Многофакторность исторического процесса.

Некоторые современные социологи и культурологи негативно относятся к теории факторов. Я лично не вижу оснований отказываться от теории факторов. Множество элементов влияют на исторический процесс: «Весь фактический материал, которым оперирует историческая наука, заставляет тео­рию исто­рического процесса идти не по пути монизма, выводящего все из одного на­чала, а по пути плю­рализма, видящего во всем множественность элементов» (Кареев Н.И. Историология (Теория исторического процесса). Пг.,1915. с.62).

 Вот следующая серия цитат из произведений Кареева, четко объясняющая суть теории факторов:

«Не каким-либо предустановленным планом и не каким-либо особым законом природы, а са­мой судьбой и сцеплением массы причин, один от других независимых, одни народы раньше других были выведены на большую дорогу исторического развития» (Кареев Н.И. Историоло­гия (Теория исторического процесса). Пг.,1915. с.100).

«Каждая частная история есть равнодействующая троякого рода условий – географиче­ских (то­пологических), антропологических (этических) и собственно исторических (культурных и прагматических), иначе говоря, условий физических, биологических и социально-психических» (Кареев Н. Историология (Теория исторического процесса). Пг., 1915. с.66).

«Принимаемым историологией трем категориям условий, в которых должен протекать каждый исторический процесс, соответствуют в политической экономии силы природы (земли), дея­тельность людей (труд) и результаты прежнего труда (капитал), как необходимые факторы производства..» (Кареев Н. Историология (Теория историче­ского процесса). Пг., 1915. с.67).

«Другую аналогию с тремя категориями условий каждого исторического процесса, взя­того в его целом, представляют собой известные три понятия общей теории государ­ства: территория, население и власть» (Кареев Н. Историология (Теория исторического процесса). Пг., 1915. с.68).

Географический фактор.

Как известно, сторонниками географического фактора как ведущего фактора исторического процесса принимал Монтескье, хотя, в принципе, он не является первым выразителем этой точки зрения. Считается, что к этой точке зрения относятся Гердер и Бокль, что можно оспорить. Ни одного этот фактор не является основополагающим. К этой точке зрения относят также представителей «диффузионизма»- К.Риттера и Рат­целя. В нашей русской традиции к этой точке зрения относятся «народник» Щапов и «анархист» И. Мечников. По Карееву климат влияет на психику людей и структуру его потребностей, но не говорит об этом как об определяющем факторе. Также он не при­держивается крайней точки зрения в отношении влия­ния расовых отличий, но больше уделяет не тому – каков цвет кожи, а специфике языка, кото­рый является присущим той или иной расе.

«Как природа страны, остающаяся сравнительно неизменной, так и биологическая на­следст­венность, поддерживающая в последовательных поколениях народа единство типа, является фактором исторической устойчивости, фактором консервативным» (Ка­реев Н.И. Историология (Теория исторического процесса). Пг.,1915. с.85).

Фактор иностранного влияния.

«Каждый народ есть не только то, что создали из него он сам и окружающая его при­рода, но и то, что из него сделали другие народы, так или иначе на него влиявшие, то или другое ему дав­шие» (Кареев Н.И, Историология (Теория исторического процесса). Пг., 1915. с.108).

Ментальный фактор.

Прежде всего, он подчеркивал значение языка: «При посредстве языка, как особого для каждого ор­гана выражения мыслей, настроений, желаний и т.п., новые на­рождающиеся поко­ления приобретают и все внутреннее содержание своей психики» (Кареев Н. Историология (Теория исторического процесса). Пг., 1915. с.113).

Основой менталитета являются, как известно, символические формы, которые, пре­жде всего, выражены в языке. Кареев считал язык важ­ной и устойчивой системой, от­личной от других культурных форм: «Лингвистическая среда, окружающая человека, представляет из себя нечто иное, чем среда социальная; или по­литический строй, на­пример, не есть то же самое, что экономические отно­ше­ния» (Ка­реев Н.И. Сущность исторического процесса и роль личности в истории. СПб., 1914. с.475). Но структуро­образующий характер языка он не гипертрофировал, как это делают многие лингвисты и философы современности, для него: «Язык есть лишь система средств психического взаимодействия между членами обще­ства. Это, так сказать, формальный элемент куль­туры, поскольку употребление людьми того или другого языка само по себе не характеризует еще той над-органической среды, которою обусловливается их существование» (Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. 3-е сокр. изд. СПб., 1897. с.263). Главное для него не то, как выражает язык, а что он выражает.

Как историк он немного уделял внимания естественнонаучному знанию, вопросам тех­ники. Что во многом связано с его интересом к ментальной и социальной сфере куль­туры и недостаточным вниманием к экономической стороне культуры. Это невнимание – есть самый важный пробел в творчестве Н. Кареева. Например, как он относился к технике: «Техника имеет, конечно, реальное значение, но она относится к области взаимодейст­вия между человеком и природою, а не между личностью и над-органиче­ской средою, и зависит от неорганической среды, в которую человек поставлен, от при­рожденных ему свойств (ловкости в труде) и от развития его знаний, которые всецело зависит от культурных условий» (Кареев Н.И. Основные вопросы фи­лософии истории. 3-е сокр. изд. СПб., 1897. с.263).

«В каких бы отношениях идеи о должном ни находились к инстинктам и интересам, они несо­мненно влияют на поведение; притом сами инстинкты и интересы стараются оправдать себя идеями» (Кареев Н. Введение в изучение социологии \\ Записки историко-филологического фа­культета императорского С.- Петербургского универси­тета. Часть XLV. Спб., 1897 с.111).

«… в человеке живое побуждение развивает в себе мысль, как орудие для целесообраз­ной деятельности, побуждение, вырабатывающееся в наследственную потребность и составляющее основу целой самостоятельной области такой внутренней деятельности, которая уже перестала быть средством, а сама составляет цель: у человека, помимо влечений, общих у него с животными, создаются таким образом интересы чисто духов­ные, интерес к знанию, интерес к истине и т.п., возникает представление о чем-то луч­шем, которое может выработаться мышлением» (Кареев Н.И. Основные вопросы фило­софии истории. З-е изд. сокр. Спб.,1897. с.382).

«Прогресс лишь тогда возможен, когда сознательная деятельность берет перевес над бессознательной, целесообразная – над непроизвольной, основанная на критике мысли – над основанной на безотчетном творчестве нашей мыслительной способности» (Ка­реев Н.И. Основные вопросы философии истории. З-е изд. сокр. Спб.,1897. с.428).

«Изменения в культуре и в социальной организации являются не вследствие того только, что их желали люди, как вследствие независящих обстоятельств, с которыми желаниям приходится иметь дело: нередко наши действия приводят к результатам, даже диаметрально противоположным тем целям, которых мы стремились достигнуть» (Кареев Н.И. Собрание сочинений. Т.1. История с философской точки зрения. СПб., 1911. с.113-114).

Социальный фактор.

«Социальная структура, как совокупность экономических, юридических и политиче­ских форм, отличается от духовной культуры, как совокупность форм лингвистиче­ских, художественных, моральных (в смысле нравов), религиозных и т.п., тем, что яв­ляется для отдельных людей не только окружающею их средой, но и организацией, ставящей их в разные общественные отношения и заставляющей их исполнять неодинаковые функции, определяющей не только то, как они будут действовать, но и то, что они будут делать, независимо от их склонностей и способностей. В надоргани­ческой среде человек находит не одни готовые формы для разных видов своей дея­тельности…, но и уготованные, так сказать, места в структуре общества, различные для отдельных людей в зависимости от условий их происхождения, воспитания, связей и т.п. Элементы духовной культуры делаются достоянием человека при посредстве его способности к подражательному восприятию, но в области экономики и политики уже начинается действие вынужденности и принуждения» (Кареев Н. Историология (Теория исторического процесса). Пг., 1915. с.121-122).

«В социальном прогрессе мы можем различить две эволюции, эволюция организаций, состоящую в их интеграции и дифференциации и эволюции индивидуума, - два развития, находящиеся в антагонизме..» (Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. З-е изд. сокр. Спб.,1897. с.444).

Экономический фактор.

Н.И. Кареев не является сторонником жесткого экономического детерминизма. Сам Маркс и Энгельс в юности были сторонниками жесткого экономического детерминизма, но в зрелости признали, что экономический фактор является важным, но не все определяет в культуре. Этот жесткий экономический детерминизм критиковался многими. В России он был критически воспринят народниками и большинством историков России того времени. Н.И. Карев на этот предмет писал: «..совершенно ясна невозможность сведения всей исторической жизни к одному началу, если этим началом будет не цельная человеческая личность с её духовной и материаль­ной сторонами, а именно лишь одна из этих сторон» (Кареев Н.И, Критика экономиче­ского материализма \\ Собрание сочинений Н.И. Кареева Том 3. Спб.,1913. с.5).

«Вообще экономические перемены совершаются не так быстро и заметно, как перемены чисто поли­тического характера. Бывают, однако, времена, когда эволюция экономических отношений как бы ускоряется и, с одной стороны, более непосредствен­ным образом, а с дру­гой – и более разнообразными следствиями отражается на жизни. В иных случаях прихо­дится даже прямо говорить об экономических революциях. Од­ной из таких революций, как известно, произошла в конце XVIII и в начале XIX веков, одновременно с революцией политической. Другую по­добную же «революцию» мы имеем право приурочить к реформационной эпохе» (Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. Том II Пг., 1915. с.353).

Дискуссия об экономизме в русской философии истории.

Первым из сочинений, в которой проповедовался экономический материализм, была книга П.Б. Струве «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России» (1894). В этой книге будущий «сменовеховец» подвергает критике Лаврова, Кареева и Михайловского.

Кареев, как талантливый и глубокий знаток человеческой истории, естественно не мог принять упрощенной схемы исторического развития, которая была предложена марксизмом. Особенно, их утверждение о примате экономического фактора в истории.

«Удовлетворение материальных потребностей человека в каждом отдельном обществе зависит от трех главных условий: от физических условий страны, от высоты культур­ного уровня и от особенностей общественного строя. Каждый шаг исторического про­гресса все более и более выдвигает на первый план два последних условия в силу той власти, какую умственный про­гресс дает человеку над природой» (Кареев Н.И. Западно-европейская абсолютная монархия XVI, XVII и XVIII веков. Спб., 1908. с.20-21).

«Весь фактический материал, которым оперирует историческая наука, заставляет тео­рии исто­рического процесса идти не по пути монизма, выводящего все из одного на­чала, а по пути плю­рализма, видящего во всем множественность элементов» (Кареев Н.И, Историология (Теория исторического процесса). Пг., 1915 с.62).

 «Не каким-либо предустановленным планом и не каким-либо особым законом природы, а сле­пой судьбой и сцеплением массы причин, один от других независимых одни народы раньше других были выведены на большую дорогу исторического развития» (Кареев Н.И, Историоло­гия (Теория исторического процесса). Пг., 1915. с.100).

«Экономический материализм выводит всю общественную психику из экономического строя общества, игнорируя то важное обстоятельство, что лежащие в основе этого строя экономиче­ские отношения сами являются лишь известного рода результатами психического взаимодейст­вия между индивидуумами» (Кареев Н. Введение в изучение социологии \\ Записки историко-филологического факультета императорского С.- Пе­тербургского университета. Часть XLV. Спб., 1897 с.34-35).

Но, при всем согласии, с Н.И. Кареевым, следует заметить, что факторы – вещи исторические, и их роль в процессе динамики культуры изменяется. Если в обществах до второй половины XX века можно было спорить о преимуществах того или иного фактора перед другими, то наше время характеризуется торжествующей правотой К. Маркса и его последователей – экономиче­ский фактор становится довлеющим и захва­тывает все сферы жизни. Остальные факторы и формы культуры становятся призрач­ными, становятся, если употреблять широко распростра­ненный термин в постмодерни­стской философии – симулякрами, призрачными «фантомами», лишенными какого-либо смыслового содержания. Если в прошлых обществах имела значение сила авторитета или сила власти, то сейчас основную силу имеет хозяйственная жизнь и ее «символ» – деньги.

Интересна в этом отношении статья Н.И. Кареева «Экономический материализм в ис­тории \\ Вестник Европы. Кн. VII. Июль. 1894. В этой статье Кареев утверждал, что суть позиции историка состоит не в утверждении той или иной философской позиции – то ли «идеи» правят миром, то ли «экономические отношения». Суть позиции историка в анализе всего многообразия проявлений истории. И прежде всего, подчеркивает Ка­реев, в анализе не форм, не столько форм, а сколько реальных действующих личностей в истории, страсти и желания которых создают эти формы. Далее Кареев подчеркивает, что надо различать «экономический материализм» от «экономического направления в историографии. Здесь он вспоминает Д. Т. Роджерса (1823-1890), который указывал на то, выяснение экономической стороны культуры имеет первостепенное значение. Его исследования по истории земледелия и цены в Англии. Но это не послужило уме при­чиной стать социалистом и утверждать о том, что экономическая сторона жизни обще­ства является решающей.

 

 

ТРАДИЦИЯ

Понятие о традиции

 Н.И. Кареев прекрасно понимал роль традиции в культуре. Он фактически первый в России, после И.Г. Гердера и Г.Тарда обратил на этот системообразующий элемент культуры: «Роль органической наследственности, этого повторения потомками организации и способностей предков, здесь играет над-органическая традиция, т.е. повторение по подражанию: бытие языка, господствующих идей, социального строя заключается в подражании постепенно вырабатавшимся движениям голосовых органов, в воспроиз­ведении постепенно установившихся состояний сознания, в перенимании постепенно возникших форм взаимных отношений между людьми» (Кареев Н.И. Основные во­просы философии истории. 3-е сокр. изд. Спб., 1897. с.265).

Н.И. Кареев отмечал ведущее значение традиции для человеческого общества: «..как органическая наследственность поддерживает единство видового типа, так тра­диция поддерживает единство культуры, а социальная устойчивость – единство общественной орга­низации; без этой устойчивости мы не имели бы общества» (Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. 3-е сокр. изд. Спб., 1897. с.260 или Кареев Н.И. Сущность историче­ского процесса и роль личности в истории. Спб., 1914. с.445).

Вот что он писал о специфике культурно-социальной жизни (или как она тогда определя­лась – над-органической среды): «Над-органическая среда сама по себе отличается кон­сервативностью, традиционно­стью составляющих её культурных форм, да и сами люди, сверх того, еще сознательно поддерживают и закрепляют эту консервативность и традиционность, формулируя, на­прим., грамматические правила для языка, догматизируя религиозные представления, подводя идеологические основы под существующие политические формы и ставя мно­гое под охрану пресекающей отступления власти. Если бы в обществе не было противоборствующих сил, над-орга­ническая среда навсегда кристаллизовалась бы в виде неподвижных правил, догматов, заповедей, уставов, не допускающих никаких от­ступлений, и исторический процесс за­стыл бы, как замерзает струя воды под действием сильного холода» (Кареев Н.И. Исто­риология.(Теория исторического процесса) Пг.,1915. с.124).

Он является сторонником расширительного понятия традиции, считая, что она присуща всем типам общественных явлений: «Традиция в широком смысле существует во всех деятельностях: их формы не прирождены нам, они результат нашего воспитания в са­мом обширном смысле слова» (Кареев Н.И. Сущ­ность исторического процесса и роль личности в истории. Спб.,1914. с.447).

В основе существования механизма традиции в культуре лежит явление подражания (или психического обмена): «Без психического обмена и без традиции немыслимы об­разование и развитие таких культурных явлений, каковы религия, философия, наука, искусство, литература и т.д., хотя само существование очень прочной традиции возможно лишь там, где, вместо пе­ременчивых скоплений людей мы имеем постоян­ную группировку, т.е. то, что называется общественной ор­ганизацией. Развитая традиция есть таким образом факт коллективной психологии, мыслимый только при существовании организованного об­щества» (Кареев Н.И. Основные вопросы фило­со­фии истории. 3-е изд. Спб, 1897 с.221).

«Естественная сила традиции дополняется искусственными средствами воспитания и обучения подрастающих поколений в уважении к существующим культурным формам, как и заветам предков или велениям, идущим свыше. Здесь действует сила внушения, происходит своего рода гипнотизация, усиливающая действие подражательной способности человека» (Кареев Н. Историология (Теория исторического процесса). Пг., 1915. с.123).

Но, кроме традиции, существует в культуре элемент инновационный, который имеет истоком, как правило, деятельность личностей: «Среда живет традициями, в основе коих мы видим подражательное повторение, тогда как личность только тогда является сама собою, когда не повторяет, а видоизменяет, когда не под­ражает, а привносит свое, когда не просто отражает окружающее, а перерабатывает его в себе, сообразно со своими индивидуальными особенностями» (Кареев Н.И. Сущность исторического про­цесса и роль личности в истории. Спб., 1914. с.432).

Ибо традиция, объединяя общество, цементируя его в целое, одновременно сковывает личность: «Культурная традиция есть сумма психических влияний, совершающихся в обществе (или в отдельных его группах), и её тенденция заключается в нивелировании личностей, входящих в состав общества (или его групп): стремясь, так сказать, всех приводить к одному знаменателю, она находит поддержку в той наклонности нашей к подражанию, которая передается по на­следству, прививается воспитанием, вызывается всеми условиями нашей деятельности, так как для достижения своих целей мы не мо­жем не прибегать к средствам уже готовым, не нами вы­работанным, т.е. не можем не следовать чужому примеру» (Кареев Н.И. Сущность историче­ского процесса и роль личности в истории. Спб.,1914. с.438).

Тем не менее, это не означает, что традиция противопоставлена личности, ибо «.. куль­турная традиция обуславливает форму, содержание и направление деятельности от­дельных личностей, вследствие того, что в жизни человека играет весьма важную роль элемент подражания и привычки» (Кареев Н.И. Сущность исторического процесса и роль личности в истории. Спб.,1914. с.457).

Каковы не были инновации, вносимые творческими личностями, отдельными социальными группами, тем не менее:

«…полного разрыва с прошлым никогда не бы­вает ни в индивидуальной, ни в общественной жизни: черты и признаки старого всегда будут внесены в то новое, кото­рое создают люди, и эти черты и признаки, помимо воли и сознания этих людей, при­ведут их самих как-раз к тому, про­тив чего они протесто­вали» (Кареев Н.И. Западно-европейская абсолютная монархия XVI, XVII и XVIII ве­ков. Спб., 1908. с.117).

Но традиция не существует сама по себе, есть созданные искусственно людьми способы её закрепления о поддержания, прежде всего это созданная система образования и воспитания: «Естественная сила традиции дополняется искусственными средствами воспитания и обучения подрастающих поколений в уважении к сущест­вующим культурным формам, как к заветам предков или велениям, идущим свыше. Здесь действует сила внушения, своего рода гипнотизация, усиливающая действие под­ражательной способности чело­века» (Кареев Н.И. Историология (Теория историче­ского процесса). Пг.,1915. с.123).

Более того, как подчеркивает Н. Кареев: «Настоящая история началась с появлением государств, как сложной системы институтов, с бытоописания, как попытки закрепле­ния традиции, и с появления идеалов, не соответствующих действительности как глав­ных двигателей истории: только с этого момента возникновения более искусственной традиции и более искусственных двигателей общества началась история и продолжа­ется доселе, стремясь создать учреждения для солидарности всего человечества, чело­веческую культуру, и все это на основании идеалов нашего разума. До этого момента мы имеем одну естественную эволюцию, поставившую человека в возможность самому взяться за устроение судеб человечества и начать человеческий прогресс» (Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. З-е изд. сокр. Спб.,1897. с.300).

Но, одновременно с установлением более эффективных средств закрепления традиции одновременно появляется и личная инициатива как двигатель прогресса: «.. вот когда начинается история, - когда именно, вследствие все равно каких бы то ни было причин, в обществе развивается личная инициатива и основанная на ней деятельность при дос­таточном развитии идей и учреждений путем предшествующей истории коллективной и бессознательной деятельности сменяющих одно другое поколение» (Кареев Н.И. Ос­новные вопросы философии истории. З-е изд. сокр. Спб.,1897. с.336).

Инновация.

«.. традиционная форма не остается вечно в одном и том же виде, в ней накопляются ма­ленькие изменения, из которых каждое, быть может, едва приметно, и каждое из этих изме­нений есть результат инноваторской деятельности многих лиц, поставлен­ных в новые усло­вия и одновременно подвергшихся действию одинаковых новых причин, или результат личной инициативы одного индивидуума, нашедшего последователей и подражателей» (Кареев Н.И. Сущность исторического процесса и роль личности в ис­тории. Спб., 1914. с.448).

«В природе нет застоя: если порода не развивается, то она регрессирует, и этот регресс сопровождается массой несчастью и несчастных последствий в будущем. История та­кое сложное явление, что в ней возможны процессы прямо регрессивные, ведущие к вырождению породы со всеми её спутниками и последствиями, и даже часто прогресс одних сопровождается регрессом других...» (Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. Том 1. М.,1883. с.456).

«Над-органическая среда и индивидуум, культурная традиция и личная инициатива, подражательное повторение и инновирующее изобретение - вот те основные понятия, к кото­рым мы сводим теорию культурных изменений. Культурная традиция, или под­ражательное по­вторение есть существенное явление над-органической среды, личная инициатива, или инновирующее изобретение может иметь корень лишь в индивидуаль­ной жизни» (Кареев Н.И. Сущность исторического процесса и роль личности в истории. Спб., 1914. с.435-436).

«Во всемирной истории совершается постоянно соединение элементов, первоначально один другому чуждых, и разъединении элементов, уже живших одной общей жизнью: первый про­цесс ведет к прогрессивному объединению человечества, второй, наоборот, является процессом регрессивным» (Кареев Н.И. Философия культурной и социальной истории Нового времени (1300-1800). Введение в историю XIX века. Спб.,1893. с.7).

«Каждая культурная форма рождается на известной национальной или политической почве, но подобно семечку, переносимому ветром на большие пространства, она может залететь далеко-далеко, упасть на чуждую почву и там, на новой почве прорасти и дать новые семена: так распространяются далеко за пределы своей первоначальной родины отдельные слова и термины, целые формулы и теории, верования и знания, приемы ра­боты и изобретения, моды и светские обычаи, законы и учреждения – всего не перечислишь» (Кареев Н.И. Историология (Теория исторического процесса). Пг.,1915. с.277).

«Распространение инновации путем подражания не есть единственный способ, которым новая идея входит в жизнь. Имитационный путь приложим ко всем элементам культуры, коим можно обучиться или которые поддерживаются исключительно одним психическим культурным влиянием. Бывает еще культурное влияние, пользующееся социальными средствами: когда общественной властью вводится новое установление, то требуемые ими новые отношения рас­пространяются ими новые отношения распространяющиеся не в силу подражания по данному примеру, а в силу повиновения данному принуждению» (Кареев Н.И. Сущность исторического процесса и роль лично­сти в истории. Спб., 1914. с.391).

Литературная традиция.

 Вот как Кареев определял традицию в литературе: «Традиция в литературе – то, что писа­тель соз­дает не сам, а находит уже готовым, изобретенным другими: это ближайшая духовная среда, в которой происходит литературная деятельность, среда, накладываю­щая печать на отдельные акты творчества. Самый оригинальный писатель не создает все сам: одни стороны его творчества самобытны по отношению к данным идеям и формам, но другие унаследованы по традиции» (Кареев Н.И. Ли­тературная традиция на Западе. Воронеж. 1886. с.47).

Кареев подчеркивал в литературной традиции взаимодействие творчества и традиции. Он пи­шет следующее: «..в основе литературной эволюции лежит взаимодействие твор­чества и тра­диции, и это не исключительная способность одной литературной эволюции, а сущность каж­дой. Возьмите какую бы-то ни было деятельность, везде вы увидите, что, кроме прагматизма причин и следствий, в ней играют роль известные проторенные пути, которые мы сводим к по­нятию культуры: политическая деятель­ность народа обусловлена государственным строем, на­учная деятельность общества – запасом существующих знаний и арсеналом выработанных ме­тодов» (Кареев Н.И. Ли­тературная традиция на Западе. Воронеж. 1886. с.45).

  Далее он конкретизирует понятие литературной традиции: «Традиционным в литературном произведении может или даже должно быть весьма многое, а именно:

а) литературный язык (литературный язык в отличии от разговорного, стиль, версификация и пр. и проч.),

в) форма литературных произведений (построение произведение, внешние приемы и т.д.),

с) их содержание (от заимствованных «сюжетов» до самых общих тем, разнящих от­дельные произведения) и

d) их идеи ( т.е. выражаемое или религиозное, философское, моральное и политическое миросозерцание)» (Кареев Н.И. Ли­тературная традиция на Западе. Воронеж. 1886. с.330-331).

Он отмечает, что: «Наибольшей устойчивостью обладает литературный язык, наимень­шей – идеи: первый зависит исключительно от одного и притом медленно происходя­щего лингвистического процесса, вторые находятся под постоянным и очень сложным влиянием всего течения жизни. В содержании литературных произведений традицион­ность выражается либо в форме переработки старых сюжетов (например, каролингский эпос в начале), либо в изображении известных только предметов (напр., рыцарский ро­ман), либо в предпочтении и известным, уже ранее существовавшим в литературе кон­кретным образом (напр. Роланд) или более отвлеченным характером и типом (аскета, рыцаря, скупца, лицемера и т.п.) и т.д., - и в общем на содержание литературных про­изведений течение жизни оказывает большое влияние, чем на их форму, которая в свою очередь может быть то однообразным шаблоном, то более широкой только рамкой, менее стесняющей свободу творчества, чем всякий шаблон» (Кареев Н.И. Ли­тературная традиция на Западе. Воронеж. 1886. с.330-331).

Далее он утверждает, что: «Литературные традиции имеют начало более раннее или бо­лее позд­нее и часто прерываются то скорее, то медленнее, то бесследно, то с остановлением некоторого реликвата в других традициях. Возникновение и прекраще­ние традиций зависит от общих ис­торических условий» (Кареев Н.И. Ли­тературная традиция на Западе. Воронеж. 1886. с.66).

Кареев подчеркивает, что литературная традиция не остается неизменной, происходит постепенная модернизация её. Традиция литература одного народа часто подвержена влиянием литературных традиций другого, происходит процесс вытеснения одной ли­тературной традиции другой, или же их взаимопроникновение и взаимодействие. В пе­риод ранних литературных эпох, утверждает Кареев, сила традиции превалирует над творчеством, но с раз­витием происходит усиление личных творческих моментов, лите­ратурное творчество приобретает не бессознательно-коллективный характер, а лич­но­стно- сознательный.

О культурной и общественной сферах: «..все эти сферы не только содержаться в целом общественной жизни, как в колесе его части – ступица, спицы и обод, и движутся не каждая отдельно, хотя и все разом, но находятся в органическом взаимодействии и движениями своими влияют одни на движения других: изменения в экономической жизни отражаются и на политика, и на праве, и на технике, и на обычаях и нравах; по­литические перевороты сказываются и на праве, и на хозяйственной жизни, и философии, и искусства, и литературы, и права и т.д. и т.д.» (Кареев Н.И. Ли­тературная традиция на Западе. Воронеж. 1886. с.73-74).

И далее: «Общий ход литературной эволюции заключается в ослаблении традиционности путем а) развития творчества и в) взаимодействия традиций вследствие, во-первых, международных влияний, усиливающихся  с общим развитием жизни, а во-вторых, вследствие большого, с течением времени, накопления литературного материала, даю­щего и большее количество образцов. Роль международных влияний играют и случаи возвращения к забытым традициям прежнего времени (напр. влияние классиков на ев­ропейскую литературу с эпохи Возрождения или средневековой поэзии на неороман­тизм XIX века» (Кареев Н.И. Ли­тературная традиция на Западе. Воронеж. 1886. с.333).

СТРАТИФИКАЦИЯ КУЛЬТУРЫ.

Вот что пишет Кареев в своем выдающемся труде «История западной Европы в Новое время.»: «Внутренняя жизнь каждого общества складывается из двух сторон, из духовной куль­туры, под понятие которой мы подводим религию, мораль, философию, науку, литературу, искусство, и из социальной организации, охватывающей собою об­ласти го­сударства, права и экономических отношений..» (Кареев Н.И. История западной Ев­ропы в Новое время. Т.1 Спб, 1914. с.10).

«.. культуру народа составляют его идеи (религия, философия, мораль, наука, политические традиции, правовые воззрения и т.п.), учреждения, в основе коих лежат отношения (политиче­ский и социальный строй, действующее право, экономические от­ношения) и навыки в широком смысле слова, т.е. формы, в коих обычным образом про­являются разные деятельности членов общества (язык, жизненные привычки, обычаи, общественные приличия, приемы промышлен­ной и художественной техники, научные методы и т.п.); материальные же предметы (жилища, одежда, домашняя утварь, оружие, орудия труда, машины и т.п.) суть только показатели куль­туры (именно куль­туры навыков), а не сама культура» (Кареев Н.И. Сущность исторического процесса и роль личности в истории. Спб., 1914. с.345).

«. в социальной организации можно обнаружить три главные системы отношений, ко­торые мы называем политическими, юридическими и экономическими» (Кареев Н.И. Собрание сочинений. Т.1. История с философской точки зрения. СПб., 1911. с.110).

Элементы культуры

 Он делил элементы культуры на три категории: культура духовная (образованность), культура общественная (гражданственность), культура материальная (техника).

«Элементы духовной культуры делаются достоянием человека при посредстве его спо­собности к подражательному восприятию, но в области экономики и политики уже на­чинается действие вынужденности и принуждения» (Кареев Н.И. Историология (Теория исторического процесса). Пг.,1915. с.122).

 

«Социальная структура, как совокупность экономических, юридических и политиче­ских форм, отличается от духовной культуры, как совокупности форм лингвистиче­ских, художественных, моральных (в смысле нравов), религиозных и т.п., тем, что яв­ляется для отдельных людей не только окружающею их средой, но и организацией, ставящей их в разные общественные поло­жения и заставляющей их исполнять неодинаковые функции, определяющей не только то, как они будут действовать, но и то, что они будут делать, независимо от их склонностей и способностей. В надоргани­че­ской среде человек находит не одни готовые формы для разных видов своей дея­тельности… но и уготованные, так сказать, места в структуре общества, различные для отдельных людей в зависимости от условий их происхождения, воспитания, связей и т.п.» (Кареев Н. Историология (Теория исторического процесса). Пг., 1915. с.121-122).

«Техника в широком смысле слова, это есть не что иное, как совокупность форм, спо­собов, умений что-либо делать, и эти формы, как нечто, имеющее свое собственное су­ществование, мы противополагаем отдельным актам человеческой деятельности, назы­ваемой работой, хотя вне этих форм техника так же не может существовать, как и язык вне актов речи» (Кареев Н.И. Историология (Теория исторического процесса). Пг.,1915. с.115).

 

ЛИЧНОСТЬ И ОБЩЕСТВО

1.Роль личности в истории

Историю совершает деятельность личностей – в этом исходное положение Н.И. Кареева: «Структура общества, выражающаяся в его экономических и юридических формах, возникает на почве человеческих деятельностей, отдельные акты которых пре­следуют какие-либо кон­кретные цели. Ни народное хозяйство, ни право, ни государ­ство вне этих деятельностей и соз­даваемых ими отношений не существует» (Кареев Н.И. Исто­риология (Теория исторического процесса). Пг.,1915. с.148-149). В связи с такой точкой зрения он выступает против органицистов, которые отрицают роль лич­ности в едином организме культуры, в котором личность выполняет лишь роль винтика занимающего определенное место в социальном организме.

Но глубокий знаток истории Н. Кареев взвешенно подходит к роли личности в истории, выступая против сторонников «субъективного метода»: «Общество не есть со­вокупность личностей, находящихся в психическом и практиче­ском взаимодействии, но и целая система этих взаимодействий, в коей последние полу­чают известные постоянные формы, известную ор­ганизацию. По отношению к отдельным личностям, составляющим общество, совокупность этих форм и эта организация играют роль внешней среды, дающей личностям известную окра­ску и из­вестным образом определяющей их деятельность, подчиняющей их себе, как сложившейся культурно-социальной системе. Но эта среда, являющаяся продуктом над-орга­нического развития, существует лишь в отдельных личностях (культурные формы) и чрез от­дельные лично­сти (социальная организация). Индивидуумы, однако, суть не только носители общих культурных форм и элемента социальной организации: они – носители готовых идей, настроений и стремлений, но вместе с тем и творцы но­вых идей, настроений, стремлений; они – элементы социальной организации, но сама она для них лишь вели­кое орудие, посредством коего они достигают своих целей. Ме­жду личностями и этой культурно-социальною, или над-органической средой совершается постоянное взаимодействие, все усложняющееся и усложняющееся, но вместе с тем и все более и более превращающее индивидуум из носителя чужих идей, настроений и стремлений, в творца своего собственного внутреннего мира, из про­стой части общественного механизма в механика, который делает этот механизм орудием люд­ского благополучия. Философия XVIII