Большое путешествие главного инженера.

ТРКР «Петр Великий» был еще только на этапе закрытия построечных удостоверений и генеральному директору «Абсолюта» приспичило организовать и возглавить ассоциацию предприятий, производящих навигационную технику.

То есть, собрать в одну банку конкурирующие предприятия и под это дело, совместно выставившись на выставке «Нева-95», забрать у них сдаточные и ремонтные работы на заказах.

В то время, мы были генеральным диллером по Северо-западу Катав-Ивановского приборостроительного завода, производящего компасы КМ-145 для военных кораблей и не только военных.

У нас в Питере была бригада престарелых дедушек, имеющих дипломы девиаторов, которые выезжали от нас в командировки в Ярославль, Нижний Новгород, Рыбинск на уничтожение девиации на судах постройки Волжских судостроительных заводов, а за одно могли починять компасы у проплывающих по Неве сухогрузов и других судов типа «река-море».

Однажды, под 9 мая, я отправил одного дедушку – Владимира Ильича Аксененко в командировку в Нижний Новгород. Оттуда – каждый день звонки – срыв сроков выхода судна на ЗХИ – где инженер-девиатор?

А он, оказывается, по дороге от «Гостинного двора» до Московского вокзала умудрился попасть на 15 суток в милицию «за распитие» и две недели отдыхал, причем, умудрился устроиться «бачковым» и мне потом рассказывал, как ему там хорошо жилось

В общем, мне, как главному инженеру, предстояла поездка по судостроительным заводам Поволжья, с целью пролонгации Договоров в начале финансового года и проведения рекламной компании в интересах образующейся Ассоциации предприятий, производящих навигационную технику, а также заезд в Москву по поводу предстоящего лицензирования «Абсолюта».

Маршрут был выбран такой: сначала на Ярославский СЗ, там два дня на Договора и оттуда поездка в Рыбинск на два завода – «Вымпел» и «Слип».

Еще день в Ярославле и в пятницу в Москву. Там пережить выходные и в воскресенье вечером с Казанского вокзала в Навашино. Из Навашина в Казань, а оттуда в Зеленодольск.

Из Зеленодольска в Нижний Новгород на пять дней с посещением Гороховецкого СЗ, Нижегородской ЭРЫ и работа с Договорами на «Красном Сормово». В Нижнем Новгороде посетить еще КБ «Вымпел», проектирующее суда «река-море», КБ им.Алексеева по экранопланам и судам динамического принципа поддержания и КБ «Скоростных судов». Так что на Нижний Новгород еще неделя.

В то время никаких магнитных карточек не было и все командировочные пришлось носить на брюхе тайно.

И вот в конце января я отправился в эту опасную экспедицию.

Выехал в Ярославль, где меня разместили в отдельной двухкомнатной квартире из директорского фонда с рюмками, чашками и прочей посудой. Ярославль прекрасный старинный город, с Кремлем, церквями и монастырями. И люди, с которыми мне пришлось работать, оставили самое хорошее, душевное впечатление.

Вся работа прошла нормально, и, через два дня, я выехал на автобусе в Рыбинск. У меня были счета и пролонгация Договоров на «Вымпеле», который строил экспортные МРК «Молнии». Довольно богатый завод, судя по обилию иномарок у ворот и на территории. Там я был недолго.

Но, очень важно было попасть еще на один завод – «Слип», на другом берегу Волги. Он оставил о себе самые лучшие впечатления. Цеха на фоне сверкающей на солнце, закованной в снег и лед Волги. Компактное и рациональное размещение производства.

По заводу меня водил главный инженер, по просьбе Генерального директора. Этот завод давно ушел от военного судостроения и ориентировался на сухогрузы и балкеры «река-море», аттестовавшись по «Веритас» и германскому «Ллойду».

Поздно вечером я вернулся в свою, уютную квартирку в Ярославле.

На следующий день зашел на завод, попрощался, забрал документы и перед поездом посетил Кремль и выставку икон.

Четверг. Поезд в Москву.

До Москвы было не далеко и, в пять часов вечера, я уже был на площади трех вокзалов. Поселился удачно на ВДНХ в «Ярославской». Впереди были выходные и несколько справочных звонков по телефону. Володя Корягин подсказал, где отметить командировочное удостоверение, после чего встреча с военно-морскими друзьями в гостинице прошла на высшем уровне.

Отдохнувший в Москве, в два часа ночи я убыл с Казанского вокзала в сторону города Новашино. Поезд туда прибывал в четыре утра.

Промучившись в грязном купе с какими-то чурками, я, не выспавшийся в вонючей духоте, черной морозной ночью высадился в пункте назначения.

Мне повезло, что на вокзале была комната отдыха, и я смог доспать на чистых простынях до утра, после чего пошел представляться руководству Новашинских верфей, которые делали в основном самоходные и не самоходные баржи. Решил вопросы на заводе по Договорам, пообедал и вернулся в свою привокзальную ночлежку.

Мой поезд в Казань был в двенадцать тридцать ночи.

В четыре утра комната отдыха на вокзале в Казани. На трех койках уже храпят какие-то небритые рожи, но белье чистое и нет такой духоты как в поезде.

Утром встали, познакомились, побрились и по делам.

Почему-то, эти мужики сразу определили, что я из Ленинграда.

Один шофер дальнобойщик из Набережных челнов, двое – командированные в Казань из Самары. В общем, неплохие простые мужики.

Пить утром я с ними не стал и сел на электричку в Зеленодольск, где меня ждал визит на Зеленодольский судостроительный завод и в Зеленодольское ПКБ.

Зеленодольский судостроительный завод поразил меня двойным кольцом заборов с проходными. Но, документы и формы допуска у меня были в порядке, и я прорвался к главному инженеру и, что главное, в столовую, потому что в те советские времена нормально поесть командировочный мог только на закрытых предприятиях.

Следующий визит я нанес в Зеленодольское ПКБ, где мило обменялся с руководством мнениями о проблемах строительства сторожевых кораблей и кораблей с нестандартными способами водоизмещения. Ознакомился с их перспективными проектами.

Поздно вечером из ПКБ пора было начинать движение на электричку в Казань.

По электричке ходили омоновцы с автоматами и в бронежилетах, так как в этом регионе, в то время, были распространены ограбления в поездах. А потерпевших выкидывали из поезда на ходу.

Но, все обошлось, и в час ночи я сел на поезд в Нижний Новгород.

После приключений на татарской земле, я поселился в гостиннице при «Красном Сормове». Как главному инженеру, мне выделили двух-комнатный номер. Быстрый душ, свежая сорочка, галстук, и я на приеме у главного инженера. Потом зарядил протоколы цены и Договора в работу и смог, наконец-то расслабиться в приличной гостинице с коньяком и лимоном.

Вообще то Нижний Новгород, в то время Горький, произвел на меня впечатление еще во время студенческой практики на «Красном Сормово».Не только красотой Кремля и необозримым Волжским простором, но и тем, что на газонах и тротуарах, а однажды и на проезжей части проспекта, лежащие пьяные ни у кого не вызывали удивления. Особенно, в день получки.

Город со старинными алкогольными традициями.

А на следующий день, я сел на электричку и поехал в город Гороховец на судостроительный завод, выпускавший буксиры.

Я доехал до Гороховца часа за два, а потом еще ехал в автобусе с какими то местными прокаженными, которые все время чесались, до завода.

На нем можно было проводить съемки фильма о Сталинградской битве.

Разбитые цеха, с выломанными дверями и окнами. Некоторые со следами пожара. Не было только волков, но казалось, что они где-то рядом.

В не отапливаемом административном корпусе, меня принял заместитель генерального директора, который сидел в ватнике поверх пальто.

И, несмотря на окружающую разруху, заверил меня, что если дадут много-много денег, то завод готов выпускать все от контейнеров до танков и космических кораблей. И провожал меня до проходной, потому что у меня был пакет предложений, о размещении заказа на производство контейнеров для перевозки судами «река-море».

Потом они еще долго звонили нам в Санкт-Петербург, чтоб им дали денег на развитие, но столько денег никто никогда бы им и не дал.

Вот такие остались яркие воспоминания о Гороховецком буксиростроительном заводе. С тем я и вернулся в гостиницу «Красного Сормово».

На следующий день было назначено посещение ПКБ «Вымпел», проектирующее мирные суда «река-море», хотя и при каждом заводе тоже было свое КБ.

После: КБ скоростных носителей и КБ им.Алексеева при СЗ «Красное Сормово». На одном проектировали скоростные катера, в том числе на воздушной подушке, подводных крыльях, катамараны для скоростных перевозок по Волге и ее притокам. А, в другом, занимались уже экранопланами.

В последний день пребывания в Горьком, я посетил филиал «Нижегородская ЭРА», и провел очень интересную и содержательную беседу с ее главным инженером. Они начали активно внедряться в новые отрасли народного хозяйства и не только сохранили свое производство, но и развили его на уровне современных требований и технологий. Экскурсия по производству оставила самые хорошие впечатления.

Через сутки в хорошем фирменном поезде «Нижний Новгород - Санкт-Петербург», я был дома, с отчетом о проделанной в путешествии работе.

КАК КОТЯ КУПИЛ АВТОБУС.

Однажды два молочных брата - Владимиры Николаевичи - отмечали своевременное получение очередного аванса.

Поминутный дневник и хронометраж событий они не вели, и поэтому, часть событий вечера выпала из их коллективной памяти.

Наутро, один из Владимиров Николаевичей докладывал другому, что сажал его на автобус, следующий в сторону Васильевского острова.

Поскольку, Котя проснулся все-таки дома, опровергнуть утверждение об автобусе он не мог. Аванса с ним тоже не было.

А если денег нет, то тут же во всей остроте для Коти встали вопросы:

Где автобус?

Может, я его все-таки купил?

Но, куда он потом подевался?

МОЙ ТРЕНЕР ЧУГУНОВ.

Фехтованию меня учил замечательный тренер и интереснейший человек – Николай Владимирович Чугунов. Он был настоящий тренер-общественник, хотя, возможно, кое-что частично объяснялось наличием дома жены с сильным характером. Дочери врага народа.

Как бы то ни было, он воспитал больше восьми мастеров спорта, преподавая фехтование в съемных школьных залах на протяжении многих лет, и сумел объяснить нам простым пацанам-школьникам, какое прекрасное и возвышенное это искусство - фехтование.

А интересы его были многообразны: он занимался моделированием парусников и военной техники, был яхтсменом, имея собственную крейсерскую яхту, прекрасно рисовал, интересовался историей, геральдикой и был прекрасным, интереснейшим и начитанным собеседником во всех областях знаний. И, конечно, фехтованием и холодным оружием.

Я пришел в спортивное фехтование поздновато. В это время, люди, начавшие заниматься в пятом-шестом классе, уже имели базовую технику и начинали работать на дорожке головой.

Хотя, чтобы фехтовать на уровне первого разряда хватало молодой скорости и огромного желания побеждать. Понимание сложнейшего искусства единоборства холодным оружием приходит гораздо позднее, с опытом, когда человек уже начинает складываться, как личность и мозги уже не так обременены юношеским азартом.

И вот это понимание умел разбудить Николай Владимирович, которого мы за глаза называли ласково «Николаша».

Впоследствии, когда мы начали заниматься историческим фехтованием на тяжелом, боевом оружии, мы ушли далеко вперед, но все время, пока был жив наш «Николаша», я мог позвонить ему, поделиться успехами и неудачами, наконец, просто пообщаться с любимым на все годы тренером.

Так сложилось, что я стал тем человеком, которому случилось разговаривать с ним по телефону за пол часа до его смерти. Мы душевно поговорили, через пятнадцать минут он вызвал «скорую», через тридцать его не стало.

Уже в пятьдесят он был инвалидом второй группы. Требовалась операция по шунтированию клапана сердца. Последние годы жизни он провел по больницам. Я навещал его. Такие особенности фехтования. Его сердце сильного, атлетически развитого смолоду человека – фехтовальщика, конника, яхтсмена - не выдержало.

А у меня, довольно болезненного в детстве, развилась гипертрофия сердца. Наверно потому, что мы так любили то, чему нас учил наш замечательный тренер – Николай Владимирович Чугунов – наш «Николаша».

На камне, на его могиле в колумбарии крематория изображена старинная шпага на фоне горящей свечи. И когда я там бываю, меня прошибает слеза.

Вечная тебе память, дорогой незабываемый человек!

Человек, на которого я хочу быть похожим всю жизнь!