Проблемно-тематическое своеобразие массовой литературы

Конца ХХ–ХХI вв.

Тип занятия – лекция с использованием квест-технологии.

Терминологический минимум: массовая литература, интерпрет, детектив, фэнтези, дамский роман, пратекст, «миддл-литература», фэнтези, триллер, рома-боевик, ремейк, серия, клишированность, эскапизм.

План

1. Понятие массовой литературы в отечественном литературоведении.

2. «Миддл-литература» в контексте современного литературного процесса.

3. Жанры массовой литературы.

4. Специфика современного русского фэнтези.

5. Поэтика современной массовой литературы: ремейки (квест для обучающихся).

Литература

Тексты для изучения

1. Акунин, Б. Азазель. Чайка. Трагедия. Комедия. Жанры.

2. Вильмонт, Е. Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия.

3. Лукьянов, С. Ночной Дозор.

4. Минаев, С. Духless. Духless-2.

5. Орлов, В. Альтист Данилов.

6. Пронин, В. Ворошиловский стрелок.

7. Робски, О. Про любовoff/on.

8. Семенова, М. Волкодав.

9. Славникова, О. Вальс с чудовищем.

10. Юзефович, Л. Костюм Арлекина. Дом свиданий. Князь ветра.

 

Основная

1. Купина, Н. А. Массовая литература сегодня [Электронный ресурс] /
Н. А. Купина, М. А. Литовская, Н. А. Николина. – Режим доступа: http://www.mreadz.com›new/index.php?id=324438

2. Литовская, М. А. Массовая литература сегодня [Электронный ресурс] /
М. А. Литовская. – Режим доступа: http://www. TheLib.ru›

3. Лотман, Ю. М. Массовая литература как историко-культурная проблема [Электронный ресурс] / Ю. М. Лотман. – Режим доступа: http://aptechka.holm.ru›

4. Современная русская литература (1990-е гг. - начало XXI в.): учеб. пособие для студ. учреждений высш. проф. образования / С. И. Тимина, В. Е. Васильев,
О. Ю. Воронина [и др.]; под ред. С. И. Тиминой. - 3-е изд., испр. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ. – М.: Академия, 2013. - 352 с.

5. Черняк, М. А. Массовая литература в понятиях и терминах: учеб. словарь-справочник / М. А Черняк, В. Д. Черняк. – М.: Флинта: Наука, 2015. – 192 с.

 

Дополнительная

1. Гудков, Л. Массовая литература как социальный феномен / Л. Гудков,
Б. Дубин, В. Страда // Литература и общество: введение в социологию литературы. - М.: РГГУ, 1998. - С. 29-64.

2. Гуков, Л. Д. Массовая литература как проблема Для кого? / Л. Д. Гуков // Новое литературное обозрение. – 1996. – № 22. – С. 79–84.

3. Мельников, Н. Г. Массовая литература / Н. Г. Мельников // Русская словесность. - 1998. - № 10. - С. 19–43.

4. Пульхритудова, Е. М. Литература, беллетристика и паралитература /
Е. М. Пульхиритудова // Теория литературы. – М.: Изд-во Москов. ун-та, 1987.
– С. 10–29.

5. Черняк, М. А. Феномен массовой литературы ХХ века / М. А. Черняк. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2005. - 308 с.

1. Массовая литература – термин, применяющийся для определения таких жанров, как детектив, любовный (дамский) роман, фантастика, фэнтази, литература «ужасов» (чиллер) и др.

В современном литературоведении существует ряд трактовок понятия «массовая литература»:

1) традиционное литературоведение определяет массовую литературу как совокупность текстов, рассчитанных на читателя, ищущего в художественном произведении только развлекательности, обладающего невзыскательным вкусом, неспособного глубоко проникнуть в замысел автора, по достоинству оценить особенности стиля серьезного художника слова;

2) ряд исследователей (например, Ю. М. Лотман) полагает, что к массовой литературе следует относить все те произведения, которые прошли незамеченными для литературоведов и критиков, а также не были выделены читателями, обладающими развитым литературным вкусом;

3) в последнее время многие литературоведы склоняются к мысли, что массовая литература – это феномен ХХ в., сложившийся как результат общей культурной тенденции новейшего времени, когда большой объем информации стремится к схематизации (сворачиванию). Любой текст массовой культуры представляет собой высокоорганизованную модель, элементы которой были опробованы в текстах классической литературы.

Массовая литература – это паралитература (от греч. παρα - «около»), сублитература, китч-литература - совокупность литературных жанров и форм, обращенных к неквалифицированному читателю, воспринимающему произведение без рефлексии по поводу его художественной природы, и потому носящих упрощенный характер. Массовая литература входит в состав массовой культуры, разделяя с другими ее разновидностями ряд общих закономерностей.

Многоуровневая культура (в том числе и литература) – это норма развития. Наличие именно массовой литературы служит фоном для эволюции высокого искусства. Массовая литература - ценностный «низ» литературной иерархии, часто отвергаемый как псевдолитература. Нередко под массовой литературой понимают все художественные произведения какого-либо культурно-исторического периода или литературного направления, которые рассматриваются как фон вершинных достижений писателей первого ряда.

Поэтика массовой литературы строго регламентирована, представляет собой склад готовых повествовательных блоков и обкатанных стилевых клише. Обладая высокой степенью стандартизации, ее жанрово-тематические разновидности покоятся на строго заданных сюжетных схемах и состоят из повторяющихся мотивов, в слегка измененном виде кочующих из одного произведения в другое. Это отлаженная индустрия, специализирующаяся на серийном выпуске стандартизированной литературной продукции легковесно-развлекательной, пропагандистской и дидактической направленности; номенклатура популярных жанрово-тематических канонов, обладающих общностью тематики, устоявшимся набором действующих лиц и стилевых клише. Для таких произведений характерен особый механизм культурного функционирования, полностью продиктованный условиями коммерциализации современного общества.

Массовая литература, по мнению большинства ученых, представляет собой категорию литературных произведений, относимых к маргинальной сфере общепризнанной литературы и отвергаемых как псевдолитература.

На фабульно-сюжетном уровне многие отмечают как отличительные признаки таких произведений динамично развивающееся действие с обилием невероятных происшествий; лжедокументализм, т. е. попытку убедить читателя в достоверности самых невероятных событий, эскапизм, уход в другой, более комфортный мир, где побеждают добро и сила.

Таким образом, можно отметить основные черты массовой литературы:

· она популярна, т. е. имеет коммерческий спрос; распространяется в широких слоях общества, оказывает существенное воздействие на мироощущение читателей;

· она демонстративно тривиальна, т. е. содержательно основана на распространении неких стереотипов, важных в системе ценностных предпочтений общества в определенный конкретно-исторический период;

· она структурирована, т. е. организована в соответствии с канонами, основанными на наиболее успешных образцах-предшественниках.

Особенности восприятия массовой литературы определяются тем, что известное имя часто интересует читателя (и издателя) лишь как гарантия предлагаемого товара, поэтому издательство сохраняет за собой право выпускать рукописи разных авторов под общим псевдонимом.

Главные ценности, которые отстаивает массовая литература, достаточно консервативны и освящены традицией: семья, собственность, патриотизм, любовь. Она задает читателю систему элементарных позитивных установок: добро рано или поздно торжествует; зло рано или поздно наказывается; лучше быть добрым и честным, чем злым и негодяем. Формирование подобных установок, с одной стороны, позитивно, поскольку с их помощью массовая литература прививает человеку оптимизм и в целом положительный взгляд на мир. С другой стороны, массовая литература закрепляет некритичное сознание, поддерживающее сложившиеся стереотипы, не осознающее их «рукотворность» и историческую изменчивость, формирует обывателя, воспринимающего как должное социальное, политическое, экономическое и культурное устройство государства.

Важно отметить, что сориентированная на воспроизведение уже прошедших проверку временем удачных образцов массовая литература постепенно изменяется вслед за «высокой» литературой и беллетристикой. Будучи вторичной, повторяющей уже хорошо известное по своей изначальной установке, массовая литература осторожно внедряет новые, отстоявшиеся и не вызывающие уже резкого общественного отторжения идеи. Так, в текстах дамского романа начиная с конца 1990-х гг. становится куда менее частотным образ карьеристки – «синего чулка», под влиянием любви превращающейся в «нормальную» женщину. На первый план начинают выходить коллизии, связанные с благополучным совмещением карьеры и семейной жизни или свободным выбором женщиной своего жизненного сценария. Произошедшие в общественном сознании изменения позволяют обращаться к ранее неприемлемым темам.

Массовая литература несет комплекс социокультурных ценностей, соответствующих уровню потребностей и вкусу массового читателя. Установка на охват максимально широкой аудитории приводит к тому, что массовая литература непременно воспроизводит ряд неких общих идей. Они должны запечатлеваться таким образом, чтобы претендовать на всеобщность и абсолютность.

Здесь на первый план выходит компенсаторная функция искусства. Искусство обладает способностью выводить наружу невысказанные мечты и страхи человека, читатели ищут в книге убежище для тайных желаний. Массовая литература вследствие своей установки на эффекты удовольствия и комфорта занимается персонификацией добра и зла, унификацией типовых конфликтов, переносит читателя из монотонной обыденности в другой мир, где все развивается в соответствии с мечтами. Любовные романы предлагают рассказ о драматической любви с неизменно счастливым концом. Детективы показывают жизненные ситуации, где тайное обязательно становится явным, непонятное обретает ясные очертания. В боевике независимый активный герой обязательно побеждает зло, какими бы земными или космическими силами оно ни поддерживалось. В фэнтези добро и зло персонифицируются, разворачивается история сложных долгих взаимоотношений персонажей, воплощающих силы добра и зла. Реалии опыта каждого человека, касаются ли они счастья, насилия, желаний, быта и т. п., в массовой литературе преображаются, приобретая желанную для человека ясность и встраиваясь в общую внятную картину мира. У читателя создается необычайно важное ощущение понимания мира и себя в нем. Массовая литература не помогает человеку осознать возникающие у него проблемы, но создает временное облегчение или даже иллюзию избавления от гнетущих его отрицательных эмоций.

Массовая литература нацелена на упрощенный контакт с читателем. Именно поэтому авторы текстов целенаправленно используют готовые речемыслительные формулы (стереотипы, клише), обеспечивающие быстрое восприятие содержания произведения. Клишированность текстов современной массовой литературы стимулируется ее серийностью (серии «Женские истории», «Русский романс», «Любовь по-русски», «Русский бестселлер», «Иронический детектив», «Шоу-детектив», «Криминально-игровой роман», «Криминал», «Бандитский роман», «Вор в законе», «Чисто убийственный бриллиант», «Триумвират», «Спецназ», «Морской спецназ», литературные проекты Б. Акунина и др.).

Речевая стереотипность как черта стиля ограничивает креативные возможности автора произведения. Покажем это на одном примере. Как уже отмечалось, Е. Вильмонт использовала трансформированное устойчивое сочетание «три грации» (спутницы Афродиты, олицетворяющие красоту) в заглавии романа: «Три полу грации, или Немного о любви в конце тысячелетия». Внутриструктурная деформация языкового стереотипа направлена, вероятно, на создание легкой иронии: слово «грация» употребляется в прямом свободном значении «изящество, красота в движениях» и в устаревшем значении «красота». Автор же стремится показать, что героини романа не обладают божественной красотой и прекрасно это осознают.

Есть еще одно значение слова «грация», которое хорошо известно дамам (а роман рассчитан на дамское чтение): «род эластичного корсета». Слово «полуграция» не является изобретением автора: в дамском речевом обиходе данное существительное используется для обозначения укороченного эластичного корсета / удлиненного эластичного лифа. Таким образом, производящее существительное «грация», в отличие от производного «полуграция», обладает глубоким семантическим потенциалом. Словосочетание «три полуграции» вызывает не связанную с основным содержанием текста ассоциацию с предметами женского белья, платья. Тяга автора к готовым (формульным) единицам в данном случае приводит к ложной образности. Мы привели пример обыденных речемыслительных стереотипов. Между тем, в той или иной серии, а также в отдельном произведении могут реализовываться стереотипы разных видов.

 

2. Современная литература очень пестра и разнообразна, она плохо поддается классификации, поскольку охватывает широкий спектр произведений – от элитарной, инновационной прозы и поэзии до детективов, боевиков, женских романов. Литературный мир как бы поделен на ниши, разделение «по вертикали» сменяется горизонтальным соположением разного типа литератур. Очевидно, что граница между элитарной и массовой литературой обозначается степенью инновации, соблюдением или нарушением жанровых канонов и литературных конвенций в целом, как очевидно и то, что она не может быть абсолютной и неподвижной.

Сейчас из всех составляющих современного литературного процесса на первое место выходит так называемый мейнстрим – характерное явление для американской и западноевропейской культуры, вписавшееся в новые реалии русской культуры. Заметим, что русский мейнстрим отличается от западного образца в силу национальных особенностей, что связано с самим восприятием литературы, которая для отечественного читателя и писателя всегда была больше, чем просто литература. Когда в начале 1990-х гг. массовая литература буквально наводнила отечественный рынок, ее шаблонность, низкое качество, примитивизм вызвали волну недовольства среди литературных критиков и квалифицированных читателей. Это творчество окрестили литературой вульгарности, китчем, чтивом, обвинили в антихудожественности. Однако постепенно происходило расслоение массовой литературы, появился отечественный вариант литературы мейнстрима. Речь идет о литературе на грани массового и элитарного искусства – нового пласта массовой литературы, который ввиду своей новизны еще не получил точного определения.

Литературные критики и культурологи (Б. Дубин, Г. Циплаков,
С. Чупринин и др.) акцентируют внимание на необходимости снятия привычных оппозиций и введения понятия «серединная культура» (Е. Ташкова), литературы «среднего» слоя (С. Лоуэлл), анализа литературы, ориентированной на более образованный круг читателей, т. е. литературы «прагматической» – «миддл-литературы» (С. Чупринин, Г. Циплаков).

С. Чупринин предлагает следующую классификацию современной литературы:

1) качественная, или актуальная литература (литература авангарда и постмодернизма), так сказать, категории «А». Это литература элитарная, ориентированная на саморефлексию, эксперимент и инновационность, которая противопоставляет себя литературе, ориентированной на сознательное воспроизведение шаблона. Ее диапазон охватывает авторов от Геннадия Айги и Анны Никоновой до Владимира Сорокина.

2) массовая, или формульная литература, которую «можно назвать тенью качественной, но тенью люминесцентно яркой, упрощающей и доводящей до крайнего предела, в том числе и до карикатуры, все то, что накоплено художественной традицией» [26]. Это та литература, которую уже принято называть масскультом (Д. Донцова, М. Воронцова, Г. Куликова, Е. Вильмонт и др.).

3) м иддл-литература располагается между «высокой», элитарной и массовой, развлекательной литературой, порождена их динамичным взаимодействием и, по сути, снимает извечную оппозицию между ними.

Такой взгляд на литературу, предложенный С. Чуприниным, был поддержан рядом критиков. Появлению миддл-литературы способствовали многие факторы, в том числе социально-экономические. Кризис единого нормативного понятия литературы, перестройка системы досуга, изменение системы культурных ценностей, переход издательской деятельности на рыночные, коммерческие отношения, перемены во взаимоотношениях между писателями, издателями и читателями – все это отразилось на трансформации жанрово-тематической структуры литературы: привело к сужению спектра тем, сюжетов, ориентации на издание текстов массовой адресации, пользующихся немедленным признанием широкой публики.

Миддл-литературу, ставшую актуальным направлением искусства рубежа XX–XXI вв., характеризуют следующие признаки:

– ориентация на конструктивное и по возможности скорое решение актуальных социальных противоречий сегодняшней действительности;

– наличие положительного героя;

– борьба цивилизации терпимого и разумного улучшения и цивилизации нетерпимого и бесчеловечного разрушения;

– диссонанс между богатым внутренним миром героя и жестокой окружающей действительностью;

– жанровое, стилистическое, концептуальное и т. п. художественное обрамление этого конфликта.

К авторам миддл-литератры, к которым, как правило, обращаются исследователи, относят В. Пелевина, Б. Акунина, Е. Гришковца, Л. Улицкую, А. Геласимова, М. Веллера, Д. Липскерова, В. Сорокина, Д. Быкова, В. Козлова и мн. др.

О создании подобного рода литературы в России начали говорить в период позднего постмодернизма или, как его еще называют, пост-постмодернизма, когда это литературное течение перестает быть воплощением альтернативной эстетики. Поздний постмодернизм, в отличие от устоявшегося, экспериментального постмодернизма, идет навстречу вкусам потребителя.

Миддл-литература одновременно увлекательна и легка для чтения, прагматична и предельно ориентирована на современность, чем и интересна. Ее читатель, кроме увлекательной интриги, сюжета, оценит еще и литературную игру: замысловатые эпиграфы, концептуальную поэзию, отсылки к разным литературным жанрам и т. п. Подобного рода произведения можно назвать литературой взаимного провоцирования массового и элитарного читателя.

Действительно, с одной стороны, легкий стиль изложения, интересный, занимательный сюжет, поэтика позитивного финала, большие тиражи романов, например детективов Б. Акунина, указывают на их близость к произведениям массовой литературы, а с другой – они недостаточно хорошо укладываются в рамки традиционных понятий о ней. Б. Акунин утвердил пограничный между элитарной и массовой литературой жанр ретро-детектива, но его творчество находится именно на пограничной территории.

Но если зоной пересечения массовой и элитарной литературы считать миддл-литературу, то творчество Б. Акунина и будет являться достаточно безусловным ее примером. Например, «Левиафан», «Смерть Ахиллеса», «Креатифф о Тесее и Минотавре», «Generation П», «Пир», «Дредноуты» и т. д. – это заголовки, которые для их понимания требуют знаний в самых различных отраслях – мифологии, философии, реалий современной жизни, т. е. уже до начала чтения происходит адресация к достаточно эрудированному конкретному читателю. Эти названия отсылают к мировому культурному наследию, малограмотным они просто не понравятся, покажутся ненужно сложными.

Интертекстуальность как свойство всех текстов литературы ХХ в. свойственна и миддл-литературе. Но, в отличие от массовой литературы, произведения Д. Донцовой и Б. Акунина рассчитаны на читателей с разным уровнем если не интеллекта, то уж во всяком случае эрудиции. Акунинский читатель (в отличие от читателя нехитрых детективов
Д. Донцовой) обычно улавливает (или угадывает) реминисценции, которыми насыщены романы Б. Акунина, и ему не нужно объяснять, откуда заимствуется тот или иной эпизод или герой: в такого рода тексте отчетливые маркеры интертекстуальности в виде прямых ссылок, как правило, не выставляются.

Читатель определенного уровня попросту не замечает интертекстуальных включений, увлеченный детективной интригой; более же квалифицированный читатель в прямых отсылках к первоисточнику не нуждается: в этом случае срабатывает принцип двойной адресации, последовательно воплощаемый авторами миддл-литературы.

Очевидно, что динамику развития литературы конца XX – начала XXI в. можно рассматривать, лишь включив в круг изучаемых проблем, как массовую литературу, так и пограничные с ней явления.

 

3. Жанров массовой литературы много, однако систематизация их затруднена в силу большого объема художественного материала. Для каждого жанра массовой культуры создается определенный свод законов и правил - модель, которя обеспечивает их узнаваемость, поэтому читатель никогда не испытывает разочарования от несбывшихся ожиданий: в детективе преступник всегда будет разоблачен, героиня женского романа обретет свое счастье и т. п. В отличие от элитарной, массовая культура говорит со своим читателем на понятном ему языке. Назовем основные жанры и их признаки.

Дамский роман – один из самых популярных жанров формульной (массовой) литературы, имеющий сверхчеткий, заявленный уже в своем наименовании выход в сферу прагматики: определяется не только содержательная природа текста, но и его основной адресат. Происхождение этого термина теряется в исторической дымке, хотя еще на заре ХХ в. К.Чуковский, сражаясь с модой на популярные тогда романы Л. Чарской и А. Вербицкой, привлек внимание к таким неотъемлемым признакам «дамскости» в литературе, как сентиментальность, гламурный эротизм и формульное письмо, предусматривающее составление романов из готовых и заранее известных читательницам сюжетных, образных и стилистических блоков. С тех пор дамскость однозначно маркируют как пошлость, а само явление дамской прозы столь же однозначно располагают в пространстве массовой литературы.

Таким образом, весьма часто специалисты не делают различий между дамским романом и женской литературой, формально относя к дамским развлекательные, менее художественно ценные образцы. Отчасти этот жанр мы уже рассматривали. Применительно к подобного рода повествованию также довольно часто используются термины «розовый» роман, «одноразовая» литература, «вагонная беллитристика».

Боевик, aсtion (экшн) (от англ. action - «действие») – один из популярных жанров современной массовой культуры, нашедший более широкое распространение в кинематографе, но проявляющийся и в литературе, где он обычно определяется как роман-боевик, роман в стиле aktion. Сюжет боевика составляет активное действие, изображение которого, несмотря на наличие в тексте обозначения факта, номинально обусловливающего это действие, является самоцелью. Под действием в боевике подразумевается силовая акция, безукоризненно выполненная профессионалом-одиночкой либо небольшой группой специалистов-единомышлен-ников. Главной характеристикой героя боевика является черта, которую можно обозначить как хладнокровие. Для воплощения данной тенденции автор сознательно отказывается от традиционных приемов психологизма, поскольку уровень героя, разрастаясь за счет психологических мотиваций, наносит ущерб основному аспекту текста – выраженному действию. Стиль боевика отличается предельной ясностью, декларативной простотой слога, четкостью и неамбивалентностью смысловых трактовок образов. Боевик - скорее визуальный жанр, поэтому литературному боевику еще предстоит вырабатывать формы словесного выражения, адекватные по силе воздействия их видео-эквивалентам. Например, цикл «Приключения Эраста Фандорина» Б. Акунина.

Детектив (от англ. detective – «сыщик») – один из самых продуктивных жанров массовой культуры ХХ в., сюжетная коллизия которого построена на поиске путей разрешения какой-либо сложной и запутанной задачи, в конечном итоге связаной с обретением истины. Центральной фигурой детектива является герой-одиночка, в идеале – частный сыщик, что связано со спецификой обретения гармонии в любом тексте массовой литературы, которая строится на убеждении, что не государственная система, а человек способен изменить мир, сделать его лучше. Основоположниками жанра детектива являются Э. По, У. Коллинз, А. Конан Дойл. Выделяют следующие разновидности классического детектива: английский (аналитический), где действие ослаблено а сюжет составляют интеллектуальные логические выкладки гениального сыщика (Шерлок Холмс
А. Конан Дойля, Эркюль Пуаро А. Кристи); французский (экзистенциальный) детектив, где действие составляет рефлексия сыщика, раскрывающего преступления, благодаря особой тонкости душевной организации (герои С.Жапризо); американский (жесткий) детектив, где действие насыщено событиями, главный герой – всегда активный, физически сильный человек, способный выйти из любого положения (герои Д. Хэмита).

В качестве основного автора для анализа выбран Л. Юзефович. Это продиктовано несколькими причинами, а не только необходимостью разграничить «мужскую» и «женскую» линии в детективе.

Как писатель Л. Юзефович сложился в 1980-е гг., и в его произведениях 1990-х гг. использован накопленный им опыт (книги «Обрученные с вольностью», «Академический час»). Его тексты - откровенная стилизация под имевшиеся в XIX в. формы, в частности, записки А. Кони.

Л. Юзефович также предложил форму интеллектуального детектива, квазиисторического романа, которая оказалась востребованной.

Решив попробовать себя в беллетристике, Л. Юзефович написал повесть «Песчаные всадники» (2001). В сильно сокращенном виде она была напечатана в журнале «Уральский следопыт». В ней появилась романтическая и даже отчасти мистическая фигура барона Унгерна, командующего белогвардейскими войсками в Забайкалье. Его необычная судьба привлекала многих авторов. Роман Л. Юзефовича «Самодержец пустыни» был переведен понятной для французского читателя метафорой «Барон Унгерн: хан степей» (1996). О значении романа говорит и полемика, предпринятая Е. Беловым в книге «Барон Унгерн фон Штенберг: Биография. Идеология. Военные походы. 1920-1921 гг.».

Перенесение действия романа в XIX в. оказалось необходимым для автора, стремившегося уйти от жесткой схемы советского детектива и получить большую сюжетную свободу. Романы о бароне Унгерне составили первую серию книг Юзефовича, вторая была представлена рядом повестей и романов о сыщике Путилине.

Своеобразной пробой пера стала повесть «Ситуация на Балканах», написанная на материале комиксов и рассказов конца XIX – начала XX в. об агенте петербургской полиции И. Путилине. В ней рассмотрена история убийства графа фон Аренсберга, австрийского посла в Санкт-Петербурге, которая разовьется в романе «Костюм Арлекина».

Основные романы о сыщике Путилине образовали своеобразную трилогию: «Костюм Арлекина», «Дом свиданий», «Князь ветра». По времени действия второй роман предшествует первому, сюжет разворачивается в начале 1960-х гг. XIX в., когда рядовой агент Иван Дмитриевич Путилин сам распутывает преступление, находя убийцу своего соседа, убитого в необычном месте - доме свиданий.

В первом по времени публикации романе «Костюм Арлекина» герой находится в расцвете творческих сил, ему чуть за сорок. Путилину предстоит распутать убийство крупного австрийского дипломата и спасти Россию от возможных политических осложнений. Со свойственным ему аналитическим блеском герой справляется с этим делом.

Роман был опубликован в издательстве «Московский рабочий», но остался практически незамеченным. Правда, был снят фильм «Сыщик санкт-петербургской полиции» и поставлена радиопьеса в 12 сериях. Но широкая известность приходит к Л. Юзефовичу не сразу.

Особый резонанс вызывает публикация в 2001 г. третьего романа «Князь ветра», выдвинутого на премию «Национальный бестселлер». Л. Юзефович становится первым ее лауреатом, романы писателя наконец выходят массовыми тиражами в серийном оформлении в издательстве «Вагриус».

Через несколько лет он издает свой четвертый роман с интригующим названием «Казароза» (2002), написанный на основе его повести «Клуб Эсперо» (1990), выдвинутый в 2003 г. на «Букера» и вошедший в шорт-лист. В будущем автор планирует написать его продолжение.

Остановимся на построении романов, чтобы пояснить, возможен ли анализ такого рода произведений. Автор тщательно и последовательно организует текст, придавая ему рамочный характер. Все названия обыгрываются в ходе повествования, имеют прямое и обобщенное значения, часто представляют основную проблему произведения или действующих лиц.

В названии «Костюм Арлекина» заключена основная интрига, содержится указание на место действия и тип героя. Так, выстраивая мотивировку преступления, Путилин чувствует, что весь этот бред расползался, как костюм Арлекина. Он вспоминает балаганную пьесу, где обиженный Пьеро дергает за нитку и костюм Арлекина разваливается на куски, а его хозяин практически остается голым.

Название второго романа не только указывает на место действия, но и в определенном смысле выражает позицию героя.

С помощью названий «Князь ветра» и «Казароза» автор представляет действующих лиц или круг персонажей, намечает основные сюжетные связи. Князем ветра называют человека, особо искусного в создании призраков.

Увлечение мистическим началом у Л. Юзефовича становится атрибутивным признаком нашего времени, когда многие явления в шутку или всерьез объясняются авторами влиянием потусторонних сил. Но скорее всего речь идет о продуманности деталей, необходимых автору для выстраивания детективного сюжета.

Задача автора детектива всегда состоит именно в том, чтобы направить читателя по ложному следу. Особенность текста Л. Юзефовича заключается в том, что по всему повествованию он разбрасывает своеобразные ключи, возможные отгадки, которые должны помочь раскрыть преступление. Возникает своеобразный семантический код, который и предстоит расшифровать. Данный прием также представлен в классическом детективе, например в произведениях А. Кристи.

Обычно расследование преступления в романах Л. Юзефовича происходит постепенно, в рамках традиционного классического сюжета: представляются все возможные подозреваемые, поэтапно рассматриваются основные улики и только в конце повествования называется имя убийцы. Читатель вовлекается в своеобразную интеллектуальную игру, которая должна стать началом поисков преступника, и сам решает, кто совершил тот или иной проступок.

Выстраивая произведения о Путилине по общей схеме развития традиционного романа, вслед за вступлением автор развивает сюжет от кульминации до заключения (эпилога). Рамочная композиция усиливается схемой «рассказа в рассказе»: истории героя записывает журналист Сафронов. Он выступает одновременно в качестве комментатора событий, заинтересованного читателя и стороннего наблюдателя. Он как бы следит за своим героем и пытается исправить ход его мыслей, потому что тот склонен уходить в сторону, предаваться воспоминаниям.

Иногда автор допускает сюжетные усложнения. Они оказываются необходимыми ему для придания повествованию большей документальной достоверности. Скажем, приводятся записи допросов, варианты версий, пространные описания места действия, делаются лирические и философские отступления.

Тщательно организовывая текст, выверяя до мелочей сюжет, не допуская в основном излишних рассуждений, Л. Юзефович разворачивает действие на небольшом пространстве, в короткий промежуток времени, что, несомненно, свидетельствует об аналитических способностях героя.

Система действующих лиц определяется сюжетом. Каждый персонаж выполняет строго предназначенные ему функции. Главная фигура - сыщик Иван Дмитриевич Путилин, являющийся в конце повествования начальником сыскной полиции, с этой должности он и уходит в отставку.

Но Иван Дмитриевич Путилин существовал и на самом деле. Он умер в конце XIX в. в своем имении на Новгородчине, успев написать книгу мемуаров «Двадцать лет среди убийц и грабителей». В романе Л. Юзефовича она упоминается под названием «Сорок лет среди убийц и грабителей».

Л. Юзефович наделяет Путилина наблюдательностью, интуицией, проницательностью и знанием человеческой натуры, подчеркивая, что он является сыщиком своего времени, когда подобные качества, а не сверхумные приборы помогали расследовать преступление. Отсюда следует и более универсальная характеристика героя как «раба опыта».

Обратим внимание и на отдельные особенности книг о Путилине. Традиционная для романов о сыщике сериальность прежде всего проявляется в однотипности развития действия, последовательности и постепенности разворачивания сюжета, выведении в качестве главного героя одного и того же персонажа, постоянстве места действия, однотипности принципов описания, едином стиле.

Сериальности способствует и избранная автором форма исторического детектива. Уже в первом романе автор точно и обстоятельно прописывает временной фон. В дальнейшем это описание повторяется и вместе с тем углубляется. Мы узнаем, что герои пили, ели, читали (модной новинкой оказываются произведения Ф. Достоевского; стремясь продемонстрировать свою образованность, герой упоминает историка Н. Карамзина). Автор проявляет доскональное знание языка того времени, мы узнаем, что грипп назывался инфлюэнцей, а каждый маршрут, по которому Путилин передвигается в городе, точно выверен.

Наряду с точностью деталей можно отметить и определенную мистификацию читателя. Литературная игра, столь характерная для постмодернистской эпохи, проявилась в романах Л. Юзефовича в смешении и запутывании отдельных реалий. В частности, пишущий вместе с Путилиным журналист Сафронов пытается разобраться, сколько же детей у его героя и сколько лет Ване в момент написания текста. Позже оказывается, что это не играет совершенно никакой роли в развитии детективной интриги и ничего не проясняет в ее внутренней организации.

Совершенно другой тип детективного повествования представлен в произведениях В. Пронина цикл «Банда», «Ворошиловский стрелок».

В самой большой серии остросюжетных романов «Русский бестселлер» издательства «ЭКСМО-Пресс» за пять лет выпущено почти
850 названий. В других сериях «Русский проект», «Черная кошка», «Вне закона», «Любовно-криминальный роман», «Детектив глазами женщины» выпускаются сотни наименований.