Коллективизация сельского хозяйства Казахстана.

Курс на преобразование сель­ского хозяйства на основе коренной технической реконструкции стал к 1930-м годам насущной необходимостью. XV съезд ВКП(б) (декабрь 1927 года) провозгласил курс на коллективизацию.

На первую пятилетку (1928-1932) планировалось первоначально объединить в колхозы (сельхозартели) 18-20% ин­дивидуальных крестьянских хозяйств, а простейшими формами сельскохозяйственной кооперации следовало охватить до 85% хо­зяйств. Точно так же решение съезда о переходе к политике на­ступления на зажиточные слои, которые стали именовать кулаче­ством, имело в виду последовательное ограничение эксплуататор­ских возможностей и устремлений кулацких хозяйств, их активное вытеснение экономическими методами, а не административными.

Голощекин с согласия Сталина выбрал те методы коллективи­зации, которые не могли не вызвать полный развал казахского хо­зяйства и фактическое вымирание целого народа. Так был взят курс на широкомасштабный геноцид.

Среди причин перехода к коллективизации прежде всего следует назвать низкий уровень товарности сельскохозяйственно­го производства, техническую отсталость, которые сдерживали об­щее экономическое развитие страны. 1928 год был объявлен годом «массового колхозного движения» и был взят курс на коллективиза­цию. С учетом традиционного кочевого и полукочевого образа жиз­ни, экстенсивности животноводства, низкой материально-техничес­кой базы закончить коллективизацию в Казахской АССР намеча­лось в основном к весне 1932 г. В зерновых районах Казахстана основной формой колхозного строительства должны были стать сельскохозяйственные артели, а в животноводческих - товарище­ства по совместной обработке земли и косьбе (ТОЗы).

Коллективизация в Казахстане должна была осуществляться в четыре этапа:

I) май 1929 г.-март 1930 г. - кампания по ускоренной кол­лективизации;

II) март 1930 г.-август 1932 г. - экспериментирование с раз­личными типами коллективных хозяйств;

III) сентябрь 1932 г.-ноябрь 1934 г. - использование ТОЗов для новой волны коллективизации;

IV) декабрь 1934 г.-декабрь 1938 г. - реконструкция хозяйств ТОЗов, преобразование их в сельскохозяйственные артели

В целях успешного проведения коллективизации центральная власть мобилизовала 25 тыс. рабочих (так называемых «двадцати­пятитысячников») в дополнение к уже направленным ранее в де­ревню для проведения хлебозаготовок. В республику было направ­лено 1204 «двадцатипятитысячника» из Москвы, Иваново-Возне- сенска, Харькова, Ленинграда. Как правило, эти новые мобилизованнные работники рекомендовались на посты председателей орга­низуемых колхозов.

«Степная» коллективизация началась с разрушения созданной в 1920-е годы сельскохозяйственной кооперации. Создание колхо­зов проводилось с нарушением всех прежних планов. Во-первых, нарушался принцип добровольности вхождения. Крестьян насиль­но, иногда под страхом жестокой расправы, заставляли вступать в колхозы. Во-вторых, грубейшие нарушения допускались при обоб­ществлении средств производства. Товарищества по обработке земли в приказном порядке переводились на уставы сельхозартелей и коммун, в которых обобществлялись не только орудия труда и ра­бочий скот, но и личное подсобное хозяйство и домашняя утварь.

Это вызвало резкий протест крестьянства, проявившийся преж­де всего в массовом забое скота. Уровень поголовья крупного ро­гатого скота сократился. Его удалось восстановить лишь к 1959 году. Масштабы забоя могли быть еще больше, если бы в январе 1930 года не вышло специальное постановление ЦИК и СНК СССР, запрещавшее «самовольный» забой скота под страхом уголовной и административной ответственности. Другой формой пассивного протеста против насильственного вхождения в колхоз стали мно­гочисленные письма крестьян на имя И.В. Сталина и М.И. Кали­нина с жалобами на произвол местного начальства.

5 января 1930 года ЦКВКП(б) принял постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи колхозному строительству», в котором не только не предусматривалась приостановка темпов, но, наоборот, предполагалось провести коллективизацию в кратчай­шие сроки. Сталинская «революция сверху» была сплошным наси­лием над крестьянством. Местные власти во главе с Голощекиным фор­сировали этот процесс.

Так, если в 1928 г. к Казахстане коллективизацией было охва­чено 2% хозяйств, то уже к 1 апреля 1930 г. - более половины их общей численности (50,5%), к осени 1931 г. - около 65%, в 1934 г. - 89,9% хозяйств. При таком гипертрофированном характере кам­пании сплошь и рядом нарушались принципы добровольности и элементарная законность.

Укрепление тоталитарной системы в Казахстане связано с именем Ф. Голощекина (настоящее имя - Шая Ицкович). Выходец из семьи лавочника, один из организа­торов расстрела царской семьи, Голощекин сразу после прибытия в Кзыл-Орду заявил, что Советской власти в ауле нет, а есть господство бая. Вскоре Голощекин провозгласил свою главную идею: «Я утверж­даю, что в нашем ауле нужно пройтись «малым Октябрем». Эконо­мические условия в ауле надо изменить. Нужно помочь бедноте в клас­совой борьбе против бая, и если это - гражданская война, мы за нее». Основной задачей провозглашалось разрушение традиционной общи­ны через ликвидацию социальной структуры аула.

Следующим шагом должен был стать массовый переход казахов к оседлости. Прекрасно понимая, что эти мероприятия вызовут про­тест со стороны местных коммунистов, Голощекин начал борьбу с теми партийными лидерами, которые не разделяли его взглядов. Уже в 1926г. в «национал-уклонизме» были обвинены С. Садвакасов и С. Ходжанов. Гонениям подверглись С. Сейфуллин, М. Мурзагалиев, Н. Нурмаков, С. Мендешев и др. Многие из них были удалены из рес­публики, а С. Садвакасов и Ж. Мынбаев были сняты со своих постов. В конце 1928 г. начались первые аресты политических противников Голощекина, в числе которых были А. Байтурсынов, М. Дулатов, Ж. Аймаутов, М. Жумабаев. Через два года были арестованы М. Тынышпаев, Ж. Досмухамедов, X. Досмухамедов и многие дру­гие представители национальной интеллигенции.

1926 Фактически устранив оппозицию в Казахстане, Голощекин на­чал претворение в жизнь своей идеи «малого Октября». В 1926-1927 гг. был осуществлен передел пахотных и пастбищных угодий. Около 1360 тыс. десятин сенокосов и 1250 тыс. десятин пашни были отобраны у зажиточных хозяйств и переданы беднякам и се­реднякам. Однако ожидаемого эффекта эта мера не принесла. Не имеющие скота хозяйства не могли воспользоваться переданными им сенокосами и пастбищами и в большинстве случаев возвращали их прежним хозяевам.

Одновремен­но с коллективизацией активно продолжалась хлебозаготовитель­ная кампания. Однако зимой 1927-1928 гг. власти столкнулись с серьезным кризисом хлебозаготовок. Несмотря на хороший уро­жай, поставки сельскохозяйственных продуктов государству сильно сократились. Страна оказалась без валюты, необходимой для ин­дустриализации. Сталин усмотрел причины хлеб­ного кризиса в росте сопротивления кулаков, и счел, что преодо­леть трудности можно только решительным рывком, применив чрезвычайные меры против тех, кто утаивал хлеб, и одновременно форсировать темпы коллективизации.

Партия направила в аулы и деревни «оперуполномоченных» и «рабочие отряды», которым было поручено найти спрятанные из­лишки. Началось закрытие рынков, проведение обысков по крес­тьянским дворам, привлечение к суду владельцев не только значи­тельных хлебных запасов, но и умеренных излишков. Изъятия хлебных излишков в крестьянских хозяйствах происходили при по­мощи обысков, арестов и судов, выносивших приговоры о лишении сво­боды и расстрелах. В колхозах отбирали все запасы зерна, включая семенной фонд, на скотоводческие районы также накладыва­лись обязательства сдавать зерно, и казахи были вынуждены для выполнения их менять скот на хлеб. Изъятие излишков и репрес­сии усугубили кризис. Власти собрали зерна лишь ненамного боль­ше, чем в 1926 году. В Казахстане в 1927 году было заготовлено 430 млн пудов, а в следующем, 1928 году - только 300 млн, при­чем началось повсеместное уменьшение посевных площадей.

В широких масштабах шла кампания по заготовке мяса и шер­сти, приведшая к очередному массовому забою скота. Зимой 1930 года поступила команда по дополнительной заготовке шерсти, что привело к гибели большого количества овец от холода. В итоге, даже по официальным данным, количество скота в республике сократи­лось на 20 млн голов, т.е. наполовину, а в 1931 году - еще на 10 млн голов. Советские суды под давлением партийных комитетов автоматически выносили решения и о конфискации имущества. Все это ударило не только по зажи­точным крестьянам, но и по т. н. середнякам. За сопротивление и попытки скрыть зерно и мясо от заготовок власти начали поваль­ные репрессии против крестьянства. За сокрытие зерна и мяса было осуждено более 33 тыс. человек. Так в 1920-х годах крестьянство познало ужас «чрезвычайных» заготовительных кампаний, вылив­шихся в массовые политические репрессии.

7 августа 1932 года был принят «Закон об охране имущества го­сударственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной собственности». В истории он известен под назва­нием «Закон о пяти колосках», или «Закон семь восьмых» (от даты). За хищения грузов на железнодорожном и водном транспорте за­кон предусматривал расстрел с конфискацией имущества, который, при смягчающих обстоятельствах мог быть заменен на лишение свободы на срок не ниже 10 лет. За присвоение колхозной собствен­ности предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 10 лет. Осужденные по этому закону амнистии не подлежали. Закон часто применялся в случаях, не представлявших никакой социальной опасности. Например, название «Закон о пяти колосках» он получил из-за того, что по нему осуждались крестьяне, собиравшие вручную остатки зерна с колхозного или совхозного поля. Только за первый год действия этого закона в Казахстане были осуждены 33 345 чело­век, из них 7728 колхозников и 5315 трудящихся-единоличников.

27 авгу­ста 1928 года был принят декрет о конфискации имущества крупных баев-полуфеодалов. В деревни и аулы было направлено 4812 упол­номоченных из краев и окружных органов с самыми суровыми ин­струкциями и широкими правами. Жестокость и неразборчивость в средствах стала основной линией их поведения. Основной удар направлялся по наиболее энергичным и умелым хозяйственникам. Но уполномоченные, слабо владевшие обстановкой, часто «били» по середняку, а то и по бедняку. В соответствии с декретом экс­проприации было подвергнуто около 700 хозяйств, у которых изъ­яли 144 745 голов крупного рогатого скота. Согласно документам, скот был отобран у 696 хозяйств, однако на деле эта цифра была гораздо выше. Так, только в Акмолинском округе вместо 46 хо­зяйств по плану, конфискации и выселению было подвергнуто бо­лее 200 хозяйств, в Петропавловском вместо 34 хозяйств - 102 и т.п. Всего в результате кампании около 145 тыс. голов скота было передано беднякам. Усиливался также налоговый пресс в отношении зажиточных хозяйств, вынужденных выплачивать боль­шую часть сельхозналога. Так, в 1927-1928 гг. 4% хозяйств уплати­ли 33% всей суммы налогов. Кроме того, существовала система «само­обложения», по которой сумма могла превышать первоначальную в два-три раза.

Одним из драматических сюжетов в истории коллективизации стала борьба с так называемым кулачеством. К концу 1927 года имущие слои со­ставляли 3-5% от общей массы крестьян. В январе 1930 года в пере­довой статье газеты «Правда» прозвучал призыв «Объявить войну не на жизнь, а на смерть кулаку, и, в конце концов, смести его с лица земли!». В этот же период Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постанов­ление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». В нем предписывалось провести кон­фискацию у кулаков инвентаря, скота, жилых и хозяйственных построек, предприятий по переработке сельхозпродукции и семен­ных запасов. Отсутствие единых критериев кулачества порождало массовый произвол. В результате в рамках раскулачивания в 1930- 1931 гг. было выслано за пределы республики около 6800 человек. В то же время в Казахстан из других регионов СССР было переселено 180 тыс. раскулаченных, лишенных средств существования.

За годы коллективизации раскулачиванию подверглось свыше 15% крестьянских хозяйств. В то же время в отдаленные районы было выслано 1,8 тыс. крестьян. В 1920-е годы началась кампания по конфискации скота у крупных хозяев. Идея экспроприации зажиточных и крупных скотоводческих хозяйств проистекала из самой при­роды Советского государства и была антигуманной акцией.

Таким образом, государство делало ставку на ограничение коли­чества, а затем и полную ликвидацию богатых и зажиточных хозяйств. Подобные меры значительно подорвали экономику страны.

Силь­нейший удар нанесло по казахскому хозяйству проводившееся сило­выми методами оседание скотоводов- кочевников и полукочевников. Картина по оседанию кочевых и полукочевых хозяйств была следую­щая: в 1930 г. - 87 136 хозяйств, в 1931 г. - 77 508, в 1932 г. - 77 674, в 1933 г. - 242 208. В рамках оседания создавались скотоводческие городки, в которые сгонялись аулы с большой территории. Это при­вело к тому, что скот, собранный в одно место, начинал погибать от бескормицы. Коллективизация и оседание кочевого населения на земле были определенно взаимосвязаны, поэтому Сталин решительно на­стаивал на окончательном устранении кочевой экономики.

В августе 1931 года руководство Казкрайкома дало указание ме­стным партийным и советским организациям о форсированной кол­лективизации полукочевых и кочевых казахских крестьян и перево­да их на оседлый образ жизни. Такая непродуманная установка спро­воцировала скотоводов-казахов на массовый забой скота и откочевки. Все это привело к катастрофическому сокращению поголовья скота и расстройству хозяйства огромного большинства казахского кресть­янства. С 1928 по 1932 год численность крупного рогатого скота со­кратилась с 6 млн 509 тыс. до 965 тыс. голов, овец - с 18 млн 566 тыс. до 1 млн 386 тыс. голов, лошадей — с 3 млн 616 тыс. до 416 тыс. голов, верблюдов - с 1 млн 42 тыс. до 63 тыс. голов. К1938 году в основном завершился процесс перехода казахов- кочевников и полукочевников к оседлости. Перешло к оседлости 338,7 тыс. хозяйств, из них в животноводческих кочевых и полукочевых районах - 62,4%, в зер­новых - 250,8 тыс., в хлопководческих - 16,1 тыс., в свеклосею­щих - 8,9 тыс.

Ре­зультатом различных акций, связанных с коллективизацией, был небывалый голод, поразивший все без исключения районы Казахста­на. В зиму 1929-1930 гг. степи сковал ледяным панцирем джут. К тому же ориентация на чрезвычайные меры сбора поставок хле­ба, мяса, шерсти осложнила обстановку в республике с первых дней заготовок. Уже весной 1931 года с мест в Алма-Ату, ставшую к тому времени столицей, стали поступать сведения о голоде, одна­ко власти их игнорировали и лишь ужесточали административ­ный нажим. Гонимые голодом и репрессиями, казахи целыми аулами начали откочевывать на территории сопредельных областей и рес­публик. По данным ОГПУ, казахи переселялись в районы Запад­ной Сибири, Среднего Поволжья, Калмыкии, Таджикистана, Се­верного края и в другие регионы. Несколько сот тысяч казахов откочевали в Китай, Монголию, Иран и Афганистан. В итоге в те­чение 1931-1933 годов у мерли от голода, холода и сопутствующих им болезней (тиф, холера и др.) около 1 млн 750 тыс. казахов и око­ло 250 тыс. казахстанцев других национальностей-русских, укра­инцев, уйгуров, т. е. 2 млн человек.

Служившие в правительственных учреждениях специалисты сельского хозяйства, казахская интеллигенция (А. Букейханов, А. Байтурсынов и др.) продолжали доказывать, что потребности кочевников следует учитывать, что традиционная казахская эко­номика животноводства, которая сочетала в себе свободное паст­бищное и стойловое содержание скота, больше подходит к услови­ям Степи и что любая попытка подчинить животноводство зерноводству может привести к снижению экономической продуктив­ности степи.

О бедственном положении казахского населения сообщал Ста­лину в своем письме председатель Совнаркома республики У. Исаев, в котором указывал, что массовые откочевки в другие края и рес­публики усиливаются, положение казахского народа очень тяже­лое, люди гибнут от голода и эпидемий, представители местной власти замалчивают недочеты, приукрашивают действительное по­ложение казахского населения. В своем письме У. Исаев предлагал сместить с должности первого секретаря Казкрайкома партии Голощекина. Заместитель председателя СНКРСФСР Т. Рыскулов в своем письме Сталину в 1932 г. также указывал на бедственное по­ложение казахского населения, что к лету откочевки и, как след­ствие, голод и эпидемии среди беженцев приняли угрожающие размеры. В письме Т. Рыскулов предлагал конкретные меры по спасению казахского народа от гибели, предлагая резко поднять животноводство путем раздачи скота казахам в частную соб­ственность.

Письма Сталину и в правительственные органы писали не толь­ко отдельные должностные лица, представители казахской интел­лектуальной элиты, но и рядовые люди. Так называемое «письмо пяти» видных казахстанских деятелей культуры занимает особое место в истории Казахстана. Летом 1932 года Г. Мусрепов, М. Гатаулин, М. Давлетгалиев, Е. Алтынбеков, К. Куанышев написали письмо Сталину о бедственном положении в Казахской степи, в ко­тором обвиняли Голощекина в искривлениях генеральной линии партии по проведению коллективизации, в уничтожении стиму­лов населения по развитию животноводства, что порождало неже­лание заниматься скотоводством.

Но большинство явных сторонников этого взгляда стали жерт­вами преследований. Власть Голощекина усиливалась, и в своих выступлениях и докладах он всячески «разоблачал» тех, кто имел иную точку зрения на проводимые в республике политические и экономические мероприятия. В середине 1930-х годов известные государственные деятели У. Исаев, С. Ходжанов, С. Мендешев, X. Досмухамедов, Т. Жургенов подверглись репрессиям. Против виднейших казахских литераторов, публицистов и просветителей - А. Байтурсынова, А. Букейханова, М. Жумабаева, М. Дулатова, Ж. Аймаутова, Т. Рыскулова и других - началась газетная трав­ля, они же стали первыми жертвами беззакония и произвола.

Территория Казахстана была определена сталинским руководством в качестве «кулацкой ссыл­ки» для десятков тысяч крестьян из других районов страны. В рес­публику была выслана 46 091 семья, или 180 015 человек из раз­ных районов Союза. Таким образом, в стране была создана гигант­ская система лагерей - ГУЛАГ (Главное управление исправитель­но-трудовых лагерей).

В 1933 году Ф.И. Голощекин был освобожден от своей долж­ности, первым секретарем Казахского краевого комитета партии был назначен Л.И. Мирзоян.

Проведение насильственной и беззаконной коллективизации в 1928-1932 годах в Казахстане, а по сути - геноцида против казахского народа, сопровождалось огромными человеческими жертвами и как следствие, откочевкой уцелевшего населения, исчисляемого в 1,5 млн человек, в Россию, Таджикистан, Калмыкию, Узбекистан, Туркменистан, Каракалпа­кию, Монголию, Китай, Иран, Афганистан, Турцию. Из них обрат­но вернулось только 414 тыс. человек, 616 тыс. откочевали безвоз­вратно. Крупнейший англо-американский историк, глубокий ис­следователь природы сталинизма Роберт Конквест писал, что «кол­лективизация в Казахстане обернулась колоссальной человеческой трагедией казахов».

Таким образом насильственная коллективизация, проведенная в сжатые сроки, при ожесточенном сопротивлении крестьян имела существенные последствия для дальнейшего развития страны и со­ветского общества: 1) произошло падение уровня сельскохозяйствен­ного производства; 2) ухудшились условия жизни по сравнению с периодом НЭПа, что привело к обострению продовольственной про­блемы и массовому голоду в 1932-1933 гг.; 3) перекачивание средств из сельского хозяйства в промышленность закрепило тех­ническую отсталость села и не позволило перейти от экстенсивных форм хозяйствования к интенсивным; 4) государство получило воз­можность бесконтрольно распоряжаться поставками продукции, тем самым фактически была восстановлена продразверстка; 5) кре­стьянин перестал существовать как собственник и превратился в наемного сельскохозяйственного рабочего; 6) экономическая заин­тересованность была заменена внеэкономическим принуждением, что увеличило случаи воровства и хищений колхозного имущества.