Реформы П. Столыпина: успехи и провалы

 

Принятием Указа от 9 (22) ноября 1906 года со скромным названием «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования» начинается самая яркая страница жизни П.А. Столыпина, обессмертившая его имя, - столыпинская аграрная реформа.

Хотя проблема собственности на землю и аграрного перенаселения был актуальным для России на протяжении многих десятилетий, момент начала реформы был выбран исключительно удачно. Тормозящая роль помещичьего землевладения приобрела исключительную остроту в начале 20 века, аграрный вопрос сделался основным вопросом общественной жизни. Но даже в 1904 году правительство Витте подтвердило неприкосновенность общины. Быстрая политизация крестьянской массы, революционные выступления крестьян в 1905 - 1906 годах привели к переосмыслению отношения к общине со стороны царя и правящих кругов: из однозначно положительного, оно стремительно изменилось на совершенно противоположное. Крестьян срочно требовалось отвлечь от дележа помещичьих земель и переориентировать на дележ земель общинных. Возникла необходимость в крестьянах-собственниках, вырвавшихся из общины и чувствующих родство душ с помещиками и капиталистами. Отказавшись от «несбыточной мечты, что в общине все могут оказаться сытыми и довольными» властям ничего не оставалось, как отдать землю тем, «кто лучше других сумеет взять от земли все, что она может дать.»

Для «западника» Столыпина, с молодости проводившего в Ковенском уезде меры по созданию отрубов крестьянами-литовцами, все элементы реформы были очевидны. Оставалось создать законодательную базу и, используя политическую волю, сравнительно небольшое финансирование в течение приблизительно двадцати лет изменить тысячелетний облик аграрной России.

Первый аграрный Указ был подкреплен целым рядом законодательных актов, подготовленных столыпинским правительством, в том числе двумя законами, утвержденными Государственной Думой: «Об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении» (14 июня 1910 г.) и «О землеустройстве» (29 мая 1911 г.).

Аграрная реформа, проводимая в 1906-1911 годах под непосредственным руководством П. Столыпина, имела следующие направления:

·   Указ 09.11.1906 года разрешал принудительный для общины выдел земли по требованию любого выходящего из нее крестьянина, то есть община принудительно разрушалась;

·   все закрепленные за этим крестьянином наделы сводились в один участок - отруб или хутор - и ему передавались в частную собственность;

·   земля поступала в свободный для сельхозпроизводителей товарооборот, для содействия которому Крестьянский банк оказывал финансовую помощь;

·   избыточное крестьянское население с помощью властей переселялось из центральных губерний России на окраины;

·   повышался культурный уровень крестьянского населения.

В историографии замалчивается, что столыпинская реформа дала мощный толчок различным формам крестьянской кооперации и ускорила процесс обезземеливания дворянства. Переход этих количественных изменений в качественные означало бы необратимость реформ и устранение социальной базы революции.

Историография в прошедшее после начала реформы столетие в угоду политической конъюнктуре в значительной мере исказила фактическую сторону событий. Кроме того, авторитет трудов В.И. Ульянова-Ленина и И.В. Сталина до сих пор заслоняют истинное значение процессов, продолжавшихся в деревне до начала тридцатых годов. Формулы вождей победившей партии: ”Чистый вздор, будто возможен в России какой-нибудь путь, не “толкающий” рабочий класс под господство буржуазии” (кроме социалистической революции) и “аграрное законодательство Столыпина...идет по линии капиталистической эволюции...ускоряет создание крестьянской буржуазии” в настоящее время не подтверждаются фактами.

Менее, чем за 8 лет реформы, из общины вышло более 26 % крестьян, которые владели 16 % общинной земли (в первые 3 года - 11 % всех общинников). Но это лишь половина дела. При среднем урожае зерна по всем крестьянским землям в 1912 году 5-8 центнера с гектара, хуторяне сняли 10-13 ц/га. Общий сбор зерновых в 1912-1913 годах приблизился к 100 миллионам тонн, экспорт сельхозпродуктов за 4 года возрос более, чем в полтора раза. Резко возросли крестьянские закупки сельхозмашин минеральных удобрений и строительных материалов. Кооперация, которая по числу участников и размерам капитала выросла в несколько раз и во многом заняла место общины, значительно снизила цены на рынке, включила широкие массы крестьянства в рыночную экономику.

До реформы П.А.Столыпина развитие сельскохозяйственной кооперации в ее вертикальных (обслуживающих) формах носило неустойчивый характер, что было обусловлено, прежде всего, экономической слабостью крестьянских хозяйств, половинчатостью политики «освобождения» крестьян. Устав крестьянских сельскохозяйственных кооперативных обществ был принят лишь в 1898 г., а разрешение на проведение первого всероссийского кооперативного съезда было получено спустя 10 лет, в течение которых в кооперативное движение на селе, в частности, в связи с революционными событиями 1905 г. развивалось «волнами».

Лишь в 1907 г. был утвержден устав для обществ потребителей (прообраза будущей потребкооперации, объединенной в «Центросоюз» ее первичным звеном «сельпо»), а в 1908 г. - устав кооперативных товариществ (обслуживающих или «вертикальных» сельскохозяйственных кооперативов). До октябрьского переворота 1917 г., положившего начало разрушающим экспериментам в кооперативном движении, более интенсивно развивалась именно потребкооперация. За период с 1910 г. до начала 1918 г. общее число кооперативных предприятий и организаций в России увеличилось с 12,4 тыс. до 54,4 тыс., т.е. в 4,5 раза, в том числе потребительских обществ с 1,2 до 25 тыс., т.е. более, чем в 20 раз. Если в 1909 г. оборот потребкооперации составлял около 1,2 млн. руб. а паевой капитал - 47,8 тыс. руб., то в 1917 г., соответственно, 210,6 млн. руб. и 10,2 млн. руб. Сельские потребительские общества, уездные и губернские союзы этих обществ входили в Центросоюз (Центральный всероссийский союз потребительских кооперативов). Росло число и обслуживающих сельскохозяйственных кооперативов. Так, число сельскохозяйственных обществ и товариществ за указанный период возросло с 1 867 до 11 тыс., в том числе молочных кооперативов, осуществлявших переработку молока в основном в сыры и реализацию продукции этой переработки с 35 до 3 тысяч. Число кооперативных союзов возросло с 16 до 294. К началу 1918 г. действовало 1 500 кустарных и других промысловых кооперативов против 400 в 1913 г., кредитных, соответственно, 128 и 16,5 тыс.

Кооперативное движение дореволюционной России активно поддерживалось земскими учреждениями, их кооперативными акциями, прежде всего, в форме кредита, в т.ч. товарного (удобрения, машины и т.д.). Все это способствовало огромным достижениям российского кооперативного движения в повышении культуры и доходности хозяйствования, выдвинуло его на передовые мировые позиции. Этому содействовало последовательно научное обеспечение развития сельскохозяйственной кооперации, заложенное в трудах А.Чаянова, Н.Макарова, М. Туган-Барановского, других теоретиков и организаторов кооперации.

Перспективы для дальнейшего развития этих форм сельскохозяйственных кооперативов открывались в связи с принятием 20 марта 1907 г. «Положения о кооперативных товариществах и их союзах» и правительственного постановления о съездах кооперативных организаций, охватывавших 84 млн. человек, т.е. более половины населения России, в основном сельского. Правда, преобладали кредитные кооперативы, но неуклонно росло число сбытовых, снабженческих и других сельскохозяйственных кооперативов, обслуживающих сельское население.

Самым впечатляющим итогом столыпинской реформы является переселение в Сибирь. За семь лет переселилось и прижилось в Сибири около 400 тысяч семей, которые распахали более 30 миллионов десятин пустующей земли. Это были могучие люди, несколькими годами позже разгромившие в Сибири и на Дальнем Востоке войска интервентов и белогвардейцев.

Реформа встретила значительное сопротивление самых разных классов. Дворянство и придворные круги, которому не нужен был реформатор, видело в Столыпине разрушителя «вековых устоев». Бюрократия, по словам историка В.Ключевского, главная опасность, способная погубить Россию, занималась саботажем реформы и рассматривала любые преобразования, как средство эксплуатации национального богатства.Часть крестьян была разочарована в том, что власть не отдала им помещичьи земли, выступала против нарушения привычного образа жизни. Революционеры выдвигали «лозунг крестьянского восстания вместе с пролетариатом, как единственного возможного средства помешатьстолыпинскому методу «обновления» России…путем безграничных насилий меньшинства над большинством в течение десятилетий и путем массового истребления передового крестьянства».

Как нам известно, большевикам удалось воплотить в жизнь этот лозунг и использовать в полной мере тот метод, в применении которого они лживо обвиняли реформатора. Но в период 1921-1929 годов, когда Советская власть еще не окрепла, кооперация, основы которой были заложены в эпоху столыпинской реформы, продолжала активно развиваться и развивать аграрный сектор государства. Эти успехи были настолько впечатляющими, что до конца двадцатого века внедрение колхозного строя объявлялось развитием ленинского, а фактически, столыпинского плана кооперации. Но, как подчеркивал М.Туган-Барановский, «крестьянскому хозяйству и помимо кооперации присущи известные преимущества сравнительно с капиталистическим; преимущества эти коренятся в одной определенной области сельского хозяйства - в области производства, где в силу тех условий крестьянское производство оказывается значительно более прочным, чем капиталистическое...Поэтому нужно решительно отвергнуть идею будто кооперация ведет к концентрации крестьянского хозяйства и таким образом подготавливает почву к социализму. Нет, как бы ни была развита сеть кооперативных организаций, все же в основе ее остается индивидуальный производитель-крестьянин… жизнь не показывает примеров (что крестьянин передает поле кооперативу) и ни малейших тенденций к тому мы пока не наблюдаем. Наоборот факты показывают, что по мере развития кооперации крестьянин все крепче сидит на своем поле… крестьянская кооперация вовсе не заключает тенденции к замене крестьянского хозяйства кооперативным социализмом.

Благодаря кооперации создается новый тип крестьянского хозяйства, в которой для индивидуального хозяйства остается только одна область - сельскохозяйственного труда, все же остальные хозяйственные операции - купля-продажа, кредит, переработка - осуществляются коллективной силой сельских производителей.

Кооперация воспитывает нового крестьянина, приучает к самодеятельности и самопомощи, развивает его общественные чувства и приобщает к умственной культуре». Именно этому процессу, надолго замороженному в 1930 году, способствовал, как никто другой, Петр Аркадьевич Столыпин.

Будучи министром внутренних дел и премьер-министром, Столыпин не мог, конечно, ограничивать свою деятельность только проблемами аграрного сектора - его компетенция включала рабочий, национальный, административный и многие другие вопросы. Но надо признать, что сколько-нибудь значительных успехов в этой области достигнуто не было.

Правительство Столыпина сделало попытку решить, хотя бы отчасти, рабочий вопрос, и предоставило специальной комиссии, состоявшей из представителей правительства и предпринимателей, рассмотреть проект трудового законодательства. Правительственное предложение было весьма умеренным - ограничение рабочего дня 10,5 часами (на тот момент - 11,5), отмена обязательных сверхурочных работ, право на создание контролируемых правительством профорганизаций, введение рабочего страхование, создание больничных касс на совместный счет рабочих и хозяина. Однако это категорически не устроило предпринимателей, которые считали, что делать уступки рабочим нельзя, необходимо соблюдать “свободу трудового соглашения”, жаловались на низкую доходность промышленности. Реально же они стремились к сохранению высокой (самой большой в Европе) прибыли, защищали собственные классовые интересы. Несмотря на увещевания правительства и наиболее сознательных представителей предпринимательства, правительство вынуждено было уступить давлению, в Думу законопроект попал в сильно урезанном виде и с большой задержкой.

В Думе этот процесс продолжился - промышленная буржуазия, составлявшая основу парламентского большинства - октябристов - взяла на вооружение тактику затягивания времени и продолжала оказывать давление на правительство. Проект был принят только в 1912 г., пробыв в Думе около двух лет, в усеченном варианте - без упоминаний о рабочем дне и профсоюзах. Возросла по сравнению с первоначальным вариантом подконтрольность страховых касс хозяину предприятия и полиции, материальное участие промышленника в страховании рабочих уменьшилось (например, лечение рабочих «за счет хозяина предприятия» было заменено на «за счет больничных касс», которые на 60% состояли из взносов рабочих).

Можно заключить, что правительственная рабочая программа потерпела крах из-за неуступчивости и жадности буржуазии, основная масса которой не прислушивалась ни к критике слева, ни к увещеваниям своих наиболее дальновидных и либеральных представителей.

Национальная политика, проводившаяся правительством Столыпина - русский национализм, она была направлена на сохранение единой неделимой Российской Империи при главенстве русской нации (к русским зачастую относили также украинцев и белорусов, в противовес всем остальным - инородцам). Основными шагами в этом направлении были: антифинская компания, направленная на ослабление финской самостоятельности, введение земств в 6 западных губерниях, отделение Холмщины от Польши. Последние два действия можно назвать триумфом новой правительственной партии - националистов, созданной при поддержке Столыпина из собственно националистической и умеренно-правой партий в 1909 г. под руководством Балашова. Сначала были объединены думские фракции, а через месяц принято решение о создании единой партии, сменившей октябристов в роли правительственной. Газеты писали, что «г. Балашов сменил г. Гучкова».

Как нами уже упоминалось, в настоящее время усилились попытки принизить масштаб его личности, в том числе такими апологетами царя, как плодовитый доктор истории А. Боханов. Чтобы опровергнуть, достаточно привести один эпизод из воспоминаний Герасимова. В 1909 году, сопровождая премьера, возвращавшегося из царской резиденции, он услышал заявление, несвойственное патрону, который всегда соблюдал пиетет по отношению к самодержцу: «Сегодня я спас Россию…предотвратил непоправимые последствия для династии». Он предотвратил объявление войны Австро-Венгрии в ходе балканского кризиса под давлением генералитета, для которого «войной больше, войной меньше». России грозила гибель от безумной военной верхушки в то время, когда все в стране казалось благополучным, но военная мощь не была и не могла быть восстановлена. Мало пишут о том, что Столыпин выходил за пределы своих полномочий, вмешиваясь во внешнеполитические и оборонные вопросы, для предотвращения межнациональных недоразумений подготовил план общеевропейского парламента - почти за столетие до его реализации! Таким образом, еще до реализации реформы госаппарата он блокировал деятельность придворной камарильи по разжиганию войны, вызывая озлобление многочисленных ее сторонников от дядей императора до думских либералов типа Милюкова-Дарданелльского. Такое не прощают.