Дискуссии о психологических проблемах межполовых отношений в первой половине XX столетия

В начале XX столетия психологическая наука в России проходила этап институционализации, который сопровождался логико-научными и научно-организационными преобразованиями. Логико-научные преобра­зования заключались в определении задач и предмета исследования, выделении направлений развития, обосновании адекватных методичес­ких приемов и принципов исследования психической реальности, а научно-организационнонные были направлены на создание специальных психологических центров и психологических научных изданий, форми­рование кадров ученых-психологов и др. [Психологическая наука... 1997]. Естественно, что в этот период отечественных публикаций по психологии пола было крайне мало, и внимание ученых привлекали работы зарубежных исследователей. Острые дискуссии вызвала переве­денная на русский язык в начале века книга австрийского ученого Отто

34                          Психология гендерных отношений: теория и практика

Вейнингера «Пол и характер», посвященной (кроме прочего) описанию специфических психологических характеристик женщин, которые поляр­но противопоставлялись мужским психологическим характеристикам.

В описании, предложенным О. Вейнингером, женщина в психологи­ческом смысле выглядит неполноценным, примитивным существом. Жен­щина, по его мнению, в интеллектуальном смысле слабо развита, ей не присуще логическое мышление, поэтому она живет, руководствуясь бессознательными импульсами («Мужчина живет сознательно, женщи­на — бессознательно». «Женщина не чувствует никакого стремления к истине, отсюда ее несерьезность, ее безучастное отношение к мыслям» [Вейнингер О., 1997. С. 97, 1861]. Совсем не развит у женщины такой психический процесс, как память («Женщина располагает только одним классом воспоминаний: эти воспоминания связаны с половым влечением и размножением. Это все, о чем истинная женщина может вспомнить из всей своей жизни» [Там же. С. 118|). В морально-этической сфере своего развития женщина тоже существенно уступает мужчине («Ис­тинно женское существо не знает ни логического, ни нравственного императива. Слова: закон, долг, долг по отношению к себе совершенно пустой звук для женщины», «...она лишена благочестия. И в самом деле, благочестие — добродетель чисто мужская». «... она — аморальна, низка» [Там же. С. 178, 120. 189]).

У женщины, по О. Вейнингеру, неполноценное самосознание и ущерб­ная Я-концепция («Чувство тождественности в различных жизненных положениях совершенно отсутствует у настоящей женщины... Женщина никогда не в состоянии понять себя, размышляя о прошедшем, но она не ощущает никакой потребности себя понять» [Там же. С. 140]). Следо­вательно: «у женщины нет субъекта» [Там же. С. 188]. «Личность и ин­дивидуальность, (умопостигаемое) "Я" и душа, воля и (умопостигаемый) характер — все это одноименные понятия, которые присущи мужской половине рода и чужды женской его половине» [Там же. С. 179].

Конечно, такой образ женщины был принят не всеми, поэтому основным предметом дискуссии явилась позиция О. Вейнингера тракто­вать «женское» как низменное и недостойное, а успехи женщин в социальной сфере — лишь как результат наличия у них большой доли «мужского». А. Белый пишет по этому поводу: «...взгляд на женщину как на существо, лишенное творчества, критики не выдерживает. Жен­щина творит мужчину не только актом физического рождения, женщина творит мужчину и актом рождения в нем духовности» [Белый А., 1991. С. 104]. Однако эта точка зрения не означала, что в российском обществе женщина воспринималась как равная мужчине.

О статусе и роли женщины в обществе, о ее психологических характеристиках в сравнении с характеристиками мужчин в это время размышляли в основном не психологи, а общественные деятели, фило­софы, представители естественнонаучных дисциплин. Так, И.И. Мечни-

Теоретические предпосылки возникновения психологии...                                     35

ков писал: «Я утверждаю... что прогрессивное развитие женщины должно совершаться в ущерб ее способности размножения, выкармливания и воспитания детей, совершенно подобно тому, как усиленная деятель­ность рабочих пчел, муравьев и термитов могла явиться не иначе как вместе с появлением бесплодия или же плодовитости в экстренных исключительных случаях» [цит. по: Андреева Т.В. С. 93]. В данном высказывании отражены распространенные в России традиционные взгляды о реализации репродуктивных функций женщин как ее основной социальной роли в обществе. В соответствии с основными социальными ролями мужчин и женщин рассматривались и основные их психологи­ческие характеристики.

Проблемы пола обсуждались в работах таких отечественных фило­софов, как В. Соловьев, С. Булгаков, Н. Бердяев, В. Розанов. Общим для всех работ является противопоставление психологических качеств мужчин и женщин. Так, например, по мнению С.Н. Булгакова, в пси­хологическом плане мужчины и женщины существенно различаются, мужчина деятелен, логичен, полон инициативы; женщина инстинктивна, склонна к самоотдаче, мудра нелогической мудростью простоты [Бул­гаков С.Н., 1991]. В работах русских философов подчеркивается роль женщины в культурном наследии. Так, Н. Бердяев пишет о том, что сила женственности играла огромную, но не всегда видимую и часто таинственную роль в мировой истории. Без влюбленности в Вечную Женственность мужчина ничего не сотворил бы в истории мира, и не было бы мировой культуры [Бердяев Н., 1991]. При этом способность женщины к культурному творчеству отрицается, а лишь признается ее роль как вдохновительницы мужчин для созидательной и творческой деятельности. Значимость женщины в культуре определяется только степенью ее влияния на мужчину.

О.А. Воронина [2000] подчеркивает глубинно патриархатные основы русской философии пола. По ее мнению, в русской философии суще­ствовал весьма своеобразный подход к восприятию и оценке дифферен­циации маскулинного и фемининного. Во-первых, в русской философии и теологии пола дифференциация мужского и женского начал рассмат­ривается как метафизический или духовно-религиозный принцип; запад­ная философия рассматривает такую дифференциацию, скорее, как он­тологический или гносеологический принцип. Во-вторых, в русской фи­лософии расставляются иные культурно-символические акценты: то, что в европейской философской традиции ассоциируется с маскулинным началом (божественное, духовное, истинное), в России и русской куль­туре ассоциируется — через категорию любви — с фемининным, жен­ским началом. Можно было бы сделать вывод, что в России фемининное начало оценивалось выше маскулинного, но ни у кого из философов фемининное начало не оценивается как самостоятельное или равное маскулинному, оно всегда выступает только как дополнительное.

36                          Психология гендерных отношений: теория и практика

Таким образом, очевидно, что и философские представления, про­тивопоставляя понятия «мужское» и «женское», отражают принцип дифференциации и поляризации полов. Однако главное, на что следует обратить внимание, — эти представления характеризуют не только дихотомию «мужского» и «женского», но и иерархичность и суборди-нированность. Понятая таким образом половая дифференциация превра­щается в иерархическую стратификацию.

В послереволюционный период проблемы психологии пола тоже не занимали ведущего места среди исследовательских интересов ученых. Наиболее актуальными для общественной и научной мысли в то время были такие близкие по тематике проблемы, как «женский вопрос» и «половой вопрос». Советская Россия была первым государством в мире, провозгласившим в Конституции 1918 года юридическое равноправие мужчин и женщин во всех сферах социальной жизни. В эти годы на страницах научных и популярных изданий освещались результаты дис­куссий о статусе женщин в новом обществе, их роли в семье, о свободе сексуальных отношений. В этих дискуссиях отражалось идеологическое противостояние в политической сфере: либо в стране будут развиваться рыночные отношения, альтернативность и плюрализм в сфере культуры, науки и образования, либо в стране доминирующей станет политика жесткой регламентации всех аспектов жизнедеятельности людей. Одно­временно это была борьба за человека: или признание его личностных и гражданских свобод, или полное подчинение его интересам классовой борьбы и на этой основе формирование психологии «нового человека» как «винтика» части единого механизма государственной машины. По­степенно верх берет антидемократическая тенденция.

Следует отметить, что мнения психологов в обсуждениях «женского и полового вопроса» не были главными, наибольшую активность прояв­ляли представители партийного руководства. В позициях психологов нашли отражение идеи таких теоретических направлений, как педология и психоанализ.

В качестве примера, можно обратиться к представлениям А.Б. Зал-кинда — сторонника социогенетического подхода в педологии и выра­зителя идей марксистского психоанализа. Он полагал, что, изменяя определенным образом среду, можно влиять на организм, управлять влечениями, физиологическими функциями, направлять высвобождаю­щуюся энергию в русло, нужное революционной общественности. Такое понимание фрейдовского учения приводило ко все большей апелляции к социальному фактору в объяснении функционирования индивидуаль­ных психических структур, к социологизации не только психики, но даже физиологии человека [Психологическая наука... 1997].

Большое внимание уделял А.В. Залкинд вопросам полового воспита­ния. Его статьи по теме «классового подхода к половому вопросу» получили широкую известность. Попытка разработать новую марксист-

Теоретические предпосылки возникновения психологии...                                      37

скую модель полового поведения отражала признание детерминирую­щего влияния «нового содержания среды» на психофизиологию индиви­да. «Октябрьская революция — писал он, — проделала чрезвычайно сложную ломку в идеологии масс, достаточно сложные сдвиги вызвала она и в их психофизиологии. Меняющаяся социальная среда изменяет не только сознание, но и организмы» [3алкинд А., 1926. С. 8].

Среди значимых работ по проблемам полового воспитания этого периода нельзя не отметить труд П.П. Блонского «Очерки детской сек­суальности», представляющего собой попытку дать правильное, марк­систское решение этой важной проблемы. П.П. Блонский убедительно показал психологическую несостоятельность представлений фрейдизма о сексуально беспорочном ребенке. Он подчеркивал, что Фрейд, рас­сказывая сказки о сексуальности младенцев, отвлекает внимание от подлинных проблем полового развития, особенно в подростковом воз­расте, и мистифицировал сексуальные эмоции и влечения. Анализируя переживания мальчиков и девочек разных возрастов, П.П. Блонский сумел обосновать главный тезис своего исследования: при нормальных условиях половое влечение пробуждается только в период полового созревания. «Очерки детской сексуальности» явились одной из первых работ, в которой вопросы полового развития ребенка получили адекват­ную научную интерпретацию. Однако, как отмечают А.В. Петровский и М.Г. Данильченко: «П.П. Блонскому не удалось в должной мере пре­одолеть в своем анализе разрыв между половым развитием ребенка и развитием личности в целом, не удалось снять мнимую исключитель­ность всей проблематики детской сексуальности, которая в конечном счете является лишь одной из сторон, пусть важной, особой стороной, проблемы формирования личности ребенка» [Петровский А.В., Даниль­ченко М.Г., 1979. С. 20].

В 20-е годы на волне дискуссий о воспитании человека нового типа, человека, реализующего новые модели поведения вообще и межполового поведения в частности, попытки решения «женского и полового вопроса» не привели к желаемому результату. В последующие годы для нашей страны характерна другая политика — политика установления тоталь­ного контроля над личностью, ее деиндивидуализация, отрицание и подавление сексуальности. В таких условиях, конечно, не могла разви­ваться не только психология пола, но и другие психологические и не­психологические личностно-ориентированные научные области знания.

Сложившиеся в рассматриваемый период предпосылки дальнейшего развития психологических исследований пола требуют, конечно, отдель­ного, не столь краткого рассмотрения. Но и изложенное дает, по нашему мнению, представление об имевшемся поле проблем, предлагаемых под­ходах и решениях.

38                          Психология гендерных отношений: теория и практика