Глава 28 Modern Talking: Большая шумиха.

Дитер чувствовал себя так, будто он взошёл на Олимп: Машина Modern Talking функционировала, казалось, сама по себе. В ноябре проходили записи новых альбомов, в январе фотосессии и видеосъёмки для первого сингла, в марте промоушн дома и за рубежом, в мае-июне турне. Ззтем – различные шоу, а в ноябре всё по новой. Даже когда Дитер был «на коне», ему было скучно, ему требовалось что-то новенькое. В то время такой «новостью» стала Наддель. После всех этих историй и метаний к, а потом от Вероны, Наддель фактически стала сменщицей Фельдбуш в программе «Peep».

Дитер занимался менеджментом Наддель, и привёл её в Playboy. Когда мы оказывались вместе раньше, Дитер постоянно звонил по различным телефонам и договаривался о том, как бы сделать Modern Talking ещё успешнее. Но с определенного времени речь стала идти только о том, как сделать Наддель популярнее Вероны. Я не заморачивался. Под девизом: «Новая метла метёт лучше» я знал, что это только вопрос времени – и кот опять перестанет ловить мышей.

Наддель должна была отдавать Дитеру, своему гражданскому мужу, 20 процентов своих гонораров, и – как рассказывали -, даже платить за себя в гостиницах. Правда ли это? Есть очень немного вещей, которые невозможно представить с Дитером. Если это было так, то почему обеспеченный мужчина ведет себя так по отношению к своей партнёрше? Почему Дитер не мог просто давать своей Наддель немного денег, чтобы она могла себе что-нибудь позволить? Чтобы не клянчить у него. Скупость и жадность Дитера в любом случае всегда были легендарными.

Из-за градуса известности Наддель, Дитеру становилось всё сложнее заботиться о своих «фанатках» как раньше: пресса сновала повсюду.

Однако, кое-что всё же случалось. В одном из гамбургских магазинов ковров Дитер «спел песню» с Яниной, которую жёлтая пресса окрестила «Ковровой сучкой». Когда я прочитал заголовок в газете, я позвонил Дитеру и иронически спросил: «Привет, Дитер, а что это ещё за сегодняшний «номер»? «Класс, а что?», спросил он, «Отличная история для прессы, это было так-то и так-то». И он рассказал что-то про обеденный перерыв и цветок Юкка. «Собственно говоря, я нахожу это несколько неловким», ответил я. «Как это, неловким? Я думал, ты тоже считаешь это крутым? Люди же читают теперь обо мне и Modern Talking», - был его ответ.

«Номера» Дитера становились всё более неловкими и неприятными. Однажды мы сидели после одного ТВ-шоу в ресторане и ужинали. Чаще всего Дитер заказывал себе свежевыжатый апельсиновый сок и стейк с чем-нибудь. После ужина он попросил официанта пригласить повара. Тот покорно пришёл через пару минут из кухни. «Здравствуйте, господин Болен. Вы хотели со мной поговорить?», ожидающе спросил он. «Да», сказал Дитер, «я тебе хотел всего лишь сказать, что так дерьмово меня ещё никогда не кормили». Стыдоба. Мне хотелось провалиться сквозь землю!

В другом заведении ему не понравилось меню, и он заставил официанта принести ему меню соседнего китайского ресторана.

Я всегда задавался вопросом, почему людям такое нравится? Если бы со мной так разговаривали, будь это хоть американский президент, я бы послал его.

Я постоянно слышу, что люди находят это таким классным, когда Дитер Болен рубит правду-матку. Что в этом классного, когда опытный известный человек словесно унижает людей таким образом? Дитер едва ли не со всеми, кто попадается ему на глаза, обращается как с равным и зловредно.

Однажды у нас был концерт в Нюрнберге, и я сидел после него с нашим тур-менеджером и техником в баре. Тут ко мне подходит молодой тип и говорит: «Боо, эй, Вы Томас Андерс?» - «Да». – «Боо, эй, я поверить не могу». Берёт стул и подсаживается к нам. «И вправду, Томас Андерс. А что ты тут делаешь?» - «У нас сегодня вечером был концерт». – «Боо, эй, а Дитер тоже тут?» - «Да, Дитер уже у себя в номере». - «Правда, боо, Дитер Болен в этом отеле?» - «Да-да, мне что, тебя к нему проводить?» - «Чувак, я нахожу его совершенно классным». - «Ага, что именно? Почему ты находишь его классным?», спросил я его специально, хотя уже знал, что тот ответит. «Боо, эй, он со всеми так прямолинеен, так честен, и говорит всегда не витиевато о том, о сём». – «Мммм», ответил я, «ты, значит, находишь классным, когда люди честны и говорят то, что думают». – «Эй, да, это я считаю очень круто». - «Тогда послушай ты, засранец», начал я. «Ты подошёл к нашему столику, взял стул, сел, никого не спросив, к нам, и ездишь мне по ушам. А теперь у***вай! А самое классное в этой истории то, что тебе это так нравится, когда с тобой настолько честны».

На парне лица не было, он никак не мог закрыть отвалившуюся челюсть. Через пару секунд, стоя как обгадившийся пудель, он сказал только: «Окей, я понял». И ушёл.

Глава 29. Мой самый большой хит: Александр!

Клаудия больше не ездила с нами, она была беременна. Мы ожидали появления в июне 2002 года нашего первенца на свет, и Клаудия расставила новые приоритеты. Она уже провела много часов в телевизионных гримёрках, за кулисами или в аэропортах, и уже долгое время занималась делами моего бюро. Многие думают, что знаменитости наслаждаются беззаботной жизнью, каждый день у них светит солнце, они поздно ложатся, и поздно встают; шампанское, отличная еда, вечеринки, при этом они немного попоют – и получат чудовищно много бабла.

Реальность выглядит по-другому. До обеда мы с Клаудией, в основном, работаем в бюро. Клаудия занимается вопросами издательства, налогами, недвижимостью, расчетами, короче, всем. Она разгружает меня, потому что я не могу, закончив концерт или ТВ-шоу, на следующее утро заниматься бухгалтерией, а следующим вечером снова быть в Санкт-Петербурге на сцене.

Таким образом, у Клаудии были свои заботы, и она, как я уже сказал, была беременна. Во время подготовки к нашему выступлению в отборочном туре конкурса Евровидения в марте 2002 года (на самом деле, в 2001 – Пер.) Дитер познакомился с Эстефанией. Это также было по-особенному. Дитер своим девушкам даёт непривычные имена. Эстефанию на самом деле звали Штефани! По крайней мере, так стояло в её паспорте: Штефани Кюстер. Эстефания означала окончательный разрыв с Наддель: она покинула жизнь Дитера ни с чем.

Такого она не заслужила. Она прожила с Дитером двенадцать лет, выносила все его унижения и скандалы, а теперь осталась ни с чем. Штефани, или Эстефания была теперь новой принцессой в королевстве Болена, Наддель канула в Лету. Клаудия сказала однажды: «Надеюсь, что Эстефания найдёт в Дитере то, что она в нём видит». Какое классное изречение! Мы знаем, чем закончилась эта история.

В это же время Дитер увидел новый телевизионный формат в Германии, в котором он должен был стать постоянным членом жюри: «Deutschland sucht den Superstar» на RTL. Это было весной 2002 года, и Дитер стал ныть и злиться по поводу наших шоу всё больше.

Одну историю я не забуду никогда. Это было в июне, и у нас был в Вольфсбурге большой концерт перед 5000 человек. За обедом Дитер с Эстефанией подсели ко мне и Дитер начал увлеченно рассказывать, что наши шоу должны быть более зрелищными и более живыми. «Супер», сказал я. «Но нужно обо всём открыто говорить. У тебя свой сценарий, Дитер, и я никогда не знаю, что будет твоей следующей репликой. Соответственно, это сужает мои рамки реакции». «Да-да», ответил он, «это правда. Нам надо вместе сесть и просто проработать основу наших реплик на сцене». «С удовольствием, Дитер, нет проблем».

Затем мы пошли за кулисы для нашего выступления.

Музыканты уже играли вступление, и по команде «Go» мы вышли. 5000 человек приветствовали нашу первую песню, было весело.

После первой песни мы обычно приветствовали публику. Я крикнул: «Добрый вечер, Вольфсбург» - а Дитер сказал…. Ничего! Он не сказал НИ СЛОВА! Ни «Добрый вечер», ни «Привет», ни «Как дела?», вообще ничего.

Что же опять случилось? Разве не он говорил два часа назад, что мы должны больше развлекать и больше и увереннее говорить со зрителями? Он не сказал ничего. Вообще ничего за весь концерт. Никакого «Спасибо», никаких представлений песен, даже «Да поцелуйте меня все…» не сказал. НИЧЕГО.

Я стоял на сцене и пытался всеми силами сделать хороший концерт. Внутри у меня клокотало от злости.

Мы покинули сцену перед выходом на бис, и у меня вырвалось: «Тебе кто-то насрал в мозг? Ты не можешь быть нормальным. Мы говорим о том, чтобы больше ‘говорить’ на сцене, а теперь ты заткнулся в тряпочку? У тебя не все дома». На это Дитер взял свою гитару и шарахнул ей об пол за сценой. Надо было идти на бис. Пришёл backliner, человек, отвечающий за инструменты, и дал ему новую гитару. Я закричал: «Ты отправишь свою задницу на сцену и сделаешь выход на бис! В конце концов, люди не виноваты, что ты совсем спятил».

Мы отыграли на бис, Дитер сразу же сел в свой лимузин и смылся в Гамбург. Десять минут спустя от него на мой мобильник пришло SMS: «До сентября мы прекращаем работу». Я ответил лишь: «Делай то, что не можешь оставить».

Всего было отменено выступлений на 400 000 Евро, это подписанные контракты. Я мог обойтись и без этого, но мы отвечали также за наших музыкантов и техников, а также за заказчиков и организаторов.

Подозреваю, он хотел просто провести пару месяцев на Мальорке со своей новой страстью, Эстефанией, и не хотел больше летать туда-сюда с острова в Германию и обратно.

Через пару недель Дитер успокоился, и, наконец, выступления могли продолжаться. Но я стал недоверчивым: что от него ждать теперь? Что он отменит или перенесёт, если ему что-то не понравится? Начались сложные времена.

Это был конец лета 2002 года, и я уже несколько недель был счастливым отцом своего сына. Я рад, что моя профессия даёт мне привилегию проводить с моей женой и своим сыном Александром много времени. Я наслаждался первыми неделями со своим пополнением в семействе. Александр совершенно перевернул нашу жизнь. Помню, как спустя пару недель после его рождения мы с друзьями договорились пообедать. Наш ланч был заказан на 12.30. О чём стараешься не забыть, выходя в свет первый раз с новорожденным? Подгузники, питание, детская вода, смена белья на случай неожиданностей, много сосок на случай, если они упадут в грязь, игрушки, крема, и так далее. Мы с моей женой и сейчас смеёмся над этим: мы собрали столько поклажи, как будто отправлялись в кругосветное путешествие, хотя наше кафе находилось всего в 1700 метрах от нашего дома.

И вот, как по «законам Мёрфи», как раз в то время,как мы уже хотели выйти из дома и взять коляску, ребёнок наделал дел в подгузник. Мы опоздали на 2 часа, и я благодарен своим друзьям, что они восприняли это с юмором.

У Modern Talking были выступления в Вене. В гримёрке Дитер рассказал мне впервые обстоятельно про «Deutschland sucht den Superstar», и что он должен стать судьёй этого кастинг-шоу, пришедшего из Англии, и очень успешного из-за Саймона Фюллера. Он сказал, что не знает, правильное ли это решение, потому что не может оценть, будет ли шоу успешным. Он будет продюсировать победителя, и что он думает, что по уик-эндам он теперь должен будет сидеть в жюри. Теперь я не считаю, что Дитер был тогда полностью честен о раздумьях и неуверенности. Он всегда хочет узнать мнение собеседника. В то же время, если он о чём-нибудь говорит, значит, он уверен уже давно на тысячу процентов.

Той же осенью вышла его книга «Nichts als die Wahrheit». Разумеется, об этом я узнал из СМИ. Мне повезло, что в первой части его мемуаров, он обошёлся со мной относительно уважительно. Ясное дело, что он не хотел начинать со мной вражду, потому что корова Modern Talking, дающая деньги, была слишком успешна. Однако, по Норе и Наддель он прошёлся хорошо. Я могу точно утверждать, что многое из того, что он написал о Норе, было совсем не так. Тогда его фантазия и желание принимать желаемое за действительное сыграли с ним шутку. Как это восприняла Наддель, я не знаю. Я только знаю, что если бы я прожил с женщиной двенадцать лет, я бы никогда не выставил её в дурном свете в СМИ и не кинул бы её на растерзание любителям жёлтой прессы.

Шоу на RTL «Deutschland sucht den Superstar» и его книга «Nichts als die Wahrheit» были мегауспешными – и Дитер стал мегаэксцентричным.

 

Фирма грамзаписи и мы, то есть, Дитер и я, договорились о будущем Modern Talking. Времена становились всё труднее, и цифры продаж снижались. Мы продали почти три миллиона копий «Alone» и больше двух миллионов копий альбома «Year Of The Dragon», но в будущем эти цифры продаж мы поддерживать не могли. Альбом 2003 года был уже запланирован, а в 2004-м должен был выйти даже двойной альбом, посвящённый 20-летнему юбилею. ZDF запланировал большой документальный фильм про Modern Talking и выступление в «Wetten, dass…». Половина двойного альбома должна была стать хитами прошлых 20 лет, а вторая половина состоять из новых песен.

На 2005-й планировалась идея «Modern Talking meets Classic»: хиты группы в классической аранжировке с заново записанным моим голосом. Про 2006й год ещё никто тогда не думал, но все эти идеи были очень конкретными, и, следовательно, над ними работали.

В декабре 2002 года я стоял в студии и записывал альбом «Universe». Мы с Дитером, как всегда в прошедшие годы, обменялись впечатлениями о наших любимых островах. Дитер проводил свободное время на Мальорке, а я – на соседнем остров Ибица.

Он рассказал мне, что его коллеги на острове просто сумасшедшие, и что дома там продаются по слишком высоким ценам. Он бы хотел арендовать там апартаменты. Да пожалуйста, любой, какой хочешь. Я отлично помню его реакцию, когда во время записи альбома в студии, я рассказал ему, что купил дом на Ибице. Он посмотрел на меня вытаращенными глазами и спросил: «Как?» «Что как?», сказал я, «я купил дом на Ибице». «И почём?», спросил он – это было единственное, что его интересовало.

В его голове крутилось: Как это Андерс отважился купить дом на Ибице? При помощи «моих» денег!

В «Hinter den Kulissen», его второй книге, он бросил мне, что, мол «7999 из 8000 кафельных плиток» из моего бассейна на Ибице, были оплачены его деньгами. Мир сошёл с ума. Без Дитера я не был бы там, где я есть сейчас, но и он не был бы там, где он сейчас, без меня. Я вкладывал в работу свой талант также, как и он. Мы оба были равными половинами Modern Talking. Без одного успех другого не был бы возможен.

После записи альбома я полетел домой и сказал Клаудии, что скорый конец Modern Talking неизбежен. Для Дитера это был уже перебор! Он не хотел делать меня ещё богаче! У него был «DSDS», у него была книга и новые рекламные контракты (о которых я, конечно, ещё ничего не знал). Я больше не был ему нужен. Тем не менее, у него не было «яиц в штанах» (так и написано, - Пер.), чтобы сказать мне: «Слушай, Томас, всё изменилось. Я хочу меньше заниматься музыкой и сконцентрироваться на других вещах».

К сожалению, по-видимому, у Дитера не было столько мужества. А как пишется слово «чистосердечно», полагаю, Дитер не знает до сих пор. Лучше он будет считать чужие ошибки, чтобы найти повод прекратить хорошо функционирующее сотрудничество. Вот так работает, исходя из моего опыта, Дитер Болен.