Рождение представления о «мире человека»

 

Если говорить о самом слове «культура», то, как свидетельствуют изыскания лингвистов, оно произошло от латинского colere, которое в Древнем Риме имело множество значений, в том числе «населять», «культивировать», «покровительствовать», «поклоняться», «почитать». Обычно его употребляли в значении качественной характеристики какого-либо объекта, например, почвы (отсюда знакомое всем слово «агрикультура», дошедшее до нашего времени) или человека (тогда говорили о культуре как результате «удобрения, обработки ума»). Близким по смыслу данному термину в Древней Греции было слово «пайдейя» (от pais — ребенок), которое использовали для обозначения результата образования и целенаправленного воспитательного воздействия, итога формирования зрелого мужа, гражданина, полноправного члена полиса из несмышленого ребенка. Однако термин «пайдейя» не закрепился в разговорном языке и постепенно исчез из оборота, как и многие другие термины греческого происхождения после завоевания Греции латинянами. В английском языке, имеющем, как и многие европейские языки, романскую основу, слово culture первоначально имело смысл «развивать», «совершенствовать», «накапливать позитивные моменты» с оттенком почитания, преклонения и только впоследствии стало обозначать особую сферу человеческой практики, нечто противостоящее природе. В русском языке слово «культура» начало употребляться приблизительно с середины XIX в. и, как свидетельствует Толковый словарь русского языка В. Даля, первоначально означало обработку и уход, возделывание, образование и воспитание как нравственное так и физическое. Славянофилы считали его ненужным, и только приблизительно с 80-х годов прошлого столетия оно начало широко использоваться сначала литераторами, по преимуществу принадлежащими к демократическому направлению русской общественной мысли, а затем и представителями других социальных слоев и групп, обладавшими соответствующим уровнем гуманитарной подготовки.

Таким образом, термин «культура» вошел в оборот относительно недавно. Во многих языках он пока еще не утратил аромата новизны, чем определяется особое отношение к нему и к той реальности, которую он обозначает. Однако данный вывод не относится к «идее культуры», которая, как показывают исследования, возникла на много столетий раньше, чем появился сам термин «культура». Идея культуры в понимании древнегреческих софистов Как свидетельствуют изыскания отечественных культурологов, выполненные в последнее время, в самом общем виде «идея культуры» была сформулирована еще в V в. до н.э. софистами Протагором (481— 411 до н.э.). Антифонтом, Гиппием (даты рождения и смерти неизвестны) и другими, которые первыми из философов стали говорить о том, что наряду с миром природы существует и мир, созданный волей, разумом и руками человека.

Следует сказать, что софисты не употребляли сам термин «культура» (он, как говорилось выше, появился только в Древнем Риме), однако это не мешало им рассуждать о качественном отличии двух миров, об их взаимодействии, об особенностях становления и развития мира, создаваемого людьми для себя.

К «идее культуры» софисты пришли далеко не случайно. Представление о существовании «второй природы» логически вытекало из их понимания предмета философии и их трактовки места человека в универсуме. Софисты, в отличие от своих предшественников (Фалеса, Гераклита, Анаксимандра, Пифагора, Эмпедокла, Анак-сагора и др.), значительно меньше внимания уделяли вопросам теории познания. Они не искали первопричину всего сущего, не стремились постичь законы развития. Стремясь найти выход из кризиса, который переживала греческая философия в тот период, они решительно сместили вектор философской рефлексии с познания природы на познание человека, который рассматривался ими как центр Вселенной. Более того, они видели в человеке источник силы, приводящий Космос в движение, настойчиво подчеркивали наличие у него творческого начала и способности к преобразованию как окружающего мира, так и его самого. Софисты обосновывали примат особенного над всеобщим, субъективного над объективным, доказывали существование неотъемлемого права человека смотреть на мир через призму своих собственных целей и интересов. Не будет преувеличением сказать, что софисты произвели подлинную революцию в философии. Благодаря их усилиям была разрушена космоцентрическая и создана антропоцентрическая картина мира. Если до софистов античный человек мыслил себя частицей универсума, игрушкой судьбы, всесильного рока, страстей, не подвластной рассудку (вот, например, как объясняет Эсхил причины трагедии, разыгравшейся в доме Агамемнона, одного из героев Троянской войны, убитого собственной женой и ее возлюбленным после воз-вращениг из похода:

 

Разящий меч кует судьба/ Не дрогнет наковальня Парки/ Эриния всепомнящая в срок/Заносит меч над осужденным домом)¹,

 

то после их работ греки воспринимали человека в мире совершенно иначе — как альфу и омегу всего существующего. Не будет ошибкой утверждать, что от софистов начинается гуманистическая традиция в европейской философской мысли, наиболее крупными представителями которой были Пьер Абеляр и Эразм Роттердамский, Пико делла Мирандола и Марсилио Фичино, Жан-Жак Руссо и Гельвеций, Альберт Швейцер и Бертран Рассел и многие другие не менее известные представители различных отраслей естественнонаучного и гуманитарного знания.

Квинтэссенцией поисков софистов в области гуманистической проблематики можно считать знаменитое положение Протагора:

«Человек есть мера всех вещей существующих, если они существуют, несуществующих, если они не существуют»². Под мерой Протагор понимает эталон, в соответствии с которым должно оцениваться любое суждение, под вещами — факты и опыт в целом. Многие исследователи склонны рассматривать протагоровский тезис как «maqna charta» т.е. как «великую хартию западного релятивизма», и в этом есть рациональное зерно, ибо, как справедливо отмечал еще Платон в своем известном диалоге «Теэтет», любая истина становится относительной, если критерием истинности признаются чувства и ощущения конкретного эмпирического индивида. Однако для нас важно то, что софисты человека объявляют высшей ценностью, а, следовательно, столь же ценным оказывается и мир, созданный людьми. Этот мир, по их мнению, изначально несет на себе отпечаток сакральности, отсвет божественного огня, в отличие от природы, которая косна, мертва и бездуховна. Софисты обосновывали эту идею с помощью мифа о Прометее и Эпиметее, который дошел до нас в изложении Платона. Вот как звучит этот миф.

 

Согласно преданию, Зевс, перед тем как выпустить на волю сотворенные богами живые существа, поручил двум братьям — Прометею и Эпиметею — наделить их различными способностями. Эпиме-тей, что означает в переводе с греческого «крепкий задним умом», вполне оправдал свое имя. Он наделил всех гадов, зверей и птиц способностями, позволяющими им выживать и размножаться, преследовать добычу и уходить от погони. О человеке же он забыл. Когда Прометей увидел, что «все животные заботливо снабжены, человек же наг и необут, без ложа и оружия для защиты», то он, исправляя оплошность своего брата, украл у бессмертных богов огонь и передал его людям, которые с того времени оказались причастными к божественному уделу. Именно тогда человек научился делать различные вещи, обрел умение выращивать плоды и злаки, строить жилища и крепости, плавить бронзу и ковать железо, врачевать раны и сочинять музыку. Однако мастерства обработки земли и металлов, искусства строительства домов, которым научил людей Прометей, оказалось недостаточно для защиты человеческого рода от хищников и стихийных бедствий. Тогда люди в целях безопасности начали селиться в городах, но «не было у них уменья жить сообща», и начали они убивать друг друга по всякому поводу и без повода. Видя это, великий Зевс послал Гермеса, чтобы тот дал людям Закон и представление о Стыде и Правде. Только после этого жизнь на земле сделалась сносной, и люди стали жить, не убивая, а, наоборот, поддерживая друг друга. Так возник мир людей, созданный ими при непосредственном участии богов.

 

Как видим, из мифа вытекает, что мир людей суть божественный дар и потому он требует особого к себе отношения, не сравнимого с отношением к природе. Этот мир сакрален по источнику своего возникновения и сохранение его — долг каждого разумного существа. Думается, что то уважительное отношение к культуре, которое существует и сегодня как в научном, так и обыденном сознании, несет на себе отпечаток приведенных выше размышлений софистов о сущностных характеристиках мира человека.

Можно выделить еще ряд идей об особенностях мира человека, сформулированных софистами. С точки зрения Протагора и его единомышленников, законы, которым подчиняется мир природы и мир человека, различны. Нарушение установлении природы неизбежно сопровождается расплатой, которая следует с неумолимостью рока, ибо, как подчеркивает Протагор, «в этом случае вред причиняется не вследствие мнения людей, но поистине»³. Но когда нарушаются обычаи, предписания морали, установления права, то воздаяние преступившему закон может и не состояться, если проступок останется в тайне. Таким образом, законы мира людей субъективны, природы же — объективны.

Для доказательства данного тезиса софистами использовались самые разнообразные аргументы. Так, например, Антифонт в своем трактате «Об истине» обращал внимание читателей на то, что если закопать в землю черенок от оливы, то при соответствующем уходе из него неизбежно вырастет оливковое дерево. Если же закопать что-нибудь сделанное человеческими руками, например, скамью, то скамья, несмотря на все старания садовника, не вырастет, а вырастет, возможно, дерево, из древесины которого сделана скамья. «Сущность, приданная вещи человеческим творчеством или постановлением, — пишет Антифонт, — признак случайный и преходящий. Настоящей и постоянной сущностью является природа вещи»⁴.

Идею существования особого человеческого мира софисты самым тесным образом связывали с идеей воспитания. С их точки зрения, прирожденных добродетелей не существует, все они приобретаются в результате воспитательной деятельности. Платон в своем диалоге «Протагор» приводит слова главы афинской школы софистов, который с гордостью заявляет:

 

Я иду совершенно противоположным путем, чем они (замаскированные софисты, как Орфей), и открыто признаю, что я воспитываю людей... Юноша, если ты станешь моим учеником, то, пробыв со мной день, ты вернешься домой, сделавшись лучшим, и на следующий день будет то же самое... Ведь другие приносят вред юношам. Тогда как юноши бегут от наук, они против их желания заставляют заниматься науками, уча их арифметике, астрономии, геометрии и музыке... Приходящий ко мне будет учиться только тому, ради чего он пришел ко мне. Наука, которую я преподаю, есть мудрость в домашних делах... и мудрость в государственных делах⁵.

 

С точки зрения софистов, воспитание есть непременное условие вхождения в мир людей. Тот, кто пренебрегает воспитанием, остается на низшей стадии развития и только своим обликом отличается от животного. В то же время они подчеркивали, что воспитание бывает успешным только тогда, когда есть некая совокупность условий, способствующая этому. С их точки зрения, подобно тому, как для получения хорошего урожая необходима плодородная почва, отборные семена и умелый земледелец, способный не только качественно возделывать почву, но и предсказывать погоду, знать состав удобрений, необходимый для тех или иных злаков, точно так же для успешного воспитания необходимо сочетание индивидуальных задатков воспитуемого и умения воспитателя, обладающего талантом передать ученику свои познания и свой жизненный опыт.

Нетрудно заметить, что в этих рассуждениях в неявной форме присутствует представление о культуре как результате нравственного, эстетического, интеллектуального, в более широком смысле — разумного совершенствования человека в ходе его исторической эволюции, которое впоследствии воспроизводилось многократно в работах различных авторов начиная с древнейших времен и до сегодняшнего дня.

Итак, софисты первыми из европейских мыслителей сформулировали идею о существовании двух принципиально различных миров: мира человека и мира природы. Именно им принадлежит приоритет в выработке первых аргументов, обосновывающих антино-мичность этих двух миров. От них вдет представление о культуре как человечески обжитом мире, как Космосе, где действующим началом выступает сам человек. Именно они первыми выделили некоторые характерные признаки, отличающие мир человека от мира природы. Все это дает основание считать софистов предтечами современных исследователей-культурологов, рассматривать их работы как один из опорных блоков, лежащих в основании здания теоретической культурологии.

Существенный вклад в разработку «идеи культуры» внес современник Протагора, «самый универсальный ум среди досократиков,» как его называют многие историки философии, Демокрит (460 до н.э. — дата смерти точно неизвестна; по некоторым сообщениям, он прожил около 100 лет и умер около 360 до н э.). Современному читателю Демокрит известен прежде всего как создатель первой атомистической теории, однако он занимался не только вопросами естествознания и поисками первоосновы универсума. Его перу принадлежит ряд трудов, посвященных проблемам этики. До нас дошел свод максим Демокрита, включающий в себя его суждения о добре и зле, об условиях обретения счастья. Размышлял он и над вопросами, которые были поставлены софистами о сходстве и различии двух миров — мира человека и мира природы.

Представления Демокрита о мире людей тесно связаны с его учением о душе. Будучи одним из первых натурфилософов, опирающихся на естественнонаучные предпосылки, Демокрит считал, что воздух не только вещественная среда, посредством которой происходит необходимое для жизни вдыхание-выдыхание. Он, по мнению Демокрита, наполнен образами, которые с трудом поддаются разрушению. По своей природе они способны вступать во взаимодействие с людьми, оказывая на них положительное или отрицательное воздействие. Благодаря им и происходит процесс чело-векотворения, который есть «совершенствование души».

Демокрит первым из античных мыслителей привнес в понимание «второй природы» идею развития. До него мир, сотворенный человеком, рассматривался как статичный, пребывающий испокон века в изначально данных формах. Он же сформулировал тезис о неизбежности перехода мира человека с низшей ступени на высшую, о принципиальной возможности его изменения.

Источниками развития, согласно воззрениям Демокрита, прежде всего выступают нужда и польза. Первой по своей значимости нуждой является нужда в пище, за ней идет нужда в жилище, затем — в одежде. Материальные потребности толкуются Демокритом как главная причина всех изменений, происходящих в обществе, однако непосредственным стимулом, заставляющим людей действовать, он считает факт осознания индивидами тех благ, которыми они станут обладать в результате совершения тех или иных практических шагов.

Подобно софистам, Демокрит считал, что приобщение к миру людей возможно только в результате воспитания и образования. «Ни владение искусством, ни мудрость не могут быть достигнуты, — писал он, — если им не учиться»⁶. Однако, несмотря на сходство взглядов Демокрита и софистов, его позиция несколько отличается от позиций Протагора, Анаксимена, Горгия и др. Так, он писал, что мир человека самым тесным образом связан с миром природы.

По сути, Демокрит предвосхитил постановку и решение проблемы «культура-натура» в более поздних культурологических учениях, где только через два десятка столетий будет установлено, что история природы и история людей тесно связаны и жесткое противопоставление культуры и натуры есть свидетельство отсутствия диалектического мышления.

К сожалению, идеи Протагора и Демокрита об особом мире людей, существующем рядом с миром природы, не получили дальнейшего развития в трудах других греческих авторов. В условиях упадка рабовладельческого общества, разложения полисной демократии, нарастания военной угрозы со стороны Персии на первый план философского поиска стали выдвигаться совершенно иные проблемы: смысла человеческого бытия, обретения личного достоинства, самосохранения человеческой индивидуальности. Поиск ответов на эти вопросы становится главной задачей практически всех философских школ, существовавших в Древней Греции и Древнем Риме в последующие века. Идея о существовании особого мира, созданного разумом, руками и волей человека, сформулированная софистами, забывается, как забываются и многие другие идеи, рожденные древнегреческими мыслителями в период расцвета полисной демократии.