Название книги: ведомый По пути

Автор: Мухаммад Тиджани Самави

Перевод с английского: Гюльнар Джемаль

Корректор и компьютерная вёрстка:Фамил Джафарзаде

Тираж: 3000

Год издания: 2003/1424

Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного.

 

Хвала Аллаху - Господу [обитателей] миров, Милостивому, Милосердному, властителю дня Суда!

Тебе мы поклоняемся и к тебе взываем о помощи: веди нас прямым путем,путем тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, что [попали под Твой] гнев. И не [путем] заблудших.

О Аллах!

Благослови Своих посланников и Своего последнего Посланника Мухаммада и его пречистое потомство.

Благослови всех Своих посланников и пророков.

Задача этой книги - отыскать истину. Истинный путь среди множества различных течений в Исламе. Каждое Исламское течение претендует на то, что именно его последователи идут верным путем. Но только Аллах Тааля знает абсолютную истину, и есть только один путь, который ведет к ней. Вне этого пути не достичь ничего кроме заблуждения. Эта книга является плодом усилий искреннего искателя истины, который был выведен на прямой путь.

"А тех, которые радели за Наше [дело], Мы наставим их на наши пути. И, воистину, Аллах с теми, кто вершит добро!" [1]

Мы приглашаем каждого искреннего мусульманина внимательно прочитать эту книгу. В ней содержатся точные и документальные ответы на главные вопросы, по которым расходятся основные Исламские течения.

 

ПОСВЯЩЕНИЕ

 

Эта книга является скромным вкладом в то дело, которому я служу. Это история одного путешествия... и одного открытия. Но не в области техники или естественных наук, а в религиозно-философской сфере. Поскольку любое открытие базируется на способности человека четко воспринимать и ясно мыслить (это отличает его от других существ) я хотел бы посвятить эту книгу человеческому разуму.

Тому разуму, который способен испытать истину и узнать ее по тому, как она сокрушает ложь. Разуму, дающему справедливую оценку всякому высказыванию и исходящему из соображений здравого смысла. Разуму, который способен сравнивать слова и высказывания и различать между логичными и не столь логичными, сильными и слабыми и т.д.

Всевышний Аллах сказал:

"...Так обрадуй же моих рабов, которые прислушиваются к слову и следуют наилучшим из них. Это те, которых Аллах наставил на прямой путь, они - обладатели разума". [2]

Я надеюсь, что Аллах, слава Ему, Всевышнему, откроет наши души прежде наших глаз и поведет нас, и осветит наши сердца. И покажет нам верный путь, чтобы мы ему следовали, и ложный путь, чтобы мы его избегали, и примет нас, как своих верных слуг, тех, кого Он слышит и кому отвечает.

 

Мухаммад Тиджани Самави

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Слава Аллаху, Господину миров. Он создал человека из глины и придал ему наилучшие очертания. Он возвысил его над всеми другими созданиями и велел своим ангелам поклониться ему. Он наградил его душой и заменил сомнения ясной верой. Он дал ему два глаза, один язык и пару губ. И показал ему два пути. Он посылал к нему своих посланников, чтобы те сообщили ему добрые вести, и предостерегали его и не давали ему сбиться с пути по наущению проклятого сатаны. Он велел человеку не поклоняться сатане, ибо сатана его явный враг, а поклоняться одному лишь Аллаху и следовать Его верной дорогой. И быть истинно убежденно верующим, и не подражать вере предков, вере друзей и близких, которые следуют за теми, кто был до них без всякого разумения.

Чьи слова можно сравнить со словами того, кто призывал к Аллаху и вершил добрые дела, и говорил, что он один из мусульман? Да будет мир и благословение Аллаха над Посланником, который спас человечество от темноты и невежества, поддержал слабых и угнетенных и вывел людей на освященный путь веры и милосердия.

Наш учитель Мухаммад ибн Абдаллах... Пророк Ислама и наш наилучший предводитель. Да будет мир и благословение над его пречистыми потомками, которых Аллах избрал среди верующих. Он говорит в Коране, что мы должны любить их, после того, как он очистил их и сделал непогрешимыми. Он обещал, что любой, кто ступит на борт их ковчега, будет спасен, а кто не ступит, будет наказан.

Да будет мир и благословение над благородными сподвижниками Пророка, которые поддерживали и почитали его и жертвовали своими жизнями ради победы Ислама. Они знали истину, и поклялись в верности Пророку, и были на верном пути, и никогда не сбивались с него, и были благодарными. Да возблагодарит их Аллах за их службу Исламу и мусульманам. Мир и благословение всем их последователям и тем, кто удерживался на их пути и был ведом их светом до Дня Суда.

Господи! Прими мою просьбу, ибо Ты всеслышащий и всезнающий. Открой мое сердце, ибо Ты единственный, кто ведет нас к абсолютной истине.

Господи! Помоги мне выразить мои мысли, ибо Ты даришь мудрость, кому пожелаешь, из уверовавших в Тебя. Господи, пошли мне больше знаний и присоедини меня к праведникам.

КРАТКИЙ ОЧЕРК О МОЕЙ ЖИЗНИ

 

Я до сих пор хорошо помню, как во время Рамадана отец впервые привел меня в местную мечеть, где совершался Таравих. Мне было тогда десять лет. Отец представил меня и люди не могли скрыть своего удивления.

Дело в том, что мой учитель заранее договорился о том, что в течение двух-трех ночей я буду возглавлять молитву Ишфа[3]. Для меня было вполне привычным молиться, стоя за взрослыми вместе с другими детьми, и ждать, когда имам дойдет до второй части Корана, т.е. суры Марьям. Отец позаботился о том, чтобы мы изучали Коран не только в Коранической школе, но и дома, где один слепой человек, наш дальний родственник, давал нам частные уроки. Он знал Коран наизусть. Благодаря тому, что я выучился читать Коран в раннем возрасте, учитель, дабы показать свое усердие, обучил меня также, в каких местах при чтении Корана полагается совершать саджда. Он неоднократно проверял, насколько правильно я усвоил его наставления. Как и ожидалось, я благополучно прошел это испытание. После завершения ночного бдения многие люди подходили поздравить меня и моего отца. Они также благодарили моего учителя за его усилия и возносили хвалу Аллаху.

Память о днях, последовавших за этим событием, до сих пор со мной. Всеобщее восхищение, которое я приобрел, распространилось за пределы нашей улицы по всему городу. Эти несколько ночей во время Рамадана оставили глубокий религиозный след в моей душе. Всякий раз, когда на меня находит смятение, я чувствую, что какая-то неведомая сила возвращает меня на верный путь. Когда я чувствую слабость и бессмысленность жизни, эти воспоминания бодрят мой дух и зажигают в сердце огонь веры. Я вспоминаю ту ответственность, которая была возложена на меня моим отцом и даже в большей степени моим учителем - в столь раннем возрасте предстоять на молитве. Тогда мне начинает казаться, что я еще не сделал достаточно, чтобы соответствовать возложенным ожиданиям.

Я провел детство и юность в благочестивых занятиях, в пылком стремлении узнавать и подражать, хотя, впрочем, и не без некоторых невинных игр. Благодаря божественной заботе я всегда оставался в стороне от каких-либо аморальных поступков и выделялся среди своих братьев спокойствием и уравновешенностью.

Следует упомянуть, что моя мать, да благословит Аллах ее душу, имела на меня значительное влияние. Она первая открыла мне, что такое молитва, ритуальная чистота. Научила читать короткие суры Святого Корана. Она особенно заботилась обо мне, ведь я был ее первым сыном. Наверное, занятия со мной доставляли ей немало радости, и она могла уделить им достаточно времени, т.к. заботы по хозяйству она разделяла с первой женой отца и ее сыновьями.

Имя Тиджани, данное мне моей матерью, имеет особое значение для нашей семьи. Самави присоединились к суфийскому ордену Тиджанийя после того, как их дом посетил сын шейха Сиди Ахмада Тиджани, приехавший из Алжира. Среди жителей моего города, особенно среди богатых и образованных, было много последователей этого ордена. Все они активно способствовали распространению тариката.

Благодаря своему имени, я стал весьма популярен в семье Самави и за ее пределами, особенно среди последователей ордена Тиджанийя. Многие старики, бывшие в мечети в те памятные ночи, приходили поздравить моего отца, целовали мне голову и руку со словами: "Это благословение нашего учителя Шейха Ахмада Тиджани".

Стоит отметить, что суфийский тарикат Тиджанийя широко распространен в Марокко, Алжире, Тунисе, Ливии, Судане и Египте, и его последователи не лишены некоторого фанатизма. Они не посещают гробницы других святых, т.к. согласно их вере они получают знание внутри своего ордена друг от друга, сам же шейх Ахмад Тиджани получил знание непосредственно от Пророка Мухаммада (Да благословит Аллах его и род его!). Это убеждение распространено вопреки тому факту, что шейх жил спустя тринадцать столетий после Пророка (Да благословит Аллах его и род его!). Передают, что Шейх Ахмад Тиджани имел непосредственный контакт с Пророком (Да благословит Аллах его и род его!), причем их беседы проходили не во сне, а наяву. Последователи этого тариката считают также, что лучше полностью прочитать молитвы, завещанные шейхом, чем сорок раз прочитать Святой Коран.

Чтобы быть кратким, я приостановлю на этом рассказ о тарикате Тиджанийя, чтобы, если захочет Аллах, вернуться к этой теме в другой части этого повествования.

Итак, я рос, как любой другой юноша в нашем городе. Все мы, хвала Аллаху, мусульмане, сунниты, следующие за учением Имама Малика ибн Анаса, Имама Дар-уль-Хиджры. Но помимо этого мы, мусульмане Северной Африки, разделены по многочисленным суфийским орденам. Так, например, только в Гафсе представлены ордена Тиджанийя, Кадирийя, Рахманийя, Саламийя и Исавийя. У каждого из этих орденов есть свои сторонники и последователи. Они проводят зыкры, распевают религиозные стихи и молитвы на всех значимых церемониях, таких, как свадьба, обрезание, давание обетов и т.д. Несмотря на определенные негативные аспекты, суфийские ордена играют важную роль в сохранении религиозных обычаев, поддерживают уважение к мусульманским святым.

ПАЛОМНИЧЕСТВО К ДОМУ АЛЛАХА

 

Мне было восемнадцать, когда Тунисское национальное молодежное общество скаутов согласилось послать меня в качестве одного из шести представителей Туниса на первую конференцию Исламских арабских скаутов, проходившую в Мекке. Я был самым молодым и, конечно, самым малообразованным членом делегации, в которую кроме меня вошли два директора, учитель и журналист, кем работал пятый член делегации, я тогда не знал, но позднее выяснил, что он был родственником министра образования. Наш маршрут был не совсем прямой, т.к. в начале мы на два дня заехали в Афины, затем четыре дня провели в Аммане, столице Иордании, и только после этого прибыли в Саудовскую Аравию, чтобы принять участие в конференции и выполнить ритуал Хаджа и Умры. Я не могу описать мои чувства, когда я впервые вошел в Дом Аллаха... Мое сердце билось так быстро, что мне казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди, чтобы лично лицезреть Каабу, и слезы текли из глаз не переставая. Я представлял, что ангелы подняли меня над паломниками и перенесли меня на крышу Святой Ка-абы, и я оттуда отвечаю на призыв Аллаха: "Аллах... вот я перед тобой, твой слуга, готовый служить тебе... Лаббайка Аллахумма лаббайк". Из разговоров паломников я понял, что большинству из них пришлось на протяжении долгого времени копить деньги и ждать, прежде чем они смогли посетить Мекку.

Для меня же это путешествие было довольно неожиданным, и я даже не смог как следует к нему подготовиться. Я вспоминаю прощальные слова моего отца, которые он сказал с полными слез глазами, когда увидел билет на самолет и понял, что я действительно совершу Хадж:

— Поздравляю тебя, сын мой, Аллаху угодно, чтобы ты совершил Хадж в таком возрасте прежде меня, ведь ты сын Ахмеда Тиджани... Помолись за меня в Доме Аллаха, чтобы Аллах простил меня и даровал мне паломничество в Его Дом...

Я чувствовал, как Аллах зовет меня, заботится обо мне и Сам переносит меня в то место, которое все так стремятся посетить, хотя многие не имеют такой возможности.

Я в полной мере воспользовался предоставленной мне возможностью и самозабвенно погрузился в молитвы и таваф, особое состояние не покидало меня, когда я пил воду из святого источника Замзам, поднимался в горы, где паломники состязались в том, кто первым доберется до пещеры Хира. Меня обогнал один молодой суданец, так что из нас двоих я пришел вторым... Внутри пещеры я покачивался на полу, как если бы я покачивался на коленях великого Пророка и чувствовал его дыхание... Какие драгоценные воспоминания... Эти впечатления столь глубоки, что я их никогда не забуду.

Во всем я ощущал божественную заботу. На конференции меня очень тепло приняли, многие просили адрес, чтобы написать в будущем. Что же касается моих спутников из Туниса, они смотрели на меня сверху вниз еще с первой нашей встречи, когда мы только готовились к путешествию. Я чувствовал это и терпеливо сносил, зная, что жители северного Туниса всегда смотрят на южан с некоторым пренебрежением, считая их отсталыми. Однако достаточно скоро их взгляды начали меняться.

Во время путешествия, конференции и Хаджа я доказал, что достоин их уважения, продемонстрировав свое знание поэзии и выиграв множество призов. Я возвращался назад в свою страну с адресами более чем двадцати людей разных национальностей.

В Саудовской Аравии мы провели двадцать пять дней, за это время мы встретили много мусульманских ученых (алимов), посещали их лекции. На меня повлияли некоторые последователи ваххабитской секты, и мне хотелось, чтобы все мусульмане последовали за ними. Я полагал, что они избраны Аллахом среди верующих, чтобы охранять Его Дом, следовательно они самые чистые и самые знающие люди на Земле, Аллах дал им нефть, чтобы они могли заботиться о паломниках, гостях Милосердного.

Вернувшись домой, одетый в саудовскую национальную одежду, я был поражен тем, какой прием подготовил мой отец. На станции собралось множество людей, их возглавляли шейхи суфийских орденов Исавийя, Тиджанийя и Гадирийя с ритуальными барабанами.

С песнопениями и восклицаниями они провели меня по улицам нашего города. Всякий раз, проходя мечеть, мы ненадолго останавливались, чтобы люди, особенно пожилые, могли подойти и поздравить меня. Их глаза были полны слез, они так мечтали увидеть Дом Аллаха и посетить могилу Пророка. Они смотрели на меня так, будто никогда прежде не видели в Гафсе столь юного хаджи.

Это были счастливейшие дни моей жизни. Меня посещали разные люди, в том числе наши городские знаменитости, они поздравляли меня и часто просили прочитать Фатиху (открывающую суру Корана) вместе с молящимися. Я немного стеснялся отца, в присутствии которого это происходило, хотя он всячески меня подбадривал. После того, как посетители покидали наш дом, мать входила в комнату для гостей, разжигала благовония и читала оградительные молитвы, чтобы избавить меня от злых чар.

Отец устроил празднество в суфийском центре ордена Тиджанийя, которое продолжалось три ночи подряд, и для каждой ночи он резал по барану. Люди задавали мне самые разнообразные вопросы, отвечая на которые, я главным образом расхваливал саудовцев за их усилия в поддержке и распространении Ислама.

Люди стали называть меня Хаджи, и если кто-то звал Хаджи, всегда имели в виду меня. Постепенно я стал известен среди различных религиозных групп, особенно среди "Братьев Мусульман". Я обходил мечети с лекциями на религиозную тему, призывая людей не целовать могилы и не стучать по дереву от сглаза, т.к. все это признаки политеизма. Моя активность возросла, и я стал давать религиозные уроки перед пятничной проповедью сразу в двух мечетях - Аби Якуба и Главной Мечети, Джума в этих мечетях начиналась в разное время: в полдень в первой, и после полудня во второй.

В это время я преподавал технологию в средней школе, и по воскресеньям мои религиозные уроки в основном посещали мои же студенты. Они очень любили и ценили меня за то, что я трачу столько времени, чтобы развеять дым в их головах. А его было предостаточно, благодаря урокам философии, которые проводили атеисты и коммунисты. Мои студенты с нетерпением ждали начала религиозных занятий, некоторые даже приходили ко мне домой. Я купил много книг по Исламу и проштудировал их, чтобы отвечать на их вопросы. В год моего паломничества в Мекку, я исполнил и другую свою религиозную обязанность, женившись на молодой девушке, которую до этого ни разу не видел. Это было пожелание моей матери - перед смертью побывать на моей свадьбе, ведь все мои сводные братья были уже женаты. Аллах исполнил ее просьбу, она умерла, увидев моего первого, а затем и второго ребенка. Ее смерти предшествовала смерть отца, который ушел от нас двумя годами раньше. Отец умер через два года после совершения Хаджа, перед смертью он обратился к Аллаху с раскаянием.

В это время в Ливии победила революция, это произошло, когда арабы мусульмане, потерпевшие поражение в войне с Израилем, почувствовали себя униженными. Мы увидели молодого революционного лидера, который выступал с Исламскими лозунгами, молился среди своих людей, призывал к освобождению мечети Аль-Кодс.

Идеи этого человека привлекли меня, как и многих других мусульман арабов, и в результате мы организовали по линии Департамента Образования визит группы из сорока человек в Ливию. Посетив страну в начале революции, мы вернулись домой полные надежд, оптимизма и веры в лучшее будущее для мусульман и арабов во всем мире.

В течение нескольких лет я переписывался с целым рядом лиц, с несколькими из них у меня завязалась настоящая дружба, и они даже пригласили меня в гости. Я стал готовиться к путешествию, наметив его на летние каникулы, длящиеся три месяца. Я планировал отправиться в Ливию и Египет сухопутным путем, затем через море добраться до Ливана, Сирии, Иордании и, наконец, попасть в Саудовскую Аравию. Там я собирался совершить Умру и обновить мои связи с ваххабитами, чьи идеи я с таким пылом пропагандировал среди студентов и в мечетях, посещаемых "Братьями Мусульманами".

Я стал известным в соседних городах благодаря тому, что мои пятничные лекции посещало много приезжих. Наконец, мое имя достигло ушей шейха Исмаила Хадифи, возглавлявшего суфийский орден в Таузаре, столице Джарида, где родился великий поэт Абу Казым Шабби. Этот шейх имел множество последователей в Тунисе и заграницей, особенно среди рабочих во Франции и Германии.

Через его доверенных лиц в Гафсе я получил приглашение. Я получил большое письмо, где меня благодарили за службу Исламу, но при этом утверждали, что, чем бы я ни занимался, это не приблизит меня к Аллаху, потому что у меня нет шейха. Они писали: "Тот, у кого нет шейха, его шейхом станет дьявол... Тебе нужен шейх, чтобы указать тебе дорогу, ведь половина знания еще не есть полное знание". В письме сообщалось, что шейх Исмаил, величайший учитель нашей эпохи, лично избрал меня из множества людей, и приглашает посетить приватное собрание, где соберутся только его ближайшие последователи.

Я был в восторге от такой новости, фактически я плакал от счастья, ведь благодаря божественной заботе я поднимался на такую высоту, о которой раньше мог только мечтать. Я становился ближайшим последователем Сиди Хади Хафиана, суфийского шейха, известного своими чудесами, рядом со мной оказывались Сиди Силах Валсайх, Сиди Джилани и другие современные суфийские учителя. С огромным нетерпением я ждал первой встречи.

Войдя в дом шейха, я с любопытством оглядел присутствующих, комната была полна последователей, среди которых были шейхи в белоснежных одеяниях. Закончилась церемония взаимного приветствия, и перед нами появился шейх Исмаил. Все стали подходить и целовать ему руку с величайшим почтением. Его помошник подмигнул мне, давая понять, что это и есть сам шейх, но я не выразил ни малейшего энтузиазма, человек, которого я увидел, абсолютно не соответствовало моим ожиданиям.

Согласно рассказам учеников о чудесных явлениях, связанных с шейхом, я нарисовал в своем воображении некий образ. Но мужчина, которого я увидел, был обычным человеком без всякой почтенности и особого благородства. Во время приема я был представлен шейху одним из его учеников. Шейх тепло принял меня, посадил справа от себя и предложил угощение. После обеда началась ритуальная церемония, во время которой мне было предложено принести клятву на верность шейху, что я и сделал. Меня поздравили и благословили. Меня настолько вдохновил почет, с которым меня встретили, что я посмел поспорить с некоторыми ответами шейха на вопросы аудитории. Это привело к тому, что некоторые из присутствующих начали возмущаться, мне дали понять, что такое поведение не принято в присутствии шейха, высказывания которого обычно не оспаривались. Шейх почувствовал, что атмосфера накаляется, и решил остудить ее, сказав: "Тот, кто вступил на путь - горит, концом его будет сияние". Аудитория восприняла это высказывание как знак благосклонности шейха и гарантию того, что "концом моим будет сияние", они поздравили меня. Однако шейх, будучи весьма опытным и умным человеком, рассказал нам следующую историю, чтобы немного остудить мой пыл:

— Однажды ученый человек посетил занятия, которые вел один праведник. Праведник велел ученому пойти помыться, тот вымылся, вернулся, но праведник повторил свое требование. Ученый пошел мыться второй раз, думая, что в первый раз он сделал это недостаточно хорошо, но, когда он вернулся, праведник попросил его помыться еще раз. И тогда ученый человек заплакал и воскликнул: "О учитель! Я смыл с себя все наработанные знания и оставил лишь то, что даровал мне Аллах через твои руки". И тогда праведник сказал: "Вот теперь ты можешь сесть".

Я понял, что эта история предназначалась исключительно мне, это прекрасно поняли и все остальные, и когда шейх удалился немного отдохнуть, на меня посыпались упреки. Меня просили вести себя тихо, больше уважать шейха, иначе я не достигну успеха. Свои аргументы они подкрепляли цитатой из Корана:

"О вы, которые уверовали! Не возвышайте ваши голоса над голосом Пророка, и не разговаривайте с ним так же громко, как говорите между собой, а не то ваши дела будут тщетны, и вы даже не будете знать об [этом]". [4]

Я изменил свое поведение, соглашался и исполнял приказы, шейх держал меня подле себя, и в результате я провел у него целых три дня. За это время я задал ему множество вопросов, в том числе и для того, чтобы проверить его знания.

Шейх знал это и отвечал так: существует два уровня понимания Корана: первый - открытый для всех, и второй, скрытый на седьмом уровне. Он открыл свой личный сейф и показал мне персональный документ, содержащий имена благочестивых алимов, связывающих его с Имамом Али. Список включал множество известных имен, в частности, Абу Хасана Шадхили.

Здесь следует отметить, что собрания в доме шейха имели глубоко мистический характер. Обычно они начинались с того, что шейх нараспев читал некоторые аяты из Корана, затем несколько поэтических строф, за которыми следовали общие песнопения и зыкры, в которых говорилось главным образом об аскетизме, благочестии, отречении от "ближней" жизни и страстном поиске жизни "дальней". Затем тот, кто сидел по правую руку от шейха, читал, что мог из Корана, и после того, как он говорил: "И Аллах сказал это воистину", шейх произносил еще несколько поэтических строф, которые повторялись хором всем собранием. После этого каждый читал аяты из Корана. Затем люди начинали раскачиваться вправо и влево в ритме песнопений до тех пор, пока шейх не вставал. Тогда вставали и все присутствующие, образовывая круг, в центре которого стоял шейх.

Под возгласы "Ах, Ах, Ах, Ах" Шейх начинал крутиться в центре, затем обходил всех по кругу, после чего темп резко нарастал и собравшиеся начинали подпрыгивать на месте под ритмичные возбужденные восклицания. После такой тяжелой работы постепенно воцарялась тишина, и шейх читал заключительные поэтические строфы. После этого все подходили поцеловать его голову и плечи и, наконец, рассаживались. Я участвовал в этих ритуалах, но не мог предаться им всей душой, потому что они противоречили моим убеждениям. Я верил, что нельзя придавать Аллаху сотоварищей, обращаться с просьбой к кому-то помимо Аллаха.

Я лежал на полу и плакал, мой ум разрывался между двумя противоположными идеологиями. Одна - идеология суфизма - заключалась в том, что человек проходит через духовный опыт, базирующийся на чувстве страха перед Аллахом, аскетизме, и попытке приблизиться к Аллаху через посредство благочестивого учителя.

Вторая - идеология ваххабизма - учила меня, что суфизм - это попытка придать сотоварища Аллаху, и Аллах никогда не простит этого. Если даже великий Пророк Мухаммад (Да благословит Аллах его и род его!) не в силах ни помочь, ни вступиться, чего тогда стоят все святые и благочестивые люди, которые пришли после него.

Несмотря на новый статус, который я приобрел благодаря знакомству с шейхом (он назначил меня своим представителем в Гафсе) я не стал его убежденным последователем. Но я продолжал симпатизировать суфийским орденам и чувствовал, что должен уважать их хотя бы ради суфийских учителей, святых и богобоязненных людей. Часто я спорил, аргументируя свои доводы аятом из Корана:

"И не взывайте наряду с Аллахом к другому богу. Нет бога, кроме Него! Все сущее тленно, кроме Него! За ним - решение, и к Нему вы будете возвращены". [5]

И если кто-нибудь говорил мне, что Аллах сказал:

"О вы, которые уверовали! Бойтесь Аллаха, ищите средство [приближения] к Нему..." [6]

То я быстро отвечал им, как научили меня саудовские алимы: "Дорога к Аллаху лежит через добрые дела". Однако в целом мой ум находился в смятении, это был трудный период, но время от времени ко мне домой приходили мои последователи, и мы проводили "Имарах" (разновидность зыкра). Соседи испытывали массу неудобств из-за шума, который мы производили, но они не могли напрямую обратиться ко мне с претензиями, поэтому они жаловались моей жене через своих жен. Узнав об этой проблеме, я предложил проводить зыкры в другом месте. Между тем приближалось время моего путешествия, я извинился перед моими последователями, что покидаю их на целых три месяца, распрощался с семьей и друзьями, и отправился в путь, сохраняя в душе стремление к Господу, и веру в Него одного.

В ЕГИПТЕ

 

Я пробыл в Триполи, столице Ливана, некоторое время, необходимое для получения въездной визы в Кинану, т.е. Египет. Там я встретил некоторых друзей, которые помогли мне в этом деле, да возблагодарит их Аллах за эти усилия. Дорога в Каир довольно долгая, она занимает трое суток. Моими попутчиками по такси были четверо египтян, работающих в Ливане, они ехали домой. В пути мы разговорились, я почитал им Коран, мы подружились, и они пригласили меня быть их гостем. Я выбрал одного по имени Ахмед. Этот благочестивый человек принял меня наилучшим образом, и я искренне полюбил его. В Каире я пробыл двадцать дней. За это время я посетил певца Фарида Атраша в его квартире, выходящей окнами на Нил. Мне нравилась его скромность, о которой я читал в египетской прессе, но, к сожалению, мне удалось пообщаться с ним только двадцать минут: он улетал в Ливан.

Следующий визит я нанес шейху Абдул Базит Мухаммад Абдул Самаду, известному чтецу Корана, чей голос я очень любил. Вместе с его друзьями и родственниками мы обсуждали массу тем, и они были впечатлены моими знаниями, искренностью и энтузиазмом. Если речь заходила об искусстве, я пел, если упоминался суфизм и аскетизм, я говорил, что являюсь одновременно последователем двух орденов - Тиджанийя и Медани, если вспоминали о Западе, я рассказывал о Париже, Лондоне, Берлине, Голландии, Италии и Испании, которые я посетил в летние каникулы. И, наконец, если речь заходила о Хадже, я сообщал, что уже совершил паломничество в Мекку и теперь собираюсь совершить Умру. Я рассказал им о некоторых местах, неизвестных даже тем, кто совершил Хадж семь раз, таких, как пещеры Хира и Заур, а также Алтарь Исмаила. Когда разговор касался науки и технологии, я блистал знанием терминов и имен, а когда всплыла тема политики, я поделился своими взглядами, сказав:

— Да благословит Аллах душу Назира Салах ад-Дина Аййуби, который лишил себя права улыбаться. Когда его друзья упрекали его за это и говорили, что Пророк (Да благословит Аллах его и род его!) всегда улыбался, он отвечал: "Как вы можете требовать от меня, чтобы я улыбался, когда мечеть аль-Акса оккупирована врагами Аллаха... Нет... Именем Аллаха, я не буду улыбаться до тех пор, пока не освобожу ее или не умру".

На наши встречи иногда заходили некоторые шейхи из аль-Азхара. Им нравилось, как я читаю Коран, цитирую высказывания Пророка (Да благословит Аллах его и род его!), кроме этого на них произвели впечатление мои аргументы в разговоре, и они спросили, какой университет я закончил. Я гордо ответил, что закончил университет Зайтуна, который был основан до аль-Азхара, и добавил, что фатимиды, основатели этого университета, происходили из города Махдиа в Тунисе.

В аль-Азхаре я встретил много алимов и получил от них в подарок несколько книг.

Когда я находился в офисе одного чиновника из аль-Азхара, туда прибыл член Египетского революционного командного совета, который собирался проводить массовый митинг мусульман и коптских коммунистов в одной из крупнейших железнодорожных компаний в Каире. Это был митинг протеста против подрывной деятельности, которая развернулась после июньской войны. Член командного совета настоял на том, чтобы я сопровождал его на этом митинге. Я принял приглашение, и вскоре уже сидел на трибуне для почетных гостей между отцом Шноода и шейхом из аль-Азхара. Меня попросили выступить, что я и сделал с легкостью, благодаря моему лекторскому опыту, приобретенному в мечетях и культурных центрах Туниса.

Одним словом, я почувствовал себя большим человеком, мне казалось, что я действительно стал ученым, и во мне появилась чрезмерная самоуверенность. А почему я не должен был так чувствовать, если многие алимы из аль-Азхара свидетельствовали высокий уровень моих знаний, некоторые даже говорили, что мое место здесь, в аль-Азхаре. Особенно гордым я почувствовал себя после того, как мне позволили посмотреть на некоторые реликвии великого Пророка (Да благословит Аллах его и род его!). Человек, отвечающий за мечеть Сиди Хусейна в Каире, провел меня в комнату, которую мог открыть только он сам. Когда мы вошли, он тут же запер за нами дверь, затем открыл сундук, достал из него рубашку Пророка (Да благословит Аллах его и род его!), и показал ее мне. Я поцеловал рубашку, затем он показал мне другие реликвии Пророка (Да благословит Аллах его и род его!). Я был растроган до слез, особенно когда служитель отказался принять от меня какие-либо деньги. После длительных уговоров он все же согласился взять небольшую сумму, после чего поздравил меня и сказал, что я один из тех, кто удостоился чести снискать милость великого Пророка (Да благословит Аллах его и род его!).

Этот визит глубоко меня впечатлил, несколько ночей я вспоминал слова ваххабитов о Великом Пророке (Да благословит Аллах его и род его!), о том, что он умер и его больше нет, так же, как любого другого умершего человека.

Мне не нравилась такая точка зрения, и я все больше убеждался в ее фальшивости, ведь если мученик, убитый на пути Аллаха, не мертвый, а живой (как говорит нам Бог), то как же тогда насчет "Господина начала и конца". Мои чувства становились еще сильнее и острее благодаря тому, что я уже был знаком с учением суфиев, которые давали умершим шейхам и святым полную власть распоряжаться своими судьбами. Они верили, что только Аллах мог дать им такую власть за то, что те повиновались Ему, с радостью принимая все, что он им посылал. Разве не говорится в святом хадисе: "Мой слуга... Повинуйся Мне, тогда ты будешь как Я, ты прикажешь вещи быть, и она будет".

Внутренняя борьба начала сказываться на мне. К тому времени мой визит в Египет подходил к концу. Конечно, я не мог уехать, не посетив ряд мечетей и не помолившись в них. Я побывал в мечети Малика, Абу Ханифы, Ахмеда ибн Ханбала, Сейиды Зайнаб и Сиди Хусейна, я посетил также Завиййу суфийского ордена Тиджанийя, и у меня есть масса историй об этих визитах, некоторые из них довольно длинные, но я предпочту быть кратким.

ВСТРЕЧА НА ТЕПЛОХОДЕ

 

По прибытии в Александрию я тут же пересел на теплоход, который отплывал в Бейрут в этот же день. Изнуренный физически и духовно, я пошел спать сразу же, как только ступил на теплоход, и проспал два или три часа. Меня разбудил чей-то голос, прозвучавший надо мной:

— Брат выглядит очень усталым, - я ответил, согласно кивнув:

— Это путешествие из Каира в Александрию меня здорово вымотало, я хотел успеть вовремя и не высыпался несколько последних ночей.

По акценту я сразу понял, что незнакомец не египтянин. Я поспешил представиться, с любопытством ожидая от него того же. Оказалось, что он иракец, преподаватель Багдадского университета по имени Муним. Он ездил в Каир для утверждения своей диссертации в университете аль-Азхар. Разговор начался с обсуждения Египта, затем перешел на общеарабские и общемусульманские темы, мы говорили о поражении арабов и победе евреев, касались самых разнообразных предметов. В какой-то момент я сказал, что главная причина поражения в том, что арабы и мусульмане разделены на маленькие страны, и поэтому, вопреки их огромной численности, враги могут не принимать их всерьез.

Мы говорили о Египте и египтянах, наши мнения сошлись по поводу поражения в войне с евреями. Я высказался против разделения, которое было выгодно только колониальным властям, чтобы облегчить завоевание и унижение.

Помимо этого, продолжал я, мы разделены на маликитов и ханафитов. И рассказал печальную историю, происшедшую со мной в мечети Абу Ханифы в Каире. Находясь там, я вместе с прихожанами совершил дневную молитву "Аср", и когда мы закончили, человек, стоявший за мной, спросил с некоторой агрессией: "Почему ты не держал руки перед собой во время молитвы?" Я ответил с уважением и учтивостью, что маликиты предпочитают держать руки опущенным, а я маликит. Его реакция была следующая: "Иди в маликитскую мечеть и молись там". Я покинул мечеть с чувством возмущения и горечи, а более в'сего - недоумения.

Учитель из Ирака улыбнулся мне и сказал, что он - шиит. Немного смущенный его ответом, я необдуманно выпалил:

— Если бы я знал, что вы шиит, то никогда не стал бы разговаривать с вами.

— Почему?

— Потому что вы - не мусульмане. Вы поклоняетесь Али ибн Абу Талибу, а умеренные среди вас поклоняются Аллаху, но не признают посланнической миссии Мухаммада (Да благословит Аллах его и род его!). Вы браните архангела Джабриила за то, что он самовольно изменил приказ, и вместо того, чтобы передать откровение Али, отдал его Мухаммаду.

Я продолжал сыпать подобными историями, а мой собеседник слушал их внимательно, иногда с улыбкой, иногда с изумлением. Когда я, наконец, закончил, он спросил:

— Вы учитель, преподающий студентам".

— Да.

— Если учителя имеют такие взгляды, то как мы можем винить простых людей, едва получивших какое-то образование.

— Что вы имеете в виду? - спросил я.

— Вы меня извините, - ответил он, - но откуда вы взяли все эти фальшивые, голословные утверждения?

Я сказал, что эту информацию я получил из известных книг, и, вообще, так все говорят, это общеизвестно.

— Оставим в покое людей, но не могли бы вы мне сказать, что за книги вы читали?

Я перечислил несколько книг типа "Фаджр аль-Ислам, Ду'а аль-Ислам и Зухр аль-Ислам" Ахмеда Амина и другие. Тогда он спросил:

— А с каких пор Ахмед Амин является автори