Непереносимое осознавание и слишком трудные действия

 

Мы часто не слышим друг друга: слишком болезненно и страшно знать разоблачительную правду о себе и близких. Об этом трудно заговорить и трудно слышать.

Мы отвергаем мысли и чувства, связанные с обидой, ревностью, злобой, упрямством, глупостью, стыдом, мелочностью, эгоизмом, склонностью преувеличивать, замкнутостью и т.д. Слышать все это от других также трудно.

Мы не делимся своими соображениями друг с другом, чтобы прийти к соглашению, возможно, мы не хотим отступаться от своего мнения и идти на компромисс. А может быть, потому, что всякий раз, когда мы делали это в детстве, нас наказывали, стыдили, игнорировали, обижали, обзывали глупыми и упрямыми, а затем оставляли страдать в одиночестве. Теперь эту боль слишком трудно выпустить наружу.

Мы не задаем друг другу некоторых вопросов, чтобы не получить отпор или из страха показаться глупыми. Мы не хотим услышать ответы, которые заставят нас страдать. При этом мы боимся обнаружить собственные, глубоко спрятанные секреты, которые могут причинить нам боль. Мы можем осознать, как плохо поступали или несправедливо относились к кому-то. Такие переживания оказываются слишком болезненными, чтобы находиться в сознании и сердце.

Мы можем не принимать различий между нами и нашими близкими, потому что просто непереносимо признать, что жена, муж, отец или брат “такие”, что они черствые, наивные, нерешительные, глупые, противные, узколобые или эгоистичные. Зачем нам знать об этом? Такое осознавание может оказаться просто бедствием, оно причиняет слишком сильную боль.

Зачем нам бороться за что-то, если мы постоянно “пропадаем” в своем прошлом, где были слишком слабыми или неуклюжими и не могли противостоять родителям, сестрам или братьям, жене или мужу? Зачем нам сближаться с другими, если когда-то в прошлом нас обозвали “эгоистичными”? Зачем нам бороться за что-то, если нас все равно перехитрят и сделают по-своему? И зачем нам отстаивать свое мнение, если в прошлом наш голос не слышали, не понимали или не брали в расчет?

Список наших неосознанных отказов бесконечен. В нас живет несчетное количество отторгнутых переживаний и разочарований. Наше неосознанное “я” несет в себе одни лишь травмы.

 

Сопротивление контакту

 

Легко говорить о личностном росте как о замечательном процессе, освобождающем и расширяющем сознание человека. Однако не так легко увидеть, что происходит на самом деле, и не так легко нести ответственность за то, что сделал или не сделал. Жизнь с осознанием неизбежных потерь своих близких и своего собственного ухода часто просто непереносима. Полное осознавание – тяжкое бремя. И, тем не менее, знание – это благо, даже если оно причиняет боль¹. Не удивительно, что большинство из нас частично спит. Такое “сонное бодрствование” является способом защиты от мировой скорби. На языке гештальт-терапии мы называем это явление сопротивлением контакту или сопротивлением осознаванию. Таким образом, сопротивление – это тип контакта, который позволяет человеку избегать прямого контакта в угоду сохранению контакта с чем-то другим. Несознавание становится для организма “меньшим из двух зол”. Однако я хотел бы представить вам и традиционное определение сопротивления как динамическую форму избегания контакта и осознавания².

Мы никогда не будем одиноки в своем сопротивлении. Оно развивается в нашем детстве вместе с нашей семьей и распространяется на наши актуальные взаимоотношения с людьми. Для сопротивления нужны по крайней мере двое, а в блокаде сознания может принимать участие вся семья. Сопротивление работает как адаптивный механизм выживания. Оно принимается и развивается сознательно или бессознательно в домашней среде и бывает как врожденным, так и приобретенным.

 

Феноменология сопротивления

Любое развитие порождает сопротивление, и поскольку переживания человека находятся в постоянном движении, они также сталкиваются с внутренним сопротивлением. Наше внутреннее сопротивление переживается как нежелание изменять привычный способ существования. Видеть утешение в том, что существует постоянно, вполне естественно. Когда процесс постоянных изменений развивается плавно и безопасно, это утешает нас. Такие изменения усиливают самоощущение.

К сожалению, сопротивление рассматривается обычно как некое дополнение к отвержению. Мы можем сопротивляться определенному способу поведения, идеям, отношениям или какому-то взгляду на вещи, однако сами мы воспринимаем это как действие, направленное на охрану, поддержание и усиление собственного "я” и нашей психологической целостности. А что мы сами думаем о своем сопротивлении изменениям? Быть может, мы отстаиваем свой внутренний мир? Это и есть феноменологическое определение сопротивления – определение, которое делает ударение на ценности внутренней жизни человека, его собственных переживаний.

Здесь мне бы хотелось сделать несколько существенных замечаний. Процесс нашего существования постоянно сопровождается изменчивыми состояниями наших потребностей и цикла их фрустрации/удовлетворения. Обладая очень сложным и легко программируемым организмом, мы можем научиться блокировать удовлетворение потребности. Блокирование может происходить на любом уровне процесса “заглатывания” и усвоения, включая сенсорный аппарат, железы и другие внутренние органы, мышцы и такие жизненно важные процессы, как дыхание. Блокирование происходит также и на корковом уровне в форме размышлений, навязчивых идей и повторяющихся стереотипных мыслей. В этом и заключается фиксация. Фиксация блокирует поступательное развитие организма. Всю психопатологию можно рассматривать как обширное и хроническое прерывание пространственно-временного процесса, с помощью которого организм легко движется к достижению всего спектра своих потребностей. Уродливое поведение имеет свои особые характеристики, то, что кажется нам “болезнью”, на самом деле является состоянием, которое приспосабливается к блокаде.

Несмотря на то, что человеческий организм так сложен, его составляющие – нейроны и другие клетки – дискретны и ограничены. Прочность человека определяется степенью его управляемости, обусловленности и способности систематически хранить получаемую информацию. Организм склонен навсегда сохранять свою функциональную стабильность. Однако на другом полюсе живет стремление организма к изменениям.

С одной стороны, человеческий организм склонен к привычному, повторяющему поведению, с другой – он постоянно сражается за улучшение своей участи. Большая часть нашей энергии уходит на напряжение между этими двумя противоборствующими силами. Любая технология, которая намерена изменить поведение человека, непременно столкнется с тем, что в основе любого поведения будет лежать сопротивление. С чем бы мы ни сталкивались – с сопротивляющейся или сотрудничающей стороной организма, – сопротивление свидетельствует о том, что у нас есть тенденция двигаться по направлению к мотивационному центру. Все части и силы организма структурно и функционально соединены вместе таким образом, чтобы каждую минуту стремиться к ощущению целостности.

 

Виды сопротивления

В главе 4, посвященной интерактивному циклу, я описал процессы, происходящие с людьми на оптимальном уровне, когда они чувствуют, “проживают” и завершают любое событие. Я также затронул тему сопротивления, которое теперь буду рассматривать очень подробно, с особым вниманием к его интерактивному и функциональному аспектам. Интерактивное сопротивление, в первую очередь, прерывает процесс в различных фазах интерактивного цикла. В этом случае супружеская пара или семья не может участвовать в беседе, не в состоянии осуществить задуманное дело или получить удовлетворение от завершения начатого, не может двигаться к чему-то новому. Давайте рассмотрим все возможные способы достижения неосознанной блокады на каждой фазе цикла.

В начале фазы осознавания чувства организуются в определенные переживания двух людей. Люди слышат голоса друг друга, могут ощущать взаимные прикосновения, чувствовать запах и даже вкус другого, если находятся в тесном соприкосновении. С помощью таких стимулов включается осознавание: появляются и распознаются потребности, чувства выходят из фона и становятся фигурой внимания, а идеи развиваются и позже дают о себе знать.

Сопротивление, возникающее в чувственной фазе цикла, называется десенсибилизацией ³*. [[[[*Снижение или блокирование чувствительности.]. В этом случае люди рассеянно смотрят друг на друга, слушают реплики собеседника поверхностно или не слушают вовсе. Они либо избегают прикасаться друг к другу, либо, прикасаясь, блокируют ощущения в своем теле, сознании и сердце. Острота контакта исчезает еще прежде, чем появляется возможность понять друг друга.

Застревая на раннем этапе интерактивного цикла, супруги или семья начинают скучать, чувствовать раздражение, свою эмоциональную и интеллектуальную отстраненность от происходящего. Супружеская пара или члены семьи не побуждают друг друга к общению, они лишь присоединяются к всеобщей домашней скуке и раздражению. Они принимают скуку как способ жить вместе, не называя это скукой, считая ее чем-то вроде “серости”, наполняя ее, к примеру, цветным экраном телевизора или чем-то другим отвлекающим. Система перестает ценить выражения чувств и мыслей. Она проживает свою скучную жизнь и чувствует безопасность, накрепко заключая себя в узкие рамки индивидуальных границ.

Десенсибилизированные семьи или пары стараются не травмировать друг друга и оберегают самих себя от вторжения извне, переставая чувствовать. Они добиваются этого ценой неосознавания того, что теряют в своей жизни.

Главным видом сопротивления в фазе осознавания является проекция. Проекция существует, когда один человек, не задавая вопросов, воссоздает информацию о другом. Другой не сообщает эту информацию, но и не опровергает проецируемую. Например, человек, создающий проекцию, может сказать: “Ты, наверное, голоден. Я приготовлю еду”; или: “Ты, наверное, замерзла. Я включу отопление”. Для проекции необходимо наличие другого человека, который не дает информацию о себе и позволяет другому “додумывать” за него. Этот человек не скажет: “Нет, я не замерзла”; или: “Я совсем не голоден”, такие люди не испытывают желания прояснить ситуацию.

В жизни проективных семей или супружеских пар чаще всего отсутствует синхронность: тот, кто склонен к проекции, движется быстрее, а тот, кто является объектом проекции, заторможен и реагирует замедленно, всегда бесстрастен и терпелив. Если я спрошу вас: “Не голодны ли вы?”, а вам понадобится много времени, чтобы это обдумать, я стану проявлять нетерпение и могу не дождаться вашего ответа. Если вы достаточно долго ждете и не хотите решить, чего же вы на самом деле хотите, я заполню эту брешь по своему усмотрению. Я живу в более быстром темпе, нежели вы, и не могу сказать: “Похоже, тебе нужно время подумать. Хорошо, я подожду, пока ты примешь решение”. Поэтому склонный к проекции человек поторопится сказать: “Ну ладно, давай обедать!”

Когда вы проецируете свои переживания на другого, вы делаете некоторые предположения, и если вы оказываетесь не правы, то можете попробовать еще раз. Когда, наконец, ваши предположения оказываются правильными, оба человека могут двигаться дальше. Если один человек начинает спрашивать другого: “Ты голоден?”, а другой ничего внятного не отвечает, первому подчас ничего не остается, как самому принять решение готовить еду или идти куда-нибудь обедать. Но если принятие решения за другого становится хроническим, эти двое останавливаются в своем развитии и между ними никогда не происходит ничего нового.

Проекции имеют тенденцию повторяться, потому что желания другого человек заменяет своими. Отношения между членами семьи, мужем и женой становятся стереотипными, безжизненными, с небогатым набором вариантов. Как правило, у супругов или семей, поддерживающих проективный стиль жизни, есть “хваткий” лидер и пассивные равнодушные последователи. Такие отношения не предполагают никаких споров или живых обсуждений. Однако молчаливые соглашатели могут накапливать возмущение и проявлять его в неожиданных вспышках неудержимого гнева.

Если между членами такой семьи и существует согласие, оно оказывается слабым, безжизненным и все происходящее в семье воспринимается и ценится лишь частично: они идут в ресторан, в то время как один из них не голоден; приглашают в гости двоюродного брата, которого кто-то не любит, и при этом кто-то третий вообще предпочел бы пойти в кино. Очевидно, что такой семейный “праздник” в лучшем случае обернется большой скукой, а в худшем – мучением. Аналогичный сценарий можно распространить на любые другие семейные решения или действия. Здесь проблема заключается в нарушении процесса совместной жизни, а не в содержании происходящего.

Самый ленивый способ сопротивления осознаванию – интроекция. В этом случае одна сторона насильно “скармливает” другой идеи или решения, а другая "заглатывает" все это целиком, не "прожевывая". Интроекция предполагает очень небольшие затраты энергии по сравнению с тем количеством энергии, которая нужна для того, чтобы задавать вопросы или приводить встречные аргументы. Усилия, необходимые для того, чтобы действительно прийти к общему мнению, требуют времени и энергии. Когда человек заранее соглашается со всем, что ему предлагают, он почти не тратит энергии.

Так же, как и проекция, интроекция избегает дискуссий. В интроективной семье принято жить по старым правилам и не придумывать новых. В таких семьях процветает апатия и безынициативность. Стабильно суженное осознавание дает членам семьи или супругам обманчивое чувство безопасности. Конформность к установленным правилам порождает нечто вроде семейной летаргии. Это может происходить как со всей системой и с ее внутренними субсистемами, так и с отдельными членами этих образований. Люди в таких системах склонны подчиняться авторитету. Они могут повторять, к примеру, суждения из средств массовой информации или других официальных источников. Они стремятся жить “правильно”, в соответствии с уже установленными общественными нормам, не делая никаких творческих усилий и не высказывая никаких независимых суждений. Они, как правило, придерживаются общих стандартов. Если они устраиваются на работу, то в первую очередь озабочены правилами поведения. Их прежде всего беспокоит, “что подумает шеф”, они не думают о принятии собственного решения, потому что “правильное решение” и есть “то, что подумает шеф”. Они становятся хорошими чиновниками, солдатами и “жертвами рекламы”.

Ретрофлексия – еще один способ, при помощи которого семья избегает осознавания и контакта. Ретрофлексия возникает в фазе энергии/действия интерактивного цикла. Энергия членов семейной системы необходима для того, чтобы поддерживать совместную жизнь и активно двигаться к намеченным целям. В ретрофлективных семьях или супружеских парах люди поворачивают на себя то, чего они хотели бы от других членов семьи. Они сдерживают гнев, агрессию и сексуальные переживания и не просят поддержки, утешения и внимания. Каждый чувствует себя некоторым образом изолированным и в то же время замыкается во внутренней борьбе.

Такая внутренняя борьба часто локализуется в мышцах, голосовых связках или других частях тела, которые потенциально могут быть выразителями тех или иных чувств. Люди несут в своем теле застывшую энергию, зарабатывая при этом множество соматических симптомов. Им кажется опасным позволить другому переживать или предложить другому помочь выйти из затруднительного положения. Таким людям легче укрыться за работой, алкоголем или наркотиками, чем открыто взглянуть в лицо родителям, мужу или жене, сестре или брату.

Члены ретрофлективной семьи или супружеской пары изолированы друг от друга. Они не делятся друг с другом своими обидами или болью и не предлагают свое тепло или утешение. Их личные границы малоподвижны. Они слишком заботятся о собственной независимости, каждый живет сам по себе, замкнутый в своем одиночестве. Самодостаточность в таких семейных системах ценится больше, чем общительность.

Субсистемы в ретрофлективных семьях в целом имеют схожие характеристики. Границы подобных систем непросто пересечь. Таким людям нелегко попросить помощи у соседей, друзей или терапевта. С такой же неохотой они откликаются на зов людей из внешнего мира. Они редко ходят на вечеринки, посещают общественные места. Члены семьи стараются спрятать себя в психологической крепости.

Легко себе представить, какие системы удерживают свою энергию в случае фрустрации. Контакт между членами семьи сведен к минимуму, они почти не делятся друг с другом значимым или личным. Кроме того, они изолированы от окружающего их сообщества людей. Члены таких семейных систем живут “за семью печатями” как по отношению к миру, так и по отношению друг к другу. Мать говорит детям: “Не говорите об этом отцу”, а сестры и братья утаивают друг от друга свои секреты. Взрослые не делятся с детьми своими чувствами, мыслями или планами. Дети стараются не задавать взрослым лишних вопросов. Интеллектуальный климат в этих семьях бывает унылым и неинтересным. При этом, как это часто бывает, их личные признания отправляются в дневники или иное тайное творчество. Для таких систем характерны болезни, чувство вины и другое деструктивное поведение. Тем не менее, на людях у них всегда все в порядке. За чувство безопасности и автономности они платят дорогой ценой хронического одиночества⁴.

Такие люди обычно принадлежат к “сильному и молчаливому” типу личности и ценят собственную автономность. Они редко присоединяются к каким-нибудь командам, союзам или объединениям, так как им не свойственно выражать свое мнение вслух. Их непроницаемое выражение лица не позволяет понять, что они знают и о чем думают. Они живут так, как будто находятся в постоянном противоборстве со всем миром.

Дифлексия, или уклонение – еще один вид сопротивления, с помощью которого семья или супружеская пара избегает развития в фазе контакта интерактивного цикла. Таким способом люди избегают общения, переводя контакт в другую плоскость, не вызывающую тревоги⁵. Я приведу два типичных примера из жизни моей собственной семьи, которой в большой степени была свойственна дифлексия.

 

Джозеф (приветствуя своих родителей после долгой разлуки): Мое путешествие закончилось! Привет! Привет! Я так соскучился!

Отец: Привет, что случилось с твоими волосами? Почему ты не постригся?

 

и второй...

 

Джозеф (после того, как его матери сделали операцию): Как ты себя чувствуешь? Я так волновался за тебя.

Мать: Мне было немного больно. А теперь скажи мне, останешься ли ты на выходные?

 

Вместо того чтобы устанавливать прочные отношения, участники рикошетом парируют реплики друг друга. Не замечая дифлексии, система старается принимать незавершенное действие как должное. Семьи и супруги с дифлексией находят безопасную тему для разговора, чтобы достичь взаимного удовлетворения. Одно переживание растворяется в другом и исчезает. Это дает слабое движение и прочный результат. Границы между людьми размыты, плохо установлены, и таким образом членам такой системы удается избегать межличностного дискомфорта.

Дифлексия – это безумный и головокружительный способ общения, потому что члены семьи или муж с женой не имеют нормальных полноценных отношений друг с другом. Их голоса, путешествуя от одних ушей до других, прерываются на полуслове, постоянно перескакивая с темы на тему. В крайних проявлениях члены таких семей говорят все одновременно, и никто из присутствующих не чувствует интереса к себе или причастности к происходящему.

Конфлюенция, или слияние – совсем другой вид сопротивления. Это явление характерно для фаз осознавания, разрешения и выхода интерактивного цикла. Конфлюенция является основным способом непрятия различий между людьми. В фазе осознавания люди, не оглядываясь, приходят к соглашению, даже не обсуждая мнения друг друга. Похожая ситуация возникает и в фазе разрешения, где требуется различение и разделение каждого голоса.

Конфлюентные семьи также имеют тенденцию к ретрофлексии. Как и при ретрофлексии, они слабо руководствуются соображениями друг друга и не отличаются искренностью. В таких семья царит род интеллектуальной лени, когда люди не желают думать всерьез о том, что говорится вокруг. Они могут легко согласиться с едва “пропеченной” идеей, которая при близком рассмотрении может не иметь никакого смысла. Любовь к ближнему – такая работа, которая предполагает несогласие друг с другом, а в результате дает им возможность прийти к лучшим и свежим решениям. Конфлюенция всегда препятствует таким совместным усилиям и тем самым препятствует возникновению опыта совместной жизни и любви. Энергия в таких системах нейтрализуется.

Конфлюентные и дифлективные семьи не делают ничего, чтобы могло привести к настоящей близости, возникающей в результате взаимного противостояния, когда люди настаивают на том, чтобы быть услышанными, провоцируют друг друга на агрессию или симпатию, спорят, принимают или не принимают чью-то сторону в решении сложных проблем. Дифлексию и конфлюенцию характеризуют стереотипные выражения любви, в которой нет доверия, потому что оно никогда не подвергается испытаниям. Люди в таких семьях не могут полностью считаться друг с другом или чувствовать настоящую солидарность в своем маленьком сообществе.

В последней части цикла, фазе выхода, членам конфлюентной семьи или супругам трудно отпустить друг друга. Они “прилипают друг к другу”, “повисают на шее”, так как боятся малейшего разделения. Им страшно оказаться без опоры. Существуют служащие, например агенты по продаже или рекламе, которым платят за то, что они умеют манипулировать своей любезностью и услужливостью. Таких людей обычно называют соглашателями, они настолько сильны в своих дипломатических качествах, насколько боятся конфликтов. И естественно, что стремление к слиянию обычно возникает у людей, которые настолько незащищены или не осознают своей силы, что боятся любого воздействия извне.

Теперь, внимательно вглядевшись в различные проявления сопротивления, мы можем заметить, что сопротивление служит защитой от душевной боли, травмы, дискомфорта, тяжелых столкновений и отвержения. Вместе с тем мы видим, какую цену приходится за это платить: безразличие, интеллектуальная скудость, энергетическое истощение, депрессия, утрата чувства юмора и веселья, чувство неудовлетворенности – вот что характерно для различных форм сопротивления (см. табл. 6.1).

Таблица 6.1. Общие определения: сопротивление, сотрудничество, поддержка

 

А: Фаза/ модель/ сопротивление

Возбуждение/десенсибилизация

Осознавание/проекция

Энергия/интроекция

Действие/ретрофлексия

Контакт/дифлексия

Разрешение/конфлюенция

Выход/конфлюенция

 

Б: Сопротивление, возникающее в фазе цикла или перед ним

Блокирование чувств с помощью ослабления рецепторов, включая избирательный слух, тактильное бесчувствие, неспособность различать слабые или даже очевидные качества других. Результаты: скука и отсутствие интересов.

Приписывание другим своих собственных мыслей, чувств, убеждений и т.д. Результаты: внутренние переживания воспринимаются так, как будто они принадлежат другому.

Принятие идей, информации, ценностей, убеждений и т.д. без различения. Поведение, при котором человек считает, что он “должен” действовать, не задавая вопросов. Результаты: идентификация с окружающей средой и нивелирование собственного "я”.

Поворот энергии вовнутрь. Человек делает с собой то, что хотел бы сделать с другим или с окружающей средой. Избегание агрессии или проявлений недовольства. Сохранение самодостаточности, а по сути — насилие. Результаты: самодеструктивное поведение, болезни и чувство вины.

Уход в сторону от собственных или чужих чувств с помощью отклонения внимания от такого контакта. Снижение напряжения или внимания к контакту.

Размывание границ между собой и другими или окружающей средой. Отказ от различения и отъединения собственного "я”.

Трудности, возникающие в тот момент, когда нужно дать другому уйти - “зависание” на контакте без учета энергии, необходимой для переживания контакта.

 

В. “Сотрудничество”

Поддержание сниженных стимулов из окружающей среды; принятие скуки как должного.

(а) Человек, склонный к проекции; (б) реципиент, который может (1) предложить мало информации и ограничивает попытки получить ее; (2) принимает проекцию без протестов.

(а) Человек, склонный к интроекции; (б) донор, который насильно “скармливает” мнения, инструкции и т.п. своему реципиенту. Может сопротивляться усилиям по деструкции и ассимиляции, например, с помощью убеждения.

Принятие соматизации эмоций/возбуждения без различения (например, гнев, направленный вовнутрь, вызывает головную боль). Члены семейной системы ничего не предлагают. Никто ни о чем не просит.

Принятие уклонения; удовлетворение “незавершенным действием”. Желание начать новое дело, не завершив старое.

Отдельное существование непереносимо; “повисание” на другом; согласие находиться постоянно вместе.

Партнеры испытывают тревогу перед разъединением и не могут отпустить друг друга; они боятся отделения и различения; слишком долгое рукопожатие - “мертвые руки”.

 

Г. “Поддержка системы”

Отсутствие стимулирующих культурных характеристик системы; обесценивание/страх возбуждения.

Ограниченное общение и язык; обесценивание обсуждений; никакого обмена осознаванием.

Важность привычного поведения со слабыми требованиями к современной системе ценностей, отвечающей актуальной ситуации. Отсутствует энергия для отбора.

Переоценка самодостаточности и межличностных границ; поддержка системы и усиление физических симптомов как выражения чувств.

Подкрепление посторонних тем для контакта; болезненная охрана границ, что позволяет ограничить контакт внутри системы; обесценивание конфликта внутри системы; словарь системы не содержит конфликтных слов, таких, например, как спор, ссора, обида и т.п.

У системы отсутствует опыт разрешения; системные механизмы, или ритуалы, противостоят агрессии или несогласию. Ценность: “Не расшатывай лодку”.

Система, в которой пассивности и спокойствию противостоят ритуалы и процесс, который отрезает их, например, долгие обсуждения, пока не будет достигнуто единообразие мнений.

____________________________________________________________

Источник: Все права на представленные материалы принадлежат Lester P. Wyman, Ph.D. Copyright 1981, Gestalt Institute of Cliveland, Inc.

 

Семейная терапия в основном сосредоточивается на неосознанных силах. Цель терапии заключается в том, чтобы подвести сопротивление к осознаванию таким образом, чтобы семья или супружеская пара могла выбрать для себя более приемлемые способы контакта. Задача терапевта – вызвать у своих пациентов любопытство к тому, как они справляются с этим явлением, чего они избегают и какую цену платят за такую безопасность. А поскольку мы оптимисты, мы всегда надеемся на то, что такое осознавание действительно вызовет изменения к лучшему. Часто так и происходит, и мы всегда очень рады подобным изменениям.