Новые технологии лабораторной генодиагностики

 

Иммунодефицит – это чисто лабораторный диагноз, основанный на исследовании как можно большего количества параметров, характеризующих иммунную систему. Необходимо зафиксировать внимание на том, что выявление структурных компонентов иммунной системы – это лишь начало диагностического процесса. Поэтому здесь очень важно помнить, что именно выявление причины вторичного иммунодефицита является главным фактором успеха лечения и профилактики иммуннозависимых заболеваний.

Главное различие первичных и вторичных иммунодефицитов в том, что первичные – это иммунодефициты с уже установленными конкретными генетическими причинами их развития. Вторичные же иммунодефициты в каждом конкретном случае требуют от клиницистов выявления вызвавшей их причины.   Вторичный иммунодефицит, или точнее, иммунная недостаточность, может иметь различные клинические маски и протекать в виде многообразных нарушений и синдромов. Это могут быть:

 

1) инфекционный синдром;

2) лимфопролиферативный синдром;

3) аллергический синдром;

4) аутоиммунный синдром;

5) гематологические нарушения (крови);

6) желудочно-кишечные расстройства.

 

Проявлением иммунной недостаточности будет не снижение (или даже отсутствие) отдельных компонентов иммунной системы, а наличие во внутренних средах организма чужеродных антигенов. Реакция организма на чужеродные антигены и будет клиническим показателем иммунной недостаточности. Но отсутствие реакции или вялая реакция – не доказательство отсутствия   причины иммунной недостаточности. Абсолютным подтверждением иммунной недостаточности является высев причинных возбудителей из крови.

В настоящее время в практике лечения все шире используются новые методики генодиагностики, разработанные за последние 10 лет.

1. Метод иммуноферментного анализа (ИФА), основанный на использовании гуморальных указателей-маркеров самой крови. ИФА является основным и наиболее широко применяемым методом определения антител к вирусам, вызывающим иммунную недостаточность. Но к недостаткам ИФА относится частое получение ложных результатов.

2. Метод полимеразной цепной реакции (ПЦР) определяет молекулы ДНК, РНК в лейкоцитах и сыворотке крови. ПЦР может быть использован только в целях определения вирусной нагрузки на плазму крови для решения вопроса о начале медикаментозного лечения больного. ПЦР нельзя рекомендовать для постановки диагноза ВИРУСНОЙ инфекции, так как самые ультрасовременные методы ее постановки и реактивы позволяют определить вирусную нагрузку не ниже определенного уровня – 50 клеток/мл. А сложность постановки ПЦР и ее дороговизна сводят на «нет» возможность ее широкомасштабного использования.

3. ПЦР – определение молекул ДНК, РНК в ткани органов, полученных в результате пункций или гистологического исследования.

4. Метод определения самих вирусов или их белков.

5. Определение СD 4 клеток + лимфоцитов – уменьшения уровня ниже 200 клеток/мм3.

На последнем научно-практическом симпозиуме «Технологии генодиагностики в практическом здравоохранении» (Москва, 20–21 июня 2002 г.) отмечалось, что при огромном количестве научных работ, посвященных улучшению методик диагностики вирусов, достоверность при ПЦР-исследовании и определении ДНК, РНК вирусов и их белков не поднималась выше 50 %.

При заборе образцов ткани печени с помощью пункционной биопсии были найдены белки вирусов в клетках, достоверность этой диагностики составила 78 %. ПЦР-диагностика вирусов, основанная на выявлении в сыворотке крови антител к вирусным белкам, дает достоверность до 47 %. Следует отметить, что исследование ПЦР-диагностики для одних и тех же пациентов проводилось в 7-ми различных лабораториях: разброс достоверности анализов был от 27 до 57 %.

Существует более чувствительная, достоверная, но и более дорогая диагностика определения в сыворотке крови не антител, а самих вирусов или их белков. Но и она дает только 50 % достоверности.

Ну а кто добровольно даст брать биопсию печени при вирусном заболевании, даже при достоверности 78 %?

На этой конференции я, движимая самыми добрыми намерениями – помочь научным работникам, медикам быстрее придти к новым технологиям в медицине, – вышла на трибуну. Представилась как врач ортодоксальной медицины, владеющей новыми технологиями диагностики вирусов с достоверностью свыше 90 %, и предложила им сотрудничество в области научных исследований, оплачиваемое нашим Центром. Что тут началось! Люди в белых халатах бежали из зала, буквально наступая друг другу на пятки. Мне оставалось только взывать вдогонку: «Куда же вы? Остановитесь! Через 5 лет, когда эти технологии будут работать уже в каждой поликлинике, вам будет очень стыдно. Я же предлагаю совместные научные исследования на благо людей и медицины!».

Достаточно эмоций!

После изучения материалов этого симпозиума мне стало ясно, что к нам обращаются пациенты, попавшие в эти 43 % случаев недостоверности диагностики ПЦР в различных лабораториях. Это, как я уже отмечала, происходит при развитии парадоксальных иммунных процессов, особенно – в состоянии антителозависимой клеточной токсичности. У таких пациентов иммунитет настолько ослаблен, что макрофаги-защитники поглощают не комплекс вирус + антитело, а все антитела подряд. Отмечу, что в настоящее время в нашей стране делают преимущественно ПЦР-исследование.

Подобного рода примеры я уже приводила, но мне хочется привести еще один – весьма показательный.

 

 

Обследуется мальчик 10-ти лет. Внимательно следим за анамнезом и датами. В мае 1999 г. в связи с травмой головы попал в больницу, где ему делали внутривенные и внутримышечные инъекции. После стационара появились желтизна кожи, склер (небольшая), одышка, расстройства пищеварения. Сделан ПЦР-анализ на гепатит – результат отрицательный, несмотря на признаки желтухи. В июне посетил стоматолога. Через два месяца после этого появились не поддающиеся лечению температура, головная боль, боль в костях. Мальчик похудел, на коже выступило много пигментных пятен, увеличились и стали болезненными лимфоузлы (перечисленные симптомы характерны для ВИ-инфекции).

При очередном обследовании пациента выявились изменения в крови: лейкоцитоз до 23 тысяч. В августе 1999 г. ему поставили диагноз «лейкоз».

С 25 августа было начато лечение лейкоза: 5 курсов химиотерапии; 6 сеансов близкофокусной R-терапии на лимфоузлы с двух сторон. В сентябре лечение закончили. В ноябре 2000 г. состояние ребенка резко ухудшается, и, хотя прошел ровно год после лечения, врачи ставят диагноз «постлучевой синдром». Из выписки реанимационного отделения больницы: «в течение 10 дней не выходил из состояния сна, ничего не ел, отмечался понос, состояние было близкое к коме». Через месяц был выписан в состоянии ремиссии на поддерживающей терапии.

Родители ребенка обратились в наш Центр для уточнения причины заболевания.

 

Протокол тестирования ВРД:

1. Вирусы гепатита В и органы поражения: печень, поджелудочная железа, бронхи, эндокард сердца, выраженное истощение иммунной системы, наличие иммунных заболеваний.

2. Вирусы иммунодефицита ВИ (3 вида) и органы поражения: нёбные миндалины, паращитовидная железа, внутренняя сонная артерия, лимфатическая цистерна, грудной проток, лимфатические фолликулы, гортанные лимфатические фолликулы, селезенка, лимфатические узлы, ретикулоэндотелиальная система, тимус (вилочковая железа), паращитовидные железы, гипоталамус, таламус, ретикулярная формация, моторная зона головного мозга.

3. ВИ-5: синусы носа, нёбные миндалины, щитовидная железа, лимфатические узлы, ретикулоэндотелиальная система, тимус, язычная миндалина, эритроциты, костный мозг, тромбоциты, ствол мозга, печень, желчный пузырь, селезенка.

4. ВИ-7: головной мозг, селезенка, лимфатические фолликулы, лимфатические узлы, тимус, корковый слой левого надпочечника, гипоталамус, моторная зона головного мозга.

5. Вирусы Эпштейн – Барра и органы поражения: синусы носа, нёбные миндалины, печень, яички, простата, моторная зона головного мозга.

6. Бактерии бета стрептококкус и их локализация по органам: синусы носа, эндокард сердца, бронхи, печень, селезенка, поджелудочная железа, воротная вена, тощая кишка, толстая кишка, слизистая оболочка, поясничные позвонки.

7. Бактерия кампилобактер фетус: желудок, 12-перстная кишка, подвздошная кишка, тощая кишка, толстая кишка.

8. Фасциола гепатика (гельминт): желчевыводящие пути, желудок, пилорический отдел желудка, 12-перстная кишка, поджелудочная железа.

9. Шистосома маосони (гельминт): печень, желчный пузырь, общий желчный проток, желчевыводящие пути, селезенка, поджелудочная железа.

 

Из анамнеза следует, что первичной инфекцией у мальчика, скорее всего, были вирусы гепатита В, полученные при инъекционных вливаниях в больнице, где он лежал с травмой головы. Как видно из протокола тестирования, эти вирусы поразили печень (поэтому и наблюдалась желтизна), поджелудочную железу (расстройства пищеварения), бронхи, эндокард сердца (одышка, усиление сердцебиения).

Вирусы гепатита В снизили иммунитет мальчика, и на фоне иммунной недостаточности посещение стоматолога оказалось для него роковым: в организм внедряются вирусы вторичного иммунодефицита сразу 3-х видов. По таким органам их поражения, как синусы носа, альвеолярные отростки, челюсти, нёбные миндалины, видно, что входными воротами для них явился рот. Через 2 месяца вирусы распространились дальше и появились симптомы, характерные для ВИ: длительная температура, похудение, изменение кожи, увеличение лимфоузлов, боль в костях, головная боль, выраженная слабость. При ослабленном иммунитете диагностика ПЦР на антитела к вирусам вновь была отрицательная, ВИЧ переходит в онкологическую стадию. Ребенку выносят «приговор» – лейкоз, и начинается химиотерапия.

Затем дополнительно происходит заражение вирусами Эпштейн – Барра, которые поражают половые органы. Ослабевает адаптация клеток мочеполовой системы – внедряются глисты шистосомы, «обожающие» мочеполовую систему, но при ослабленном организме происходит генерализация процесса с поражением многих других органов. Проводится близкофокусная R-терапия лимфоузлов, происходит еще большее ослабление иммунитета, распад лимфатической ткани, развитие воспаления, появляются гемолитические бета стрептококки, которые должны расплавить погибшие ткани и с лимфой вывести их из организма. А так как лимфосистема поражена, выведения токсинов не происходит, количество стрептококков растет (благо, пищи для них прибавляется), развивается сепсис. Дополнительно в организм заносится бактерия кампилобактер фетус – появляется характерная при ее наличии диарея. В состоянии сепсиса, диареи, истощения, интоксикации, поразившей и головной мозг, мальчик длительное время находится в реанимации.

В реанимационном отделении ему в течение нескольких суток внутривенно капают дезинтоксикационные растворы, глюкозу с витаминами, антибиотики и большое количество антигрибкового препарата амфотерицина и против простейших – метронидазола. Наверное, при чтении протокола ВРД и у вас, уважаемые читатели, возник вопрос: куда же делись грибки и простейшие, которых при таком состоянии иммунитета бывает в организме так много? Их убили сильнейшими внутривенными препаратами, но сколько всего другого еще осталось! В связи с показаниями ВРД, а главное – по причине того, что ребенок в свои 10 лет уже перенес столько химиотерапии и облучения, я, к сожалению, не могла взять на себя огромную юридическую ответственность за его лечение.

 

 

Это один из трагических примеров того, как отсутствие своевременной диагностики ВИ приводит к тяжелейшим заболеваниям и СПИДу.