Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Мнение второе: переходный период для душСодержание книги
Поиск на нашем сайте
Из всех мыслителей, оказавших влияние на западную историю, на первое место следует поставить Платона. Для него, как и для Будды, нынешний мир пространства, времени и материи есть мир иллюзий, мир мерцающих теней в пещере, поэтому самая достойная задача человека — соприкоснуться с подлинной реальностью, лежащей за пределами пространства, времени и материи. Для Платона — это мир вечных Идей, для Будды — вечное Ничто. Рискуя чрезмерно упростить картину, нужно сказать, что Платон отвергал все вещественное и преходящее. Хаотичный и запутанный мир пространства, времени и материи оскорбителен для ясного и чистого философского ума, который погружен в небесные реальности. Мир испорчен не только потому, что в нем действует зло; он плох из–за таких явлений, как изменение и распад или непостоянство материи; из–за того, что весну и лето сменяют осень и зима, что после заката наступает тьма, что цветущий возраст человека — просто прелюдия, за которой следуют страдания и смерть. Это совершенно иное мировоззрение. Оптимист, пантеист, эволюционист или приверженец прогресса убеждены, что подобные явления просто сопровождают рост чего–то большего и прекрасного. Платоник, буддист, индуист — и такие последователи платонизма, как гностики, манихеи и приверженцы бесчисленных подобных направлений, зародившихся в рамках иудейской и христианской традиций, — утверждают, что это знак того, что мы созданы для чего–то иного, для мира, свободного от пространства, времени и материи, для чисто духовного существования, где мы с радостью сбросим с себя оковы смерти раз и навсегда. А избавиться от смерти в рамках такого направления означает освободиться от всего того, что разлагается и умирает, то есть от материального аспекта нашего существования. Платонизм очень рано начал оказывать влияние на христианство, особенно ярко это показывает такой феномен, как гностицизм, который в наше время вернулся на сцену. Стоит сказать несколько слов об этом феномене.[104] Подобно Платону, гностики думали, что материальный мир есть самое мрачное место, пропитанное злом в силу самой его природы, однако некоторые люди в этом мире предназначены для лучшей доли. Такие дети света подобны упавшим звездам, это крохотный источник света, ныне сокрытый в огромном материальном теле. Как только они познают, кто они такие на самом деле, это «знание» (по–гречески — gnosis) позволит им войти в духовный мир, в котором наш материальный мир уже ничего не значит. Если они обрели такую духовную жизнь, они пронесут ее и через смерть и войдут в бесконечность за пределами пространства, времени и материи. «Мы — звездная пыль, — пел Джони Митчелл, повторяя мифы глубокой древности, — мы сияем, как золото; и нам надо вернуться в сад».[105] Как утверждает гностический миф, чтобы выбраться из грязи этого мира, нам надо вернуться к своему изначальному состоянию, в котором мы находились до сотворения мира. По представлениям гностиков, само творение было «падением», после чего появилась материя — настоящее зло. Я надеюсь, даже такое описание позволяет увидеть, что этот взгляд пародирует некоторые аспекты христианства, а одновременно глубоко и во всех аспектах отличается от него. Большинство людей в современном мире довольно смутно представляют себе гностицизм, если вообще слышали о таком явлении. Тем не менее можно с достаточной убедительностью показать, что некоторые элементы гностицизма — а это всегда в высшей степени эклектичный феномен — можно найти в нашей культуре у некоторых влиятельных мыслителей и писателей последних двух столетий. Писатель и драматург (а также откровенный апологет гностицизма) Стюарт Холройд относится к этому направлению, среди прочих представителей западной культуры Блейка, Гете, Мелвилла, Иетса и Юнга; без сомнения, они не являются чистыми представителями гностицизма, но аргументы Холройда тут звучат вполне убедительно. По сути дела, если человек отказывается от материалистического оптимизма, а при этом остается вне иудаизма или христианства, он с большой вероятностью станет на позиции гностицизма того или иного рода. И нас не должно удивлять, что некоторые романтики и их позднейшие последователи склонны к такому мировоззрению.[106] Открытие рукописей Наг–Хаммади (библиотеки гностических текстов в Верхнем Египте) в 1945 году подогрело желание пересмотреть христианство, якобы изначально близкое от гностической духовности, которая резко отличается от очень конкретных представлений о царстве Божьем на земле, что возвещает Иисус в канонических евангелиях. Если продолжать двигаться в этом направлении дальше, то придется принять популярные безумные теории заговора, вроде тех, которые развивает Дэн Браун в своем романе «Код да Винчи». Многие люди до этого не доходят, однако молчаливо полагают, что подлинное христианство — это некая разновидность гностицизма. Многие христиане Запада — да и нехристиане также — думают, что христианство представляет собой некоторую мягкую версию платонизма. Немало христианских гимнов и текстов отражают склонность их ничего не подозревающих авторов к гностицизму. Духовность «прохожего» (например, спиричуэл: «Этот мир не мой дом, я тут просто прохожий»), хотя чем–то она и связана с традиционным христианством, выражает откровенно гностическую установку: тварный мир в лучшем случае ничего не значит, а в худшем — это мрачное и унылое место, а мы, бессмертные души, изначально обитали в иной сфере и с радостью туда вернемся, как только представится такая возможность. Столь многие христиане на Западе полагают, что цель христианской жизни заключается только (или главным образом) в том, чтобы «отправиться на небеса после смерти», а потому тексты, в которых говорится совсем об ином, но упоминаются небеса, они понимают именно в таком смысле, а тексты, где утверждается нечто прямо противоположное, например Послание к Римлянам 8:18–25 или Откровение 21–22, они просто игнорируют.[107] Результаты этого мы видим в жизни западных церквей и в том мировоззрении, которое порождает христианство Запада. Противники религии часто критикуют христиан за то, что те внесли свой вклад в экологическую катастрофу, — и в этом есть зерно истины. Как я слышал, в Северной Америке иные христиане со всей серьезностью утверждают: поскольку Бог намерен разрушить нынешнюю вселенную с ее пространством и временем, и притом сделает это уже довольно скоро, нет смысла беспокоиться о том, сколько мы выбрасываем газа, создающего парниковый эффект, о порче тропических лесов и арктической тундры или о кислотных дождях. Это — причудливая современная форма якобы христианского негативного отношения к миру, и, разумеется, такой «глубоко духовный» подход точно соответствует глубинному материализму деловых интересов, которые таким образом удовлетворяет, хотя лишь на короткое время. Нам еще предстоит поговорить об этом подробнее. Пока же я только хочу подчеркнуть: когда люди описывают христианские представления о будущем, они думают, что христиане верят в уничтожение тварного порядка и о чисто «духовном» (нематериальном) конечном существовании. Слишком многие люди, и внутри, и вне церкви, предполагают, что христиане имеют в виду именно это, когда говорят о «небесах» и своей надежде во Христе. Однако такие популярные представления ошибочны, и христианство решительно утверждает иное: то, что Бог Творец совершил в Иисусе Христе, и особенно в Его воскресении, Он намерен совершить и по отношению ко всему миру — и под «миром» здесь следует понимать всю вселенную со всей ее историей. И об этой надежде нам предстоит поговорить в следующей главе.
На что надеется весь мир
Введение
Первые христиане не верили в «прогресс». Они не думали, что мир — сам по себе или даже под непрестанным воздействием Бога — становится все лучше и лучше. Они понимали, что Бог должен исправить мир, а для этого он совершит нечто новое. Но они в равной степени не верили, что мир становится все хуже и что их задача — его покинуть навсегда. Они не были дуалистами. Большинство людей сегодня склоняется к одному из двух приведенных мнений, и потому их должно удивить, что представления христиан о будущем радикально отличались от обоих. Согласно вере христиан, Бог должен совершить со всей вселенной то же самое, что он уже совершил с Иисусом пасхальным утром. Это поразительная вера, и о ней крайне мало размышляют даже в христианских кругах, не говоря уже о тех, кто находится вне церкви. Поэтому мы будем двигаться постепенно, шаг за шагом, и увидим, как разные авторы первых веков искали для этого различные образы, которые вместе дают невиданную картину будущего — а они верили, что этого будущего с нетерпением ждет весь мир.
Основания надежды
Яснее всего эта всеобъемлющая надежда выражена в Новом Завете, в частности у Павла и в Книге Откровения. Я намерен перейти к этому вопросу, а параллельно мы поговорим о том, что первые христиане могут сказать представителям двух рассмотренных в предыдущей главе позиций. И особенно нам следует обратить внимание на три важнейшие темы. Во–первых, это благое творение. Нет сомнений, что в I веке существовало множество альтернативных мнений, и на этом фоне первые христиане отличались тем, что решительно отвергали космологический дуализм любого рода, который не признавал творение благим даром Бога. Но благо оно исключительно потому, что — творение, а не в силу его самодостаточной и независимой «природы». У христиан не было и тени пантеизма или хотя бы панентеизма. Бог радикально отличается от мира, и нельзя говорить, что весь мир входит в состав существа под названием «бог». Библия постоянно утверждает, что единый живой Бог сотворил этот мир, отличный от Него, и не содержит этого мира в Себе. С самого начала творение было проявлением любви, когда Бог сказал свое «да» благости другого. Бог увидел все, что Он сотворил, и все это было очень хорошо, но само по себе не было божественным. В первой главе Книги Бытия показано, что кульминацией творения было создание человека, который был призван отражать Бога — отражать Бога для Самого Бога в поклонении и отражать Бога для прочего творения в служении. Человек носит образ Божий, но это не значит, что он божественен. Забыв об этой границе, мы сделаем шаг в сторону пантеизма, в рамках которого невозможно понять проблему зла, — и тем более, найти к ней практический подход. Вторая тема касается природы зла. Согласно Библии, зло реально и сильно, но оно не связано с тем, что мир был сотворен, или с тем, что мир не есть Бог (получить бытие от Его любви — это уже само по себе прекрасно!), или с тем, что мир состоит из материи и подчинен законам пространства и времени, а не является чисто духовным, вечным и небесным. Зло не заключается в том — и это крайне важный пункт, — что мир изменяется и обречен на распад. Нет ничего плохого в том, что дерево осенью сбрасывает листья. Нет ничего дурного в том, что после заката наступает ночь. Зло никак не связано с подобными вещами; более того, именно преходящий характер благого творения указывает на великий замысел о нашем мире. Творение, прекрасно, но оно постоянно смотрит в будущее. Его преходящий характер подобен поставленному Богом указателю. Нельзя сказать, что стоящий в материальном мире, он указывает на мир бесплотный. Вернее сказать так: это указатель в мире, каков он есть, указывающий на мир, каким тот однажды станет по замыслу Творца, то есть указатель из настоящего в будущее, приготовленное Богом. Человек должен навести разумный порядок в этом саду, который еще не достиг совершенства, и если бы мир не был переменчивым, человек с большей легкостью превратился бы в идолопоклонника, то есть начал бы относиться к творению так, как если бы оно было Творцом. Все мы знаем, что подобное происходит слишком часто. Это возвращает нас к тому, о чем говорилось в первых двух главах. Здесь есть эсхатологическая двойственность (нынешний век и век грядущий), но не онтологический дуализм (злая «земля» и благие «небеса»). Суть же зла сводится не к тварной природе, но к бунту идолопоклонства, к тому, что человек начал поклоняться и воздавать честь стихиям этого мира, а не создавшему их Богу. И это нарушило порядок во всей вселенной. Человек был призван стать мудрым наместником Бога в тварном мире, а вместо этого отвернулся от Творца и стал поклоняться более простым вещам, которые временно усиливают его власть или приносят наслаждение. В результате смерть, которая всегда была проявлением преходящего характера благого творения, приобрела новый смысл, что Библия иногда называет «духовной смертью». В Книге Бытия, как и во многих других текстах Ветхого Завета, основной образ смерти — это изгнание. Бог сказал Адаму и Еве, что они умрут в тот день, когда вкусят запретного плода; на самом же деле их в тот день выгнали из сада. Когда человек перестает поклоняться Богу, он обращается к тому, что не имеет в себе жизни. Если он поклоняется преходящему, получает лишь смерть. Но акт идолопоклонства выпускает зло в мир — это подобно цепной реакции с неисчислимыми последствиями. Таинственным образом испорченность творения сплелась с изменениями и распадом, которые были необходимы еще не достигшему совершенства творению. Поэтому то, что мы неудачно называем «природным злом», среди прочего указывает на тот последний миг, когда Бог сотрясет небо и землю. Пророки понимали, что это «сотрясение» необходимо Богу, чтобы в итоге родился новый мир.[108] Третья важнейшая тема — план искупления. Именно потому что творение было делом Божьей любви, искупление не чуждо Творцу, — Он желает заниматься этим радостно и самоотверженно. Искупление не в том, что Бог стирает все существующее и начинает снова с чистого листа, скорее это освобождение попавшего в рабство. А поскольку зло связано не с материальной природой, но с бунтом, порабощение человека и мира связано не с воплощением — иначе освобождение сводилось бы к смерти тела и к избавлению плененного духа или души. Но это рабство греха, а потому конечное избавление от него заключается не в доброте души или духа, но в новой телесной жизни. Ради осуществления этого плана Бог выбрал Израиль, чтобы сделать его средством искупления, а затем, после долгой и пестрой истории отношений со Своим народом, послал Своего Сына Иисуса. Воплощение — а в иудейской традиции его уже предвещали некоторые вещи, особенно Храм как место, выбранное Богом, чтобы Он мог обитать на Земле, — не есть путаница в категориях, как сказали бы древние и современные платоники. Это решительное осуществление долгосрочного плана благого и мудрого Творца. Если рассмотреть эту историю, в свете благости творения, можно увидеть, что пришествие Иисуса есть тот самый момент, которого все творение так долго ждало. Люди были призваны стать распорядителями, которых Бог поставил над творением, и вот тот, через кого все было сотворено, предвечный Сын, вечная Премудрость, становится человеком, который действительно способен стать распорядителем Бога и повелителем всего Божьего мира. Если же мы вспомним о бунте людей, из–за которого грех и смерть воцарились во всем мире, то снова увидим, что творение ожидало этого момента: вечная любовь Отца стала Его воплощенной любовью, и самоотдача вплоть до смерти, причем смерти крестной, примирила все творение с Богом. Если же соединить эти два аспекта истории и переложить их на стихи, получатся вариации на тему отрывка 1:15–20 из Первого послания к Колоссянам. Вот какова подлинная «космическая христология» Нового Завета: это не пантеизм, когда мир развивается за счет собственной силы, изолированный от реального Иисуса, но это пересказ иудейской истории о Премудрости, которой стал Иисус, и в центре ее стоит крест, где благое творение снова обрело гармонию со своим мудрым Творцом. Баланс утверждений в поэтических строках гимна 1 Кол 1: 15–20 показывает, что Павел стремится свести воедино творение и искупление.[109] Искупление не сводится к тому, что творение становится несколько лучше, как обычно думают сторонники эволюционного оптимизма. В то же время это не спасение духа и души от злого материального мира, как считают гностики, а перемена творения, чтобы избавить его от греха, уродующего его и искажающего. И это делает тот же Бог, теперь явивший Себя в Иисусе Христе, через которого все и было создано изначально. Достойно внимания, что сразу после таких великих строк Павел заявляет, что это Евангелие уже было проповедано всякой твари поднебесной (1:23). Иными словами, то, что совершилось в смерти и воскресении Иисуса Христа, касается не только людей, которые приняли Евангелие и потому обрели новую жизнь и сейчас, и в будущем. Эти события каким–то образом отзываются во всей вселенной, хотя мы этого не видим и потому не можем понять. Итак, творение, зло и план искупления, открытый в Иисусе Христе. Все создатели Нового Завета, особенно Павел и автор Книги Откровения, находят слова для отражения тем. А теперь я хочу рассмотреть важнейшие новозаветные тексты, которые говорят о космическом измерении христианской надежды. Нам надо поговорить о шести главных темах, некоторые из них сами выражены сильными образами из тварного мира. Если рассказать о том, что Бог делает нечто новое, одновременно утверждая старое, вряд ли можно подобрать для этого более подходящие образы, нежели сев и жатва, рождение и новая жизнь, а также брак. Мы начнем с первого: сева и жатвы.
Сев и жатва
В главе 15 Первого послания к Коринфянам Павел использует образ «начатка», то есть первых плодов.[110] Этот образ восходит к иудейским праздникам Пасхи и Пятидесятницы, которые (по крайней мере, в развитой форме) были одновременно связаны и с сельским хозяйством, и с историей спасения. На Пасху в дар Господу приносили первые созревшие зерна ячменя. Семь недель спустя отмечалась Пятидесятница, когда приносили первую пшеницу. Приношение первых плодов означало, что за ним следует большая жатва. Разумеется, с точки зрения истории спасения Пасха была воспоминанием об исходе Израиля из Египта, а Пятидесятница — о прибытии к Синаю и о даровании Торы. Два этих смысла были тесно связаны между собой, поскольку Бог освободил Израиль и дал ему Закон ради того, чтобы Израиль наследовал землю и эта земля приносила плод. Павел прилагает этот образ иудейской пасхи к Иисусу. Он есть начаток, первый воздвигнутый из мертвых. Но это не один–единственный случай. Первые плоды напоминали о том, что вслед за ними появится великое множество подобных. Пасху Иисуса, то есть Голгофу и воскресение, произошедшие в пасхальные дни, очень быстро стали понимать в свете иудейского праздника. Воскресение Иисуса говорит о том, как великий Египет — грех и смерть — были побеждены, когда Иисус перешел Чермное море смерти и вышел на другом берегу. Далее в той же главе Павел говорит о природе воскресшего тела христиан, для чего указывает как на образец на новое тело Иисуса. Обратите внимание, что эти образы — безо всяких признаков гностицизма — указывают как на преемственность, так и на разрыв. Стоит также заметить, что — опять же, без какого–либо намека на склонность к эволюционному оптимизму — переход от посеянного зерна к урожаю включает и разрыв, а не только преемственность. Так и Исход из Египта, который символически связан с воскресением, есть исключительно проявление милости Бога. Сам по себе «прогресс» никогда бы не мог привести к такому результату.[111]
Победная битва
Затем в Первом послании к Коринфянам появляется еще один образ, уже не так тесно связанный с природой, хотя и часто используемый в Ветхом Завете: образ царя, который утверждает свое царство, подчиняя себе всех потенциальных противников. Павел утверждает, что Иисус будет править до тех пор, пока Ему не подчинится каждая сила вселенной, и одновременно говорит, что это не относится к Богу Отцу. Как бы мы ни понимали христологию, стоящую за этим отрывком, Павел, без сомнения, разворачивает перед нами богословие нового творения. Каждая сила, каждая власть во всей вселенной должна подчиниться Мессии, а в конечном счете перед Ним сложит оружие сама смерть. Другими словами, то, что мы воспринимаем как устойчивые свойства вселенной: энтропию, пугающий хаос и распад, — будут преображены Мессией, который действует от имени Бога Творца. Трезвые расчеты ученых показывают, что сегодняшняя вселенная постепенно утрачивает свою энергию и не может существовать вечно, и это ставит под вопрос надежды эволюционного оптимизма; но Евангелие Иисуса Христа утверждает: то, что Бог совершил с Иисусом, Он совершит и с другими — и не только с теми, кто пребывает «во Христе», но и со всем творением. Это будет новое творение, подобное тому творению, которое создал Бог, когда воздвиг Иисуса из мертвых. И в такой более полной картине мы начинаем видеть, прямое следствие того, что Иисус восстал из мертвых к телесной жизни, а не просто стал существовать каким–то новым образом вне тела. Как я говорил ранее, если бы после смерти Он обрел бесплотное существование, это означало бы, что смерть не была побеждена. Она бы осталась прежней и всего–навсего обрела иной смысл. Иисус и с ним все человечество не могут ожидать прекрасного будущего в тварном и вещественном мире, какой мы знаем на сегодняшний день. И Павел это ясно понимает. Смерть для него — последний враг, а не благая часть благого творения, а потому ее надо победить, чтобы прославить Бога как истинного Господа мира.[112] Когда эта победа совершится, и только тогда, Иисус Мессия, Господин мира, передаст царственную власть своему Отцу, и Бог будет всем во всем. Об этом мы сейчас и поговорим.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2019-08-19; просмотров: 140; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.117.156.26 (0.015 с.) |