Глава 4. Установка-внимание. Выготский

 

Я представил дореволюционную русскую педагогическую психологию на примере всего трех работ, но надо отдать ей должное — в действительности в ту пору педагогическая психология была значительно обширней и поднялась до действительно высокого уровня. Вполне естественно, что после революции почти все эти достижения были утеряны под предлогом необходимости строить новую, естественнонаучную психологию.

Первый советский учебник педагогической психологии вышел в 1926 году и был написан Львом Выготским под научным руководством нового директора Челпановского Института психологии Корнилова. Поэтому он часть развиваемой Корниловым реактологии и начинался с эпиграфа из «Психология и учитель» Гуго Мунтерберга:

«Развитие наших реакций — это история нашей жизни.

Если бы нам надо было искать выражение для самой важной истины, которую современная психология может дать учителю, оно гласило бы просто: ученик — это реагирующий аппарат».

Вот на этой основе Выготский пишет и весь учебник и главу «Психология и педагогика внимания». Задача у него не столько педагогическая, сколько революционно-просветительская: сменить мировоззрение учителей, обратив время вспять. Поэтому все начинается с разрушения предшествующих достижений:

«Традиционная психология определяет внимание, как такую деятельность, при помощи которой нам удается расчленить сложный состав идущих на нас извне впечатлений, выделить в этом потоке его наиболее важную часть и сосредоточить на ней всю силу нашей активности и тем самым облегчить ей проникновение в сознание. Благодаря этому достигается особенная отчетливость и ясность…

Однако и прежняя психология знала, что в актах внимания мы встречаемся с явлениями не одного “психического” порядка и что внимание чаще всего начинается и своем развитии исходит из целого ряда проявлений чисто двигательного характера» (Выготский. С. 117).

Далее начинается пир во время чумы в Зазеркалье. И звучит весь дальнейший текст с такими же интонациями, как у персонажей Кэрролла, живущих в сноразуме. Люди во сне способны приглядываться, но не способны задумываться:

«Стоит только приглядеться к простейшим актам внимания для того, чтобы заметить, что эти акты начинаются всякий раз с известных установочных реакций, которые сводятся к движениям различных воспринимающих органов. Так, если мы собираемся внимательно разглядывать что-нибудь, мы принимаем соответствующую позу, придаем известное положение нашей голове, нужным образом приспособляем и фиксируем глаза. В акте внимательного слушания не меньшую роль играют приспособительные и ориентировочные движения уха, шеи и головы» (Там же).

Когда я читаю все это, у меня даже возникает вопрос: человек ли сие писал? Не существо ли, способное на приспособительные и ориентировочные движения ушей? И в какую сторону у него вывернуты коленки?

Но если подходить с точки зрения профессии, то непроизвольно возникает вопрос: если мы собираемся внимательно разглядеть что-нибудь, то мы принимаем соответствующую позу до того, как собрались внимательно разглядывать? Иначе говоря, установочные реакции и телесные движения предшествуют вниманию и моему намерению его направить?

Время тех существ, что заняли места наших психологов в новой России, текло вспять. Как сказано было в «Слове о полку Игореве», время ся наничь обратиша… Время России… И надо отдать должное: школы, заложенные этими существами, до сих пор правят психологией нашей страны. Это большие и авторитетные сообщества, продолжающие дело своих основателей.

В основе теорий, которые они развивают, лежат явные ошибки рассуждения, которые уводят прочь от истины. Но это никого не смущает, поскольку дело этих сообществ — поддержание своего выживания на хорошем экономическом уровне. В сущности, все, что творится в рамках подобных школ,— это рассуждение, создающее некую непротиворечивую картину мира.

Эта картина, для того чтобы родилась прикладная психология, должна быть картиной действительности, но вот такие исходные неточности превращают ее в непротиворечивую картину лжи. И задача сообщества превращается в жреческую — как поддерживать культуру своих богов, разливая ложь из точных выводов все шире, чтобы желающему было невозможно добраться до исходных ошибок в Началах.

Тем не менее, от них никуда не денешься. И в подтверждение этого определение, которое Выготский дает вниманию:

«С реактологической точки зрения явления внимания следует понимать не иначе, как известную систему реакций установки, то есть таких подготовительных реакций организма, которые приводят тело в нужное положение и состояние и подготавливают его к предстоящей ему деятельности» (Там же. С. 118).

В 1926 году физиологической основой внимания для Выготского была установочная реакция; к 1931 году его взгляды несколько сменились, и ею стала доминанта.

Тем не менее «Педагогическая психология» Выготского посвящена еще не вниманию и не педагогике, а развитию установки. Там, где Выготский говорит об интересе, он следует за Торндайком. В собственной части он звучит, примерно, так:

«Для того, чтобы обеспечить успех преподавания и обучения, учитель не только должен обеспечить все условия правильного протекания реакций, но что гораздо важнее — обеспечить правильную установку» (Там же. С. 131).

Это один из «педагогических выводов», которым завершается глава. Догадались ли вы, что в нем речь идет о внимании?