На постсоветском пространстве

Здесь мы скажем несколько слов о том, в какой степени страх перед лицом той или иной угрозы побуждает россий­ских, украинских и литовских респондентов к действиям, направленным против нее. Для этого обратимся к следую­щим вопросам анкеты.

164 ______ В. Н. шубкин, В. А. иванова ________

На вопрос: «В какой мере Вы лично готовы предпринять или уже предпринимаете какие-то действия, чтобы обезопа­сить себя от преступности?» ответы распределились следую­щим образом.

1. «Я делаю все возможное, чтобы предотвратить эту опасность для своих близких», ответили 26,9% российских, 28,1% украинских и 31,8% литовских респондентов.

2. «Это не для меня: делать что-либо чтобы предотвра­тить эту опасность для нашего народа», ответили 72,1% рос­сийских, 74,5% украинских и 60,8% литовских респонден­тов.

На вопрос: «В какой мере Вы лично готовы предпринять или уже предпринимаете какие-то действия, чтобы обезопа­сить себя от загрязнения окружающей среды?» ответы рас­пределились следующим образом.

1. «Я делаю все возможное, чтобы предотвратить эту опасность для своих близких», ответили 31,3% российских, 25,7% украинских и 47,6% литовских респондентов.

2. «Это не для меня: делать что-либо чтобы предотвра­тить эту опасность для нашего народа», ответили 57,1% рос­сийских, 64,4% украинских и 37,6% литовских респонден­тов.

Интересно сравнить полученные данные с ответами бол­гарских респондентов. Напомним, исследование в Болгарии проводилось в 1997 году по аналогичной анкете.

Преступность. 56,7% болгарских респондентов уже дела­ют все от них зависящее, чтобы обезопасить своих близких. 20,6% болгарских респондентов делают все возможное, что­бы предотвратить эту опасность для всего народа.

Экология. 50,2% болгарских респондентов делают в насто­ящее время все от них зависящее, чтобы обезопасить своих близких от последствий загрязнения окружающей среды. 25,5% болгарских респондентов делают все возможное, что­бы предотвратить эту опасность для своего народа.

В Болгарии, как и в Литве, катастрофы, поставившие на­род на грань выживания, как это ни парадоксально, стиму­лируют своеобразный микроколлективизм. Сплачиваются семьи для коллективного выживания, улучшаются отноше-

Страх на постсоветском пространстве 165

ния между родителями и детьми, то есть все-таки на этом уровне происходит своеобразное объединение людей.

Все эти оценки достаточно субъективны. Россия не сопо­ставима по площади своей территории и по численности на­селения с Литвой и Болгарией. Длительный и жесткий пери­од тоталитаризма и военного режима приучил российских граждан к социальной пассивности. Болгария и Литва не ис­пытали такого страшного отчуждения граждан друг от друга, как Россия в период массовых репрессий.

Тем не менее получается, что около ¹/₂ литовских и ¹/₂ болгарских респондентов предпринимают определенные действия для борьбы с разного рода опасностями. Среди рос­сийских респондентов таких — у_з, среди украинских — ¹/₄.

ПОДВЕДЕМ НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ

Прежде всего, анализ результатов исследования свиде­тельствует о том, что о страхах нельзя говорить в прошед­шем времени. СССР распался, а страх царит на постсовет­ском пространстве.

Формы страха, разумеется, модифицировались в зависи­мости от обстоятельств места и времени. Сравнительный анализ показал, что чемпионом по страху, буквально по всем показателям, является не Россия, а Украина. Ситуация на этой многострадальной земле граничит с паникой.

Напротив, в Литве интенсивность страха заметно ниже, чем в России, не говоря уже об Украине. Оценки литовцев очень близки к показателям российских эмигрантов, осев­ших в США (Бостон) два года назад.

Этот феномен заслуживает специального анализа, но по­ка мы предварительно могли бы указать, что резкому сни­жению уровня страха и тревоги в Литве, возможно, способ­ствовали такие факторы, как осознание общей угрозы, общего врага и католицизм — вера, которая не была дискре­дитирована и разгромлена в такой мере, как православие в России, и обусловленное этим сохранение общественной морали.

166 ______ В. Н. шубкин, В. А. иванова ________

Характерно, что высокая интенсивность страха в России и на Украине сочетается с крайне низким уровнем способно­сти населения к самоорганизации для противостояния веро­ятной опасности. В советское время под всеобщие заклина­ния о верности коллективизму происходила чудовищная атомизация общества, оказалось, что «спасение утопаю­щих — дело рук самих утопающих».

 

Я.У.Астафьев

КАТАСТРОФИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ

И МАССОВЫЕ КОММУНИКАЦИИ:

К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ

Современную жизнь невозможно представить без утрен­них и вечерних газет, без ежедневного телевидения: спор­тивных и информационных программ, сериалов и художе­ственных фильмов, концертов и лотерей; без радио, которое слушают за завтраком или в машине по пути на работу.

Иными словами, наше существование немыслимо без средств массовой коммуникации. Влияние их невозможно переоценить, поскольку это не просто способ донесения ка­кого-либо сообщения до его адресата и предоставления ему практически круглосуточных информационных услуг, сего­дня это важнейший механизм формирования неких стерео­типов поведения и социальных установок и утверждения соответствующих ценностей, за которыми стоят и которые поддерживают вполне определенные группы.

Однако при всей нынешней распространенности средств массовой информации в России, при всем их влиянии на по­вседневность, на сознание россиян, никакой последователь­ной аналитической работы по их освоению в образованном сообществе, в среде отечественных гуманитариев, практиче­ски не ведется¹. Если что и осуществляется, то в основном это критика. В образе средств массовой коммуникации стре­мятся выделять лишь негативные аспекты. Идут непрекра­щающиеся дискуссии по поводу отрицательного воздействия

¹ Дубин Б. В. Слово — письмо — литература: очерки по социо­логии современной культуры. М., 2001. С. 339.

Катастрофическое сознание и массовые коммуникации 171

масс-медиа. Обсуждается количество сцен насилия на теле­экране и сообщений о всевозможных катастрофах в инфор­мационных передачах и ежедневной публицистике. Социо­логи и социальные психологи отмечают, что большинство людей на постсоветском пространстве ощущают тревогу не только благодаря своему непосредственному жизненному опыту, но и вследствие нагнетания обстановки средствами массовой коммуникации, что масс-медиа широко использу­ют катастрофическую лексику, из всех видов сообщений и «событий» отдавая предпочтение скандальным, криминаль­ным или, по крайней мере, негативным, и что это, в свою очередь, приводит к нарушению процесса социальной адап­тации и эскапизму перед лицом общественных перемен.

Данные о снижении уровня рождаемости россиян, повы­шении уровня смертности и прочее, казалось бы, подтверж­дают эти положения. Однако их связь с воздействием средств массовой коммуникации носит косвенный характер и нужда­ется в эмпирической проверке. И хотя нам не удалось обна­ружить отечественных исследований, специально посвящен­ных вопросам формирования катастрофического сознания посредством влияния масс-медиа, в целом российские уче­ные периодически предпринимают попытки исследования негативного воздействия средств массовой коммуникации на аудиторию. Так, следует отметить социологический опрос, проведенный Российской академией образования под руко­водством исследователя подросткового поведения В. С. Соб-кина. Согласно его данным, примерно каждые 15 минут зри­тель российского телевидения видит на экране акт насилия или эротическую сцену. При этом длительность ежедневных телепросмотров у подростков в среднем составляет 2,3 часа. Ученые провели специальный анализ того, кто на экране со­вершает насилие и на кого оно направлено. Как отмечается, на современном экране высок процент сцен насилия, в кото­рых агрессия осуществляется в ситуациях табуированных, запрещенных традицией, скажем, положительного героя, «настоящего мужчины», против женщины, девушек против особ своего пола и т. п. Тем самым тонкий процесс становле­ния личности, касающейся мужской и женской социализа­ции, нормативного регулирования полоролевых отношений

172 Я. У астафьев _____________

оказывается жестко деформирован телевизионным экра­ном².

В исследованиях масс-медиа тема формирования страха отчасти получила свою разработку. Например, следует отме­тить проведенный болгарскими учеными Д. Градевым и Л. Андреевой в 1997 году пилотажный контент-анализ пяти самых массовых местных газет на предмет использования ими негативной лексики. Основной результат этих исследо­ваний формулируется авторами следующим образом: боль­шинство людей ощущают тревогу не только благодаря своему непосредственному жизненному опыту, но и из-за нагнета­ния обстановки средствами массовой информации, причем самые крупные по тиражу болгарские издания отличаются нигилизмом, сарказмом и широко эксплуатируют катастро­фический комплекс нации³.

Подобная точка зрения имеет целый ряд сторонников среди пишущих о средствах массовой коммуникации. Одна­ко даже многочисленные косвенные данные еще не являют­ся доказательством прямой ответственности масс-медиа за формирование катастрофического сознания и соответствую­щих стереотипов и установок. На наш взгляд, здесь необхо­димо изучение более общего контекста взаимосвязи средств массовой коммуникации и их потребителя как естественного компонента и органической части современного общества, его культуры.