Врожденные и приобретенные движения

 

В качестве результата весьма важных исследований Портманн (Portmann)7 указывает, что первый год человеческой жизни имеет особое значение, поскольку развитие, происходящее у людей в течение этого периода, у других млекопитающих происходит в материнском чреве. Поэтому он отделяет этот первый год от дальнейших этапов развития ребенка и называет его «внематочной весной» («extra-uterine Frühjahr»). Портманн говорит: «Новорожденного ребенка можно назвать «вторичным» птенцом птенцовых птиц, потому что согласно степени его развития его следует уподобить выводковому птенцу, однако он еще не приобрел его свободной подвижности».

Степень развития человека в момент рождения указывает на его особое положение в царстве живого, и Портманн предугадывает кроющиеся здесь тайны развития. Портманн также ссылается на исследования Штирниманна (Stirnimann), которые следует принять во внимание, рассматривая ранее упоминавшиеся открытия, касающиеся позиционных рефлексов и рефлексов равновесия грудного ребенка. Они известны как спонтанные самопроизвольные действия новорожденного ребенка, возникающие в ответ на определенные форсированные ситуации. Таким образом, новорожденный ребенок в первые месяцы своей жизни показывает, что он способен стоять, ползать и ходить. Однако эти зародыши способности теряются к пятому месяцу, для того чтобы к девятому месяцу ребенок смог достичь умения правильно ползать, вставать и, наконец, ходить.

1. «Для того чтобы быть готовым встать, нужно обладать способностью приводить свои конечности в положение, необходимое для того, чтобы стоять вертикально. Для того чтобы проявить это, следует стимулировать различные части поверхности тела и глаза грудного ребенка. Например, если поддерживать даже новорожденного малыша в вертикальном положении, то он будет пытаться выпрямить свои ножки, когда поверхность его ступней будет касаться твердой поверхности. Он еще не выказывает явной готовности встать, а способен лишь изобразить действие приведения ног в надлежащее положение. В течение второй четверти первого года жизни готовность стоять проявляется, если касаться верхней части ступни ребенка. Когда, например, ребенка держат вертикально, так что верхняя часть его ступни касается края крышки стола, то он согнет одну ножку, а затем другую. Потом, поставив подошву ступни на стол, он выпрямит ножку и, наконец, встанет на стол обеими ступнями.»8

«Представляется вполне возможным стимулировать рефлекторные движения, напоминающие ходьбу, у любого здорового новорожденного младенца. Для этого ребенка нужно держать обеими руками за талию и поставить вертикально на твердую поверхность. Результатом будет некая опорная реакция со стороны ног. Если теперь слегка наклонить тельце ребенка вперед, он начнет совершать вполне правильные движения, соответствующие ходьбе, и делать шаги, если, поддерживая, передвигать его в соответствии с ними. Ножки его будут заплетаться, но, тем не менее, длина двойного шага составит около 20 сантиметров. В течение дальнейшего развития приблизительно к полугоду эти движения отойдут на задний план, потеряв свое значение, и уже не смогут быть названы непосредственным подготовительным шагом к настоящей ходьбе.»

«Дж. Бауэр (Bauer) подобным образом описал феномен ползания грудничков: если положить малыша на стол животиком вниз и поддерживать подошвы его ступней руками, то ребенок начнет ползти, отталкиваясь от поддерживающих его рук. Ребенок поднимает ручки и ставит их перед собой попеременно, таким образом можно добиться того, что малыш переползет через весь стол. Согласно Бауэру, феномен ползания появляется только в первые четыре месяца, а затем лишь тогда, когда ребенок сам ложится на животик.»

В этих цитатах характеризуются три самых важных достижения спонтанных движений ребенка, появляющихся до того, как он приобретает способность стоять прямо и ходить. Для правильного течения дальнейшего развития крайне важно, чтобы эти движения проявились в первые месяцы жизни и затем исчезли, чтобы позднее сделать возможным их новое появление, совершенно по-иному преобразованными в виде способностей ползать, стоять и ходить. Не ссылаясь на вышеупомянутые специфические исследования, О. Шторх (О. Storch)9 сообщает о двух формах движения, которые он называет «врожденной моторикой» и «приобретенной моторикой». Хотя в случае с ребенком едва ли можно говорить о проявлении унаследованных моторных действий в первые месяцы жизни, врожденные движения, тем не менее, следует отделять от приобретенных в результате обучения, среди которых наиболее важным представляется умение ходить.

Вполне уместным будет упомянуть результаты, полученные Фёрстером (Förster) и С. и О. Вогт (Vogt). Они утверждают, что рожденные недоношенными, а изредка и нормально доношенные младенцы производят движения, которые могут быть описаны как типично атетозные. «Эти движения можно описать следующим образом. Руки сгибаются в локтях под прямым углом, предплечья сильно выворачиваются наружу, так что ладони смотрят вовне, тогда как запястья напряжены, иногда даже слишком сильно, относительно предплечий. Одновременно с этим кажется, что ребенок играет в странную игру, заключающуюся в напряжении, сгибании и растопыривании пальцев рук и ног, сгибая и распрямляя их по очереди или один за другим.»

В течение первых месяцев эти хореически-атетозные движения прекращаются, превращаясь в пинающие движения ножек, которые, в свою очередь, тоже постепенно преодолеваются таким образом, что к концу первого года жизни малыш учится ходить.

Однако дети, больные атетозом, которые из-за определенных повреждений головного мозга не могут научиться ходить или делают это с трудом, проявляют симптомы, которые недвусмысленно указывают на только что описанные формы движения.

У ребенка с характерными симптомами болезни Литтла проявляется та же позиция pes cquinns, «конская нога», и заплетаются ноги, когда он пытается ходить. Таким образом, у этих детей движения раннего детства, описанные выше в п.2, продолжаются и в дальнейшей жизни, выражаясь в серьезных двигательных расстройствах. Подобные отклонения не могут быть преодолены, потому что ходьба как приобретенная моторная деятельность не может превозмочь столь глубоко коренящиеся врожденные движения.

Дети, которые не могут развивать позиционные рефлексы и рефлексы равновесия, демонстрируют такое явление, как ползание, описанное выше в п.3. Та группа больных детей, чьи заболевания относятся к той или иной форме мозжечковой атаксии, продолжают ползать всю свою жизнь, потому что они не могут приобрести способность стоять вертикально из-за нарушения чувства равновесия.

У больных атетозом сохраняются формы движения, свойственные для преждевременно рожденных детей, и впоследствии это приводит к серьезным нарушениям осанки и движения. Прежде всего нарушаются направленные и упорядоченные произвольные движения, а способность к прямохождению постепенно может быть достигнута лишь небольшим числом детей из этой группы.

Таким образом, весь спектр форм подобных нарушений движения - это не вновь возникающие патологические состояния, а скорее физиологические остаточные явления, характерные для поведения в раннем детстве. Всем им присущ феномен неспособности научиться прямо ходить. Поэтому ранние образцы движения остаются с ними на всю жизнь и впоследствии приобретают патологические формы. То, что было описано в начале этой главы как «рождение ходьбы» из общего хаоса движений, не может быть полностью достигнуто этими детьми.

У них также наблюдается общее запаздывание в развитии. Пробуждение сознания, которое следует за разделением себя и мира, или тела и окружающей среды, в момент обучения ходьбе, не происходит. Дети, больные атетозом, с трудом способны управлять своими чувствами и подвержены беспричинному неконтролируемому смеху или плачу.

Спастический ребенок, страдающий болезнью Литтла, настолько отдается своим чувственным впечатлениям, что не может их контролировать, либо, в лучшем случае, делает это с огромным трудом. Легкий шум заставляет его вздрагивать, а резкий свет усиливает мышечные спазмы. Это делает развитие в пространстве для таких детей практически невозможным, поскольку оно должно быть основано на ощущении «там» и «здесь».

Поведение детей, которые не способны достичь развития позиционного рефлекса и рефлекса равновесия, также указывает на то, что они не способны сохранять эти впечатления. Развитие памяти происходит у них лишь непроизвольно, и они вряд ли будут способны сознательно вызывать те или иные воспоминания в нужный момент. Из этих кратких указаний уже можно видеть, насколько фундаментальное значение имеет способность к прямохождению, для душевного развития человека. Если эта способность не развивается, становится невозможен контроль своих чувств и настроений, отсутствует сознательное пользование памятью, а также не происходит отделение себя от мира.

Если мы не научились ходить, то дальнейшее развитие сознательного раскрытия специфических человеческих способностей, происходящее в течение всего детства, не представляется возможным. Путь в школу действительно открыт лишь для тех детей, которые могут прямо ходить.

Для остальных лечебнопедагогические мероприятия могут частично компенсировать то, что должно было происходить в их развитии в течение первого года жизни, хотя способность к прямохождению может у них так и не проявиться.

Если при понимании «феномена выпрямления человека» не учитывать описанные выше наблюдения, то будет понятно, почему Портманн записал следующее: «Истинное значение медленного развития полностью вертикального положения тела и телесной структуры, основанной на этом положении, едва ли постижимо.»10 Однако это непостижимо лишь для того, кто смотрит на способность человека к прямохождению просто как на передвижение, и кому не хватает решимости признать фундаментальное различие, существующее между вертикальным положением человека и положением высших животных. Обладая горизонтально ориентированным позвоночником, животные все еще остаются частью мира. Они подавляются и управляются своими чувственными впечатлениями, и пропасть, разделяющая мир и Я, не появляется. Их голова не возносится над позвоночником, как бы плывя, но остается неполностью дифференцированной, как продолжение переднего конца тела, это не новое творение. Образы, возникающие в памяти, могут в этом случае лишь удерживаться ею, но не вызываться произвольно. Удовольствие и неудовольствие, жадность и отвращение, постоянно изменяясь, заполняют внутренние переживания. Лишь вертикальное положение вызывает раскрытие пропасти между собой и миром, и это приводит в дальнейшем к овладению речью и мышлением.

Способность стоять, рефлекторные движения, напоминающие ходьбу, ползание и атетозные движения преждевременно рожденных в корне отличаются от нового феномена ходьбы. Все они должны исчезнуть в течение первого года жизни, чтобы стало возможным новое, что развивается с настоящей ходьбой. Не столь важно, называть ли эти движения наследственными или врожденными, или приписывать их деятельности определенных нервных центров головного мозга или мозжечка, главное - распознавать этот совершенно новый импульс, рождающийся с обретением способности ходить. Через произвольный взгляд и хватание и вплоть да шага раскрывается новая сила, противостоящая всем биологическим процессам. В первую очередь эта сила овладевает глазами, скрещивает зрительные оси, благодаря чему становится возможной фиксация взгляда. Эта сила направляет ноги и руки так, что они могут теперь совершать целевые движения: руки учатся хватать, держать и держаться друг за друга. И, наконец, стопы ног касаются земли. От носков до пяток они вступают в область действия силы тяжести, чего нет у животных, а голова поднимается вверх, направляясь к свету. В этой картине вертикального положения тела представлена полярность света и силы тяжести.

Таким образом приходит новый элемент, который должен осознаваться как член человеческого существа, свойственный лишь человеку и никакому другому земному созданию. Рудольф Штайнер называет эту сущность «Я». Через свое Я каждый человек может получить прекрасный дар - способность ходить. Когда она появляется в форме вертикального положения тепа, все другие формы движения затухают и исчезают. Как будто пастух проходит через свое стадо, которое становится тихим и спокойным, собираясь вокруг него.

Таким образом, все другие формы движения организуют себя вокруг сипы выпрямления, которая с момента своего появления вносит в них порядок и руководит ими.