Предсказание нострдама на 2000 год

 

Свидетель Генриха Четвертого рожденья,

Великий Нострдам, ученый астролог,

Однажды предсказал: «Большие превращенья

В двухтысячном году покажет людям рок.

В Париже в этот год, близ Луврского чертога,

Раздастся жалкий стон средь радостных людей:

„Французы добрые, подайте ради бога,

Подайте правнуку французских королей!“

 

Так у толпы, к его страданьям равнодушной,

Попросит милости больной, без башмаков,

Изгнанник с юности, худой и золотушный,

Отрепанный старик – потеха школяров.

И скажет гражданин: „Эй, человек с сумою!

Ведь нищих всех изгнал закон страны моей!“

– „Простите, господин! Мой род умрет со мною,

Подайте что‑нибудь потомку королей!“

 

„Ты что толкуешь там о королевском сане?“

– „Да! – гордо скажет он, скрывая в сердце страх. –

На царство прадед мой венчался в Ватикане,

С короной на челе, со скипетром в руках.

Он продал их потом, платя толпе безбожной

Газетных крикунов, шпионов и вралей.

Взгляните – вот мой жезл. То посох мой дорожный.

Подайте что‑нибудь потомку королей!

 

Скончался мой отец в долгах, в тюрьме холодной.

К труду я не привык… И, нищих жизнь влача,

Изведать мне пришлось, что чувствует голодный

И как безжалостна десница богача.

Я вновь пришел в твои прекрасные владенья,

О ты, моих отцов изгнавшая земля!

Из сострадания к безмерности паденья,

Подайте что‑нибудь потомку короля!“

 

И скажет гражданин: „Иди, бедняк, за мною,

Жилища моего переступи порог.

Мы больше королей не чтим своей враждою, –

Остатки их родов лежат у наших ног.

Покуда наш сенат в торжественном собраньи

Решение судьбы произнесет твоей,

Я, внук цареубийц, не откажу в даяньи

Тебе, последнему потомку королей!“»

 

И дальше говорит великий предсказатель:

«Республика решит назначить королю

Сто луидоров в год. Потом, как избиратель,

В парламент он войдет от города Saint‑Cloud[6].

В двухтысячном году, в эпоху процветанья

Науки и труда, узнают средь людей

О том, как Франция свершила подаянье

Последнему потомку королей».

 

<1917>

 

 

А. Я. Коц

 

Эжен Потье

 

 

Интернационал

 

Гражданину Густаву Лефрансе,

Члену Коммуны

 

Вставай, проклятьем заклейменный,

Весь мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущенный

И в смертный бой вести готов.

Весь мир насилья мы разроем

До основанья, а затем –

Мы наш, мы новый мир построим:

Кто был ничем, тот станет всем!

 

Это есть наш последний

И решительный бой.

С Интернационалом

Воспрянет род людской.

 

Никто не даст нам избавленья,

Ни бог, ни царь и не герой:

Добьемся мы освобожденья

Своею собственной рукой.

Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,

Отвоевать свое добро,

Вздувайте горн и куйте смело,

Пока железо горячо!

 

Это есть наш последний

И решительный бой.

С Интернационалом

Воспрянет род людской.

 

Довольно кровь сосать, вампиры,

Тюрьмой, налогом, нищетой!

У вас – вся власть, все блага мира,

А наше право – звук пустой!

Мы жизнь построим по‑иному,

И вот наш лозунг боевой:

Вся власть – народу трудовому,

А дармоедов всех – долой!

 

Это есть наш последний

И решительный бой.

С Интернационалом

Воспрянет род людской.

 

Презренны вы в своем богатстве,

Угля и стали короли!

Вы ваши троны, тунеядцы,

На наших спинах возвели.

Заводы, фабрики, палаты –

Всё нашим создано трудом.

Пора! Мы требуем возврата

Того, что взято грабежом.

 

Это есть наш последний

И решительный бой.

С Интернационалом

Воспрянет род людской.

 

Довольно, королям в угоду,

Дурманить нас в чаду войны!

Война тиранам! Мир народу!

Бастуйте, армии сыны!

Когда ж тираны нас заставят

В бою геройски пасть за них, –

Убийцы! В вас тогда направим

Мы жерла пушек боевых.

 

Это есть наш последний

И решительный бой.

С Интернационалом

Воспрянет род людской.

 

Лишь мы, работники всемирной

Великой армии труда,

Владеть землей имеем право,

Но паразиты – никогда!

И если гром великий грянет

Над сворой псов и палачей,

Для нас всё так же солнце станет

Сиять огнем своих лучей.

 

Это есть наш последний

И решительный бой.

С Интернационалом

Воспрянет род людской.

 

1902, 1937

 

Жюль Валлес

 

Сказать: «Прощай, о милый прах!» –

К нему пришел Париж угрюмо

Со словом гнева на устах

И с глубоко сокрытой думой…

Запечатлев его черты,

Сто тысяч шли за тем, кто смело

Был депутатом жертв расстрела,

Был кандидатом бедноты…

 

Храня Коммуны идеал

И веру в своего трибуна,

Народ героя провожал,

Крича: «Да здравствует Коммуна!»

Подняв кровавые листы

Своих знамен, толпа гудела

Над депутатом жертв расстрела,

Над кандидатом бедноты…

 

Любви твоей предела нет,

Народ в простой рабочей блузе,

К борцам за мысль, за правды свет,

Ко всем, кто жил с тобой в союзе!

В тюрьме, во мраке темноты,

Для нас как солнце пламенела

Жизнь депутата жертв расстрела,

Жизнь кандидата бедноты…

 

Он был во всем наш депутат:

Прорвался фронт от канонады…

Больницы в пламени горят…

Бьют коммунаров без пощады…

С Варленом – ты, с Дювалем – ты,

Повсюду жизнь твоя кипела,

Наш депутат от жертв расстрела,

Наш кандидат от бедноты…

 

А вы, страдальцы‑малыши,

Вы, жертвы мертвой дисциплины,

Тиранов школы и семьи,

Постройтесь здесь в кортеж единый!

Тиранов гнусные хребты

Он, как бичом, хлестал умело –

Наш депутат от жертв расстрела,

Наш кандидат от бедноты…

 

Пытливый глаз, глубокий ум…

Он был высокий мастер слова,

Даря плоды высоких дум,

Творя правдиво и сурово…

Он всё познал: обман мечты,

И гнев, и радость без предела, –

Он, депутат от жертв расстрела,

Наш кандидат от бедноты…

 

Но жив Интернационал

Назло немецким властелинам!

И гроб Валлеса увенчал

Венок рабочих из Берлина.

Лишь вас он, буржуа‑плуты,

Громил нещадно – и за дело! –

Наш депутат от жертв расстрела,

Наш кандидат от бедноты…

 

Настанет день, придет черед,

Услышит мир буржуазии

Твой, Революция, приход,

Дыханье огненной стихии.

Зажжен рукою нищеты,

Свети, как факел, воин смелый,

Наш депутат от жертв расстрела,

Наш кандидат от бедноты!

 

<1938>

 

 

А. В. Луначарский

 

Конрад Фердинанд Мейер