Механизм взаимосвязи и взаимодействия Российского государства и общества на разных этапах их развития

 

1. Вопрос о механизме взаимосвязи и взаимодействия, так же как, скажем, вопрос о характере взаимосвязи и взаимодействия Российского государства и общества является частью более общего методологически важного вопроса о соотношении российского, равно как и любого иного, государства и общества.

В соответствии с установившимися общими закономерностями соотношения государства и общества, в рамках и на основе которых функционирует механизм взаимосвязи и взаимодействия Российского государства и общества, следует иметь в виду и учитывать, по крайней мере, два основополагающих вывода и положения.

Во-первых, как было отмечено, во взаимоотношениях Российского государства и общества в историческом плане и в иных отношениях, общество всегда было и остается первичным образованием по отношению к государству. А во-вторых, именно общество - его тип и характер, будучи обусловленными типом и характером экономики, предопределяют в значительной степени социально-классовую сущность, содержание, принципы организации и деятельности государственной власти, равно как и другие параметры государства.

В полной мере это касается механизма взаимосвязи и взаимодействия Российского государства и общества, выступающего в виде совокупности различных форм, методов, принципов взаимосвязи и основных направлений прямого и обратного воздействия друг на друга рассматриваемых феноменов.

В силу того, что Российское государство и общество проходят в своем тысячелетнем развитии весьма сложный, противоречивый "многотиповой" путь - от феодализма в дооктябрьский период через капитализм к социализму в советский период, а от социализма назад к капитализму в постсоветский период, то, естественно, в этих условиях механизм их взаимосвязи и взаимодействия не может быть единым и неделимым.

Типовые изменения Российского государства и общества в разные периоды их развития неизбежно влекут за собой, помимо всего прочего, изменение механизма их взаимосвязи и взаимодействия.

В практическом плане это означает, что "переход" российского феодального государства и общества в капиталистическое государство и общество, а последних - в советские социалистические феномены с последующей их "трансформацией" в постсоветское капиталистическое государство и общество, - с неизбежностью влечет за собой радикальные, типовые изменения не только в формах и содержании, но и в сущности механизма взаимосвязи и взаимодействия Российского государства и общества на разных стадиях из развития.

Исходя из несовместимости между собой разнотиповых государственных и общественных институтов, следует заключить, что у каждого типа государства и общества есть свой особый механизм их взаимосвязи и взаимодействия, который базируется на строго определенной социально-экономической, политической и иной основе и который предполагает существование между однотипными государством и обществом не только прямых, но и обратных связей.

Существование их означает в практическом плане, что не только государство воздействует на общество, но и общество оказывает постоянное обратное воздействие на государство, а вместе с ним и на право.

В основе взаимоотношений государства и общества в пределах России или иной страны, в основе существования между ними прямых и обратных связей лежат такие объединяющие факторы, как: наличие общей материальной, правовой и моральной основы; окружающей их внешней среды, выступающей в виде других национальных, региональных и глобальной систем; существование у них общих и особенных целей и задач, по поводу которых в научной литературе на протяжении многих лет периодически возникают споры.

Государство, писал по этому поводу в конце XIX в. Р. Иеринг, "поглощает все цели общества... Все общеполезные союзы тяготеют к государству, и вопрос о слиянии их с последним представляется только вопросом времени"*(595).

В отличие от Р. Иеринга, отдававшего государству на откуп все цели общества, М. Ориу акцентировал внимание на общих целях, которые порождаются средой, создаваемой в процессе взаимодействия общества и государства. "Гражданское общество, - писал он в начале XX в., - заключается в защитной оболочке политического института государства, и та среда, которую он здесь составляет, имеет целью зарождение и развитие цивилизованной личности"*(596).

В современной научной литературе вопрос о целях и задачах общества и государства, в значительной мере предопределяющих характер их взаимоотношений, по общему правилу решается дифференцированно. Наряду с их общими целями и задачами выделяются и их особые, специфические для каждого из них задачи, обусловленные, с одной стороны, их неразрывной взаимосвязью и тесным взаимодействием, а с другой - их самодостаточностью и относительной самостоятельностью.

Государство и общество, отмечает, в связи с этим М.Т. Баймаханов, "непосредственно решают разные, хотя и близкие друг к другу задачи. Если государство закрепляет в своих конституционных и законодательных актах правовой статус личности, то гражданское общество обеспечивает ей высокий социальный статус"*(597).

Говоря о прямом действии Российского государства или иного государства на общество, необходимо обратить внимание на следующие обстоятельства: а) на то, что государство может оказывать на общество не только положительное, но и негативное влияние. "Обособление государственной силы, - писал в связи с этим Г.Ф. Шершеневич, - дает возможность государственной власти оказывать дурное влияние на общество... Органы власти могут сознательно усиливать классовую, национальную и вероисповедную вражду, чтобы в борьбе одной части общества против другой истощались те силы, которые иначе могли бы в полном единстве направиться против них". Далее: "Органы государственной власти в состоянии ставить препятствия народному образованию, развитию общественности, подавлять личную инициативу, отбрасывать мужественные, стойкие единицы и вызывать самых злых духов на служение себе против общественных сил"*(598); б) вопреки широко распространенному мнению о "сужении сферы деятельности" государства и, соответственно, расширении "сферы ответственности" общества, область и объем воздействия государства на общественную жизнь во многих направлениях не только не сужается, а, наоборот, еще больше расширяется и возрастает. Это связано, в частности, с тем, что неолиберальное государство вынуждено брать на себя все больше ответственности за осуществление ряда социальных программ (Welfare State, социальное государство и т.п.) с усложнением внешнеполитических, экономических и иных процессов, связанных с регионализацией и глобализацией; с изменением представления ("идеологии") о частной собственности и расширением так называемого корпоративного, или менеджериального, капитализма (corporate or managerial capitalism), предполагающего усиление присутствия государства в экономической сфере, и т.д.*(599); в) в своих взаимоотношениях с обществом государство все чаще воздействует не только и даже не столько на весь социальный массив, сколько на его отдельные, обладающие определенной институциональной, функциональной и иной спецификой сегменты. В качестве одного из многочисленных примеров можно сослаться на установление весьма жесткого со стороны ряда государств, в том числе Советского государства, демократического контроля над профсоюзами и на постоянную работу государственных органов с этими институтами представителями общества*(600); г) по мере развития человеческой цивилизации и усложнения взаимоотношений между государством и обществом неизбежно расширяются пути и конкретные формы воздействия первого на второе.

При этом государство не поглощает в прямом смысле слова общество, не стремится проникнуть во все поры общественной жизни, как это делало, например, тоталитарное государство фашистской Германии или Италии 30-40-х гг. XX столетия или как это делает "самое демократическое государство современности" США, пытаясь проникнуть путем прослушивания телефонных разговоров, вскрытия почтовых отправлений и контроля над характером читаемой литературы в сферу личной и духовной жизни своих граждан, а также в сферу сознания и умонастроения всего американского общества*(601).

Современное государство, зачастую именуемое правовым, если оно является таковым на деле, а не на словах, рассчитанных на самого легковерного обывателя, не отказываясь от традиционных, свойственных любому государству принудительных средств, широко применяет также и другие - экономические, финансовые, организационные и им подобные - рычаги воздействия на общество.

Используя различные пути, формы и средства, государство, как писал еще в XVIII в. Д. Юм, "должно поддерживать" порядок в обществе; издавать "суровые законы против захватнических войн", ибо "обширные завоевания" могут явиться "причиной гибели любой свободной системы правления"; принимать меры против "религиозных исступлений или каких-либо других из ряда вон выходящих движений человеческого духа", которые могут довести людей до "пренебрежения всяким порядком и общественным благом"*(602).

Современное государство, не исключая российского, подчеркивают исследователи, в отношении общества не только осуществляет регулятивные функции, создавая обязательные для всех правила поведения, но и поддерживает порядок, организует общество, сплачивает его и защищает извне*(603).

Говоря об основных путях, конкретных формах и направлениях воздействия общества на государство, а вместе с ним и на исходящее от него позитивное право, следует исходить из того "материального" и юридического факта, в соответствии с которым общество породило и изначально дало рост и силу государству, а не наоборот. Общество является основой и исторической колыбелью государства, без которого последнее никогда бы не появилось "на белый свет" и без которого оно никогда бы не состоялось. Это аксиома, общепризнанное положение, которое за исключением ученых-богословов, рассматривающих государство и право, впрочем, как и само общество, как нечто "дарованное" и управляемое самим божественным Провидением, "сверху", прямо или косвенно разделялось всеми другими исследованиями сугубо социальной и государственно-правовой материи.

Чтобы убедиться в этом, достаточно, в частности, обратить внимание на то, что все когда-либо существовавшие или ныне существующие теории происхождения государства и права, равно как и иные концепции, касающиеся государственно-правовой материи, включая теорию насилия, договорную теорию происхождения государства и права, психологическую, материалистическую теорию, естественно-правовые и другие теории происхождения и сущности государства и права, - все эти и иные им подобные теории, несмотря на их своеобразие, в качестве исходного, первичного в своих постулатах материала рассматривают общество и индивида.

Историческая и природная первичность общества по отношению к государству может и должна, согласно элементарной логике и здравому смыслу, служить основанием, а вместе с тем социально-политическим, моральным и иным оправданием "повсеместного" во времени и пространстве и разностороннего воздействия общества на государство.

В силу своей природы и назначения общество является самодостаточным феноменом не только по отношению к природе и самому себе, но и по отношению к порождаемому им государству*(604). Существование и функционирование последнего в социально-политическом, моральном и ином отношении оправдано только тем, что оно как важнейший институт общества, возникая и развиваясь на базе общества, служит (должно служить) не только и не столько самому себе, удовлетворяя и защищая интересы стоящего у власти "особого слоя людей", сколько интересам всего общества.

Этим же и только этим объясняется и оправдывается необходимость подчинения отдельных членов общества, как и самого общества в целом, воле государства и исходящим от него общеобязательным - нормативно-правовым и индивидуальным актам.

Российское и иное государство как носитель власти и официальный представитель общества становится сувереном, обладающим полномочиями на принятие актов, имеющих общеобязательный характер не только по отношению к управляющему им "особому слою людей", т.е. по отношению к самому себе, но и по отношению к обществу не в силу своего относительно самостоятельного "я", а в силу передачи ему этих полномочий от источника власти - народа, составляющего в каждой стране подавляющую часть общества.

Нарушение принципа служения государства обществу, забвение данного принципа неизбежно ведет к отчуждению государства от общества и, как об этом свидетельствует мировая история, к возникновению в обществе очагов сопротивления. Это, как правило, происходит во всех тех случаях, когда государство, будучи носителем власти, в силу самых разных причин - консерватизма, отставания от развития общества, долгого пребывания одних и тех же лиц у власти и т.д. - начинает рассматривать себя одновременно и источником власти.

Такого рода подмена понятия "источник власти" "носителем власти" неизбежно ведет, как свидетельствует исторический опыт, если не к радикальным реформам, в корне меняющим государственный и общественный строй вместе с их ценностями и интересами, как это было в 1990-е гг. в постсоветской России, то к революциям или к классическим государственным переворотам.

Наглядным примером последних могут служить революции, а по сути, государственные перевороты, совершенные за последние годы с помощью государств - членов НАТО в Ливии, Египте и других арабских государствах.

Если на ранних этапах человеческой цивилизации зарождающееся общество воздействовало на формирующееся государство эволюционным путем, то на всех последующих стадиях такое воздействие в значительной степени осуществлялось в отношении уходящего с мировой арены государства революционным, насильственным путем.

Во всех тех случаях, когда государство хотя бы в минимальной степени отвечало интересам большей части общества и защищало их, между государством и обществом как относительно самостоятельными образованиями сохранялся и поддерживался институционально-функциональный баланс, обеспечивающий их нормальное существование и эволюционное развитие*(605). Во всех иных случаях, когда соотношение прогосударственных и антигосударственных сил в обществе резко изменялось в силу нарастающего отчуждения государства по отношению к значительной части общества или отдельным слоям правящего слоя (класса, клана, клики и т.п.), то изжившие себя в этом смысле государства сменялись новым государственным образованием насильственным путем. Отчасти это имело место в истории России.

Смена одного государственного образования другим таким же путем происходила также тогда, когда развитие государства отставало от развития новых экономических, точнее, производственных отношений и, соответственно, от развития общества. Наглядным примером в данном случае может служить смена революционным путем государства одного типа государством другого типа: рабовладельческого - феодальным, феодального - капиталистическим, капиталистического - социалистическим. Обратный переход последнего на капиталистический путь происходил, как было отмечено раньше, фактически путем государственного переворота с последующим проведением так называемых радикальных реформ, подорвавших устои традиционного российского общества и самого, официально провозглашенного правовым постсоветского государства.

Такого рода последствия, как показывает многовековой государственно-правовой и общественно-политический опыт разных стран, свойственны всем без исключения государственным и общественным образованиям, пережившим революции или государственные перевороты.

Исследователи революционных технологий, приводящих под давлением различных общественных сил к смене государств и государственных режимов, не без оснований отмечают, что все революции происходят "как бы по одной схеме, словно одинаковые химические реакции или одна и та же болезнь у разных людей"*(606), т.е. они начинаются с разрушения "старого порядка", "все участники испытывают восторг, льются прекрасные и длинные речи". А через некоторое время "страна лежит в развалинах, наступает полный хаос, власти, собственно, нет". С наступлением второго периода "власть, валяющаяся под ногами, подбирает самое радикальное меньшинство, способное на все" ради удержания и расширения "теперь уже своей власти". За редким исключением, "деятелей первого периода казнят, если они не успевают эмигрировать"*(607).

Весьма характерным для революционной технологии, впрочем, как показывает опыт постсоветской пореформенной России, и для государственных переворотов является также "отрицание своего прошлого, признание лишь иностранных авторитетов"*(608).

Перед французской революцией, констатируют исследователи, идеологи просвещения трактовали "все французское прошлое как сплошной мрак, дикость, варварство, а истинный "свет просвещения" видели в Англии, особенно в ее политической системе". В преддверии революции 1848 г. в Германии немецкие младогегельянцы "с восхищением взирали на Францию"*(609). И так далее.

В постсоветской России "чикагские мальчики" и все иное "радикальное меньшинство", по воле случая попавшее во власть, подспудно презирая все отечественное, падают ниц перед всем иностранным, в особенности перед американским: американской демократией, зачастую мифическими в реальной жизни правами человека, субкультурой, образованием и др. В основе такого "очарования" неизменно лежал и продолжает лежать денежный знак под названием "доллар". Об этом свидетельствует не столько теория, сколько многолетняя практика.

2. При насильственном воздействии со стороны общества на государство, независимо от того, каким путем и в какой форме оно совершается - путем революции, государственного переворота или же путем радикальных реформ, происходит не только замена одного государственного строя другим, но и смена так называемых правящих элит, которые, особенно в эпоху демократии, массократии и толпократии, для удержания власти стремятся, как отмечал французский историк О. Кошен, помимо всего прочего, добиваться общественной поддержки и признания. В тот период "только общественное мнение, - с некоторым преувеличением замечал автор, - создает чье-либо существование", ибо "реально то, что видят другие, верно то, что они говорят, хорошо то, что они одобряют"*(610).

Добиваясь широкой общественной поддержки и признания, власть предержащее меньшинство весьма активно использует в этих целях самые различные средства и приемы, и в первую очередь идеологию, именуемую О. Кошеном, "философизмом", направленным на "завоевание непосвященной публики, ее общественного мнения"*(611).

Официальная идеология - философизм, констатирует ученый, обладает такой огромной внушительной силой, что может "привести в движение ложное общественное мнение", которое, по общему правилу, внешне проявляется как "более шумное, единодушное, всеобщее, нежели истинное общественное мнение, а поэтому, как заключает публика, более правильное".

Филисофизм, подытоживает автор, "действуя не сам, как демагогия, а за счет увлеченности и согласованности клаки, дешевых декораций и игры актеров... срывает аплодисменты за дурной спектакль". При этом "никакие доводы или соблазны не действуют на общественное мнение так, как его же собственный фантом", в соответствии с которым "каждый подчиняется тому, что считает одобренным всеми"*(612).

В пределах общества, как нетрудно заметить, в отношении к существующему государству и власть предержащему меньшинству О. Кошен, а вместе с ним и другие авторы не без оснований выделяют два вида общественного мнения - ложное, формирующееся под влиянием официальной идеологии, где правящее меньшинство "имитирует размах и единство большого движения мысли, не теряя при этом спаянности и повадок шайки"*(613), и истинное общественное мнение.

Первое всегда создается правящей элитой и используется для моральной поддержки существующего политического режима и самого государства. Это суррогат общественного мнения. Второе - истинное общественное мнение, формируется нередко стихийно в недрах общества и направляется в тех случаях, когда в государственной политике отражаются интересы большинства членов общества, в поддержку существующего государства. В противном случае, государство лишается моральной поддержки со стороны общества, а точнее, со стороны истинного общественного мнения и тем самым утрачивает свою легитимность.

Применительно к современному российскому и любому иному обществу в его отношении с соотносящимся с ним современным государством дело обстоит аналогичным образом, как и в отношениях раннего традиционного общества с соотносящимся с ним государством. Ведь до какой бы степени ни идеализировались современными идеологами данные образования, они тем не менее не теряют своих общеродовых и общевидовых признаков и свойств, не перестают быть, соответственно, обществом и государством*(614).

Существенная разница при этом, однако, применительно, в том числе к России, по сравнению с прежними общественными и государственными образованиями, должна заключаться в том, судя по логике вещей, что в отношениях современного общества и государства должно доминировать не только теоретически, но и практически не государство, как это было фактически на протяжении всей истории их существования и функционирования, а общество.

Именно современное, именуемое зачастую гражданским, общество должно выступать социальной основой и формировать современное государство, а не наоборот. Роль последнего в лице "особого слоя людей" заключается лишь в том, чтобы способствовать созданию необходимых условий как для самоутверждения своей идентичности в виде правового государства, так и для дальнейшего развития гражданского общества.

По аналогии с традиционным обществом и доправовым государством формирование и становление правового государства следует, как представляется, рассматривать в качестве основополагающего пути его воздействия на это общество.

Что же касается других путей воздействия гражданского общества на правовое государство, то они, так же как и в отношениях традиционного общества и доправового государства, прослеживаются не столько в процессе его формирования, сколько развития.

Следует заметить, что во многих современных странах пути, а вместе с ними и формы воздействия общества на государство не только провозглашаются, но и в конституционно-правовом порядке закрепляются.

Это можно видеть на примере конституционного законодательства Австрии, устанавливающего такой путь воздействия, как подача индивидуальных и коллективных петиций в государственные органы, которые могут исходить как от граждан, так и от "признанных законом корпораций и объединений"*(615); на примере Конституции Греции, закрепляющей такую форму воздействия со стороны общества на государство, как забастовки, которые объявляются правом и "проводятся созданными законным образом профсоюзными организациями с целью закрепления и расширения экономических и в целом трудовых интересов трудящихся*(616); на примере Конституции России, предоставляющей всем гражданам "право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления*(617); и др.

Кроме названных путей и форм воздействия общества на государство в конституционно-правовых актах разных стран закрепляются и иные средства его влияния на соответствующие государственные образования.

Имеются в виду, в частности, такие пути и формы, как демонстрации, митинги, собрания, пикеты и тому подобные мероприятия, свидетельствующие, как особо отмечается в Конституции Португалии, о том, что прямое и активное участие граждан в политической жизни является условием и важным инструментом упрочения демократической жизни*(618).

Широкое использование современным обществом всего того накопившегося и оправдавшего себя на протяжении многих веков инструментария его влияния на государственное образование, несомненно, будет способствовать укреплению и развитию как самого общества, так и государства.

Естественно, что современное российское общество, как свидетельствует практика, стремится в полной мере использовать как свой исторический опыт совершенствования механизма взаимосвязи и взаимодействия государства и общества в разные периоды их развития, так и положительный зарубежный опыт.