Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Чем ребенок отличается от поросенка.
(отдельный разговор) Кто-то уберет руки в карманы и потом скажет, что поросята серые, а мы белые. Кто-то всхрюкнёт и выведет, что мы умеем говорить и по-нашему, и по-свинячьи, а поросенок по-нашему не может. Кто-то простодушно проверит свой копчик и обрадуется, что у него нет хвоста, а у поросенка есть. Потом, после всех ви-ви-визгов, хрю-хрю-хрюкотаний, беганья на четырех, навострения ушей и пятачкования носом, задумаются. Кто-то один да задумается: а правда? Чем мы, люди, так гордимся перед свиньей? Бесхвостостью?.. А она может зато хвостом похвастать. Вы скажете, что свинья неразборчива, ест, что попало, – но уж курить и пить водочку ее не заманишь. Вы скажете, что поросенок не умеет говорить. Ну и хорошо, а то бы материться начал. Вы скажете, что поросенок не умеет думать, Тоже хорошо. А то бы такого свинства навыдумал, такой пакости!.. Битых банок бы в озеро набросал. (Кстати, кто вчера консервную банку туда бросил?). Вы скажете также, что свинья не умеет работать, только ест. Но это ее служебная обязанность: она работает будущей котлетой. А вот мы с вами – зачем едим, учимся, думаем? Чтобы ехать на своей машине, весело матерясь и покуривая, бросая из окна окурки и пустые бутылки? Да? Кто-то скажет: ух, да! Это моя старинная мечта. Но многие задумаются: зачем я – бесхвостый и безрогий – нужен? Зачем меня природа затеяла? Такого умненького, беленького, кудрявого? А вот, я думаю, зачем – чтобы всем хорошо было, счастливо с нами: и озеру, и деревьям, и поросятам, и другим людям. Человек – это радость мира. Пастушком работает у природы. Да, братки, должны мы радостить, а не пакостить. И для исполнения этого дан человеку дружок душевный – совесть. Чтобы стыдно было других толкать, в чужую кормушку лазить, по пятачку бить. А кто-то дружка этого не хочет, прогоняет… Хотите поросеть – поросейте, а я не хочу. СОВСЕМ ДРУГИЕ ДЕВЧУРОЧКИ Наташа поддержала этот всемирный диалог: – Да-да, меня очень мает вот тут, когда кошки голодные! Мы пастушками работаем у природы. Какой ты, Ваня!.. – И у меня мучения, – созналась Ленка. – Когда быстро бегу – колет. Это что, совесть? Сергобеж не долго думал: – Да прогнать ее! Мучения! Это все старушечьи дела. А я люблю – никакой грусти! Я тоже топаю тапком левой ноги:
– А я говорю – не прогнать! А позвать, позвать поближе! Она всех спасет, всем посоветует! Со-весть – это весть от природы, весть о хорошем, о человеческом. Надо слушать! Хотел сказать: "Надо слушать, свинёнок!" – но этот стиль сюда не подходит, правда? Тем более, что Наташа стала думать про меня: "А может, он вундеркинд?". – А где счастье? – спрашивает Вика вредным голосом. И тут же, представьте себе, извинилась. Я, говорит, вредная, мне хочется орать, если не дают. Видите, действуют отдельные разговоры, душевные разговоры действуют. И я сказал душевным, отдельным голосом: – Счастье вот оно, хоть сейчас. И мы, и взрослые должны сделать Признание. В чем стыдно, в том и признаться. Сойтись вместе – и помириться. Сейчас всем плохо, все воюют, и все несчастные. Признаемся – настанет облегчение и будет легче улыбаться, извиняться. Настанет Царство Друзей! Наташа подумала: "Живой вундеркинд!". Вика тоже что-то подумала и подшагнула ко мне: – Царство?.. Царевну надо. Поняли, о чем она подумала? Поняли, конечно. Я Вику уверил, что выберем – самую мирную, самую добрую. – Счастливое детство, – раздумалась Вика. – Мода на любовь… Дружеское всё… Давай, Ленка, признаюсь тебе? И тут пошел такой милый разговор: Ленка: – А я тебе признаюсь. Надо Главного Редактора – не забудьте в Царство. Буду редактором, ничьим не корреспондентом. Вика: – Я все косы хотела тебе, Ленка, выдрать. Ленка: – А я тебе всю челку проредить! Вика: – Бантик новый хочешь в косичку? Ленка: – А ты хочешь… хочешь… успехов в учебе и счастья в личной жизни? Вика: – А ты… ты… Ленка: – И мирного неба над головой! Вика: – А тебе… тебе… Ленка: – Ты, Вика, голубь мира! Говорили, говорили, всё изговорили. Тут у меня нашлись такие слова: – Ну ты, Ленка! Ты Елена Предобрая! Совесть близко у тебя, близко. Раз – и выскочила. Смотри, какая она? Ленка давай оглядываться, поэтично смотреть вдаль. Да и говорит таковы слова: – А-а, вот шарик летит – это она? Она! Хорошенькая! Все стали тоже поэтично смотреть, но никто не усмотрел Ленкин шарик. Я их утешил, утихомирил, что чужую не видно, каждый только свою видит. Ленка – шарик воздушный.
– Шарик, – шепчет Вика тихим, но пронзительным шепотом. – Подумаешь, шарик! А моя… моя… – И ты увидела? – спросил Сергобеж, как вы поняли, нерадостно, отгрызая себе ноготь с обручального пальца. И Вика подтвердила твердо, что увидела, что её совесть – ух! на Земной шар похожа. Ух! Стала показывать, развела руки дальше, чем они у нее растут. Ух! Ну вот! Ну вот! Совсем другие девчурочки стали! Видите, какое облегчение сразу пришло! Какая радость непереставанная! И мы решили – бежать за родителями, всем собраться и помириться. Я предложил как начинатель этого дела, а все согласились как продолжатели. Скорей, скорей, пока солнышко, пока в глаза ему могу смотреть… Вика и Ленка поторопились. Наташа потихонькала к калиточке своей. Мне послышалась Ленка, её недовольства: – Думала, моя на Земной шар похожа. Или хоть на областной. Или на районный. А это клоп - хлоп! - и нету! Я оглянулся на девчонок и увидел, как Ленка ткнула пальцем в небо. Что-то пукнуло. Ну что ж, бывает. Со всеми бывает. КАК НАКАЗЫВАТЬ РОДИТЕЛЕЙ Помните, как я боролся за справедливость в моей семье?.. Как на меня кричал папа и любила мне ставить щелбан мама? Теперь расскажу, как я их осилил. Я с ними вел долгие воспитательные разговоры, показывал им вырывки из газет о необидных способах укрощения детей, делал замечания. И все-таки ребенок всегда находится под угрозой большого взрослого кулака. Уж очень у них замашки размашистые, раз – дернул за ухо. Потом поговоришь с ним, объяснишь, он извинится, а ухо-то уже дернутое… И вот, чтобы этого уничтожения больше не было… Я предложил, чтобы человек, стукнувший ребенка, и не только стукнувший, но и закричавший, – сразу же, без всяких предупреждений, лез под стол и исполнял кабанчикову балладу. Это значит, что человек хрюкает и говорит: "Хрю-хрю, я свинья, оручая, глупая свинья! Я обидел ребенка!". Папа сказал: "Кто за это предложение, прошу голосовать". И мы подняли руки. Я поднял все свои руки. Это правило у нас заработало. Если уж ты такой несдержанный – будь добр, похрюкай. И именно под столом, это стыднее. Помню, неделя прошла. Справедливость стала гораздо лучше. Жизнь облегчилась. Папа хрюкал десять раз, а мама пока ни разу не хрюкнула. И тут весна опять зазвала меня в лужу. Весной на человека такая нападает взбесённость! И он лезет в лужу. Потому что талая вода дает силы. Некоторые ее в холодильнике готовят и пьют по глоточку. А тут – целая лужа! Ну что?.. Домой я пришел чуть-чуть мокренький, с шапки капала водичка. У мамы дар речи кончился и не начинался, пока я не переоделся, не присел сорок раз, не попрыгал. А когда я лег в горячую ванну с горчичным порошком от простуды, она сказала: "Надо бы тебя выпороть, да хрюкать неохота. Выбирай, Иван, на выбор: неделю жить без телевизора или неделю жить без сладкого?". Я долго-долго выбирал наказание. Мои родители большие нелюбители телевизора, он у нас маленький, полосатенький, шепелявенький. Я без него проживу шесть дней, но по воскресеньям, сами знаете, Уолт Дисней. И я выбрал неделю без сладкого, тем более, что сладкого в доме – одна свекла. Я выбрал неделю без сладкого и терпел весь день. Но вечером папа принес очень шоколадный торт. Родители сели угощаться, а я…
Я подошел к маме и предложил: "Может, ты меня выпорешь минус один день? Это значит небольно?". Но мама только отмотнулась от меня головой с куском торта во рту. И отрезала еще кусман с розой наверху. Мне так хотелось тортику, что я готов был сам себя выпороть. Зачем я залез в эту мокрую лужу, прыгал там, брызгался?.. И тогда, ребята, я с решительным визгом полез под стол. Уселся в компании папиных и маминых тапочек и закричал: "Хрю-ю-ю! Я поросенок! Противный свин! Мне нельзя простывать, хрю-ю-ю, а я залез в лужу и чуть не разлегся там! А кому меня лечить? Бедная мама! Переживает! Да еще торту на ночь наелась!". Как вы догадались, остальной торт, самый шоколадный бок, съел я. Потому что признался в свинстве. Чего и вам желаю и вашим родителям. ОНИ УВИДЯТ, ЧТО МЫ НЕ ВАНЬКИ… К этому моменту времени Сергобеж распинал весь мой постамент из шишек. Он молчит, и я молчу, никто переходничок не делает друг к другу. Конечно, еще вчера ты был… ну не пуп Земли, а пуп деревни, а теперь ты полуникто. Так, мальчишка хрюковатый. Но вот, смотрю – Сергобеж дружески подходит. Подходит и дружески говорит: – А, Ванёк, меня не возьмут в это Царство. Учительница считает, я бессовестный. Учительница! Учительница и должна это говорить! Это ее обязанность – стыдить детей. А Сергобеж – он человек. Чело-ве-ек! Ему только совесть вытащить, застряла где-то. Сергобеж стал бегать, опять шишки в кучу сносить – зачем? Я тоже стал бегать, ему помогать – зачем? Мужчинам трудно начать душевный разговор, им надо общее дело, а там и общий разговор пойдет. Общее дело, или общий огонек, или общую бутылку вина. Трудно найти друга, с которым легко. Из шишек получился большой еж, Сергобеж садится прямо на ежика на этого и говорит: – У меня знаешь, что в мечте?.. Папа мой сидит на табуреточке, книжку мне читает, а мамка стоит, блинки нам печет. Но это в мечте-в мечте. Тут пошел у нас задушевный, без остановки, разговор. Ваня: – Почему в мечте? У меня такая бывает компания. Сергобеж: – Твои не дерутся? И не ругаются даже? А секрет какой? Ваня: – Секрет?.. Они признаются сразу. Отец говорит: я виноват, а мама: нет, я виновата. Сергобеж: – Это всё будет в Царстве ваших друзей? Ваня: – Правила мирного разговора. Таблица уважения. Сергобеж: – О! О! Как бы сделать, чтобы учителя были добрые… Нет, где же взять? Ну, роботы давай! Или – о! Чтоб ранец сам в школу бегал.
Ваня: – Школа по телевизору будет и по телефону. Поучительные мультяшки, три часа каждая. Передача "Дома у сказки". Всегда сказка: днями и ночами. Сергобеж: – Конура собаки дома висит, к стенке прибить, как скворечник. Ваня: – Ладно. Еще. Во дворе – глубокий бассейн. С газированной водой. Хочешь такое царство? Заманчиво? Сергобеж: – Хочу, хочу! Ну ты, Ванёк, фантазеристый!.. О! Ложиться спать будем – полтринадцатого! Колбаса – только шоколадная. Ваня: – А кто курит, пьет и матерится – с ним надо больше играть, и тогда им просто некогда будет. Сергобеж: – Все будут друг друга поздравлять и дарить, все будут друзья закадушные. А у меня тут одни неприятели и неприятельницы. Я почувствовал, что окончательно переклонил Сергобежа на свою сторону. Он встал со своего неудобного сидения и пожал мне руку: – Ладно. Давай Дружеское. Давай. – Давай, Сергобеж! – Давай, Ванёк! Мамка-то хорошая у меня, веселая, на мотоцикле любит. Только дикая, не домашняя. Ей лишь бы из дому вырваться. У нее от тишины голова болит. А папка – он тихий был, как ландыш. Он тоже говорил: ладно, ладно, я виноват. А мамка: конечно, ты! Кто еще!.. А теперь я виноват… Да, ребята, во всем у них мы виноваты. А на кого еще спереть, не себя же дураком называть! Вот мы у них дурни, олухи, кретины, идиоты… Ничего, мы в своем Царстве красноречьице взрослым привьем. Красноречие – это слово, противоположное крику, груборечию, черноречию. Спасибо, пожалуйста, простите – очень красноречивые слова, не так ли? – Нет, – Сергобеж выпустил тройной вздох. – Моя мамка никогда ласково не скажет. Ни-ког-да! У нее язык сломается. Я иногда специально лезу, чтобы она выдрала, а потом пожалела. У всех нормальных так: стукнут, а потом пригладят. А моя выдрать выдерет, но ей не жалко… Конечно, взрослые думают, что до нас не доходят тихие слова, надо орать. А помните, я сегодня применил к девчонкам красноречие! Совсем другие девчурочки стали. Криком не мог, силой не мог, а тихими словами помирил. Тихие слова – они самые сильные. – Я тоже все слова понимаю, – подтвердил Сергобеж. – А прикидываюсь ванькой таким… Чтоб не лезли. Они занудистые такие, ты им слово, они тебе десять. – Надо потерпеть, Сергобеж. Они увидят, что мы не ваньки, перестанут кричать. И крик исчезнет в мире. А правда, братцы, почему мои родители не кричат друг на друга? Живут себе, улыбаются? В чем тут секрет?.. Договорились, наверно, что не надо ругаться, правила выработали для мирной жизни, натренировались. Тут Сергобеж куда-то целеустремился. Стоит, пятками бьет, я уже знаю его характер. Говорит мне: – Надо… резко! Давай, Ванек, я не к мамке сейчас, а к дяде Котову схожу. Он мужик, работать звал, платить хотел. Я с тетеньками не могу разговаривать. Вот хочу мама сказать, а говорю дура. Как вы себя чувствовали, парни, в этом разговоре? Я себя чувствовал… эти слова проникли ко мне в самое доверие, в самое сердце. И такое там вскипело: и жалость к Сергобежу, и к отцу его, и злость на мать его, и незлость, а досадное такое…
Мы договорились с Сергобежем, он к дяде Котову пошел, на мирные переговоры, а я остался ждать всех. СЕРГОБЕЖ УБЕГАЕТ В АМЕРИКУ Пока я ждал, выходила на крыльцо Наташа, садилась на свой велосипед вороной и подъезжала, как вы догадались, ко мне. Модница! Лицо накрасила бледным порошком. Если моя жена будет пользоваться косметикой, колечком, ногти пилить…Не знаю… Женщина должна быть натуральной, как виноградный сок. Наташа мне и говорит: – Мамы дома нет. Поеду к ней, в библиотеку. Только… Ты говоришь – Царство Друзей?.. У нас?.. Не знаю. Опоздало это все. У нас… матерятся, малыши даже. Я говорю: вы что, тут девочки, котята малые, а они… – Это дело не беда. Сделаем. Я им скажу: материтесь, значит, мать ругаете. Значит, ваши дети будут вас материть. Тут, Наташа… надо соединять… надо линию проводить от ребенка до старичка, через взрослого. Наташа слушала, слушала эти мои неглупые мысли, и в глазах ее разгоралась зеленая любовь, как вы догадались, ко мне. – Какой ты, Ваня… в тебе такое защитительное есть… И тут бежит от дяди Котова Сергобеж, злой такой, злость из него прямо выбурливается. Кричит: – Котов живодёр! Живодёр! Я, где встречу тебя, там и крикну: Котов живодёр! Из форточки закричала лысина дяди Котова: – Да ты… с молодых соплей! Да я! Живо надеру! Сергобеж, долго не думая, хвать Наташин велосипед: – Наташка! Садись на багажник! Садись! Поехали! Я стал его останавливать, выяснять дело. – Наташка! Садись! В Америку! Спасайся! – сел на громкоскрипучий велосипед и стал разгоняться по кругу, кружить. Наташа тоже закричала: – Мне и тут хорошо! Слазь! Слазь, говорю! – и стала смотреть на меня с призывом. Я тоже закричал: – Поставь велик хозяйке! Немедленно! Сергобеж кричит: – Пошли, Ванёк, сбежим! В Америке не орут! Делай, что хочешь! Костры будем жечь, с девочками гулять, с крыши прыгать! На динозаврах кататься! Наташа кричит: – Вот и катайся на своем, а мой отдай! Я кричу: – Поставь хозик виляйке! Сергобеж: – В Америке, Ванёк, сосиски! Я: – Их что, сосать надо? Сергобеж: – Эх ты, городской! Сосиски – международное слово! СОС! Они спасают от всего! Я: – Остановись ты! Объясни! Сергобеж: – Позорник, сбежать не может! Ну и оставайся!.. Будут тебе ванькать всю жизнь! Я: – А наша страна самая честная, она за счастье чужих людей! Сергобеж: – А я поехал за своим счастьем! Наташа: – Эй, люди! Проснитесь! Украл! Сергобеж дал газу и умчал, унесенный ветром. Из-под забора махал лапой Туз, напоминая о гуманитарной помощи. Смотрим – бежит вся улица со своими ребятятками. Смотрим – Вика, Ленка, с флажками, шарами, праздничные. Под руку, под крендель взялись. Подходит, хрустя коленом, и дядя Котов. – Кто? Кто украл? Сергобеж? А ну, марш в колонию детскую! Наташа всем объяснила, что украли велосипед. Старушка пропела: – Противные мальчишки… Ленка развернула свою тетрадку, приговаривая: – Ну вот, опозорил нашу детскую честь. Все стали приговаривать. Дядя Котов: – Остопротивели. Нет на них руки трезвой мужской. Тетенька в Галошах: – За что нас Бог вором угостил? Такие ребятишки все растут, а этот… Ребятишкам нравится всем, что они хорошие такие, и Наташа еще подбавляет в сторону Сергобежа: – Один раз до слез меня замаял: выйди да выйди, поцелую тебя! Старушка как замашет своим букетом: – У них поцелуйчики уже, извращения! Грядки – нет всполоть старушкам заслуженным! Потимурничать! – Это уже не модно – тимурничать, – бякает Вика. И другие взрослые пошли нас ругать. Тетенька в Пиджаке стала вспоминать, когда у нас трудчас по режиму. Дядя Котов с каждым дымком папиросы выпускал упрекательства: – А работать не хотят они. Нет! Я сейчас давал работу ворище этому – нет!.. Неутомительную … ф-фу!.. без ущерба!.. ф-фу! Я у него допытывался: а какая работа, какая? Но он меня не замечал. Ленка махнула шариком и тоже стала осуждать Сергобежа: – Он нас всех воровать научит. Выдрать его без штанов на линейке первого сентября. Правда, Викусик? Пропозорить! Викусик ей отвечает: – Отменяю, Еленусик. Надо мирным путем. Я голубь теперь. Ты на него газету выпустишь в Царстве наших Друзей. Какое тут Царство Друзей? Все враги! Наташа, глупая, захныкала: – А велик? Мне до седьмого класса купили… Я стал поворачивать разговор в мирную сторону, сказал, что велик – покатается Сергобеж – и поставит, что парень он безвредный. – Вредный! – крикнула Старушка. – Всем нам голову отрежет! Путевку ему выписать, совсем из деревни! И дядя Котов сказал, что да, надо Сергобежа вытурять, разбоя этого. Наташа совсем сослабилась, великомученица, и продолжала скандалить: – А велосипед? Сергобеж совсем уехал, в Америку. И меня звал, – и посмотрела на Старушку. Старушка расцвела, как свой букет: – А чего ему тут? Деревня и деревня! – посмотрела на Тетеньку в Галошах. Тетенька в Галошах пожалела, сказала, что, ох, пропадет он там. И посмотрела на Ленку. Ленка быстренько раскрыла свой "Записничок", навострила ручку и давай писать: "Уехал в Аме…". – Ты что! Зачеркни! – Тетенька в Пиджаке вырвала тетрадку. – Ты что! Не дай Бог бог, в газету попадет. В Америку! Как же упустила я патриотическое-то воспитание… Ни одной лекции! – она быстро-быстро прочитала всю тетрадку. Припугнутая Ленка открывает рот: – Этот – не карломарксистский, он погнался за сосиской! Ой, стихи! Талант! Старушка поет фальшетиком: – Противные мальчишки противчиво орут… Дядя Котов что-то прикидывает в своем коварном уме: – Отворили, значит, ворота? А-га-а-а-а-а… В Калифорнии у них апельсины круглый год. И тут все увидели Сергобежа. Он ехал быстро, как преступник, в черных очках американских. Некоторые обрадовались, я и Тетенька в Галошах. Тетенька в Пиджаке стала выспрашивать Сергобежа, давал он интервью или нет? Заявлял? Сергобеж высокомерно поздоровался с нескрипучего велосипеда: – Хау дую-дую? Меня зовут Сэргобеж. Где тут у вас Белый дом? Вика не понимает: – Туалет, что ли? Услышав ее знакомый неласковый голос, Сергобеж снимает очки: – А! Это вы опять? Ехал он, ехал, через сто земель, через сто планет, и приехал туда же. Встретил его тот же дядя Котов, та же Наташка, тот же Ванька. От родины не убежишь. Тетенька в Пиджаке говорит: – От Родины не убежишь! – Как еще убежит! – Старушка остановила свои глазки. – Надо предпринимать! Дядя Котов отвернулся от Сергобежа и спросил не у него: – Интересно, почем там, в Америке, шапки? Тетенька застегнула свой пиджак снизу доверху: – Так, товарищи! Выхожу с предложением. У нас был мертвый час для детей. Вводим мертвый день. С патриотическим уклоном. Мертвый уклон! Зачем? Мы же… у нас другой, совсем другой уклон. – Мертвый день? – помертвела Наташа. – А… дружба? – А… мир во всем мире? – опустила флажок Вика. – А… свобода? Равенство? – дернула синий шарик Ленка. Тут мама Сергобежа вбегает, нарядная, как три букета, маникюрная, сумчатая. Вбегает в самую середину нашей всей компании и кричит: – Что опять? – Своровал опять. Доцере-налимонились, – злоехидно отвечает Старушка. – Много? Много своровал? – Да велик вот этот. Машина! - Ох! Мне и драть-то некогда сейчас! Я вмешался, сказал, что это не кража: взял напрокат, покатался и поставил. Сергобеж бездумно сидел на траве и выщипывал ее из земли. Наташа крепко держала руль и смотрелась в велосипедное зеркальце. – Отдал? – спросила Наташу мама Сергобежа. – А чего ж вы! Отдал! Я уж думала, случилось… Тут Старушка подступает к самому Сергобежу и начинает тыкать в него растрепанным букетом и кричать: – Покатался! Он в Америку сбежать хотел! Капитализьму нам привез оттуда, поди? Заразы! У-у! Сидит – развязный, шнурки развязаны, рубаха расстегнута! Мама Сергобежа как выдернет у нее букет, как закричит: – Сама ты зараза! Делать вам нечего, пионеры-пенсионеры, собираете, стоите, на мальчишку. Он и так у меня… Беспапович! Сергобеж стал привставать, приговаривать: – Я у тебя, бабка, все гладиолухи вырву! Старушка отступает, оглядывается, кофточку одергивает: – Я же не про тебя! Я про всех! Всех… надо. Как ни посмотришь – все на улице! Зимой сугробы меряют, весной лужи меряют. – Весной, – говорю я, – на человека нападает некая взбесённость, и он лезет в лужу. – Да у вас весь год взбесённость! – закричали взрослые. Дядя Котов тем временем окуривал маму Сергобежа, говорил ей: – Вот баба ты не дура. Послушай меня. Я твоему Сергобежу работу даю. Платить буду. Мужским ухваткам учить. Вдали загyдела машина. Мама Сергобежа стала вглядываться в эту даль: – Ой, не за мной машина? За мной! Володя, я тут! Эй!.. Давай, Котов, возьми шефство. Мужская рука! Отец-то у него, сами знаете… Бесстыжий! Видели его недавно, в городе, тут. Хоть бы приехал, сынка забрал в гости, хоть на лето бы! А Сергобеж как закричит: – Не хочу! Никого не хочу! Я сам! Один! Как вскочит! Как побежит! Ему мать вдогонку: – Сережка! Сережка! Куда! – тревожным голосом. – В лес! В лесу буду жить! Один! По сосновым верхушкам недалекого леса прыгало солнышко. Лес казался таким пустым и первобытным, что, казалось, сейчас выйдет оттуда динозавр. – Озвереешь там! – закричала Вика. – Одичаешь! Все другие молчали, смотрели, как на дороге прилегается пыль от быстрых пяток Сергобежа. Тут мама Сергобежа бросает Старушке ее вялый букет и бежит за Сергобежем и кричит: – Постой! Сынок! Езжай, Володя! Не могу я! Езжай! До всех других донеслись слова Сергобежа: – Не надо меня! Не жалей! Всё! Я вырос! Я сам! Не жалей! Они убежали. КАК НАЙТИ ПАПУ ДЛЯ CЫHKA? Они убежали. Может такое случиться, что у вас, читатель, временно нет папы, и эту книгу вы читаете с мамой. Задержитесь на этой странице. Хотите – не верьте, но у многих временно одиноких мам отпечатано на лице, что ей плохо. И все люди, которые приходят к вам в гости, на безрадостный день рождения ребенка – все они читают на маминым лице, особенно дяденьки. Как только прочитают, им тоже становится плохо, скучно, и они уходят. Вот мама Сергобежа. Она красивая, правда? Но почему с ней не задерживаются новые папы для Сергобежа? Она слишком поскорее хочет мужа, вот ответ. А если бы она сказала… тому же Володе в кабине машины, сказала бы так: "Нам с Сереженькой одно удовольствие, даже два удовольствия. Нам никого не надо. Не очень известно, будет ли нам три удовольствия, если я выйду замуж". Да не просто сказала бы, а радовалась бы со своим сынком сердечным, не больным, не глупым, не курящим. Играла бы, купалась, земляник бы насадили… Вот тогда к ним с удовольствием постучался бы папа.
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-19; просмотров: 207; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.224.44.108 (0.128 с.) |