Субъекты, имеющие право на компенсацию морального вреда.

Применение института компенсации морального вреда в судебной практике вызывает различного рода сложности и проблемы. В частности, спорными представляются отдельные положения, записанные в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда”.[19]

Прежде всего, к ним относится разъяснение, содержащееся в п.5 постановления. Там записано, что “Правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица...” Бросается в глаза чрезмерная лаконичность данного разъяснения и по существу полное отсутствие в нем какой-либо аргументации.

Комментируя постановление Пленума, заместитель Председателя Верховного Суда РФ В.М.Жуйков указывал, что на практике возникли сомнения в возможности возмещения морального вреда юридическому лицу, поскольку оно не может испытывать физических или нравственных страданий.[20] Такие сомнения в судебной практике, действительно, возникают.

В 1993 г. одна из газет дала информацию о том, что из крупнейшего российского музея “пропало сто тысяч экспонатов”. Позднее в один из московских судов поступило исковое заявление о “защите чести и достоинства музея” и о взыскании ста миллионов неденоминированных рублей “в возмещение морального вреда, причиненного музею”. Как не без остроумия несколько позднее писала та же газета, музей потребовал взыскать в возмещение морального вреда “по тысяче рублей за каждый оболганный экспонат”. Иск о “защите чести и достоинства музея” (точнее следовало бы сказать- “деловой репутации”) в основном был удовлетворен. Одновременно суд взыскал 50 миллионов неденоминированных рублей в счет возмещения “морального вреда”.

В кассационной жалобе ответчика был поставлен вопрос о невозможности компенсации “морального вреда”, причиненного юридическому лицу. В заседании Коллегии Мосгорсуда судьей-докладчиком представителям истца был задан вопрос, в чем конкретно заключались физические или нравственные страдания, понесенные музеем в связи с публикацией. Вразумительного ответа на него не последовало. Сославшись на положения ст.7 ГК РСФСР, ст.62 Закона РСФСР “О средствах массовой информации”, которыми предусмотрено возмещение морального вреда только гражданину, Коллегия в указанной части вынесла новое решение, которым в иске музея о компенсации морального вреда отказала.

Думается, что правило, содержащееся в п.7 ст.152 ГК РФ, не может применяться в отрыве от других положений ст.152, а главное- от норм, сформулированных в ст.151 ГК, специально посвященной компенсации морального вреда. Толкуя названные нормы в системе, необходимо прийти к следующему выводу. В соответствии с п.7 ст.152 ГК правила о защите деловой репутации гражданина применяются и к защите деловой репутации юридического лица. В частности, юридическое лицо, точно также как и гражданин, вправе требовать по суду опровержения порочащих его деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

 Если сведения, порочащие деловую репутацию юридического лица, распространены в печати, они должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации. Аналогичным образом, к защите деловой репутации юридического лица применяются и другие правила, содержащиеся в п. 2-6 ст.152 ГК. Однако из смысла ст.151-152 ГК со всей очевидностью вытекает следующее исключение.

 Правила, посвященные компенсации морального вреда, не могут быть применены к защите деловой репутации юридического лица, поскольку это находилось бы в непримиримом противоречии с понятием морального вреда. В соответствии с ч. 1 ст.151 ГК моральный вред определяется как физические или нравственные страдания. А на основании ч. 2 ст.152, ч. 2 п. 2 ст.1101 ГК при определении размеров компенсации морального вреда суд должен учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. 

Существенно отличной от практики Верховного суда РФ по вопросу о компенсации морального вреда является практика Высшего Арбитражного Суда РФ. ВАС РФ полагает, что поскольку юридическое лицо не может испытывать физических или нравственных страданий, ему невозможно причинить моральный вред.[21]

Думается, что практика ВАС РФ в данном отношении является верной и соответствующим образом следовало бы скорректировать и практику судов общей юрисдикции. В частности, в п.5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. и в п.11 постановления Пленума от 18 августа 1993 г. “О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, и организаций” следовало бы записать, что моральный вред может причиняться и компенсироваться лишь гражданину.

     2. О размере компенсации морального вреда.

     В соответствии с ч. 2 ст. 151, 1101 ГК при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.  

       В соответствии со сложившейся судебной практикой к числу иных заслуживающих внимания обстоятельств дела относится и материальное положение лица, причинившего моральный вред. В частности, указание на необходимость при определении размера возмещения морального вреда с учетом материального положения причинителя вреда содержится в п. 36 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. “О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья”. Исходя из смысла закона Верховный Суд РФ правильно ориентирует на то, что при взыскании денежных сумм в возмещение морального вреда суду следует учитывать реальные возможности физического лица для его возмещения. Сходные указания встречаются и в постановлениях Верховного Суда РФ по конкретным делам.[22] 

При определении размера взыскания судебная практика существенно различается в зависимости от того, является ли ответчик физическим или юридическим лицом. По конкретным делам из опубликованной российской судебной практики размер взыскания с участвующих в одном и том же деле ответчика- гражданина и ответчика- юридического лица был больше в два, три, пять и даже сто раз. [23]

К сожалению, взыскиваемая судами компенсация за причиненные гражданам тяжелейшие моральные и физические страдания нередко выражается в чисто символических суммах. Так, водитель Деркач военным судом был признан виновным в гибели военнослужащего Бережного. В то же время в компенсации жене погибшего морального вреда было отказано.  Военная коллегия Верховного Суда РФ, приняла по делу новое решение, согласно которому потерпевшей должна быть выдана компенсация морального вреда в размере 2 млн. (2 тыс. нынешний рублей). Воистину гора родила мышь![24]

Органы милиции вследствие допущенной грубейшей халатности по подозрению в убийстве незаконно задержали офицера в отставке, инвалида Леонова. Он находился в сизо около трех месяцев, пока настоящий преступник не явился с повинной. После освобождения Леонов предъявил иск к УВД, прокуратуре и УИТУ Брянской области о компенсации морального вреда. Не дождавшись вынесения решения, истец скончался. «Пережитые унижения, оскорбления сокамерников, жуткие условия в тюрьме окончательно подорвали его здоровье.» После его смерти процесс продолжала жена. Суд взыскал с каждого из трех ведомств по 3000 руб. и обязал их извиниться перед вдовой!?[25]

Впрочем, бывают и несколько иные прецеденты. «РГ» называет «сенсационным» решение суда г. Соликамска Пермской области, который вынес решение о взыскании 50 тысяч рублей в качестве компенсации за моральный вред матери погибшего солдата. В грубом противоречии с действующим законодательством практически сразу после призыва он был отправлен в Чечню. Думается, что и эта «сенсационная» сумма вряд ли реально сопоставима с моральными страданиями матери.[26]

Верховный Суд Удмуртской Республики в 1994 г. признал сведения, распространенные в отношении А. редакцией газеты и автором публикации Т., не соответствующими действительности и взыскал в пользу истца компенсацию морального вреда с редакции- 1 млн. 500 тыс. руб. и с Т. 500 тыс. руб. Оставляя это решение без изменения, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ указала, в частности, следующее:

"Размер возмещения морального вреда судом определен правильно, с учетом того, что публикациями статей, содержащих порочащие сведения, ущемлена репутация истца как гражданина и должностного лица, занимающего ответственное положение в системе правоохранительных органов Удмуртской Республики.[27] (Истец работал межрайонным прокурором).

Депутаты Государственной Думы В.И. Г.Н. Селезнев и В.И. Илюхин обратились в суд с иском о защите чести и достоинства и компенсации морального вреда. По утверждению истцов, публикация в журнале “Итоги” одновременно причинила им физические и нравственные страдания. У них “появилась бессонница, поднялось давление и т.д.” Ущерб, нанесенный публикацией физическому состоянию истцов, “огромен”. Он     негативно сказался “на продуктивности... законотворческого процесса, на контроле за качеством подготавливаемых документов”, на количестве и качестве контактов истцов “с коллегами, избирателями, иностранными и российскими посетителями”.

С учетом “необычайно высокой степени физических и нравственных страданий”, истцы требовали взыскания и высокого размера денежной компенсации. Они полагали, что с редакции журнала должно быть взыскано “не менее 300 тысяч долларов, учитывая тяжесть морального вреда, характер распространенных сведений, негативных последствий для народа и страны совершенных деяний”, а также “не запятнанной репутации руководителей одной из ветвей государственной власти в России”. Таким образом, в качестве “индивидуальных особенностей потерпевших” истцы, как и Верховный Суд РФ по вышеприведенному делу, рассматривали высокое должностное положение.

С подобной постановкой вопроса вряд ли можно согласиться. Думается, что она находится в грубом противоречии с положениями ст. 19 Конституции РФ, в соответствии с которой все равны перед законом и судом.

Толкуя положения ст. 151, 1101 ГК в свете ст. 19 Конституции РФ, можно прийти к следующему выводу. Под “индивидуальными особенностями потерпевшего”, влияющими на характер физических или нравственных страданий, которые претерпел гражданин, следует понимать лишь такие особенности индивида, которые в конкретной ситуации способны усилить либо, напротив, ослабить подобного рода страдания. Очевидно, к ним можно отнести половые, возрастные, физические или психологические особенности индивида, но никак не особенности, связанные с его должностным положением. В противном случае за объективно одинаковые физические или нравственные страдания определенного вида, например связанные с конкретной физической травмой, суд вынужден был бы взыскивать в возмещение морального вреда разные суммы со ссылкой на разное должностное положение потерпевшего.

Рассмотрев настоящее дело и признав, что распространенные сведения порочат честь и достоинство истцов, суд взыскал в пользу каждого из них выработанный судебной практикой некий «стандартный» размер компенсации морального вреда в сумме по 2 тысячи руб. «на нос». И, наверное, в конкретном случае это правильно.