ДК Дембельский альбом (1985)

 

сторона А

Шалава

Электричка

Вешние воды

В кафе я с девушкой Ритою

В этом стакане

Крылья

В ресторане одном

Юность

Здравствуй, моя родина Москва

сторона В

Салага

Люся, моя Люся

Балдоха светит

Нина и дембель

Полюбил девочку я

Буржуи ходят по Нью-Йорку

Цыган в кепке

Суки

Пройдет еще два года

Идет хороший человек

 

 

Концертный состав "ДМБ-85" - Сергей Летов

 

 

и Виктор Клемешев.

 

После опытов с битом, шейком и психоделикой ("Стриженая умная головка"), авангардным джазом ("Прекрасный новый мир") и песнями советских композиторов ("Снова любовь поселитца"), взор Жарикова обратился к блатному фольклору. Для группы "ДК", записывавшей в год по 5-6 магнитоальбомов, это был еще один эксперимент с "низовой" культурой, еще одна попытка воспеть в экзистенциальном роке то, что считалось ранее закрытой темой. Функции блюза, в избытке присутствовавшего на ранних альбомах, теперь выполняла блатная лирика.

Героями песен "ДК" стали лихие советские дембеля и выходцы из криминальной среды - "мокрушники", "шестерки", "прошмандовки" и "лохи". Подобный вернисаж был порожден установкой Жарикова на создание в рамках альбома галереи портретов и образов определенной направленности.

В "Дембельский альбом" был заложен феномен блатной песни в России, - вспоминает Жариков. - Мне всегда казалось дичайшим явлением, когда люди компенсируют собственную ущербность любовью к блатняку. Когда все вокруг оказалось обесценено, одной из образцовых моделей "другой" жизни для многих оказалась уголовная культура. И в этой ситуации нам было важно уничтожить дистанцию между объектом и его идеалом".

Условно все композиции на "ДМБ-85" можно было разделить на несколько подвидов: блатные и тюремные романсы, песни о зоне ("Шалава", "Балдоха светит"), дембельское творчество ("Салага", "Нина и дембель"), эмигрантско-одесские песни ("Буржуи ходят по Нью-Йорку"), эстрадные песни 50-70-х годов, со временем ставшие народными ("Люся", "Здравствуй, моя родина Москва"), частушки ("Цыган в кепке", "Суки"), а также несколько стихотворений Жарикова, стилизованных под блатные песни и подъездные четверостишия.

Завершался "Дембельский альбом" твистом "Идет хороший человек" - синтез переделанной до неузнаваемости мелодии Бабаджаняна с глумливым текстом, ставшим со временем еще одним опознавательным знаком группы "ДК": "Идет хороший человек - ремешок на яйцах / Идет хороший человек - а все его боятся".

Песни "Дембельского альбома" были реализованы в достаточно необычном для классического "ДК" составе - силами тандема Виктор Клемешев (гитара, вокал) - Сергей Летов (саксофоны, флейта). В силу отсутствия во время записи других музыкантов "ДК" данный проект первоначально планировалось назвать "Вокально-инструментальный ансамбль "Космонавты", но в дальнейшем эта идея не прижилась.

...Виктор Клемешев - это целый период в истории "ДК". На ранних альбомах он играл на ритм-гитаре, пел вторым голосом, и лишь изредка Жариков доверял ему сыграть одинокое соло на трубе ("Мичела"). После того, как основной вокалист "ДК" Евгений Морозов при весьма загадочных обстоятельствах оказался в тюрьме, на первые роли в группе начал выдвигаться Виктор Клемешев.

Уроженец небольшого села в Тамбовской области, он устроился работать в Москве уборщиком в автопарк. В тот период многое в сознании Клемешева послушно следовало бытовой интуиции - когда он выводил фальцетом "Я видел в небе электричку, электричечку души моей", то свято верил тому, о чем пел. На "производстве" ему приходилось общаться с представителями именно той среды, которая словно под увеличительным стеклом рассматривалась в песнях "Дембельского альбома".

Клемешев мастерски умел исполнять полузабытые дворовые песни и вышибал из слушателей неслабый град слез, которых, однако, в самих песнях не было по определению. Секрет достоверности Клемешева-певца заключался не только в искренности подачи, но и во всевозможных нюансах исполнения - начиная от фальцета и жалостливых вздохов и заканчивая техническими особенностями его игры на гитаре.

"У Клемешева была гитара с сильно натянутыми струнами, на которой обыкновенный человек сыграть не сможет, - вспоминает Жариков. - Она звучала, как целый оркестр: нижние струны - бас, верхние - перкуссия. Кроме того, Клемешев виртуозно применял "проходные аккорды" с "подтяжкой", которые мало кто умел делать. Таких аккордов Витек знал около сорока и все это получалось у него очень натурально".

Лирический настрой клемешевского вокала в немалой степени был поддержан на "Дембельском альбоме" мягким звучанием альт-саксофона, флейты и бас-кларнета в исполнении Сергея Летова. Выдающийся джазовый музыкант и теоретик, Летов много сотрудничал с рок-музыкантами рижских групп ("Зга", "Атональный синдром"), а также с "Поп-механикой", "ДК" и "ДДТ". Будучи великолепным импровизатором, Летов буквально на ходу поддерживал незнакомые мелодии и без труда вникал в общую идею того или иного рок-проекта. В то время он не без оснований считал, что в сравнении с джазовыми музыкантами рокеры смотрятся менее закомплексованными и у них "меньше эстетических ограничений".

 

"С группой "ДК" я начал работать с 1984 года, - вспоминал Летов в интервью журналу "Контркультура". - Для меня в этом был определенный шок. Я вроде бы уже наигрался с рок-музыкантами, разобрался, что такое пентатоника, как нужно играть в медленных, как в быстрых вещах. И вдруг выясняется, что все эти штампы не выдерживают никакой критики. "ДК" была творчески, я считаю, самая экспериментирующая, самая свежая группа нашего рока".

Запись "Дембельского альбома" происходила на репетиционной базе Дома культуры "Динамо" в течение одного дня, что являлось для "ДК" стандартным временем одной сессии. Ни Яншина, ни Полянского, ни Морозова на записи не было, а сам Жариков продекламировал пару стихотворений и принимал участие в роли перкуссиониста всего на нескольких композициях. С малым барабаном, тарелками и бубном он располагался чуть в стороне от Летова и Клемешева, выполняя во время записи в основном продюсерские и звукорежиссерские функции. Одна из новых звукорежиссерских находок Жарикова заключалась в том, чтобы два вокальных микрофона запускать в противофазе. С его точки зрения, звук в подобных условиях приобретал эффект "побочного проникновения в душу" - настолько, насколько это возможно при записи на магнитофон "Ростов 101".

Единственная "техническая" проблема сессии заключалась в том, что Летов прямо посреди записи начинал корчиться от смеха, наблюдая, с каким серьезным выражением лица Витек Клемешев поет все эти тюремные небылицы и бандитские танцы-шманцы. Поэтому ряд композиций пришлось переписывать заново, а еще на нескольких номерах хорошо слышно, как Летов играет, с трудом сдерживая смех.

Особенностью "Дембельского альбома" было и то, что в отличие от других работ "ДК" композиции из него Клемешев и Летов стали периодически исполнять на акустических концертах.

"Первым отделением мы играли "ДМБ-85", а вторым - разные вещи "ДК", - вспоминает Летов. - Я попытался аранжировать их под наш состав - Витя играл на гитаре и пел, а я играл на саксофоне или бас-кларнете партию баса, иногда - Витя на саксофоне... Иногда добавляли барабанщика. Витя выступал в тельнике или парадной форме, в которой пришел из армии его брат. Брат подрался, его посадили в каталажку, и осталась от него только форма".

Несмотря на внушительную портупею, Клемешев воспринимался зрителями как добродушный персонаж, чудесным образом сошедший со страниц ерофеевской книги "Москва - Петушки" в прокуренную атмосферу очередного квартирника.

Когда позднее Клемешев уволился из автопарка и захипповал, у него начали проявляться признаки осознания "предназначения художника". В итоге свежесть и острота восприятия аутентичного материала заметно потускнели и нечастые сольные концерты Клемешева, датированные 90-ми годами, проходили без прежнего шарма и ощущения парадоксально-девственной непорочности.

В заключение хотелось бы отметить, что материализация "Дембельского альбома" в его концертном варианте заметно расширила круг поклонников "ДК". Этот цикл песен пользовался невероятным успехом у самых разных категорий слушателей. Однако совершенно иначе отнеслись к данному фолк-проекту остальные музыканты группы. Внедряемая Жариковым практика приглашения на запись новых музыкантов еще не была в ходу у столичных рок-команд и воспринималась внутри "ДК" весьма сдержанно и настороженно. Именно данное обстоятельство и сыграло определенную роль в том, что золотой состав "ДК" начал давать первые трещины.

 

Театр Папы нет дома (1985)

 

сторона А

Папы нет дома

Человек абсурда

Человек наслаждения

Человек надежды

сторона В

Человек за чертой

Человек свободы

Человек говорит о любви

Человек беспечной игры

а) раздвоение

б) возвращение домой

в) колыбельная

 

 

Группа "Театр" - Алексей Шипенко (слева) и Андрей Пастернак, 1985 г.

 

Московская группа "Театр" представляла собой студийный проект звукорежиссера Андрея Пастернака и молодого артиста и драматурга Алексея Шипенко. Пастернак и Шипенко познакомились в самом начале восьмидесятых. Андрей учился тогда в джазовой школе "Москворечье", а чуть позднее начал работать звукооператором в Доме актера, в котором им были записаны несколько альбомов "Центра" и все альбомы "Театра". Алексей в юности всерьез занимался футболом и даже выступал за юниорскую команду киевского "Динамо". Но тяга к литературе и искусству взяла верх и привела Шипенко в Москву, где он закончил Театральный институт и Школу-студию МХАТ. Пару лет он работал актером Таллинского драматического театра и был вынужден часто мотаться между Эстонией и Москвой, в промежутках между личными встречами общаясь с Пастернаком при помощи писем.

...По-видимому, есть определенная доля несправедливости в том, что ни один из трех альбомов, сделанных силами этого уникального по своему творческому потенциалу тандема, не получил соответствующий резонанс. Особенно пристального внимания заслуживал их концептуальный опус "Папы нет дома", лишний раз продемонстрировавший, какими неограниченными возможностями обладает художник, способный органично перенести элементы рока в другое измерение. Эта работа подчеркивала всю многомерность средств рок-языка, который в новом контексте цементировал собой принципиально иной жанр - жанр театра в электрозвуке, жанр театра в роке.

Альбом "Папы нет дома" носил характер цельного произведения, связанного единой сюжетной линией. Помимо свежих интеллектуально-ироничных текстов в нем выделялись модная синтезаторная музыка, сыгранная в стиле электро-поп, а также виртуозная звукорежиссерская работа Пастернака с шумами и магнитофонными петлями.

Альбом "Папы нет дома" возник не на пустом месте. Ему предшествовал записанный в 84-м году "Концерт в метро", который отличался несколько абстрактным сюжетом, повествующим о поисках истины и смысла жизни. (Герои альбома обращались за советом к магистру, в роли которого выступал сам Шипенко - впрочем, пока еще не совсем убедительно.)

В "Театре" Шипенко был автором очень талантливых и весьма необычных для того времени текстов, Пастернак - композитором, поющим басистом и саунд-продюсером. Практически сразу же после записи "Концерта в метро" началиcь поиски идеи следующего альбома. И тут в дело вмешался случай. Однажды, находясь в гостях у друзей, Шипенко и Пастернак познакомились с их одиннадцатилетней дочерью - очень энергичной и артистичной юной особой. Поработав с ней в студии, музыканты решили построить сюжет нового альбома на основе образа девочки, живущей без матери вместе с отцом-музыкантом. Целый день ребенок проводит дома в ожидании возвращения папы с работы - скучает, рисует детские картинки, отвечает на телефонные звонки и, наконец дождавшись отца, засыпает под звуки колыбельной. Вторая сюжетная линия представляла разные стороны жизни самого отца - в диапазоне от "человека наслаждений" до человека, борющегося за свою свободу и свои мечты. Другими словами, это был мини-спектакль, записанный на пленку и так никогда и не сыгранный на театральных подмостках.

Почти все композиции начинались со слова "человек" и исследовали всевозможные стороны человеческого характера. В "Человеке абсурда" отец девочки в образе Дон Кихота попадает на Страшный суд, в "Человеке наслаждений" он на смешанном русско-английском проповедует взгляды современного плейбоя-Казановы. Возродившись из небытия (Человек надежды), герой философствует о свободе ("Человек свободы"), размышляет о любви и в итоге возвращается к дочери домой.

 

Особенно остроумно на альбоме был решен сюжет композиции "Человек за чертой", в котором на уровне полутонов обыгрывалась гомосексуальная эстетика. Песня, исполняемая на трех языках (русском, квазифранцузском и квазиитальянском), завершалась телефонным звонком сеньору Пинтуриккио, от которого художник узнает, что герой его картины "Мальчик в голубом" ожил и гуляет по Москве.

...К началу лета 85-го года Пастернак сочинил большую часть мелодий и самостоятельно подготовил болванку альбома, записав партии бас-гитары и ритм-бокса. Интересно, что в одной части композиций им использовались звуки драм-машины, а в другой - магнитофонные кольца. Незадолго до начала записи Андрей изобрел некое подобие петли, впервые примененной им на альбоме "Центра" "Тяга к технике".

"Все наши открытия происходили из-за бедности, - вспоминает Пастернак. - Из находившихся под руками драм-машин я переписал все ритмы, но вскоре понял, что использовать их в чистом виде малоинтересно. И тогда я начал экспериментировать. Один микрофон я клал на пол и рядом бил ногой, создавая некоторое подобие бочки. Второй микрофон я подносил ко рту и имитировал звучание хэта. Таким образом я прописывал полторы минуты, выбирал более-менее приличный ритмический кусок и кольцевал его".

Поскольку двухдорожечный магнитофон STM в прямом виде кольцо не воспринимал, кусок пленки длиной в несколько метров пропускался вначале через магнитофон, а затем шел через всю комнату, натягиваясь на стулья и микрофонные стойки. Когда на магнитофоне включалась кнопка "пуск", эта ленточная гусеница начинала двигаться, издавая звуки, напоминавшие дешевые японские ритм-боксы.

...Уже на предварительном этапе стало понятно, что отличительной особенностью альбома станут сложные ритмические рисунки.

"Я попытался оторваться от однообразных четырехдольных ритмов, переполнявших тогда большую часть отечественной рок-музыки, - говорит Пастернак. - Мне было интересно поработать с более сложными размерами, к примеру, на 7/8. А приглашенным музыкантам было интересно с этими размерами экспериментировать. Ведь тогда никто всерьез подобными вещами не занимался".

Запись готового музыкального материала происходила в течение июля-августа 85-го года в студии Дома актера. Основных участников сессии было трое - Андрей Пастернак, Алексей Шипенко, который в отдельных местах речитативом наговаривал текст, и гитарист Сергей Анфилов, игравший за год до этого на "Концерте в метро". На финальную часть работы в студию приглашались музыканты "Вежливого отказа", "Центра", "Золотой середины", которые были не только исполнителями партий на определенных инструментах, но также являлись соавторами аранжировок и музыкального ряда. В частности, "Колыбельная", сочиненная Сергеем Анфиловым, затем была лишь слегка подредактирована Шипенко и Пастернаком.

..."Папы нет дома" открывался милым и несколько наивным монологом девочки, исполняемым на фоне инструментального попурри из всех последующих мелодий. Затем все композиции на альбоме шли нон-стопом - за счет виртуозной ручной работы, осуществленной Пастернаком на трех магнитофонах STM. К примеру, если песня длилась более семи минут, ее приходилось разбивать на две части, поскольку уровень музыкантов исключал безошибочную игру на протяжении этого временного интервала. После того, как обе части песни были записаны, их мастерски подгоняли друг к другу путем переключения режимов "запись" и "пуск" на двух магнитофонах.

В конце записи Пастернак накладывал шумы. Еще задолго до начала сессии он записал на магнитофон те уличные звуки, которые, с его точки зрения, можно было использовать в альбоме. В аэропорту Внуково был зафиксирован рев взлетающего самолета, в районе Рижского вокзала - визг тормозов, звуки проезжающего транспорта, голоса и т. п.

Некоторые шумы носили несколько противоестественный характер. Так, в финале композиции о Казанове ("Человек наслаждения") требовалось изобразить женский оргазм. Чтобы сымитировать его, одиннадцатилетней девочке было предложено воспроизвести в студии именно те звуки, которые она издает, залезая в ванну с очень горячей водой. После нескольких дублей идентичность эмоций получилась близкой к идеальной.

...При конечной расстановке песен между ними был вмонтирован бой настенных часов, а закрывавшая альбом "Колыбельная" заканчивалась под символичные двенадцать ударов. Практически во всех композициях таилось такое количество звуковых шарад, что к ним вполне уместно было выпускать пояснительную аннотацию. К примеру, номер телефона, набиравшегося на композиции "Папы нет дома", символизировал дату завершения работы над альбомом - 13 сентября 1985 года.

Свой третий альбом "Дети доктора Спока" Пастернак и Шипенко записали через год - с участием вокалистки Людмилы Дребневой и гитариста "Центра" Валерия Виноградова. Несмотря на то что альбом получил поощрительную премию журнала "Аврора" и был назван "интеллектуально-безошибочной работой", он оказался менее новаторским и гораздо более приглаженным. Во многом это объяснялось тем, что данная запись являлась заказной работой, выполненной музыкантами для московского Театра юного зрителя. Сценические и цензурные ограничения тех лет сковывали участников сессии и частично способствовали началу кризиса в отношениях между Шипенко и Пастернаком на финишной стадии этого проекта.

Таким образом, выпустив три альбома, "Театр" в конце 86-го года прекратил свое существование. Как выяснилось впоследствии, эти почти никем не замеченные студийные работы явились не только отличной творческой мастерской и образцом сверхкачественной звукорежиссуры, но и фундаментом для дальнейших разработок, осуществляемых идеологами группы. Их творческая судьба сложилась в высшей степени удачно.

Андрей Пастернак продолжил занятия звукорежиссурой, поступив в 87-м году во ВГИК на соответствующий факультет. Впоследствии он стал одним из самых известных московских звукорежиссеров, записав несколько альбомов "Вежливого отказа", "Центра", "Ва-Банка", "Квартала", "Неприкасаемых".

Алексей Шипенко полностью переквалифицировался в драматурга, написав в течение следующих нескольких лет десятки пьес. В конце 80-х по его сценариям осуществляли театральные постановки ведущие московские режиссеры: Борис Юхананов, Анатолий Васильев, Роман Виктюк. В начале 90-х Шипенко переехал в Берлин, где продолжал создавать пьесы - уже для местных театров. В 1996 году он написал преамбулу к модернизированному варианту "Горя от ума", поставленному на сцене парламента бывшей ГДР режиссерами Юрием Любимовым и Андреасом-Кристофом Шмидтом.

 

Ария Мания величия (1985)

 

сторона А

Это рок

Тореро

Волонтер

сторона В

Бивни черных скал

Мания величия

Жизнь задаром

Мечты