Восстановительный подход в деле

Некоторое время назад учительница, работавшая до того в частной школе, пришла к нам с проблемой: одна из её любимых учениц, двенадцатиклассница, стала раз за разом грубить ей – после того, как учительница задала ей в классе ряд вопросов. Она очень хотела восстановить отношения с ученицей, и
огорча­лась, что девочка стала такой «грубой и враждебной». Учительница попросила нас о посредничестве в восстановительной беседе между ней и девочкой. Когда мы обратились к последней, та поначалу прибегла к неуважению, чтобы донести до нас, что учительница её не слушает и каждый раз «цепляется к ней» в классе.

На первых двух этапах разговора с нашим посредничеством обе стороны получили шанс обсудить проблему и то, как она на них влияет. Учительница описала, как неуважение к ней проявляется в словах и поведении девочки в классе, хотя сама она при этом просто задает обычные вопросы на проверку знаний или понимания задания. Учительница сказала, что она в результате боится входить в этот класс и что другие дети могут тоже начать ей грубить. Девочка стояла на своем и продолжала утверждать, что учительница продолжает «дергать» её и задавать ей вопросы, даже когда она не поднимает руку. По её словам, она чувствовала, что учительница к ней придирается.

Последняя явно была удивлена и расстроена, услышав эти слова. Она осторожно сказала, что она вовсе не имела в виду «придираться» к девочке. Здесь она спонтанно перешла к третьему этапу восстановительного разговора, объяснив, что, когда она только начинала вести уроки у этого класса, ей сообщили, что эта девочка – «прирождённый лидер» и на неё можно положиться, заручиться её поддержкой. Она сказала, что все давали девочке положительную характеристику, и что она просто пыталась «завоевать её доверие», поскольку знала о её репутации и способностях. Она добавила, что вначале позитивные отношения прекрасно налаживались.

Девочка согласилась, что вначале «все шло замечательно» и что ей учительница сперва понравилась, потому что она ни к кому не придиралась и класс решил, что «эта свое дело знает». Она посмотрела на учительницу и сказала ей, что «дергать её, или кого-то другого, без поднятой руки», вытягивая в центр внимания – нехорошо. Она вежливо объяснила, что в её культуре, когда к человеку относятся подобным образом, это делается для того, чтобы вызвать у него стыд. С этого момента учительнице и девочке уже не требовался посредник, и они продолжили диалог в поисках того, что может помочь в такой ситуации и какое поведение будет желательным в этой школе. После этой встречи у них обеих были прекрасные рабочие отношения.

Следующая история дает пример того, как восстановительный разговор может исправить причиненный вред и вернуть ребенку доступ к образованию. Молодой человек, которого мы здесь будем называть Бен, попал в нашу школу после того, как был исключен из другой за вандализм. На собрании по этому поводу мы узнали, что Бену уже пришлось сменить ряд школ, откуда его выгоняли за битьё окон. Нам сообщили, что Бену понадобится сопровождение и психологическая поддержка для того, чтобы прижиться в этой школе. Мы быстро выяснили, что битьё окон было фактически заменой крика в тех ситуациях, когда Бена никто не слушал, и что это помогло ему покинуть те школы, в которых он вообще не хотел оставаться.

Мы узнали, что ещё в первом классе Бену был поставлен диагноз «гиперактивность». В результате, как выяснилось, в какой бы класс Бен ни попадал, он чувствовал, что его там не хотят видеть и что любые проблемы возникают по его вине. Когда он время от времени пытался объясниться или постоять за себя, он чувствовал, что его никто не слушает. Он видел, что учителя предпочитают поддерживать друг друга и что директор верит им, а не ему. Он решил, что ему нужен более громкий голос, чтобы выбраться из этой ситуации, и быстро выяснил, что битьё окон – это очень и очень громкое средство.

После того как Бен пробыл два года в нашей школе, мы с ним поговорили о том, почему он больше не «бьёт окна». Он улыбнулся и ответил, что ему больше не нужны такие «вопли протеста», потому что теперь его в классе слушают. Он сказал, что далеко не все всегда хорошо, но отличие этой школы от других в том, что когда он пошёл на «восстановительный разговор» с учительницей, та выслушала его, потом он выслушал её, и потом они вместе работали, чтобы исправить случившееся. Он сказал, что ему больше не требуется «бить окна», поскольку его голос в этой школе и так слышат, ему больше не приходится так напрягаться.

С тех пор, как в нашей школе стали использоваться философия и практики восстановления, один из членов руководства школы был назначен курировать восстановительную работу в школе: напоминать нам всем в трудные времена о главном в философии восстановления; обеспечивать, чтобы все получали поддержку. Этот человек собирает данные, выпускает статьи о восстановительных практиках, ведет курсы профессионального развития для персонала в ключе философии восстановления, чтобы освежать то, что становится привычным и невидимым, а также делиться новыми наработками коллег. Как сказано в недавнем обзоре новозеландского Бюро Обзоров Министерства Образования (эти обзоры делаются раз в три года и посвящены академическому и духовному развитию школ), философия восстановления «вросла» в нашу культуру. Это не значит, что мы не ошибаемся или что у нас все всегда гладко в отношениях. Конфликты возникают; и дети, и учителя периодически демонстрируют проблемное поведение – но у нас есть общий путь и общая вера в то, что мы можем исправить то, что идёт не так.

В течение последних девяти лет мы разработали систему тренингов. Она включает как опыт сложной и динамичной работы в средней школе, так и опыт сотрудничества с Группой восстановительных разработок Университета Вайкато.