебной деятельностью и конфликтными отношениями с соответчиками.

3. По делам о защите чести и достоинства нередко имеет место процессуальное соучастие. В соответствии со ст. 35 ГПК каждый из истцов или ответчиков по отношению к другой стороне выступает в процессе самостоятельно. К тому же на основании ч. 3 ст. 33 ГПК стороны пользуются равными процессуальными правами. Означает ли это, что стороны, например соответчики, в процессе осуществляют абсолютно одинаковые функции и у них имеется абсолютно одинаковый интерес в исходе дела? Разумеется, нет.

Участие в процессе автора публикации в СМИ в ряде случаев носит вспомогательный характер. По существу такой соответчик лишь помогает основному ответчику— СМИ вести дело в суде. Основная его процессуальная функция заключается в представлении доказательств достоверности распространенных относительно истца сведений. Что же касается гражданско- правовой ответственности, то в ряде случаев суд такую возможность даже не обсуждает, возлагая обязанность опровержения сведений, а также компенсации морального вреда лишь на СМИ.

В других случаях определенная правовая обязанность, например обязанность опровержения соответствующих сведений, формально возлагается на всех соответчиков (редакцию СМИ и автора либо авторов публикации). Фактически же такую обязанность может выполнить лишь редакция, что на практике и имеет место. Возможны, впрочем, случаи, когда правовая обязанность (в частности, обязанность компенсации морального вреда) реально возлагается на соответчика — автора публикации, однако это является скорее исключением из практикуемого судами обыкновения.

Поскольку участие в процессе автора публикации нередко носит вспомогательный характер, то в отдельных случаях в силу тех или иных причин жизнь заставляет его отказываться от реального участия в деле. В данном отношении представляет интерес дело по иску Государственного Эрмитажа к редакции газеты «1ностранец» и автору публикации В. о защите деловой репутации. Признавая факт распространения сведений, касающихся истца, в заметке, опубликованной в газете за подписью В., представитель редакции просил суд не принимать мер к его фактическому привлечению в качестве соответчика по делу. При этом он ссылался на то обстоятельство, что В. не является штатным сотрудником «1ностранца», проживает в другом городе и сведениями о его точном адресе редакция не располагает. Представители истца и суд согласились с такой постановкой вопроса.

Фактически же нежелание реально привлекать в процесс автора заметки было связано еще с некоторыми иными довольно пикантными обстоятельствами. В распоряжении адвоката было адресованное в редакцию письмо В., в котором он обвинял газету и ее ответственного секретаря в том, что в процессе подготовки заметки к печати в нее были включены сведения, отсутствовавшие в авторском тексте. В связи с этим В. требовал, чтобы газета дала соответствующее опровержение, угрожая в противном случае обратиться в суд с самостоятельным иском. В подобной ситуации реальное привлечение в процесс автора публикации В. было чревато угрозой того, что из союзника основного соответчика по делу — редакции газеты — В. мог превратиться по существу в еще одного истца, который лишь формально именовался бы соответчиком. В такой ситуации позиция представителя редакции газеты, направленная на то, чтобы реально соответчик В. в процессе не участвовал, представляется оправданной.

Определенных пояснений требует разъяснение, содержащееся в ч. 2 п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. Пленум разъяснил, что в случае, если редакция СМИ не является юридическим лицом, то к участию в деле в качестве ответчика должен быть привлечен учредитель данного средства информации. Это разъяснение верно, однако требует определенного комментария. Исходя из «буквы» разъяснения редакция СМИ, не являющаяся юридическим лицом, в процессе в качестве соответчика привлекаться не должна. На первый взгляд такое решение вполне согласуется с законом. Ведь в соответствии со ст. 31-32 ГПК гражданская процессуальная правоспособность и гражданская процессуальная дееспособность принадлежит организациям, пользующимися правами юридического лица. Однако на основании ч. 2 ст. 18 Закона РФ «О средствах массовой информации» от 27декабря 1991г. (далее— Закон о СМИ) учредитель не вправе вмешиваться в деятельность СМИ за исключением случаев, предусмотренных названным Законом, уставом редакции, договором между учредителем и редакцией (главным редактором). Думается, что в изложенной ситуации без соответчика— редакции СМИ, хотя бы и не являющегося юридическим лицом, — по существу было бы невозможным заявление и рассмотрение требований об опровержении сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию истца. Таким образом, представляется, что к участию в деле в качестве соответчика по делам данной категории непременно должна быть привлечена и редакция СМИ, не являющаяся юридическим лицом.

Что же касается требования о компенсации морального вреда, то реально по нему может отвечать лишь собственник имущества — учредитель СМИ. Если же требование о компенсации морального вреда заявлено не было, то участие в качестве соответчика учредителя СМИ практически утрачивает смысл. И судебной практике известны случаи, когда требования об опровержении порочащих сведений рассматривались без привлечения к участию в процессе учредителя СМИ, не являющегося юридическим лицом. На рассмотрении дела по существу это никак не сказывалось.

Обращаясь в суд, истец зачастую достоверно не знает, является ли привлеченная в качестве ответчика или соответчика по делу редакция СМИ юридическим лицом. Если редакция СМИ юридическим лицом не является, то представитель истца должен оперативно заявить суду ходатайство о привлечении в процесс в качестве соответчика учредителя данного СМИ.

В практике порой встречаются и нестандартные ситуации. Так, в ходе рассмотрения дела по иску депутатов Государственной Думы С. и И. о защите чести и достоинства было установлено, что редакция журнала «Итоги» не является юридическим лицом. В то же время учредитель журнала «Итоги» — ЗАО «Издательство "Семь дней"» в соответствии с его Уставом в отношении данного издания не был наделен ни одной из функций (редакции, издателя СМИ, распространителя, собственника имущества редакции— ч. 4 ст. 18 Закона о СМИ), которые бы позволили привлечь его к участию в деле в качестве соответчика. В такой ситуации на учредителя СМИ ЗАО «Издательство "Семь дней"» не могла быть возложена и имущественная ответственность по обязательствам СМИ, в том числе обязанность возместить вред, причиненный распространением не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство истцов сведений. Таким образом, обязанность денежной компенсации морального вреда (при условии, что для этого имелись предусмотренные законом основания) по обстоятельствам дела могла быть возложена судом лишь на издателя, одновременно выполняющего функции собственника имущества, т. е. на ЗАО «Журнал "Итоги"» (ч. 2 ст 21 Закона о СМИ). Поэтому суд согласился с ходатайством представителя соответчиков и привлек к участию в этом деле не учредителя «Журнала "Итоги"» ЗАО «Издательство "Семь дней"», а его издателя — ЗАО «Журнал "Итоги"». На последнего впоследствии и была возложена ответственность по возмещению морального вреда.

Что же касается обязанности опровержения распространенных сведений при условии, что они не соответствуют действительности и порочат честь и достоинство истцов, то в принципе она могла быть возложена на редакцию СМИ, не являющуюся юридическим лицом. В то же время нельзя признать неверной и позицию суда, который по приведенному делу по иску С. и И. обязанность дать опровержение возложил одновременно на издателя журнала — ЗАО «Журнал "Итоги"» и редакцию «Журнала "Итоги"». В данном случае решение суда соответчиками было исполнено добровольно. В случае же если бы решение суда пришлось исполнять принудительно, то предусмотренные ст. 406 ГПК санкции за неисполнение судебного решения можно было бы взыскать лишь с соответчика, являющегося юридическим лицом, в данном случае— с ЗАО «Журнала "Итоги"».

Интерес представляет и следующий вопрос, возникающий иногда при рассмотрении дел данной категории. В судебном заседании порой выясняется, что оспариваемая истцом публикация вышла в свет в тот период, когда учредителем СМИ являлось иное лицо. Отвечает ли новый учредитель СМИ по обязательствам своего правопредшественника и можно ли в подобных случаях вести речь о материально-правовом и процессуальном правопреемстве? По общему правилу, на данный вопрос необходимо ответить отрицательно. Исключение будут составлять случаи, когда отношения между старым и новым учредителями СМИ регулируются специальным договором или соглашением, в котором положительно решен вопрос об ответственности нового учредителя СМИ по долгам старого учредителя. Такую ситуацию необходимо квалифицировать в качестве перевода долга с применением к ней положений ст. 391— 392 ГК, ст. 40 ГПК.

Пленум Верховного Суда РФ разъяснил и проблему соучастия, возникающую и в связи с иной относительно распространенной ситуацией. Речь идет о делах, по которым объектом судебного опровержения порочащих гражданина сведений является служебная характеристика. Пленум правильно полагает, что в качестве соответчиков здесь должны выступать лицо, подписавшее характеристику, а также учреждение, характеристику выдавшее.

 

А.Т. Боннер.

Доказательства и доказывание по делам о защите чести и достоинства и компенсации морального вреда// Актуальные проблемы гражданского права, гражданского и арбитражного процесса. Материалы конференции 15- 16 марта 2002 г. Часть П. Отв. ред. Е.И. Носырева, Л.Н. Сафронова. Воронеж, 2002.