I . Предыстория присоединения башкирского края к Московии

 

З.И. Еникеев в означенной его статье, помимо эпохальных событий добровольного присоединения башкир к русскому государству, их восстаний в этом государстве, и образования башкирской автономии отмечает ещё целую череду предшествующих важных событий в истории башкир. Это их договорное вхождение в состав древних тюркских, монгольских государств, и их же договорные взаимоотношения с этими государствами[22]. Да сейчас, объявляют громко, что башкиры не были покорены даже всесильными монголами, а после многолетней и упорной оборонительной борьбы с великими воителями заключили с ними договор, а то, и то, что затем, даже вместе Европу шатали, сотрясали. А их Мунтен бий был принят в ближайшее окружение Чингисхана. И бывает, даже утверждают, что и сам великий хан, был не из монгольского рода борджигин, а из башкирского рода бурзян, и с Урала были, пошли изначала его завоевания. Однако не будем более о таком всяком разном. И хотя некоторое из такового озвучивается не просто из уст малограмотных людей, а бывает прописано в учебниках и в других изданиях, как за авторством, так и за редакторством маститых, именитых башкирских гуманитариев, мы не стали приводить ссылок и на сиё.

Не избежал подобных сказаний и наш автор З.И. Еникеев, однако он идёт ещё далее. Оказывается, башкирские племена помимо того, что они находились со многими древними государствами Евразии в договорных отношениях, они оказывается, даже принимали участие в их создании. Однако, вместе с тем, сам же пишет, что история возникновения башкирского этноса относится к рубежу VII – IX вв., но в тех древних государствах упоминает и такие, как Туран, Империя гуннов, Тюркский каганат, зарождение которых произошло же вроде ранее этих веков, причем даже намного ранее. Не будем всё это уточнять, как и то, сохранились ли они к указанным временам возникновения башкирского этноса, но автором утверждается, что башкирские племена участвовали в их создании. Ну, участвовали, так участвовали, и пусть «значительная часть башкир, как прописано автором, была покорена монголами в период 1219 – 1223 гг.»[23], т.е. ещё до их пришествия издалёка в край и практически даже до битвы с русскими и половцами на далёкой реке Калке в 1223 году. Автор ко всему прочему озвучивает также следующие слова «вхождение башкир в империю Чингисхана в начале XIII веке носило, в целом, договорный характер и им было разрешено иметь своё государственное управление во главе со своим ханом», и добавляет к этому «башкиро-монгольские отношения стали развиваться на договорной основе»[24].

Всё это З.И. Еникеев описывает в небольшом разделе, но с многозначимым названием «Башкортостан в составе монгольских государств», предваряющем раздел об эпохальном вхождении башкир в состав Московского государства. Вчитываться «вслух» далее в содержание упомянутого раздела не будем, озвучим только выделенный в том тексте полужирным шрифтом некий вывод о взаимоотношениях с разными упомянутыми автором государствами: «Для нас важно подчеркнуть то, что башкиры еще с империями гуннов и монгольского улуса находились в договорных отношениях, что не могло не отразиться на менталитете народа» [25]. Вот ведь как, т.е. к эпохальному событию добровольного вхождения, и тоже на договорных отношениях к другому, Московскому государству, под длань Ивана Грозного, менталитет башкир автором уже подготовлен, настроен.

Остановимся и мы на предыстории этого вхождения, или присоединения некоей страны башкир к Русскому государству. И вот тут, как говаривал Лев Николаевич Гумилёв, надо бы определиться с терминами. Часто и премного утверждается, что де некая Башкирия до того эпохального присоединения к Московии была разделена между тремя государствами, осколками распавшейся Золотой орды, Казанским, Сибирским ханствами и Ногайской ордой. Вот только непонятно при этом, что же именно было разделено? Пишут об этом разное, сейчас же, преимущественно с претензией на существование некоего древнего Исторического Башкортостана. Однако это, скажем так, все же нынешнее, нововведённое название, новояз, причём ещё и с объявлением его, сугубо древней историчности. Ранее же этому было в ходу название Башкирия, а вместе с тем, и это что же значит? Думается, что помимо некоторых редких ранних, похожих на это территориальных упоминаний в арабских, персидских и иных источниках, это всё же, более русское название. И пишут, как бы к этому последнему, что «башкирсике земли» часто упоминаются в русских летописях XV века. Примечательны к этому и интересны, приведённые А.З. Асфандияровым сведения из Лаврентьевской летописи о подвластных казанскому царю в 6977 (1469) г. землях, в числе которых указана «Бакширская (Башкирская), а также «Беловожская» земля [26]. Также и здесь, чтобы «на ум пошло» заметим, что такое разделение этой самой Башкирии, как и её разделение на Южный Урал и Предуралье (Приураье), но, скажем так, не только в территориальном смысле, встречается вполне повсеместно. Наиболее же подходящее определение этого, как  «териториально-административный регион, носящий название Башкирия», приведено в работе Д.Б. Рамазановой[27]. Однако отметим, и это, определение всё же региона уже в составе Русского государства, но никак не бытовавшей ранее башкирской государственности.

 

Итак, обратимся к периоду предшествующему тому эпохальному событию добровольного присоединения башкир к Русскому государству, к Московии. Однако, не с поисками того некоторого Исторического Башкортостана, оставим это другим, умудренным, а с вопросом, в каком же состоянии в предшествии этих событий пребывал башкирский край и собственно сами башкиры. Второе будет рассмотрено в последующем разделе, а по первому, воспользуемся здесь сведениями из совместной работы Р.Г. Кузеева и Б.Х. Юлдашбаева[28], тогда ещё только будущих авторитетов башкирской исторической науки. При этом по возможности ограничимся минимумом собственных комментариев, не дерзнём разогнаться в этом, пусть авторы, тогда только будущие, но всё же, ведь авторитеты.

Начинали своё повествование авторы с раздела, посвященном периоду предшествующему монгольскому завоеванию края, и прежде всего, представляли сведения  по географии расселения башкир: «Территория, населённая башкирами, – южные отроги Уральского хребта, Степное Зауралье с востока и холмистая лесостепь Приуралья с запада – находится на рубеже двух континентов: Европы и Азии. Как бы в минатюре, она сочетает в себе особенности нескольких географических зон: Зауралье переходит в обширную Западно–Сибирскую равнину и степи Казахстана, север Башкирии является частью бескрайних лесных массивов, а холмистая лесостепь Западного Приуралья примыкает к плодородной Приволжской низменности и Русской равнине. С севера на юг в восточной её части пересекают хребты Южного Урала»[29]. Вот такие очень приблизительные очертания региона проживания башкир были прорисованы авторами, и они констатировали: «Территория, занимаемая башкирами в Х веке, почти не изменилась до середины XVI века, когда башкиры вошли в состав Русского государства»[30]. И к этому же добавляли: «Занимаемая башкирами территория в основе своей осталась неизменной до ХIХ–ХХ веков»[31]. Хотя эта территория авторами была описана очень даже не определённо, к тому же ведь на ней наличествовала большая подвижность её населения, причём, не обязательно башкирской стерильности, однако констатировалось, что в некоторой своей основе эта территория, населённая башкирами оставалась неизменной в течение пяти векав.

Собственно о башкирах авторы писали: «В IХ–XIII веках башкиры представляли собой тюркоязычную группу племён. Племенной состав башкир в этот период был пёстрым»[32]. И объясняли это так: «Сложившийся к XIII веку племенной состав башкир был результатом длительного исторического процесса, включавшего в себя частые передвижения и переселения различных групп, распад одних племён и образование других и т.д.»[33]. А также подсказывали структуру племен: «Каждое башкирское племя включало в себя несколько родов, Количество родов в племенах было различно»[34]. Более подробные характеристики этих племён будут рассмотрены в последующем разделе нашего повествования по работам башкирских же авторов, и прежде всего, конечно же, по сведениям несомненного авторитета в этом Раиля Гумеровича Кузеева.

Владельные териториальные отношения башкир нашими авторами описывались так: «Башкирские племена, а внутри племён и роды, занимали определённые территории. Родоплеменной территорией башкиры владели на основе общинной собственности, то есть земля считалась общей собственностью членов рода или племени. На границах племенных земель ставились межевые знаки, на которых выжигались тамги–знаки родоплеменной собственности»[35].

О властвующей элите башкир в своей книге они писали: «Общественной жизнью башкир управляла родоплеменная знать. Во главе рода стоял бий (бей) – родовой вождь. Один из биев, сумевший выбиться, сосредотачивал власть в племени или даже в нескольких племенах. В период межплемнных войн и набегов бий становился военным предводителем. Бии имели огромное влияние на свой род и широко пользовались этим в своих целях. В IX–XII веках власть родоплеменных вождей была уже наследственной. Из поколения в поколение в руках биев сосредоточивалась собственность на тысячи голов скота, обширные пастбища и т.д. В результате в X–XII веках образовалась экономически сильная, обладающая политической властью башкирская родоплеменная знать»[36].

И, скажем так, об общественной опоре власти биев отмечалось: «В своих действиях бий опирался на народное собрание (йыйн) и совет старейшин (королтай). Народное собрание было традиционным органом самоуправления башкирских племён. Оно решало вопросы, связанные с жизнью племени в целом: войны и мира, уточнения границ родоплеменных территорий и другие. Совет старейшин мирным путём улаживал возникавшие между родами трения, вражду, споры, решал вопросы, связанные с порядком перекочевок, и т.д.»[37].

В башкирском обществе авторы писали: «В IX–XII веках продолжался начавшийся в первом тысячелетии нашей эры процесс разложения родовых отношений. Экономической основой разложения рода явилось неравенство во владении скотом. Если основная масса башкир обладала минимумом скота, то горстка семей – представителей родоплеменной знати – имела в собственности тысячи голов скота»[38]. И далее: «Рост частной собственности на скот, разложение общинной собственности на землю, а также узурпация родоплеменной знатью у общины права распоряжаться кочевьями – всё это означало, что в Башкирии (Здесь и далее это именование авторов, как и иными авторами в последующем нашем повествовании, выделяется мной – И.Г.) складывались новые феодальные отношения»[39]. Вот и нате, была, была пёстрая по составу группа племён, и вдруг уже наличествует некая Башкирия.

Однако далее: «Развитие и укрепление феодальной собственности на пастбища и скот разрушало родовую замкнутость, родственную солидарность членов рода. В Х – XIII веках башкиры уже не кочевали целым родом. Они кочевали родовыми подразделениями (ара, аймак), на которых распалась родовая община. Родовое подразделение представляло собой группу родственных семей, которые вели индивидуальное хозяйство, но были объединены традицией взаимной помощи, обычаем совместного кочевания и коллективным пользованием общими пастбищами. Во главе родового подразделения стояли родовые вожди, батыры (вонноначальники), имевшие тысячи голов скота. Часто родовые подразделения кочевали на указанных феодалами пастбищах. Иногда в зависимости от одного феодала находилось несколько ара или аймаков. Фактически родовые подразделения, даже если они сохраняли родственный характер, становились феодально-зависимой кочевой группой. Главы пастбично-кочевых групп и родовых подразделений постепенно наступали на земельные права своих сородичей, присваивая право распоряжения общинными пастбищами.

Феодальную верхушку башкирского общества составляли не только племенные и родовые вожди, узурпировавшие экономические права рода или племени, но многочисленная группа вождей родовых подразделений. Некоторые из них силой подчиняли другие родовые подразделения, целые роды, иногда племена и становились крупными феодалами»[40].

«Процесс становления феодальных производственных отношений приводил к сглаживанию, стиранию местных племенных особенностей между отдельными родоплеменными группами, способствовал установлению более тесных связей в языке и культуре отдельных племён. С постепенным разрушением патриархальной замкнутости наметилась тенденция к объединению, слиянию племенных групп Южного Урала и Приуралья (Подчёркунуто мной – И.Г.) в единую башкирскую народность»[41]. Трудно, не согласиться с этим, наверняка такой процесс происходил, только глубина этого процесса и его динамика, в общем-то, не известна. Авторы же наши никак это не пытались прояснить, зато опять, вновь объявляли, впрочем, тоже без пояснений, попыток обоснования, что означенная тенденция объединения, слияния племенных групп, причём, даже во главе с ханами проявилась в некоей стране: «В XII–XIII веках натерритории Башкирии появляются крупные племенные объединения во главе с ханами. Объединения различных по происхождению племён существовали как в Приуралье, так и на Южном Урале. Об этом говорят сохранившиеся легенды и предания башкир»[42]. Хорошо, пусть говорят легенды и предания. Мы же обратим внимание, что авторы всё же несколько разделяли Южный Урал и Приуралье, хотя и не оговоривали, разделяют ли они те различные по происхождению племёна по этим анклавам ими объявленной Башкирии.

Вместе с тем, сколь оптимистичны были слова З.И. Еникеева об договорных башкиро-монгольских отношениях, столь пессимистичны были в этом смысле наши историки. Хотя и начинали они раздел предшествующий завоеванию края монголами следующими словами: «Появление в X–XIII веках крупных племенных объединёний надо рассматривать как зачаточную форму государственных образований. При естественном развитии тендеция к объединению башкирских племён привела бы, по мере углубления феодальных прозводственных отношений и завершения формирования башкирской народности, к образованию самостоятельной государственности башкир», заканчивали они его так: «Однако политической централизации башкирских племён, так же как и процессу формированию башкир в народность в XII – XIII веках не суждено было завершиться. Этот процесс был прерван и на многие десятилетия заглушен монгольским завоеванием, имевшим чрезвычайно тяжёлые последствия для башкирского народа (Подчёркнутой мной–И.Г.)»[43]. Заметим всё же к этому, что говорилось только о возможно  зачаточных формах государственных образований, однако страна Башкирия в повествовании авторов уже наличествовала.

Последующий раздел книги наших историков посвящен описанию жития башкир уже под гнётом монгольских завоевателей, и при этом даже возникновению сопротивления им. Они писали: «Полчища монголов, сломив сопротивление булгар и башкир, утвердилась сначала в юго-западной Башкирии. Завоеватели превратили её в базу для походов на запад. Уже в том же 1236 году покорение Башкирии, как и других народов Поволжья, было завершено. Башкиры были включены в состав государства Золотой Орды, образованной на территории Поволжья.

Золотая Орда в период её образования была могущественным государством монголо–татар. Она включала в себя десятки покорённых народов. Её обширная территория простиралась от верхнего течения Иртыша и низовьев Сыр–Дарьи на востоке до реки Дуная на западе. Дань могущественным правителям Золотой Орды платили и русские княжества, хотя они и не входили в состав этого государства»[44].

Описание авторами тяжелого положения трудящихся масс, покоренных золотоордынскими ханами, несколько пропустим, оно для всех покоренных народов было не лучшим. Однако всё же пару слов озвучим. Хотя наши авторы писали, что русские княжества не входили в Золотоордынское государства, с детских лет все в России знают, что особенно от того ига пострадал русский народ. Про башкир, наши авторы писали, что они помимо золотоордынского хана и его наместникам, были вынуждены платить ясак, ещё и башкирским феодалам, на которых опирались в своей жестокой политике завоеватели[45]. Как будто, это с местными феодалами было не повсеместно по всей Золотой орде. Однако с башкирами, оказывается, была ещё особо тяжелая повинность, их лишали кумыса, поскольку завоевателям в качестве ясака им было необходимо поставлять дойных кобылиц[46].

Наши авторы объявляли: «Однако могущество золотоордынских ханов не было продолжительным. Уже в момент своего образования Золотая Орда не была внутренне цельным государством. Она объединяла под своей властью многие народности с различной степенью культурного развития и различным хозяйственным укладом. В Золотую Орду входили и булгары с относительно высокой земледельческой культурой, развитым ремеслом и торговлей, и степные кочевники, которые нередко находились ещё на патриархально–родовой стадии общественного развития, и т.д.»[47]. И далее продолжали: «Многие народности, покоренные монголами и насильно включенные в состав Золотоордынского государства, не прекращали борьбы против завоевателей, не оставляли попыток сбросить с себя ярмо угнетателей и добиться былой самостоятельности. С другой стороны, процесс развития и углубления феодальных отношений в XIII–XIV веках усиливал в отдельных областях тенденцию к хозяйственному и политическому обособлению. Крупные феодалы стремились ослабить свою вассальную зависимость от золотоордынских ханов или вовсе избавиться от неё.

Во второй половине XIV века верховная власть хана Золотой Орды не была уже достаточно сильной, чтобы быстро, без длительной борьбы, подавить попытки крупных феодалов добиться политической самостоятельности. Уже в первой половине XIV века Золотая Орда, по существу, раскололась на ряд полусамостоятельных государств. Наиболее развитые в экономическом отношении районы государства, такие как Булгария, Крым и другие области, постепенно освобождались от подчинения хану Золотой Орды»[48].

Пропустим описание событий связанных с возвышением  темника Мамая в Золотой Орде, начатое объединение русских земель вокруг Москвы в единое Русское государство, и сражение между двумя этими силами, Куликовскую битву, и остановимся на констации авторами следующего: «На развалинах Золотоордынского государства образовалось несколько феодальных ханств. Ещё в конце XIV века из Золотой Орды выделилась Ногайская Орда. Кочевья Ногайской орды были обширны: на юге они простирались до Каспийского и Аральского морей, на севере Ногайская Орда включала в своё состав значительну часть Башкирии, примерно до впадения реки Уфы в реку Белую. Северо-восточные башкиры, кочевавшие по рекам Аю, Юрюзани, а также зауральские башкиры вошли в состав Сибирского ханства, которое в конце XV века освободилось от подчинения ногайским мурзам и стало независимым. В 1436 году золотоордынским ханом Улу-Мухаммедом было положено начало существованию самостоятельного Казанского ханства. Казанскому ханству подчинились башкиры, жившие по нижнему течению реки Белой и её правым и левым притокам»[49].

А вот здесь, автору здешнего повествования, хотелось бы немного тормознуться, скажем так, по этой территории, самого нижнего течения реки Белой и её притокам. Сразу же вопрос, что заключено под словом «подчились»? Может опять договорные отношения З.И. Еникева, или всё же, оказались в Казанском ханстве, как просто составлющее население той территории, на котором установилось это ханство? К последнему можно добавить, и прежнее взаимодействие этого населения с Волжско–Камской Булгарией. Или даже тоже просто житиё на её территории. В общем, возникло желание остановиться, и в целом по самому Казанскому ханству и этой прилегающей территории тоже, включая и времена Булгарии. Ведь только, только в описании наших авторов была соседняя Булгария, причём тоже покоренная, завоеванная монголами, или всё же монголо-татарами, и вот есть Казанское ханство. Оно, конечно же, так и есть, но… Т.е. есть необходимость, или пусть только желание вашего покорного слуги, высказаться  немного об этом, и о возвышающемся Русском государстве тоже, о чем в означеной книге восторженно писали  Р.Г. Кузеев и Б.Х Юлдашбаев. Однако это мы проделаем отдельной «строкой», отдельным приложением или даже разделом, последующим после двух разделов, включая здешний, посвященных предыстории присоединения края и башкир к Московии. Заметим только, что ещё откровеннее, чем здесь, и подробнее, будет рассмотрен вопрос, как хороша же была страна Булгария, но после двухсотлетнего перерыва, её небытия, или бытия уже только как части территории распадающейся Золотой орды,  в 1438 году на её территории образовывается Казанское ханство жестоких завоевателей татар.

После же той последней озвученной констации наших авторов, они однозначно, как о некоей уже бытовавшей стране заключали: «Таким образом, XV – XVI веках Башкирия была феодально–раздробленной страной. Башкиры были насильно разобщены между тремя ханствами. Все эти ханства были экономически отсталыми, политически непрочными государствами, которые не имели даже твёрдо очерченных границ. Народы, порабощенные этими ханствами, находились под жестоким гнётом, страдали от бесконечных феодальных войн и набегов»[50]. К этому, у вашего покорного слуги  всё же есть, остаётся вопрос, какой же народ находился под жестоким гнётом в самом Казанском ханстве и по нижнему течению реки Белой с её притоками? Запишем и это, чтобы «на ум пошло».

Авторы нашей книги далее писали: «Более чем трехвековое господство монголов не только задержало развитие производительных сил Башкирии, но местами отбросило их назад. В XIII–XVI веках основным занятием башкир оставалось кочевое скотоводство, охота и бортничество. Разграбление завоевателями кочевников иногда приводило к тому, что лишившиеся скота башкиры вынуждены были заниматься собиранием различных диких корнеплодов, ягод, ловлей рыбы»[51]. И к этому добавляли «Монгольское нашествие, разгромившее Булгарское государство, в значительной степени ослабило ставшее в XIII веке весьма заметным влияние булгарской земледельческой культуры. Более того, если к XIII веку в юго-западной Башкирии земледелие сделало уже некоторые успехи, то с установлением монгольского господства оно исчезло, вновь уступив место кочевому скотоводству»[52]. С первым согласимся, а ко второму вновь вопрос, как кочевое скотоводство могло наличествовать по нашему нижнему течению реки Белой и её притокам? Да, и вопрос, было ли, в общем, и на юго-западе края ранее, это самое кочевое скотоводство? И да, если даже было, как можно таковое вновь возродить там, где земледелие оказало уже заметное влияние на способ хозяйствования? Вопросы, вопросы.

Отмечалось: «Отрицательный результат монгольского господства сказался не только на упадке производительных сил и в установлении жестокого гнёта и деспотического режима. Одна из реакционных сторон монгольского завевания заключалась в том, что оно задержало процесс развития башкирской народности. Территориальное расселение башкирских племён в результате монгольского завоевания, а также переселение в Башкирию в XIII – XV веках новых родоплеменных групп, пришедших в Восточную Европу в составе монгольских полчищ или вслед за ними, затормозили начавшийся процесс завершения формирования башкирской народности. В тоже время надо заметить, что хотя территориальная раздробленность и препятствовала взаимному общению и сближению различных групп башкирского населения, она не могла полностью прекратить этот процесс. Башкиры, хотя и значительно медленнее, чем до XIII века, но продолжали складываться в народность. К XIII веку этническая сплоченность была уже достаточно прочной, поэтому башкирские племена не оказались поглощенными в среде народов-завоевателей»[53]. И здесь вопросы. Во первых обозначим вопрос по подчёркнутому нами, почему и отчего так, если таковые группы никак не обошли процесс этногенеза башкир, процесс сложения башкирского народности. Во вторых, когда и как случилось, что тюрко-мусульманское население Северо-Запада Башкортостана, Юго-Востока Татарстана, а, в общем-то, и Татарстана в целом, стало одной практически совершенно не различимой общностью?

Подчёркнутое на ум запишем

Авторы далее писали: «Несмотря на жёстокий гнёт ногайских, казанских и сибирских феодалов, развивавшиеся феодальные производственные отношения содействовали стиранию резко выраженных местных племенных особенностей между различными районами Башкирии и способствовали объединению, слиянию различных племенных групп башкир в единую народность»[54]. Ну никак, не возможно без вопросов, а почему выше означеная общность, вообще-то, отличается, от башкир всех иных районов Юго-Востока Башкортостана и территорий прилегающих областей?

И авторы вновь поднимали вопрос о сопротивление башкир против своих поработителей: «В XV–XVI веках обострилась борьба башкирского народа против господства Ногайского, Казанского и Сибирских ханств. Усиление борьбы против завоевателей, с одной стороны, было результатом более тесного единения башкирских племён, с другой стороны, оно содействовало дальнейшему росту и укреплению национального самосознания башкир, сознания принадлежности к единому народу. Башкирские племена, всех башкир объединяло теперь общее стремление сбросить с своих плеч многовековое господство завоевателей»[55].

Продолжая далее, они писали: «Основной движущей силой развернувшейся борьбы против господства Ногайского, Казанского и Сибирского ханств были трудящиеся башкиры – рядовые скотоводы. К этой борьбе примкнула и значительная часть башкирских феодалов. Деспотизм ханов-завоевателей, бесконечные междоусобицы вызывали и их недовольство. Эта часть башкирских феодалов стремилась освободиться от вассальной зависимости ханам-завоевателям, в их среде созревало стремление к образованию самостоятельного башкирского ханства. В этом стремлении башкирские феодалы преследовали, конечно, свои классовые цели – сосредоточить всю власть в башкирских племенах в своих руках. Экономически окрепшие башкирские феодалы не желали делить власть с завоевателями власть над народом.

Таким образом, борьба против господства завоевателей, за политическую самостоятельность и свободу охватила все слои башкирского общества – она стала всенародной»[56].

Наши авторы из происходящих процессов в крае делали далеко идущий вывод, но и заканчивали это своё всё же, очень пессимистически: «Образование в ходе борьбы племенных союзов являлось, в сущности, процессом складывания элементов башкирской государственности. Но в тоже время, ни одно из племенных объединений не вышло за рамки пяти-шести племён, ни одно из ни не сумело всё же перерасти в общебашкирскую организацию. Ногайские, казанские и сибирские ханы и феодалы жестоко подавляли попытки башкирского народа сбросить чужеземное иго и организовать собственное политическое управление. Этому препятстовала также продолжающаяся существовать территоральная раздробленность, местничество самих башкирских феодалов. В условиях политической и террториальной раздробленности Башкирии отдельные стихийные выступления башкирского народа против господства Ногайских, Казанских и Сибирских ханств  к успеху привести не могли»[57].

И завершали раздел, посвященный тяготам и несчастиям башкир под властью монгольских ханств, авторы словами: «Такова была обстановка в Башкирии, когда в центре Восточной Европы  в XV–XVI веках выросло сильное централизованное Русское государство»[58].

И затем начинался раздел, посвященный восторженному описанию возвышения Московии и, не много, но, и не мало, с обоснованием справедливости борьбы этого госудаства со своим главным врагом, с Казанским ханством. Всё же сразу вопрос, ладно бывает, русские историки за таковое премного пишут с большим негативом к Казанскому ханству, а зачем так писать очень сдалось башкирским историкам? И как бы к слову, а вот русский историк Михаил Георгиевич Худяков в своей книге «Очерки по истории Казанского ханства» о взятии Казани писал как об «одной из самых тяжелых страниц русской истории».

Собстветвенно о Казанском ханстве, прилегающей территории нижнего течения реки Ик, его притоков, и несколько о возвышающемся Русском государстве мы вознамерились отдельно немного поразмышлять, здесь же мы остановимся более, скажем так, на возжеланных отношениях башкир с Московией, и их противлении Казанскому ханству.

Наши авторы восхищенно объявляли: «Образование Русского централизованного государства сыграло исключительно важную роль в исторических судьбах народов Восточной Европы, в том числе и башкирского народа; оно с самого начала своего возникновения явилось притягательным центром и опорой для народов, боровшихся проив иноземного господства, против многовекового монгольского ига»[59].

И недолго думая, заявляли: «Главным врагом Русского государства на востоке было Казанское ханство. Враждебные отношения Казанского ханства, одного из наследников Золотой Орды, и России начались ещё в XV веке. С самого начала своего возникновения казанские ханы продолжали агрессивную, завоевательную политику своих предшественников на золотоордынском троне. Они стремились добиться возвышения ханской власти путём завоевания соседних народов, беспощадного их угнетения и грабежа»[60].

Очень интересно следующее: «События, происходившие в Казанском ханстве, самым тесным образом касались и башкир. Башкирия непосредственно граничила с Казанским ханством. Более того, большая часть её территории входила в состав Казанского ханства и Ногайской Орды, в которых возрастало турецкое влияние. Башкиры по своему языку, культуре и быту были близки к казанским татарам. К тому же в XV веке между скотоводческой Башкирией и земледельческим Казанским ханством установился довольно оживлённый торговый обмен. Наконец, башкиры так же, как и казанские татары, исповедовали мусульманскую религию. Поэтому, когда Казанское ханство стало вассалом султанской Турции и над народами Поволжья нависла серъёзная угроза турецкого порабощения, это была угроза и для башкирского народа»[61]. В общем, начинали наши авторы за большое здравие, и даже за мир и дружбу, но через далёкую Турцию учиняли полный упокой отношениям башкир с Казанским ханством. И про вассалитет Казанского ханства или протекторат Османской империи над этим ханством нашим тогда будущим именитым историкам надо было бы доказательнее писать, если даже таковое было.а.ьтересно следующее: ют: кир с Московией. таковое пишут, Казаение Северо-Зарад ступали на зем

Однако же нет, авторы практически на пустом месте ещё более сгущали краски «Агрессия султанской Турции и Крымского ханства, направленная на полное подчинение Поволжья, угрожала самому существованию башкир как народности. В первой половине XVI века, в связи с усилением феодальных распрей, углублением феодальной раздробленности появилась реальная угроза распада башкирской народности и поглощения её в составе ногайцев, сибирских и казанских татар. Политика Османской империи, направленная на укрепление феодальной раздробленности, опустошительные грабительские походы могли только ускорить этот процесс»[62]. И делали из этого вывод: «В сложившихся условиях башкиры могли отстоять себя как народность только путём решительной борьбы за территориальное объединение в рамках единого государства»[63]. Вывод, насчтёт единой государственности, конечно же, сугубо логичный, но применительно к бывшему единому государству Золотая орды, он у авторов был, всё же никак не применим. А в каком же едином государстве, башкир как народность ожидало светлое будущее?

После рассказов о противостоянии Москвы и Казани и путаных слов о том, почему башкиры не поддержали Казанское ханство авторы, обнаруживали: «События в Казани привели к усилению и без того изнурительной для башкир междоусобной борьбы ногайских и сибирских феодалов»[64]. Вот ведь как, даже поражение, как писали, угнетателя башкир, тоже негативно сказалось на них. Оставим всё же это, и остановимся немного на этой, констатируемой авторами, не поддержке башкирами Казанского ханства. По сведениям наших авторов башкиры, не поддержали Казанское ханство, ни до его поражения, ни в сражениях по его завоеванию, ни после, когда народы этого ханства в 1553 году, причём не, только татары, но и чуваши, мари поднялись на борьбу с Московией. Последнее, авторы объявляли лишь выступлением казанских феодалов в попытках восстановления былого величия Казани, а не собственно народов, которых де, эти феодалы, причём наускиваемые агентурой Крымского ханства и султанской Турцией, только втянули в свою борьбу. Писали, что эти феодалы, по подразумеваемому авторами мнению, безрезультатно, пытались втянуть в это и башкир, и добавляли: «Несмотря на то, что борьба казанских феодалов продолжалась, то затихая, то нарастая, до 1957 года, башкиры в ней участия не принимали»[65]. Ну башкиры Ногайской орды и Сибирского ханства, жили всё же не в те времена, когда даже в далёкую Гренаду шли было воевать, чтоб землю крестьянам отдать. А, применительно к башкирам, скажем так, означенной прилегающей территории нижнего течения реки Ик и его притоков, если таковое от них даже было, было бы просто откровенным их предательством. Башкирские племена этого региона ведь состояли на службе у казанских ханов, и некоторые пришлые, как например ирэктинцы, с поступлением на службу хану даже жаловались там землями. Более того, как отмечали сами наши авторы: «Башкирскую родоплеменную знать казанский хан нередко использовал на дипломатической службе»[66]. Ну, не из Ногайской же орды, и Сибирского ханства были эти дипломаты. Как бы в качестве весомого доказательства, что башкиры, и, в общем-то, что именно башкиры этого нижнебельского течения, Беловожской земли отказали в поддержке Казанскому ханству наши авторы приводили даже слова Адрея Курбского, одного из предводителей царских войск, посланных на подавление начатого в 1553 выступления населения Казанского ханства против Московии. Писали, что его «карательные отряды «гоняху за ними (восставшими. – Ред.) аж за Уржум и Мет (Мешь. – Ред.) реку, за леса великии, и оттуда аж до башкирска языка», но в пределы Башкирии они не вступили, а вернулись в Казань, откуда «начала усмирятися и покорятися Казанская земля цареви нашему»[67]. Понять бы, где же начинались пределы этой некоей страны Башкирии, соседней Казанскому ханству, не говоря уже о том, где же значинались пределы этого «башкирска» языка? Заметим также к уже сказанному, что, в общем-то, и о противостоянии населения этого Северо-Запада края с Казанским ханством, наши авторы, сколько бы разного не сказывали, ничего вразумительного так и не смогли привесть.  

Вместе с тем они вдруг, даже объявляли: «Борьба вновь вспыхнула и стала чрезвычайно активной в связи с победой Русского государства над Казанью»[68]. Но сетовали: «Однако существующая ещё феодальная раздробленность, мешавшая объединить усилия всего народа, и постоянные опустошительные набеги ногайцев и другиих кочевников препятствовали успешному ходу борьбы, Среди башкирских феодалов, ставших во главе освободительной войны, не было единства, они стремились к самостятельности только в пределах «своего» племени. Эта разрозненность в борьбе к серьёзному успеху привести не могла; напротив, она вела к неудачам на судьбе трудовых масс башкирского народа»[69]. Однако, и не без возжеланной очень надежды: «В этих условиях в башкирских племенах зреет стремление перейти в подданство Русскому государству. Распространению этой идеи способствоваои доходившие с запада вести о том, что русский царь облагает новых подданных легким ясаком, признаёт их обычаи и внутренние порядки, уважает существующую религию»[70]. Откуда с зап