Идейная направленность, основной сюжет и вставные новеллы романа Апулея «Метаморфозы»

В книге рассказывается о невероятных похождениях беспутного знатного римского юноши Луция, увлечённого женщинами и колдовством; повествование ведётся от его лица. Оказавшись в греческой области Фессалия, считавшейся в античности родиной магии и славившейся своими ведьмами, он решил испытать на себе местное чародейство. Он узнал, что Памфила, жена хозяина дома, в котором он квартирует, — ведьма. Её служанка Фотида спрятала его на чердаке, и на его глазах Памфила с помощью волшебных мазей обратилась в сову и улетела на свидание к возлюбленному. Фотида достаёт ему мазь, которая должна обратить его в птицу, но путает баночки, и вместо того, чтобы стать птицей, Луций превращается в осла.

В обличье животного Луций попадает к различным хозяевам, претерпевает всякого рода унижения, в основном связанные с тяжёлым трудом, становится жертвой сексуальных домогательств одной знатной дамы и видит жизнь многих слоёв позднеантичного общества — от земледельцев и разбойников до жрецов Кибелы и богатых горожан, всюду наблюдая падение нравов. Изнурённый и доведённый до отчаяния Луций просит богов о помощи, и на его молитву откликается богиня Исида. По её указанию Луций съедает цветущие розы и снова превращается в человека. Отрёкшись от прежней порочной жизни, он проходит обряд посвящения и становится пастофором (жрецом Осириса и Исиды)

Композиция и идейная направленность. Стиль «Метаморфоз» подчёркнуто ироничен и эксцентричен, изобилует каламбурами, нагромождениями эпитетов, архаичными построениями предложений; автор любит использовать редкие и устаревшие слова. Крайнее стилистическое своеобразие приводило ранних исследователей романа к мысли, что Апулей писал на особом «африканском диалекте» латыни. При этом язык произведения сильно изменяется в последней книге, где описывается религиозное пробуждение Луция; его обращения к богине написаны вполне серьёзным и торжественным слогом. У этого факта есть несколько объяснений:

1.Роман представляет собой завуалированный эзотерический трактат: первые десять книг изображают полную чувственых удовольствий и соблазнов жизнь, ведущую к деградации и переходу в «скотское» состояние, а последняя демонстрирует возвышение человека через приобщение к божественным тайнам.

2.В романе «зашифрована» жизнь самого Апулея, который был посвящён в различные мистические учения и был судим по обвинению в колдовстве.

3.Произведение представляет собой сатиру на все черты жизни позднего Рима, в том числе и на религию. Иронические нотки в описании обрядов инициации, через которые проходит Луций, говорят о религиозном скептицизме Апулея.

Автор «Метаморфозы» как бы внушает читателям, что если человек ведет скотскую жизнь, то он по существу своему является скотом, и судьба накажет его за это, как наказала героя романа. Люций и до превращения в осла был, по мнению автора, скотом, хотя и в обличье человека: он развратничал, был полон праздного любопытства. Превратившись в осла, Люций ведет себя как и раньше; теперь он, по мнению автора, скот и по своей духовной сущности, и скот по внешности.

И только лишь после того, как Люций внутренне очищается, он становится по воле богини Изиды человеком, человеком не только по внешнему виду, но и по своей сущности. Теперь его уже не преследует судьба, как раньше, теперь он может спокойно и счастливо жить. Такова религиозно-нравоучительная идея романа.

Вставные новеллы: Нравоучительными тенденциями проникнуты и многие вставные новеллы «Метаморфозы». Апулей изображает, как всем городом осуждена мачеха, влюбившаяся в своего пасынка и пытающаяся отравить его, когда он отверг ее любовь. В X же книге роман Апулея изображается женщина-преступница, которая из ревности убивает мужа и свою соперницу, не зная, что та является сестрой мужа, только не признанной деспотом-отцом. Эта преступная женщина, чтобы смыть следы преступления, убивает и врача, который давал ей яд для отравления супруга. Наконец, она убивает и свою дочку, чтобы быть единственной наследницей после смерти мужа. Все преступления этой женщины в конце концов раскрываются, и она приговаривается быть брошенной на съедение диким зверям.

В «Метаморфозы» есть большая вставная новелла, в которой изображается типичная для греческих романов ситуация: прекрасная девушка Харита любит прекрасного юношу Тлеполема и становится его женой, но к молодой женщине пылает страстью юноша Фразилл, который во время охоты убивает Тлеполема. Фразилл пытается склонить Хариту на брак с ним. Молодая женщина делает вид, что согласна, заманивает ненавистного ей юношу к себе в спальню, убивает его, но и сама кончает жизнь самоубийством.

Кроме мелких вставных новелл Апулей вплетает в «Метаморфозы» большую чудесную сказку об Амуре и Психее. В ней изображен бог Амур, влюбившийся в смертную девушку, необычайную красавицу – царевну Психею. По приказанию бога Аполлона девушку отводят на вершину горы и оставляют одну. Зефир своим мягким веянием унес ее с обрыва в чудесную долину, во дворец Амура, который и стал ее мужем, но никогда не являлся к ней днем, а только ночью. Он взял слово с Психеи, что она не станет стремиться узнать, кто он такой.

Но Психея нарушила свое слово и за это была наказана. Ей пришлось пережить много горя, мучений, прежде чем она выстрадала себе прощение и стала бессмертной богиней, признанной всеми богами супругой Амура.

 

Римская литература «серебряного века»: Сенека, Петроний, Ювенал, Федр

«Золотой век» римской литературы сменился «серебряным веком». Это послеавгустовская эпоха протяженностью примерно полтора столетия.

Особенности литературного процесса. Императоры, неравнодушные к изящной словесности, и после Августа ревностно следили за положением дел в литературе, их контроль над писателями усилился. Гнетущая общественная атмосфера, особенно при первых четырех после Августа императорах, наложила негативный отпечаток на литературу. Закон об «оскорблении» императора стал орудием расправы за любое проявление оппозиционности и «инакомыслия». И все же литература «серебряного века» отмечена и ярким своеобразием и несомненными художественными достижениями, проявившимися в творчестве таких писателей, как Сенека, Петроиий, Федр, Ювенал.

Луций Анней Сенека был личностью очень даровитой, имевшей живое, богатое воображение, сильный ум, обширные знания. Но у него не было такой твердости характера, чтобы среди безнравственной обстановки стойко держаться правды и добра, не было силы противиться искушениям, оставаться верным своему убеждению..в жизни, любя добродетель, он был уступчив к пороку; зная, в чем состоит истинное благо, он отдавался чувственности, раболепствовал перед владычествующим развратом, льстил сильным интриганам; желал хорошего, но был слаб, и при всем своем уме был мелочно честолюбив. Нравственное учение Сенеки не основывается на коренных истинах, оно состоит из множества казуистических правил относительно частных случаев, с указанием на добровольную смерть, как на последнее убежище от несчастий. В слоге его сочинений отражается шаткость его характера.

ряд философских и нравственных рассуждений Сенеки о разных вопросах морали. Неоконченный трактат «О милосердии» (De clementia), посвященный Нерону и написанный в 56 году, объясняет, как хорошо милосердие в государе и чем оно должно выражаться у него. Трактат «О гневе» показывает дурные последствия этой страсти. В трактате «О добрых делах» с утомительной основательностью перечисляются и разъясняются разные виды хороших поступков. Гораздо занимательнее небольшие рассуждения Луция Аннея Сенеки о некоторых основных мыслях стоической морали, как, например, рассуждение «О промысле», доказывающее благоустройством вселенной необходимость признавать божественный промысел и объясняющее, что истинный мудрец может подвергаться бедствиям, но никогда не подвергается несчастию, потому что он выше всех случайностей жизни, и самоубийство, дозволительное по учению стоиков, всегда дает ему возможность избавиться от несчастия. Занимательны также трактаты Сенеки «О душевном спокойствии», «О постоянстве», «О краткости жизни», «О счастливой жизни». Рассуждение «О душевном спокойствии», посвященное другу Сенеки, Аннею Серену, было написано в 49 году. В трактате «О счастливой жизни» Сенека доказывает, что счастье невозможно без добродетели, как будто в оправдание себе, прибавляет, что есть и другие блага, как, например, здоровье и обеспеченное состояние, которые, если не составляют необходимости, то полезны для счастья, что не должно презирать богатства, не следует только давать ему владычества над душой. К этой же группе философских трактатов Сенеки принадлежит отрывок «О музе мудреца».

К лучшим произведениям Сенеки принадлежат два философских письма «В утешение» (De consulatione) его матери Гельвии и Марции, дочери историка Кремуция Корда. Совершенно иной характер имеет письмо «В утешение» отпущеннику и любимцу императора Клавдия.

«Сатирико́н» —произведение древнеримской литературы, автор которого во всех рукописях называет себя Петроний Арбитр. По жанру, начиная с XVII века, принято относить к романам; более древних романов до нашего времени не сохранилось. Время написания не может считаться окончательно установленным, но наиболее вероятен I век н. э., эпоха Нерона.

То, что дошло до нас от «Сатирикона», представляет собой ряд мало связанных между собой эпизодов, рассказывающих о скитаниях и приключениях компании трёх молодых людей без определенных занятий и с сомнительным прошлым. Эти люди, получив образование, но не имея ни денег, ни твердых моральных устоев, ведут паразитический образ жизни. Гонимые случаем, они скитаются по свету, высматривая, где можно поживиться за чужой счет. Скитальческая жизнь, ссоры и примирения, встречи и расставания составляют сюжетную канву произведения.

Федр — римский поэт-баснописец. Переводил басни Эзопа и подражал им. Басни написаны латинским шестистопным ямбом (ямбическим сенарием), как и комедии Плавта и Теренция. В основном, это переводы басен Эзопа, но также и собственные басни «в духе Эзопа». При составлении своих сборников Федр ориентировался на диатрибу, поэтому подражал Горацию, чьи сатиры были образцом диатрибического стиля в стихах.

Политическая сатира присутствует лишь в первых двух книгах басен с явными намёками на императора Тиберия и его правление, на могущественного временщика этой эпохи Сеяна (басня «Солнце, которое хочет жениться») и др. Однако после каких-то «перипетий», Федр смиряется и начинает заискивать перед богатыми.

Федр считается чересчур прозаичным в своих баснях, с обеднёнными образами, с краткостью изложения, которую он, правда, считал «душою басни». Басни считались презренным низким жанром в литературных кругах императорского Рима.

В поздней античности басни Федра, изложенные прозой, вошли в состав басенного сборника (так называемый «Ромул»), который в течение многих веков служил для школьного обучения и являлся одним из важнейших источников для средневековой басни.

В средние века басни Федра считались утраченными, но в конце XVI века наследство Федра было опубликовано и подлинность его удостоверена.

Изначально Ювенал был незначительным литератором, выступал с декламациями, занимался, может быть, мелкими адвокатскими делами и вынужден был оказывать клиентские услуги влиятельным лицам. Впоследствии он достиг некоторого благосостояния: сатиры он выпускал без «посвящений» каким-либо покровителям, т. е. как человек с независимым социальным положением

Ювенал выступил как сатирик-обличитель. Первая сатира сборника содержит обоснование выбора жанра и литературную программу. При тех впечатлениях, которые римская жизнь приносит на каждом шагу, «трудно сатир не писать»

В творчестве Ювенала можно различить два периода. Наиболее сильные и яркие произведения относятся к первому периоду (примерно, до 120 г.), в течение которого составлены были первые три книги собрания (сатиры 1 — 9). Поэт выбирает в это время острые темы, и сатира получает форму шумной декламационной инвективы против пороков и бедствий римской жизни, с иллюстрациями из хроники нескольких поколений.

Ювенал показывает запустение италийских городов, тяготы скученной столичной жизни для бедного гражданина, конкуренцию приезжих иноземцев, греков и сирийцев, вытесняющих честного римского клиента (3-я сатира). В живых зарисовках проходит бедственное положение интеллигентных профессий, поэтов, адвокатов, преподавателей реторики и грамматики (7-я сатира). Унижения клиентов за трапезой у патрона изображаются в 5-й сатире: «если ты способен все это перенести, так тебе и надо», — мрачно заключает автор. К сравнительно редкому у нашего поэта повествовательному типу принадлежит 4-я сатира, обличающая деспотический режим Домициана: пародируя формы эпического изложения, Ювенал рассказывает, как рыбак принес императору камбалу небывалой величины и как по вопросу о ее приготовлении был созван императорский совет. Получившая большой резонанс в мировой литературе сатира о знатности (8-я) приближается к привычной в римской поэзии форме сатиры-рассуждения. На многочисленных примерах показывается, что длинные генеалогии теряют ценность, если их обладатель недостоин славы предков.

Во второй период творчества Ювенал обращается к морально-философским темам, рассуждает о неразумных желаниях, воспитании, упреках совести. Критика действительности приобретает более отвлеченный характер жалоб на моральный упадок современности, на развращенную городскую жизнь, и резкость тона ослабевает. Иногда Ювенал пытается приблизиться к горацианской манере; такова, например, 11-я сатира, содержащая приглашение приятеля на скромную загородную трапезу.

Своеобразна композиция сатир. Автор больше дорожит цепью образов, чем логической связью, резко переходит от одной темы к другой и столь же неожиданно возвращается к прежней. Как истый «декламатор», он старается действовать средствами ораторского внушения, нагромождает чувственно-яркие образы, гиперболы, патетические восклицания и вопросы. Ювенал — сатирик декламационного стиля.

И вместе с тем на примере этого писателя видно, в какой мере реторическая культура сопровождалась упадком общего культурного уровня. Ювенал рассуждает на философские темы, но познания его в философии ничтожны; он часто приводит мифологические примеры, но ограничивается общеизвестными сюжетами: Интересно его отношение к мифологии: он осуждает мифологические сюжеты трагедии как рассказы о безнравственных поступках и преступлениях, и это та позиция, на которой впоследствии будут стоять христианские авторы.