В: Дайте показания о практической антисоветской деятельности организации.

О: Быстрый рост благосостояния колхозных масс вырвал последнюю надежду у нас – казахов националистов на использование трудностей при социалистической реорганизации сельского хозяйства, для своих антисоветских устремлений. По этой причине организация поставила перед собой, к 1933-1394 гг. задачу идти по пути еще более гнусных форм двурушничества, обмана и подхалимства, чтобы таким путем удержать у власти членов организации на руководящих и прочих должностях в государственном аппарате, что только и могло обеспечить успех в подрывной работе и безопасность от разоблачения.

Поэтому с своим приходом на работу в Алма-Атинский облисполком, с целью затушевывания и замазывания активной националистической деятельности и создания благоприятной обстановки для антисоветской работы, я решил прибегнуть ко всем средствам двурушничества, обмана и подхалимства, используя политическую беспечность руководящих работников, с которыми я сталкивался.

Подхалимство, которое я культивировал, было не только удобной завесой для проведения антисоветской националистической работы, но оно служило и средством воспитания членов организации, т.е. определенной формой контрреволюционной деятельности.

Поэтому я не ограничивался своей личной практикой подхалимства, а прямо пропагандировал его. Я посылал председателям райисполкомов письма, с указанием как надо заниматься подхалимством. Я непосредственно учил подхалимству Сулейманова, Нугманова. Я давал прямое указание Нугманову, Акчалову и Бояубаеву (Первые два члена организации) подлаживаться к секретарю своего райкома, т.е. подхалимничать.

Моим ближайшим помощником по этим делам был Сулейманов Хаки, я его учил, как нужно прибегать к подхалимству, как поддерживать мой авторитет, отводя и зажимая критику, направленную против меня. Используя подхалимство и обман, я развернул антисоветскую деятельность в направлении переданных мне установок центра организации Асфендияровым и полученных мною лично при встрече с Ходжановым и Кулумбетовым.

В августе 1935 года я имел встречу с Ходжановым у себя на квартире в Алма-Ата. Мною были приглашены Ходжанов у себя на квартире и Асфендияров, Ескараев, Адинаев Кулдейбеков – директор Чокпарского молмясосовхоза. Встреча с Ходжановым приняла характер конспиративного совещания.

В беседе Ходжанов развивал теорию естественной закономерности восстановления животноводства в Казахстане, отрицая в этом отношении роль партийного руководства, иронически отказывался о новом руководстве Крайкома, говоря, что пока дело ограничивается перестановкой одних и тех же людей из казахов (речь идет о руководящих кадрах из казахов) и что успешный путь в деле восстановления животноводство является путь индивидуального развития, которое нужно развивать для блага казахского народа. Перед уходом Ходжанов мне рекомендовал перейти на работу в краевой партийный аппарат.

Ходжанов обходил в Алма-Ате всех своих сообщников и они собирались у Асфендиярова. Кроме того, мне известно, что Ходжанов был на квартире у Исаева и Кабулова.

В начале 1935 года после VІІ-го Всесоюзного съезда Советов (Кулумбетов пригласил меня к себе в кабинет и наедине мне передал, что Рыскулов и Нурмаков договорились с Рыковым о совместной антисоветской деятельности с троцкистско-правыми организациями, на платформе отторжения Казахстана от СССР и образования казахского буржуазного государства и что сообразно с этим я должен повести активную работу по развалу советской работы в Алма-Атинской области и развернуть вредительство в сельском хозяйстве.

Обо всем этом я впоследствии передал Сулеманову, Бейсембетову.

Мы договорились антисоветскую работу проводить в следующих направлениях:

1. Развала работы Советов.

2. Подрывной работы в области колхозного строительства.

3. Вредительства в животноводстве.

4. Организации националистической деятельности среди дунган и уйгур и.

5. Подготовки повстанческих кадров, особенно в пограничных районах области.

Урдабаеву мною была передана установка по вредительству в области животноводства.

Кроме этого, в первых числах февраля 1937 года ко мне зашел Масанчи и рассказал, что он имеет от Кулумбетова задание о подготовке совместно с уйгурскими националистами повстанческих кадров среди уйгурского и дунганского населения и что такая же работа проводится по заданиям Кулумбетова в Энбекши-Казахском, Чиликском, Октябрьском, Аксуйском и Урджарском районах области. Это задание я подтвердил и сказал Масанчи,. что задание надо выполнить и что Сулеманов также имеет такое же поручение от меня. Дальше Масанчи мне рассказывал, что Кутумбетов спрашивал у него о людях знакомых с военным делом среди уйгур и дунган, о бывших работниках из уйгур и дунган, которые находятся в загоне, о влиятельных лицах в уйгурских и дунганских кишлаках.

Он сказал, что Кулумбетов поручил ему не терять связи с своими прежними сослуживцами из партизан по дунганскому полку и чтоб он, Масанчи, от себя посоветовал Таирову заняться тем же делом в отношении уйгур.

Выполнено ли было Масанчи это задание Кулумбетова, я сказать не могу, так как по этому вопросу больше с ним не разговаривал, хотя мне известно, что Масанчи и Сулейманов проводили интенсивную деятельность в этом направлении среди дунган.

Вместе с тем, проводя контрреволюционную националистическую деятельность и организуя вредительство в области колхозного строительства, животноводства и за период своей работы в Кегенском районе и в облисполкоме, я имел ввиду этими действиями вызывать недовольство масс советской властью, выращивая на этой основе повстанческие элементы для выступления в тылу, в случае нападения на СССР.

Я, Конечно, учитывая, что в условиях пограничной области, именно это соответствует задачам антисоветской националистической организации, поэтому о необходимости такого подхода к развертыванию националистической деятельности и так, чтобы вызывать недовольство масс, вызывать брожение и укреплять повстанческие настроения, я в течение прошлой зимы, несколько раз говорил Сулейманову и Бейсембетову.

В отношении вредительской подрывной работы в совхозах и МТС, я расчитывал на действия тех вредительских элементов, которые просачивались в них непосредственно, тем более, что совхозами руководил член антисоветской националистической организации Джангазин, а в отношении МТС дело облегчалось вредительским планированием Наркомзема, поддерживаемым тогда быв.нач.ОБЛЗУ Меньшовым. Речь едет о том, что Наркомзем финансировал МТС, исходя из "средних" лимитов, без учета отдаленности МТС от станции железных дорог, не организовал автотранспорт для МТС Алма-Атинской области и не обеспечивал их стационарной и оборотной тарой под горючее.

По вопросам совхозов и МТС Сулейманов поступал также как я.

В осуществление подрывной работы в области колхозного строительства, мною проделана следующее:

В 1935-1936 гг. для того, чтобы задержать вовлечение в колхозы единоличников, я предложил председателю Андреевского РИК-а Ануфриеву Председателю Саркандского РИК-а Сыздыкову и Председателю Талды-Курганского РИК-а Шойманову, принять политику голого администрирования в отношении единоличников, в результате чего часть единоличников из этих районов бежала.

На протяжении всей работы в облисполкоме, путем воздействия на управляющего филиала Сельхозбанка по Алма-Атинской области Эйденсона, я осуществлял вредительскую практику закредитования безтягловых колхозов, так например: Игенсуйская группа колхозов Урджарского района, Тансыкская группа колхозов Аягузского района, Тасарыкская группа колхозов Саркандского района, Утенайская группа колхозов Талды-Курганского района, целый ряд колхозов радиуса Каратальской МТС, Кок-Узекская группа колхозов Каскеленского района, Ерназарская группа колхозов Кастекского района и Кургалинская группа колхозов Чуйского района, в результате чего имело место дальнейшее ухудшение хозяйственного положения этих колхозов.

Во время пленума Облисполкома, после посевной компании 1936 года, я вызвал к себе в кабинет Председателя Чубартауского РИК-а Нугманова, Председателя Аксуского РИК-а Нугманова, Председателя Аксуского РИК-а Алдабергенова и Председателя Кегенского РИК-а Ишимбетова и каждому из них дал задание всячески оттягивать перевод малсериктиков (ТОЗ) на устав сельхозартели. При этом я сам имел ввиду сопротивление артельной форме колхозов в этих районах, а им пояснил, что малсерктики еще не исчерпали всех своих возможностей в отношении роста поголовья скота в индивидуальном пользовании колхозников. Это мое задание было принято.

По вопросу о необходимости оттяжки перевода малсерктиков на устав сельхозарели и давал задания Сулейманову и Бейсембетову. Сулейманову я пояснил, что только при малсерктиках обеспечивается быстрый рост индивидуального животноводства и этим будет подорван рост и укрепление колхозов. Сулейманов согласился с этим мнением.

Я просил Бейсембетова иметь это ввиду при разговоре с представителями тех районов, в которых имеются малсерктики, чтобы не переводить их на устав сельхозартели. Он также не возражал против этого. Это было к лету 1936 года, когда по линии райкома подготавливалось решение о переводе малсерктиков на устав сельхозартели.

В Саркандском районе были ликвидированы два казахских колхоза, и когда пред.РИК-а Акчалов поставил передо мной тот вопрос, я ему сказал, что этого вопроса поднимать не нужно, так как каждый факт укрепляет позиции организации.

Вопрос о вредительстве в животноводстве в практической его постановке я обсуждал с Сулеймановым в разное время и к осени 1935 года, после моей встречи с Ходжановым, у нас наметилось в этом, определенная линия. За исходный момент мы взяли задачу развития индивидуального животноводства колхозников. Мы рассчитывали на то, что во-первых только таким путем можно заслонить внимание советов и колхозов от задач развития обобществленного животноводства и, во-вторых, обеспечить запутывание планирования животноводства в ущерб обобщественного сектора. В начале 1936 года, в связи с разработкой государственного плана развития животноводства я ознакомил с этой установкой Урдабаева Р. Я говорил с ним у себя в кабинете.

Он сказал мне, что это правильный путь для ослабления колхозов и в частности колхозных товарных ферм, так как в них вообще плохо обстоит дело со структурой стада по полувозрастным подразделениям скота и по обороту стада и что за предыдущие годы проведена значительная перекачка скота из колхозных ферм в индивидуальное пользование, в результате чего многие колхозные товарные фермы имеют ненормальную структуру стада. Урдабаев предложил занизить контрольную цифру выращивания молодняка по колхозным товарным фермам, против заданий края. Я согласился с этим предложением. План развития животноводства на 1936 год был составлен с явным перевесом в сторону индивидуального животноводства, как по линии собственного воспроизводства стада, так и по линии продажи скота из совхозов и колхозных товарных ферм.

В результате такой вредительской установки и планирования, имело место ослабления заботы о колхозных товарных фермах, особенно, в казахских колхозах таких районов, как Кегенский, Октябрьский, Каратальский, Энбекши-Казахский, Кастекский и Кугалинский, повсеместное сокращение поголовья свиноводческих товарных ферм, замедленный рост маточного поголовья в овцеводческих товарных фермах, при не производительном накоплении в них валухов (баранов) и сокращение производственного стада молочных товарных ферм в ряде казахских колхозов по отдельным районам, так как в связи с продажей телок колхозникам, маточное поголовье этих ферм из года в год оставалось без пополнения.

Бейсембетов был введен в курс указанной установки по вопросу о вредительстве в животноводстве уже при обсуждении проекта государственного плана развития животноводства на 1936 год. Об этой установке рассказал ему я у себя в кабинете. Тогда же мы договорились с ним, что он познакомит с этой установкой работников Энбеши-Казахского и Акуйского района, а также в замаскированном виде отразит в работе инструкторов облисполкома.

С Сулеймановым у нас была договоренность до этого, что он по делам контрреволюционной националистической деятельности будет обслуживать, главным образом, районы Курдайский, Балхашский, Аягузский и Чубартауский, передавая соответствующим националистам или членам организации наши установки.

По вопросу о развале работы советов я начал вести переговоры с Бейсембаевым летом 1935 года, перед созывом межрайонных кустовых совещаний председателей аулсельсоветов. В результате нескольких бесед мы решили принять следующие меры:

1. Не вовлекать в работу облисполкома областной советский актив.

2. Инструкторов облисполкома использовать, как ревизоров, т.е. попросту – обюрократить работу инструкторов.

3. Руководство оргмассовой работой советов в районах переложить на секретарей райисполкомов, т.е. на таких людей, которые заведомо не могут обеспечить эту работу.

4. Запутать и создать волокиту в деле разбора крестьянских жалоб в советах и исполкомах, в том числе и в самом облисполкоме, чтобы тем самым усилить элементы недовольства работой в советах.

5. Комплектовать состав секретарей и инструкторов райисполкомов за счет членов организации и националистов или за счет явно негодных людей.

Установить такие направления для антисоветской националистической деятельности по развалу работы советов, я договорился с Бейсембетовым, что в интересах сохранения конспирации, эту работу он будет вести самостоятельно. Все замеченное нами было выполнено. Работу инструкторов облисполкома свели на зет. Ни Бейсембетов, ни я с ними не занимались. Переложением ответственности за руководство оргмассовой работой советов с председателей райисполкомов на их секретарей, был обеспечен развал работы секций и депутатских групп совета.

Председателем бюро жалоб состоял Бейсембетов, он запутал дело по жалобам, создал волокиту, нарушая интересы жалобщиков по существу и отбил охоту жалобщиков ходить в облисполком.

После ликвидации бюро жалоб, на работу в качестве секретаря приемной по жалобам облисполкома мною был приглашен Гайсин. Я ему дал задание, по примеру Бейсембетова, запутывать дела с разбором жалоб. Дела залеживались, жалобщики долго не получали ответа и президиум облисполкома вводится в заблуждение не правильными заключениями Гайсина.

Работу по укомплектованию состава секретарей и инструкторов райисполкомов за счет людей, могущих быть полезными для осуществления задач контрреволюционной националистической деятельности, Бейсембетов проводил самостоятельно. Он говорил мне, что по Аксуйскому району секретарь и инструктора райисполкома подобраны так, как нужно, т.е. из людей которым он может лично доверять. Он выдвинул из числа своих приближенных секретарей райисполкомов для Кегенского и Нарынкольского районов фамилию первого не помню, но из числа слушателей курсов советского строительства в Иссыке, сам из жителей Кегеня, а второй – Намазбаев, один из старых активистов Кегенского района, имевший в прошлом судимость, участник националистических группировок. В Кастекском районе секретарем райисполкома Бейсембетов устроил Джолдыбекова – свояка Гайсина. Бейсембетов провел некоторые перемещения секретарей райисполкомов из района в район, имея ввиду интересы националистической работы.

Последствием всех этих практических антисоветских действий, был развал советской работы в области и на местах.

Вредительство в области народного образования достигалось проще. Таиров проводил вредительскую работу в области народного образования, независимо от меня совместно с Сугуровым, фактическим заправилой в антисоветских делах по линии народного образования, как при Джабасове, так и при Таирове был Сугуров который имел на этом участке "своих людей" и в районе и среди преподавателей.

Вредительская работа Таирова сводилась к запутыванию финансирования школ и особенно детдомов, в результате чего в 1936 году имело место недоедание среди воспитанников детдомов Аксуйского, Иссыкского и Турарского, к срыву мероприятий по школьному строительству и культивированию очковтирательства в вопросах ликвидации неграмотности. Последнее было рассчитано на то, чтобы за счет снижения качества обучения взрослых письму и чтению, вызывать среди них рецидив неграмотности. В деле отставания учителей Таиров проявил исключи-тельный произвол, оторвав эту работу от общественного контроля и таким путем сохранил в составе учителей много негодных людей и националистов, особенно, среди уйгур. Из националистов среди бывших зав. Районо мне известны:

Нургалиев – по Кастеку, Нурмагамбетов – по Каскелену и Саттаров – по Энбекши-Казахскому району, Нургалиев впоследствии был переброшен в Аягузский район.

Кроме всего изложенного, при составлении бюджетов на 1936 и 1937 гг., я поручал Сулейманову, в согласии с ним, направлять капиталовложения по административному и жилищно-коммунальному строительству в те пункты, которые обслуживают преимущественно казахское или уйгурское и дунганское население, то есть в соответствии с нашими националисти-ческими стремлениями. Такими пунктами были Кегень, Нарынкол, Джаркент, Коктал, Каскелен, Аксу и Аягуз.

Сулейманов поддерживался этих указаний при распределении средств и строительных материалов.

 

Допрос прерывается.

Протокол записан правильно с моих слов и мною Прочитан.

Джондосов.

Всего (стр 22 -по 65 стр. или 44 страницы)

Б.Насенов, «Халық жаулары. Жетінші бөлім, оныншы кітабынан» (Алматы-Новосибирск.- Тамыз.- 2005), 48-72 стр.

 

*** *** ***

 

(47) ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ОБВИНЯЕМОГО ДЖАНДОСОВА УРАЗА КИКИМОВИЧА 20 СЕНТЯБРЯ 1937 ГОДА

Джондосов Ураз Кикимович, 1899 года рождения, уроженец Каскеленского района, Алма-Атинской области, казах, гражданин СССР, образование среднее, служащий, бывший член ВКП(б) с 1918 года. Бывший Председатель Алма-Атинского облисполкома.