Линкор «новороссийск»: мифы и реальность

(к 60-летию гибели флагмана Черноморского флота)

В статье рассмотрены обстоятельства, приведшие к гибели линкора «Новороссийск» 29 октября 1955 г. Детально изучены различные причины, приведшие к гибели линкора. Проанализированы материалы правительственной комиссии и вновь открывшиеся документы и материалы о гибели линкора. Проведенный анализ позволил сделать вывод о причине взрыва и гибели линкора «Новороссийск».

Гибель флагманского корабля Черноморского флота в главной базе Севастополе до сих пор вызывает вопросы о причинах взрыва у широкого круга читателей, интересующихся историей отечественного флота. Действительно, трагедия линкора «Новороссийск» заслуживает тщательного анализа специалистов для того, чтобы развеять различные, порой досужие домыслы версий гибели линкора, и не беспокоить прах героически боровшихся за жизнь корабля и погибших на боевых постах членов экипажа. Для того чтобы внести ясность в обстоятельства происшедшего, Главнокомандующим Военно-Морским Флотом было дано соответствующее поручение Экспертному совету ВМФ тщательно проанализировать причины взрыва корабля и его гибели.

В работе Экспертного совета приняли участие: от Военно-Морского Флота - ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия» (НИИ К и В ВМФ; НИИ С и ПТ; ВМИ (кафедра устройства и живучести корабля); ЦНИ ПРФ ВМФ; кафедра истории войн и военного искусства; кафедра навигационно-гидрографического и гидрометеорологического обеспечения; кафедра боевого применения и эксплуатации морского подводного вооружения; кафедра энергетических установок);

от промышленности - ФГУП «Крыловский государственный научный центр»; ОАО «51 ЦКТИС»; ФГУП «ЦНИИ КМ «Прометей».

Были рассмотрены две основные версии подрыва линкора «Новороссийск»: «диверсионная» и версия подрыва на донной мине времен Великой Отечественной войны. Результаты анализа возможности подрыва линкора по каждой из версий изложены ниже.

 

«Диверсионная версия» гибели линкора «Новороссийск»

 

Гипотетически диверсанты для достижения успеха должны были иметь информацию, обладать которой они никак не могли. Дело в том, что линейный корабль «Новороссийск» почти весь день 28 октября находился в море, где отрабатывал элементы боевой подготовки, в том числе производил определение своей скорости на мерной миле. Точное время возвращения корабля в базу не мог знать никто. При таких условиях диверсионная операция не могла начаться, поскольку боевые пловцы не способны действовать без точного знания обстановки. Корабль вернулся с выхода в 18 часов 15 минут, и только около 20 часов закончил постановку на бочки. При этом «Новороссийск» стал не на свое обычное место. Уже при входе в базу на линкор было передано приказание стать на якорную бочку №3, хотя штатная бочка «Новороссийска» №12 находилась гораздо дальше, в районе бухты Голландия. На бочке №3 всегда стоял линкор «Севастополь». Диверсанты, идущие со стороны моря на подводной лодке или подводных транспортировщиках, не могли знать об этом, а потому и не смогли бы отыскать назначенный объект атаки. Диверсантам, идущим с берега, пришлось бы перетаскивать к новому месту большое количество снаряжения и взрывчатки, что тоже нереально. Специальные диверсионные мины в то время имели заряды взрывчатого вещества до 150...200 кг. Характер же повреждений корабля показывает, что величина взорвавшегося снаряда была не менее 900... 1100 кг. Использование боевыми пловцами столь крупной мины (или нескольких мин) представляется маловероятным. Фактический взрыв произвел огромные разрушения в той части корабля, где не было никаких жизненно важных систем, механизмов, устройств. Более того, специфические условия подрыва привели к тому, что практически не было вторичных пульсаций газового пузыря взрыва, и поэтому корабельные механизмы не получили «контузии», характерной для неконтактных взрывов.

Взрыв мины был донный, неконтактный. Это подтверждается размером пробоины (около 130...150 кв. м) и характером повреждений корпуса, листы наружной обшивки оказались загнуты внутрь на глубину до 5 м. Все очевидцы взрыва упоминают очень большое количество ила, выброшенного на палубу корабля через пробоину. Весь бак был буквально залит илом. Это могло произойти только в том случае, если заряд находился не просто на дне, а был заглублен в грунт. Трудно представить диверсантов, занимающихся зарыванием мины под корпус объекта диверсии. Таким образом, здравый смысл, проявленный при анализе условий подрыва «Новороссийска», позволяет сделать вывод о надуманности диверсионной версии взрыва. Водолазы собрали в районе взрыва большое количество поднятых со дна предметов, которые могли быть частями взорвавшейся мины. Все было старое, ржавое.

В начале 1950-х годов осуществлялся поиск мин путем водолазного обследования бухт и мест якорных стоянок кораблей. При этом в Севастополе было обнаружено около 30 мин, большинство из них имело неисправную аппаратуру. В то же время несколько мин оказались вполне работоспособными. Итак, под «Новороссийском» могла оказаться мина одного из семи образцов: RMH, LMA, LMB, ВМ-1000, ВМА II, А-IV, АМД-500. Три последние мины имели индукционные неконтактные взрыватели, поэтому они не могли сработать под неподвижно стоящим кораблем.

Анализ же основных характеристик остальных четырех мин применительно к условиям подрыва «Новороссийска» позволяет сделать выводы о наиболее вероятной виновнице взрыва RMH, LMA, LMB, ВМ-1000. Все образцы мин были приняты на вооружение до 1944 г. и массово использовались в минных постановках.