Абдул Кадир аль-джилани и Муса аль-казим

 

После завтрака мы отправились к могиле шейха. Наконец место, которое я давно мечтал увидеть, открылось перед нами. Я не выдержал и побежал, как если бы я надеялся увидеть самого шейха и прыгнуть к нему на колени.

Вокруг могилы собралась толпа посетителей, напоминавших паломников в Доме Аллаха. Некоторые из них бросали сладости, я смешался с толпой, быстро поймал пару конфет и съел одну на счастье, а вторую положил в карман, как сувенир. Помолившись и прочитав несколько ду'а, я выпил воды из источника, как если бы это была вода Замзама.

Моему другу пришлось подождать, пока я надписывал несколько открыток своим друзьям в Тунис. Они должны были увидеть фотографию гробницы Абдул Кадира с ее зеленым куполом. Таким образом мне хотелось показать моим друзьям и родственникам в Тунисе, насколько высоко мое положение, благодаря которому я попал в такое место, до которого они никогда не смогут добраться.

Мы перекусили в популярном ресторане в центре города, после чего мой друг привез меня в место под названием "Казимийя". Это слово я услышал, когда он объяснялся с таксистом. Выйдя из машины, мы присоединились к потоку людей - детей, женщин и мужчин, движущихся в одном направлении. Каждый нес что-то в руках, и это напомнило мне Хадж. Я не знал, куда мы идем, пока не заметил сверкание, исходящее от золотых куполов и минаретов. Тогда я понял, что передо мной шиитская мечеть: раньше мне доводилось слышать, что они украшают свои мечети золотом и серебром вопреки тому, что Ислам запрещает делать это. Я не очень удобно себя чувствовал, когда мы входили в мечеть, но у меня не было выбора - я должен был уважать религиозные чувства своего друга.

Когда мы вошли в первую дверь, я, заметив, что некоторые пожилые люди прикасаются к ней и целуют ее, потрудился прочесть табличку, которая гласила: "Женщинам без покрывала вход воспрещен", далее следовало высказывание Имама Али: "Придет день, когда женщины будут показываться в прозрачных одеждах или вообще голые..."

У входа в саму гробницу мой друг стал читать соответствующую молитву, а я тем временем принялся разглядывать ворота. Меня изумило, что они были покрыты аятами из Святого Корана, выгравированными по золоту. Мой друг вошел внутрь, я последовал за ним, мысленно вспоминая разные известные мне легенды и мифы, проклинающие шиизм. Внутри гробницы я увидел такие гравировки и такой декор, каких еще никогда не встречал, я был поражен и чувствовал себя так, будто попал в новый, неизвестный мир. Время от времени я с отвращением смотрел на людей, обходящих могилу, плачущих и целующих ее решетки и углы в то время, когда другие совершали молитву рядом с могилой. В этот момент мне на память пришло предание Пророка Мухаммада (Да благословит Аллах его и род его!): "Аллах проклял иудеев и христиан за то, что они возводили храмы на могилах своих святых". Я отошел от своего друга, который, войдя, сразу начал плакать. Оставив его молиться, я приблизился к табличке, текст которой главным образом касался посещения этого места, но большую часть я не понял: здесь упоминались странные незнакомые мне имена. Отойдя в угол, я прочел Открывающую суру Корана (Фатиху) и попросил у Аллаха милости для человека, лежащего в этой могиле: "О Аллах, если этот покойный - мусульманин, то смилуйся над ним, ибо ты знаешь его лучше, чем я". Мой друг приблизился ко мне и прошептал мне на ухо:

— Если у тебя есть какое-то желание, то попроси о нем у Аллаха, мы называем это место "вратами просьб".

Не обращая особого внимания на его слова, я разглядывал стариков в черных и белых чалмах, со следами поклонов на лбах, с длинными надушенными бородами, придававшими им еще более достойный и внушительный вид.

Я заметил, что, войдя внутрь гробницы, они сразу начинали плакать, и я спросил себя: "Неужели все эти слезы ошибочны? Возможно ли, что все эти старики не правы?"

В состоянии растерянности и изумления я покидал это странное место, наблюдая, как мой друг шел пятясь в знак уважения, чтобы не повернуться спиной к гробнице.

— Чья это гробница? - спросил я его.

— Имама Мусы аль-Казима.

— Кто такой Муса аль-Казим?

— Хвала Аллаху! Вы, братья сунниты, игнорируете сущность и держитесь за шелуху! - воскликнул он.

— Что ты имеешь в виду под сущностью и шелухой? - с раздражением спросил я. Друг примирительно ответил:

— Мой брат, с момента твоего приезда в Ирак ты не переставая говоришь об Абдул Кадире аль-Джилани, а кто он - Абдул Кадир аль-Джилани, и почему он должен так привлекать твое внимание?

— Он - один из потомков Пророка. И если бы был пророк после Мухаммада, это был бы Абдул Кадир аль-Джилани, да будет Аллах им доволен, - выпалил я с гордостью.

— Брат Самави, ты знаешь Исламскую историю?

— Да, - ответил я без колебания. На самом деле мои познания в истории Ислама были очень незначительны, потому что наши учителя препятствовали тому, чтобы мы ее изучали, они утверждали, что это темная история, не стоящая того, чтобы ее читать. Я помню, например, как на уроке арабской риторики мы проходили речь "Шакшакыйя" из книги "Нахдж аль-Балага" Имама Али, и я, как и многие другие студенты, был несколько озадачен, когда мы с ней ознакомились. Но в отличие от других я осмелился задать следующий вопрос: "Правда ли это слова Имама Али?" Он ответил: "Определенно, кто еще был так красноречив, кроме него? Если бы это не были его высказывания, зачем бы тогда такие мусульманские ученые как Шейх Мухаммада Абдух, муфтий Египта, занимались комментариями к ним? "Но, - возразил я, - Имам Али обвиняет Абу Бакра и Умара в том, что они украли у него право наследовать халифат".

Учитель был оскорблен, сделал мне страшный выговор и выгнал из класса, добавив при этом: "Мы изучаем арабскую риторику, а не историю. Мы не занимаемся изучением темных эпизодов истории и кровавых войн между мусульманами, и как Аллах очистил наши мечи от их крови, позволь нам очистить наши языки от порицаний в их адрес".

Меня не удовлетворила такая аргументация, я был возмущен тем, как этот учитель преподает риторику, лишая ее всякого смысла. Я пытался, пользуясь разным случаями, изучить историю Ислама, но у меня не было достаточного количества источников, а также возможности купить нужные книги. Я также не нашел ни одного ученого человека, который бы интересовался этим предметом, у меня сложилось впечатление, что все они договорились забыть об этой теме и не возвращаться к ней. Во всяком случае, не было ни одного, кто имел бы книгу, полностью освещающую историю Ислама.

Когда мой друг спросил о моих познаниях в истории, я хотел сразу ему возразить, и, поэтому, ответил позитивно, но мой ответ на самом деле мог бы прозвучать так: "Это темная история, полная гражданских междоусобиц, интриг и противоречий".

— А ты знаешь, когда родился Абдул Кадир аль-Джилани? - спросил он.

— Приблизительно между шестым и седьмым веком.

— И сколько веков прошло между ним и Посланником Аллаха?

— Шесть веков.

— Если мы допустим, что столетие включает два поколения, то тогда Абдул Кадира аль-Джилани и Посланника Аллаха разделяют как минимум двенадцать поколений.

Я согласился. Тогда он сказал:

— Это гробница Мусы ибн Джафара ибн Мухаммада ибн Али ибн Хусейна ибн Фатимы аз-Захры, между ним и его пра-пра-прадедушкой, Посланником Аллаха, всего четыре поколения. Действительно, он родился во втором веке Хиджры, так кто ближе к Посланнику Аллаха, Муса или Абдул Кадир?

— Конечно Муса. Но почему мы не знаем его и не слышим, чтобы кто-то на него ссылался?

— Вот в этом-то все и дело. И именно поэтому я сказал и позволю себе повторить, это вы игнорируете сущность и держитесь за шелуху, так что, пожалуйста, не обвиняй меня, а я в свою очередь прошу меня извинить.

Так мы говорили, время от времени останавливаясь, пока не дошли до одного учебного заведения, где студенты и преподаватели обсуждали различные идеи и теории. Когда мы уселись, мой друг начал высматривать кого-то, как если бы у него заранее была назначена встреча.

К нам подошел человек, мы поздоровались, и из их разговора с Мунимом я понял, что они коллеги по университету, и скоро подойдет еще один человек.

— Я привел тебя сюда, - сказал мой друг, - чтобы познакомить с одним ученым, он преподает историю в багдадском университете, и его диссертация посвящена Абдул Кадиру аль-Джилани, с помощью Аллаха, он будет тебе полезен, к сожалению, я не специалист в истории.

Мы выпили немного холодного сока, пока не подошел историк, я был представлен ему, а затем Муним попросил его вкратце изложить точку зрения объективной истории на Адбул Кадира аль-Джилани. После новой порции прохладительных напитков историк задал мне несколько вопросов обо мне самом, о моей стране и работе и попросил рассказать о репутации Абдул Кадира аль-Джилани в Тунисе.

Я дал ему полную информацию по этому предмету и рассказал, что люди думают, что Абдул Кадир нес Посланника Аллаха на своей шее в ночь Ми'раджа, когда Джибриль опоздал, боясь сгореть. Посланник Аллаха сказал тогда: "Мои стопы на твое шее, и твои стопы будут на шеях всех святых до дня Суда".

Историк рассмеялся, услышав эту историю, я же подумал, что вряд ли он смог так смеяться, если бы тунисский учитель стоял перед ним!

После короткой дискуссии о святых и благочестивых людях он рассказал мне, что семь лет он проводил исследования, и в течение этого времени побывал в Лахоре и Пакистане, Турции, Египте, Великобритании и во всех других местах, где были какие-либо манускрипты, приписываемые Адбул Кадиру аль-Джилани. Он их тщательно исследовал, фотографировал, но не мог найти ни одного доказательства, свидетельствующего о том, что Абдул Кадир аль-Джилани был потомком Посланника. Все, что он нашел - это высказывание, приписываемое одному из его потомков, в котором он говорит: "... и мой предок - Посланник Аллаха". Возможно, этот ученый человек так интерпретировал высказывание Посланника: "я - дед [предок] каждого благочестивого человека". Он также проинформировал меня о том, что недавние исторические исследования подтвердили, что Абдул Кадир аль-Джилани был не арабом, а персом по происхождению, он происходил из маленького города в Иране под названием Джилан. В Багдад он приехал учиться, а затем преподавал там, это было в период морального упадка. Он был богобоязненный человек и люди любили его, поэтому, когда он умер, они основали суфийский орден Кадирийя в его честь, как в случае с любым суфийским орденом. Он добавил:

— Действительно, в определенном смысле арабы находятся в плачевном положении.

Тут в моей душе разыгрался ваххабитский пыл и я сказал:

— Следовательно, доктор, вы по идеологии ваххабит, это они верят, что, как выговорите, святых нет.

— Нет, - возразил он, - я не являюсь последователем ваххабитский идеологии. Очень жаль, что у мусульман есть тенденция преувеличивать и брать крайние точки зрения. Они либо верят во все легенды и мифы, которые не базируются на логике и каноническом законе, либо отрицают все, даже чудеса нашего Пророка Мухаммада (Да благословит Аллах его и род его!) и его высказывания, потому что они не соответствуют их образу мыслей. Например, суфии верят, что шейх Абдул Кадир аль-Джилани может находиться, допустим, в Тунисе и Багдаде одновременно. Он может лечить больного человека в Тунисе и одновременно спасать тонущего человека в реке Тигр в Багдаде. Это преувеличение. В противовес суфийскому образу мыслей ваххабиты все отрицают, они говорят, что даже вера в заступничество Пророка - политеизм. А это уже небрежное отноение к религии. Нет, мой брат! Как сказал Аллах в Его славной Книге:

"И вот Мы создали средь вас такую общину, чтобы вы стали примером для других [людей], вам же примером был бы Посланник...". [7]

Мне очень понравилось это небольшое выступление, я с благодарностью заверил своего нового знакомого, что его аргументы меня вполне убедили. Тогда он достал портфель, и вручил мне в подарок свою книгу об Абдул Кадире аль-Джилани. Потом он пригласил меня к себе домой, но я, извинившись, отказался, и мы еще некоторое время говорили о Тунисе и Северной Африке, пока не вернулся мой друг. Весь день мы провели в визитах и дискуссиях и только вечером вернулись домой.

Я чувствовал себя таким уставшим и изнуренным, что сразу пошел спать. Утром я встал рано и принялся читать книгу, посвященную жизни Абдул Кадира аль-Джилани, и к тому времени, когда мой друг проснулся, уже прочитал половину. Он несколько раз звал меня завтракать, но я отказывался есть, не дочитав книгу. Я не мог оторваться от нее, и чем дольше я ее читал, чем глубже погружался в состояние скептицизма, которое не покидало меня до самого отъезда из Ирака.

СКЕПТИЦИЗМ И СОМНЕНИЕ

 

Три дня, проведенных мной у Мунима, я отдыхал и обдумывал информацию, полученную от новых знакомых. Эти люди свалились на меня как с Луны. Почему нам говорили о них такие отвратительные вещи, и почему я должен ненавидеть и презирать их, ничего о них не зная? Может причина этому - слухи о том, что они поклоняются Али, считают своих имамов богами, верят в реинкарнацию и почитают камни больше, чем Аллаха. Что они, как мне рассказывал вернувшийся из Хаджа отец, пришли на могилу Пророка, чтобы бросить в нее грязь, но были схвачены саудовцами и приговорены к смерти...

Не удивительно, что наслушавшись всего этого, другие мусульмане ненавидят их, презирают и даже борются с ними.

Но как я мог верить всем этим слухам, после того, что увидел собственными глазами и услышал собственными ушами?

Я провел около недели среди этих людей, но не увидел и не услышал от них ничего, что было бы несовместимо с логикой. Действительно, мне нравились их молитвы и манеры, а также уважение, которое они оказывали своим алимам, мне даже хотелось быть одним из них. Я продолжал спрашивать себя: "Неужели это правда, что они ненавидят Посланника Аллаха?" И каждый раз, при моем упоминании имени Посланника Аллаха (а я упоминал его довольно часто, чтобы проверить их) они искренне восклицали: "Да благословит Аллах Мухаммада и его потомство". Сначала я думал, что они лицемеры, но потом я изменил свое мнение, особенно после того, как прочитал некоторые их книги. В них я нашел такое величайшее уважение и преклонение перед Посланником, которого не встретишь ни в одной из наших книг. В частности, они верят в абсолютную непогрешимость Пророка Мухаммада (Да благословит Аллах его и род его!) до и после его миссии. Мы же, сунниты, верим, что он непогрешим только в передаче Святого Корана, во всем остальном это обычный человек, способный совершать ошибки. У нас есть много примеров того, как Пророк ошибался, и сподвижники его поправляли. Шииты отказываются принять даже возможность того, что Пророк мог быть в чем-то не прав, и другие указывали ему на его недостатки. Как же я мог после этого поверить, что они ненавидят Посланника Аллаха? Как? Однажды во время разговора с моим другом я попросил его искренне ответить на мой вопрос, и между нами произошел следующий диалог:

— Вы ставите Али, да будет доволен им Аллах и да почтит его, на один уровень с пророками: всякий раз, когда я слышу упоминание его имени, вы говорите: "Мир ему".

— Да, действительно, всякий раз, когда мы упоминаем имя Повелителя Правоверных или одного из Пречистых Имамов, мы говорим: "Мир ему", но это не значит, что они пророки. Они - потомки Пророка, и Аллах приказал нам молиться за них, поэтому мы можем также сказать: "Мир им и благословение Аллаха".

— Нет, брат, мы не говорим "Мир ему и благословение Аллаха" после чьих либо имен, кроме имени Пророка Мухаммада (Да благословит Аллах его и род его!) и предшествующих ему пророков. И это приветствие не имеет никакого отношения к Али и к его потомкам, да будет Аллах ими доволен.

— Я бы хотел попросить тебя побольше читать, чтобы ты узнал правду.

— Брат! какие книги я должен читать? Разве ты не говорил мне, что книги Ахмеда Амина не являются авторитетными источниками для шиитов, но ведь и шиитские книги не могут быть авторитетными источниками для нас, мы им не доверяем. Разве ты не знаешь, что в христианских книгах, на которые и ссылаются христиане, утверждается, что Иисус сказал: "Я сын Аллаха", в то время, как Благородный Коран, который говорит абсолютную правду, так цитирует высказывание Иисуса:

"Я говорил апостолам только то, то Ты мне велел [сказать]: "Поклоняйтесь Аллаху, моему и вашему Господу"...". [8]

— Хорошо сказано! Да, я так говорил. То, что сейчас от тебя требуется, это, вооружившись логикой и здравым смыслом, в своей аргументации исходить только из Благородного Корана и достоверной сунны, раз мы мусульмане, а если бы мы говорили с иудеями или христианами, то нам пришлось бы базировать свои аргументы на чем-нибудь еще.

— Хорошо, но в каких книгах я найду правду? Каждый автор, каждая группа, каждое учение претендуют на правоту.

— Я дам тебе реальные данные, с которыми согласны все мусульмане, не зависимо от того, к какому течению или группе они принадлежат, но ты этих данных не знаешь.

— Говори. Господи, пошли мне больше знаний!

— Ты читал комментарии к следующему аяту из Корана:

"Воистину, Аллах и Его ангелы благословляют Пророка. О вы, которые уверовали! Благословляйте Его и приветствуйте усердно". [9]

Все комментаторы, шиитские и суннитские, передают, что сподвижники Пророка, к которым обращен данный аят, пришли к Пророку и спросили: "О Посланник Аллаха, мы знаем, как приветствовать тебя, но мы не знаем, как молиться за тебя".

Он ответил: "Говорите: "Аллах, благослови Мухаммада и его семью так же, как ты благословил Ибрахима и его семью в мире". Вы достойны похвалы и славы, и не молитесь за меня укороченной молитвой (ал-батра')". Они спросили: "А что это за укороченная молитва?" Он сказал: "Почему вы говорите: "Аллах, благослови Мухаммада", - и останавливаетесь, а ведь Аллах совершенен и принимает только совершенство". После этого сподвижники последовали приказу Пророка и совершали за него полную молитву.

Даже Имам ал-Шафии сказал в их честь:

"О домочадцы Пророка!

Любить вас - приказ Аллаха, ниспосланный в Коране.

Вы бесконечно благородны, и молитва того, кто не благословит вас, не будет принята".

Я очень внимательно слушал моего друга, его слова затронули мое сердце и нашли там позитивный отклик.

Действительно, я читал об этом в каких-то книгах, правда, я забыл их названия, и я признался ему, что когда мы благословляем Пророка, мы включаем также его семью и сподвижников, но в приветствии мы не выделяем особо Али, как это делают шииты.

— Что ты думаешь об аль-Бухари? - спросил он.

— Это величайший суннитский имам, и его книга - наиболее авторитетная после Книги Аллаха. Тогда он встал и достал "Сахих аль-Бухари" из своей библиотеки, затем он нашел нужную страницу и попросил меня прочитать: "Как передал тот-то и тот-то, Али - Мир ему -..." Я был весьма удивлен, подумав даже, что это не "Сахих аль-Бухари", и еще раз изучил эту страницу и обложку. Друг, заметив мое сомнение, взял у меня книгу и открыл другую страницу, где было написано: "Али ибн аль-Хусейн - Мир ему -..." После этого я мог только сказать:

— Слава Аллаху.

Он остался доволен моим ответом и покинул комнату, оставив меня в состоянии глубокой задумчивости. Я перечитывал эти страницы снова и снова и даже проверил издательство - книга были издана и распространена компанией "аль-Халави и сыновья" в Египте.

О мой Бог! Почему я был таким самонадеянным и упрямым, а он предоставил мне столь очевидное доказательство, источником которого была одна из наших наиболее надежных книг, ведь Бухари никак нельзя заподозрить в том, что он шиит, это настоящий суннитский имам и алим. Должен ли я подчиниться им в вопросе о том, что Али достоин таких слов как "Мир ему" после каждого упоминания его имени? Но я боялся этого, потому что за этим могли последовать другие факты, которые я совсем не хотел принимать. Я уже дважды был побежден моим другом в споре: в первый раз, когда я признал, что Абдул Кадир аль-Джилани не был святым, и во второй, когда я согласился, что Муса аль-Казым - более важная фигура. Более того, я согласился, что Али заслужил слова "Мир ему", но я не хотел новых поражений, ведь всего несколько дней назад я так гордился собой, меня считали образованным человеком в Египте и учителя из аль-Азхара так хвалили меня... Сегодня я нахожу себя побитым и побежденным, и кем? Тем, кого я считал сбившимся с верного пути, слово "шиит" я всегда употреблял как ругательство.

Это высокомерие и эгоизм... Это упрямство и фанатизм.. Господи, сделай меня честным и помоги принять правду, даже если она горькая, Господи, открой мои глаза, сделай меня проницательным и веди по Твоему пути и сделай меня одним из тех, "которые прислушиваются к слову и следуют наилучшим из них".

Бог показал нам на истинность истинного и ложность ложного и наделил нас способностью различать их.

Мы с Мунимом возвращались домой и я продолжал повторять эти слова, так что мой друг произнес с улыбкой:

"А тех, которые радели за наше[дело], Мы наставим на наши пути. И, воистину, Аллах с теми, кто вершит добро!" [10]

Слово "радели" (участвовали в джихаде) в этом кораническом аяте имеет также и значение научных исследований в поисках правды, и Аллах ведет того, кто решил вести эти поиски до конца.

ПОСЕЩЕНИЕ НЕДЖЕФА

 

Как-то вечером мой друг сказал мне, что, если захочет Аллах, завтра мы посетим Неджеф.

— Что это за место, - спросил я.

— Этот город - центр обучения, а также место захоронения Али ибн Абу Талиба.

Я был удивлен, услышав, что существует известная могила Имама Али: все наши шейхи говорили, что место его захоронения неизвестно. Мы сели на автобус, который шел до Куфы, чтобы посетить Куфскую мечеть, которая является одним их известнейших Исламских памятников. Мой друг показал мне все исторические места, проводил меня в мечеть Муслима ибн Акыля и Хани ибн Урвы, вкратце рассказав, как они стали мучениками. Он отвел меня к мехрабу, где был мученически убит Имам Али. Затем мы посетили дом, где Имам жил с двумя сыновьями, нашими учителями Хасаном и Хусейном. В доме был колодец, из которого они брали воду для питья и омовения.

Я пережил несколько удивительных мгновений: настоящий мир перестал для меня существовать, я представил себе, в каком аскетизме и скромности жил Имам, будучи Предводителем правоверных, четвертым праведным халифом.

Я должен также упомянуть об удивительном гостеприимстве и скромности людей в Куфе. Всякий раз, когда мы встречали какую-нибудь группу, они останавливались и приветствовали нас, будто большинство из них знакомы с моим другом. Один из тех, кого мы встретили, оказался директором института в Куфе. Он пригласил нас к себе домой, где мы переночевали с большим комфортом. У меня было такое ощущение, будто я нахожусь среди своей семьи, среди людей моего клана. Когда они упоминали суннитов, то всегда говорили: "Наши братья сунниты". Мне было приятно побеседовать с ними, я даже задал несколько контрольных вопросов на проверку их искренности.

Мы продолжали путешествие в Неджеф, расположеный примерно в десяти километрах от Куфы. Когда мы добрались до цели, я вспомнил мечеть Казимийя в Багдаде: здесь тоже были золотые минареты, окружающие купол, выполненный из чистого золота. Мы вошли в мавзолей Имама, прочитав специальное разрешение на вход, как принято у шиитов. Внутренние покои мавзолея поразили меня даже больше, чем Казимия. Я, как обычно, встал в угол и прочитал "Фатиху", сомневаясь при этом, что в этой могиле действительно покоится тело Имама Али. Скромность того дома в Куфе, который занимал Имам, так впечатлила меня, что я подумал: "Господи, прости! Имам Али никогда не позволил бы всех этих золотых и серебряных украшений, когда столько мусульман умирают от голода по всему миру". А когда я увидел множество нищих, лежащих на улице с протянутой рукой, я сказал себе: "О шииты, вы не правы, вы должны признать хотя бы эту ошибку. Пророк (Да благословит Аллах его и род его!) послал Имама Али, чтобы тот разрушил подобные гробницы! Там как можно воспринимать все эти золотые и серебряные мавзолеи, если не как политеизм? Это по меньшей мере ошибка, Ислам не допускает подобных вещей".

Мой друг спросил меня, не хочу ли я помолиться, протягивая мне кусочек сухой глины. Я ответил резко, что мы не молимся у могил. Тогда он сказал:

— Подожди меня, пока я помолюсь.

В ожидании я прочел табличку, которая висела на гробнице, и заглянул внутрь через отделанную золотом и серебром решетку. Там я увидел множество монет и денежных купюр различного достоинства, брошенных посетителями как пожертвование на благотворительные работы, которые проводит мавзолей. Судя по огромному количеству денег я подумал, что к ним не прикасались около месяца, но мой друг позднее сказал, что служащие, отвечающие за чистоту, убирают деньги каждую ночь после вечерней молитвы.

Я вышел, пораженный увиденным, и подумал: "Вот если бы они дали мне часть этих денег или хотя бы раздали их бедным..." Оглядевшись по сторонам. я увидел огромную стену, окружающую внутренний двор мавзолея. Кто-то молился, кто-то слушал ораторов, стоящих на специальных платформах, некоторые издавали звуки, похожие на стенания. Заметив группу плачущих, бьющих себя по груди людей, я уже собрался спросить своего спутника об их странном поведении, но как раз в этот момент мимо нас прошла похоронная процессия. Я увидел, как один мужчина убрал белый флаг с середины площади, чтобы положить там тело. "Вот почему они плачут, - подумал я, - они кого-то потеряли".

ВСТРЕЧА С АЛИМОМ

 

Мы зашли в мечеть рядом с мавзолеем. Полы были устланы коврами, а стена вокруг михраба украшена выгравированными аятами из Корана великолепной каллиграфии. Недалеко от михраба с книгами в руках сидели юноши, все они были в чалмах.

Эта картина впечатлила меня: раньше мне не доводилось видеть шейхов в возрасте между тринадцатью и шестнадцатью годами, в таком одеянии мальчики выглядели очень трогательно. На вопрос моего друга о некоем сейиде они ответили, что тот предстоит на молитве. Тогда я не знал, кого он имеет в виду под "сейидом" и подумал, что это вероятно один из алимов, но позднее выяснилось, что речь шла о сейиде Хо’и, лидере шиитской общины.

Здесь стоит отметить, что титул "сейид" - учитель - у шиитов дается потомкам семьи Пророка (Да благословит Аллах его и род его!), и будь "сейид" студентом или алимом, он носит черную чалму, а остальные алимы обычно носят белые чалмы и их называют шейхами. Другие выдающиеся личности (не алимы) носят зеленые чалмы.

Муним спросил юношей, не могу ли я посидеть в их обществе, пока он встречает сейида. Они пригласили меня и сели рядом, образовав полукруг. Всматриваясь в их лица, полные чистоты и невинности, я вспомнил высказывание Пророка (Да благословит Аллах его и род его!): "Человек рождается природным существом, а родители могут сделать его иудеем, христианином или язычником", - и я добавил про себя: "Или шиитом".

Юноши стали задавать мне вопросы:

— Из какой страны вы приехали?

— Из Туниса.

— У вас есть религиозные школы?

— У нас есть и университеты и школы.

Со всех сторон я был бомбардирован довольно острыми вопросами. Но что можно было сказать этим невинным мальчикам, убежденным, что в Исламском мире полно религиозных школ, где изучается юриспруденция, Исламское право, принципы Ислама и комментарии к Корану. Они не знали, что в современном Исламском мире мы давно заменили коранические школы на детские сады, которые к тому же контролируются христианам. Неужели я должен был сказать им это, чтобы они назвали нас отсталыми? Один из подростков спросил меня, какому мазхабу следуют в Тунисе. Я ответил, что маликитскому. Услышав, как один из мальчиков засмеялся, я сделал вид, что не заметил.

— А вы знаете джафаритский мазхаб? - продолжал спрашивать подросток.

— Что это за новое имя? Нет, мы знаем только четыре мазхаба, и все, что вне их - не Ислам.

Юноша улыбнулся и сказал:

Джафаритский мазхаб - это сущность Ислама. Вы знаете, что Имам Абу Ханифа был учеником Джафара Ас-Садыка? И что Абу Ханифа сказал: "Без этих двух лет Нуман бы погиб". Я молчал, не отвечая, это имя было для меня абсолютно неизвестным. Сообразив через секунду, что, хвала Аллаху, этот Имам Джафар ас-Садык не был учителем Имама Малика, я сказал, что мы маликиты, а не ханафиты. На что он ответил:

— Четыре мазхаба происходят Один от другого: Ахмед ибн Ханбал был учеником Шафии, Шафии - учеником Малика, Малик - учеником Абу Ханифы, а Абу Ханифа - учеником Джафар ас-Садыка, таким образом все они были учениками Джафара ибн Мухаммада, он был первым, кто открыл Исламский университет в мечети своего деда - Посланника Аллаха, и под его началом занималось не меньше четырех тысяч правоведов и хадисоведов.

Меня удивила эрудиция этого юноши, казалось, он выучил все это наизусть также, как учат наизусть суры из Корана. Я был еще больше поражен, когда он начал ссылаться на исторические факты, называя при этом номера томов и глав, в нашей дискуссии он выступал скорее как преподаватель, обучающий студента. Чувствуя свою слабость перед ним, я хотел поскорее уйти, чтобы не оставаться больше в обществе этих мальчиков и не отвечать на их вопросы по юриспруденции и истории.

Он спросил меня, какому Имаму я следую. Я сказал:

— Имаму Малику.

— Как вы можете следовать умершему человеку, с которым вас разделяют четырнадцать веков? Если вы захотите задать ему вопрос о текущих событиях, разве он вам ответит? Я немного подумал и сказал:

— Ваш Джафар тоже умер четырнадцать веков назад, так кому же вы следуете? Он и другие юноши быстро ответили:

— Мы следуем за сейидом Хо’и, он - наш имам.

Я не знал, кто более ученый человек, Хо’и или Джафар ас-Садык, и поэтому я решил поскорее переменить тему. Я стал задавать им вопросы типа: "Каково население Неджефа, как далеко он от Багдада, знают ли они другие страны кроме Ирака..." Я чувствовал себя не способным соревноваться с ними в знаниях, всякий раз, когда они отвечали, я заготавливал следующий вопрос, лишь бы они сами не успели меня о чем-нибудь спросить. Я отказывался признать это, хотя внутри уже смирился с поражением. Моя слава ученого, которую я приобрел в Египте, закончилась здесь, в Неджефе, особенно после встречи с этими юношами. Я припомнил мудрые слова, адресованные всякому, кто претендует на философскую ученость: "Ты узнал одну вещь, но ты все еще не знаешь о многих других".

Я подумал, что эти юноши, должно быть, более образованы, чем шейхи, которых я встретил в аль-Азхаре, или наши тунисские шейхи.

Когда вошел сейид Хо’и в сопровождении группы величественных почтенных алимов, все встали, включая меня. Затем каждый приблизился к сейиду и поцеловал его руку, на этот раз я оставался на своем месте. Сейид не садился, пока не сели все присутствующие, затем начал приветствовать всех по отдельности, и каждый приветствовал его в ответ. Когда очередь дошла до меня, я приветствовал его как все. После этого мой друг прошептал что-то на ухо сейиду и затем жестом показал мне, чтобы я приблизился. После обмена приветствиями Муним сказал:

— Расскажи сейиду, что ты слышал в Тунисе о шиитах.

— Брат, давай забудем эти истории, которые кто-то где-то слышал, - ответил я, - мне бы больше хотелось узнать, что скажут сами шииты, получить откровенные ответы на несколько вопросов, которые я имею.

Друг, однако, настаивал, чтобы я проинформировал сейида о том, что мы думаем о шиитах. И тогда я сказал:

— Мы считаем, что шииты - более стойкие мусульмане, чем христиане и иудеи, хотя те и поклоняются Аллаху, а также признают послание Мусы (Мир ему), но мы слышали, что шииты поклоняются Али и считают его святым, и есть среди них секта, которая поклоняется Аллаху, но ставит Али на тот же уровень, что и Посланника Аллаха.

Также я рассказал ему историю о том, что Джибриль якобы изменил то, что ему было поручено, и вместо того, чтобы передать послание Али, он дал его Мухаммаду (Да благословит Аллах его и род его!).

Некоторое время сейид сидел молча с опущенной головой, затем посмотрел на меня и сказал:

— Мы верим в то, что нет Бога кроме Аллаха, и что Мухаммад (Да благословит Аллах его и род его!) - Посланник Аллаха, и что Али - только слуга Аллаха.

Обратясь к аудитории, он произнес:

— Посмотрите на этих людей, как им промыли мозги ложными слухами, и это меня не удивляет, от других людей мне приходилось слышать истории и похуже, поистине нет власти и силы, кроме как у Аллаха, Высочайшего, Величайшего.

Он снова повернулся ко мне и спросил:

— Вы читаете Коран?

— Еще когда мне было десять лет, я знал наизусть половину Корана", - ответил я.

— А вы знаете, что все мусульмане, независимо от толка, согласны в том, что Святой Коран - один, у нас тот же Коран, что и у вас?

Я согласился, и тогда он сказал:

— Вы читали слова Аллаха, хвала Ему, Величайшему:

"Мухаммад всего лишь посланник. До него тоже были посланники..." [11]

"Мухаммад - Посланник Аллаха. Те, кто с ним, суровы к неверным и милосердны друг к другу..." [12]

"Мухаммад - не отец кого-либо из ваших мужей, а только Посланник Аллаха и печать пророков..." [13]

— Да, я знаю все эти коранические аяты, - ответил я.

— Где здесь говорится об Али? Если наш Коран говорит, что Мухаммад (Да благословит Аллах его и род его!) - Посланник Аллаха, то откуда пришла эта ложь?

Я промолчал, не зная, что ответить. Он добавил:

— Что же касается предательства Джибриля, да простит меня Бог, это еще хуже, чем первое, ведь когда Аллах посылал Джибриля к Мухаммаду (Да благословит Аллах его и род его!), тому было сорок лет, а Али был мальчиком шести или семи лет, так как мог Джибриль ошибиться и перепутать Мухаммада (Да благословит Аллах его и род его!), взрослого мужчину, и Али - ребенка?

После этого он довольно долго молчал, а я задумался над его словами, которые показались вполне логичными и произвели на меня глубокое впечатление. Я спрашивал себя, почему мы не исходили из такого рода умозаключений.

Сейид Хо’и добавил:

— Я бы хотел сообщить вам, что шиизм - единственный из всех толков в Исламе, который верит в непогрешимость Пророков и Имамов, так что если наши Имамы (Мир им) непогрешимы, а они человеческие существа, такие же, как мы, то как насчет ангела, любимца Аллаха, которого Он назвал "Верный дух"?

— Откуда же приходят все эти слухи? - спросил я.

— От врагов Ислама, которые хотят разделить мусульман на группы, воюющие друг с другом, в то время как мусульмане - братья, и будь они шииты или сунниты, все они поклоняются Единому Аллаху, для них нет других богов, у них один Коран, один Пророк и одна Кыбла. Шииты и сунниты расходятся только в вопросах юриспруденции, но в этих вопросах расходятся и различные направления внутри суннизма, так Малик не по всем вопросам согласен с Абу Ханифой, а тот в свою очередь не во всем согласен с Шафии и т.д.

— Значит, все, что о вас говорят - ложь? - спросил я.

— Хвала Аллаху, вы умный человек, способный многое понять, и вы проехали по земле, населенной шиитами и достигли ее центра. Приходилось ли вам слышать что-либо, подтверждающее эти слухи?

— Нет, я не видел и не слышал ничего кроме хорошего, и я благодарю Аллаха за тот случай, что свел меня с господином Мунимом, ведь только благодаря ему я нахожусь в Ираке, и я действительно узнал много вещей, о которых прежде и не подозревал.

Мой друг добавил, улыбаясь:

— Включая существование могилы Имама Али?

Подмигнув ему, я продолжал:

— Действительно, я узнал много нового, к примеру, от этих мальчиков, и был бы рад иметь возможность как они учиться в этой религиозной школе.

— Добро пожаловать, если вы хотите учиться, для вас здесь всегда найдется место.

Все приветствовали это предложение с