Стилистические возможности морфологии (существительное, прилагательное, наречие).

Существительное. Стилистику интересует поведение частей речи в текстах разных функциональных стилей, специфика реализации их грамматических категорий, употребление грамматических форм, степень их активности лексико-грамматических разрядов именных частей речи. Исследуется также экспрессивная функция частей речи.

Кожина отмечает, что функционально-стилистическая специализация грамматики проявляется в двух моментах: во-первых, в разной степени частоты употребления тех или иных форм в разных функциональных стилях и, во-вторых, в связях значений отдельных форм с данным функциональным стилем.

Существительное, семантика которого заключает в себе понятие предмета в широком смысле слова, широко распространено в книжных стилях. В научном, официально-деловом, публицистическом стилях большая роль отводится наименованиям понятий, лиц, учреждений, опредмеченных действий. Преобладание в художественных текстах глагольных или именных форм связано с индивидуально-авторской манерой письма, с конкретной целеустановкой писателя.

Основные грамматические категории имен существительных – категории рода, числа и падежа.

Существительное мужского и женского рода употребляются в книжных стилях. Для научных текстов характерны, например, существительные среднего рода с отвлеченным значением; очевидное, невероятное, непредвиденное. Нейтральность, отсутствие экспрессивно-стилистической окраски способствует широкому употреблению имен существительных мужского рода в книжных стилях. При имеющемся наличии параллельных мужских и женских форм слов предпочтение отдается существительным мужского рода (желчный проток, сердечный спазм).

Существительные женского рода имеют богатый инвентарь аффиксов, придающих словам эмотивно-экспрессивную окраску. В таких случаях подобные слова имею чуткую стилистическую закрепленность (кассирша, лифтерша, докторша; кассир, лифтер, доктор).

Наименованиями лиц по профессии, социальному положению выступали существительные мужского рода. Эти слова используются в книжных стилях даже при наименовании лиц женского пола (доктор Иванова). Наименования женского рода, соответствующие наименованиям людей по профессии мужского рода, обычно носят разговорный характер, заключают в себе негативную (сатирическую) оценку. Часто существительными именуются жены должностных лиц (генеральша, губернаторша).

Существуют параллельные формы мужского и женского рода, из которых одна является устаревшей или носит разговорный характер. Зал – зала, рельс – рельса. Между формами существуют семантические и синтаксические различия. Стилистические различия возникают, если одна из форм устарела или имеет функционально-стилистическую прикрепленность. Розенталь приводит пары слов, в которых закрепились формы мужского рода, а формы женского рода или устарели, или употребляются в разговорной речи: банкнот – банкнота, ботинок – ботинка, ботфорт – ботфорта, валенок – валенка. Многие из таких слов закрепились в языке как слова мужского рода. Есть слова, которые закрепились в форме женского рода: арабеска, бакенбарда, бандероль, вуаль, гравюра, дуэль, мозоль, туфля.

Слова общего рода обладают особой эмоционально-экспрессивной окраской, чаще содержащую отрицательную оценку (забияка, ломака, ябеда, умница, староста, тихоня). Экспрессию таких существительных определяет их семантика, но перенос значения слов с формальным признаком женского рода на лиц мужского пола усиливает и подчеркивает оценочность. Такие слова согласуются по смыслу (большой забияка – большая забияка). Колебания в роде особенно заметны у несклоняемых имен существительных иноязычного происхождения:

1. Несклоняемые иноязычные слова, обозначающие неодушевленные предметы, относятся к среднему роду: шоссе, алоэ, дело, такси, интервью. Исключение: словао кофе, которое относится к мужскому роду. Это связано с тем, что раннее существовала форма кофей мужского рода. Родовая принадлежность существительного определяется по слову, обозначающему родовое понятие: кольраби (капуста), салями (колбаса), сирокко (ветер), хинди (язык).

В ряде случав оказывает влияние род слова, являющегося синонимом несколняемому существительному (авеню – улица, арго – жаргон, эмбарго – запрет). Некоторые слова употребляются в формах двух родов: авто, арго, бибабо, бренди, виски, мокко.

2. Несклоняемые иноязычные слова, обозначающие одушевленные предметы (животных, птиц), относятся к мужскому роду: кенгуру, шимпанзе, зебу, пони, какаду. Слова иваси и цеце – женского рода. Мужской род может меняться на женский в контексте, если речь идет о самке: шимпанзе кормила детеныша.

3. Несклоняемые существительные, обозначающие лица, относятся к мужскому или женскому роду по половому признаку: знатная леди, богатый рантье, веселый кабальеро, юная мисс. Это же правило относится к именам собственным: гениальный Верди, милая Мими. Двуродовыми являются слова: визави, протеже, инкогнито. Эти слова используются в форме мужского или женского рода.

Слово жюри относится к среднему роду.

4. Род несклоняемых существительных, обозначающих географические названия, определяется по роду нарицательного существительного, обозначающего родовое понятие (город, река, озеро): широка Миссисипи, живописный Капри.

5. Род несклоняемых названий органов печати определяется по родовому наименованию: опубликовала «Таймс».

6. Написание русских несклоняемых слов подчиняется следующим правилам:

1) Субстантивированные несклоняемые существительные относятся к среднему роду: светлое завтра, вежливое «здравствуйте», постоянное «но»;

2) В сложносокращенных словах, образованных соединением начальных букв или звуков, род определяют по роду ведущего слова составного наименования: ТГПУ (Тернопольский государственный педагогический университет).

Категория числа имен существительных обладает стилистической спецификой. Повышенной экспрессивностью обладают формы единственного числа. У них может развиваться метафорическое значение: ворона, дуб, лиса, медведь, осел, шляпа.

В художественной и публицистической речи возможно использование формы единственного числа для обозначения нерасчлененного множества предметов – названий лиц по профессии, общественному положению, названий животных.

Множественное число абстрактных и вещественных существительных характерно научной и профессиональной речи: температура, стоимости, минимумы; стали, масла, кислоты. Множественное число отвлеченных существительных подчеркивает интенсивность действия, силу проявления признака: морозы, холода, ветры, придает им особую значимость: А зимних праздников блестящие тревоги. Отвлеченные существительные во множественном числе часто указывают на конкретные проявления качеств, действий: Он стал перечислять красоты родной страны.

В художественной, публицистической и разговорной речи возможно образование форм множественного числа от собственных имен существительных. Такие наименования обобщают качества характера лиц, носящих эти имена или фамилии и несут на себе экспрессивно-оценочную информацию: донкихоты, наполеоны, ловеласы. Такие наименования используются в поэтической речи в риторически-приподнятом стиле: может собственных Платонов И быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать.

Что касается специфики падежных окончаний имен существительных, следует отметить наличие вариантных окончаний, факультативное склонение отдельных имен собственных и иноязычных слов.

Вариантные формы могут быть связаны с различной стилистической маркированностью форм слова или с устаревшим характером одной из форм.

Особенности склонения некоторых форм и словосочетаний:

1. Слова мужского рода: домишко, заборишко склоняются по типу существительных мужского – среднего рода (домишка, домишку, домишко, домишком, о домишке).

2. Слова типа домище в именительном падеже множественного числа имеют окончание –а (домища), а в разговорной речи возможно окончание –и (домищи).

3. Вариантные падежные формы имеют существительные, в состав которых входит числительное пол- (половина): полчаса, пол-арбуза. Во всех падежах, кроме именительного и винительного единственного числа, пол- в книжных стилях сменяется на полу- (к полудюжине, в полуарбузе, с полуслова). В разговорной речи сохраняется пол- (на полслове, полгодом позже, в полверсте).

4. Вариантные падежные формы встречаются у некоторых составных существительных. В вагон-ресторане – в вагоне-ресторане; на матч-турнире – на матче-турнире; в разгаре бал-маскарада – в разгаре бала-маскарада.

5. При склонении сочетаний: первое марта изменяется первая часть (к первому марта). В разговорной речи возможна форма к первому марту.

6. Вариантное употребление форм иноязычных слов. Слова сольдо (мелкая итальянская монета), браво (наемный убийца в Италии) не склоняются, но иногда употребляется форма множественного числа итальянской грамматики: несколько сольди, венецианские брави. Не склоняются собственные наименования периодических изданий, литературных произведений. Даже в публицистике встречаются сочетания: корреспондент «Униты»; в «Фуэнто-Овехуне» (драма Лопе де Веги).

У существительных мужского рода в родительном падеже единственного числа встречаются вариантные формы (стакан чая – чаю, много народа – народу). Форма на –у(-ю) носит разговорный характер и наблюдается в следующих случаях:

1. У существительных с вещественным значением для обозначения части целого: стакан чаю, кусочек сахару, достать керосину; с удаляемым окончанием: килограмм песку, достать чесноку. У существительных с уменьшительным суффиксом: выпить чайку, поесть медку.

2. У единичных существительных собирательных с количественным значением: много народу.

3. У отвлеченных существительных, если есть оттенок количественного значения: много шуму, нагнать страху, наделать скандалу.

4. В устойчивых фразеологических сочетаниях: без году неделя, с глазу на глаз, сбиться с толку.

5. После предлогов из, от, с при обозначении удаления откуда-либо или причины действия; после предлога до (в достигательном значении); после предлога без, частицы ни: двадцать лет от роду, крикнуть с испугу, нужно до зарезу, говорить без умолку, ни слуху ни духу.

6 В отрицательных: не показывать виду, не хватает духу, не подавал виду.

При наличии определения употребляется форма на –а(-я): из лесу – из темного леса.

У одушевленных и неодушевленных существительных вариантные формы винительного падежа в связи с колебаниями в отношении имен к одушевленным или неодушевленным. Такие колебания прослеживаются в названиях микроорганизмов (изучать бактерии – бактерий). К одушевленным эти слова относятся в профессиональной речи.

В сочетании с простыми числительными одушевленные существительные женского рода в разговорной речи имею форму неодушевленных существительных: три утки, четыре рыбы (купить двух коров). Это же касается сочетаний одушевленных на 2, 3, 4. В этом случае нормативной считается форма винительного, совпадающего с формой именительного падеж, а разговорной – с формой родительного (опросить двадцать два ученика – опросить двадцать двух учеников).

Как одушевленные склоняются существительное лицо (человек), персонаж, адресат; персонифицированные слова (пень, лапоть); покойник, названия карточных фигур, названия планет.

В предложном падеже единственного числа различие дублетных форм на –е и на –у(-ю) связано с выражением обстоятельственного (формы на –у) или объектного значения (формы на –е). Растет в лесу – знает толк в лесе. При выборе одной из форм учитывается фразеологический характер выражения, смысловые оттенки: работа на дому – номер на доме, в кругу друзей – в круге представлений; у него в роду – в роде Достоевских.

В именительном падеже множественного числа встречаются варианты окончаний –ы(-и) - -а(-я): инспекторы – инспектора, цехи – цеха, слесари – слесаря.

Из форм на –а(-я) нормативными являются: борта, буфера, веера, века, векселя, вензеля, вороха, директора, доктора, дупеля, егеря, желоба, жемчуга, жернова, закрома, катера, кивера, кителя, колокола, купола, кучера, лемеха, невода, обшлага, окорока, округа, ордера, отруба, паруса, паспорта, перепела, писаря, погреба, потроха, профессора, стога, сторожа, тенора, терема, тетерева, фельдшеры, флюгера, хутора, шафера, шелка, штемпеля.

Вариантные окончания существительных в родительном падеже множественного числа встречаются у существительных всех родов и у слов, имеющих только форму множественного числа:

1. Большинство существительных множественного числа с непроизводной основой на твердый согласный (кроме шипящих) в родительном падеже множественного числа имеют нулевое окончание: пара сапог, отряд солдат, много волос, несколько раз.

К ним относятся следующие существительные:

1) названия парных предметов: пара ботинок, сапог, чулок; без погон, эполет; цвет глаз;

2) названия национальностей с основой на н и р: англичан, башкир, бурят, осетин, турок, цыган, но: бедуинов, бушменов, негров, калмыков, киргизов, монголов, таджиков, узбеков, якутов;

3) названия воинских групп, родов войск: отряд партизан, солдат; группа гусар, драгун, но: минеров, саперов;

4) названии единиц измерения: ампер, ватт, Ом, аршин, микрон, герц, рентген, но: джоулей, кулонов, ньютонов, эргов: колебания: граммов – грамм, килограммов – килограмм, каратов – карат.

Окончание –ов свойственно существительным: гектаров, рельсов, апельсинов, мандаринов, помидоров, томатов.

2. У существительных женского рода вариантные окончания связаны с различными по звуковому составу или ударению начальными формами: барж (баржа) – баржей (баржА): басен (басня) – басней (баснь): саженей (сажЕнь) – сажен и саженей (сАжень); яблонь (яблоня) – яблоней (яблонь).

Нормативные формы: вафель, домен, кочерег, кровель, оглобель, розог, свадеб, сплетен, усадеб, долей, кеглей, пеней.

3. Колебания в форме родительного падежа множественного числа и у существительных среднего рода: дупел – дупл: дышел – дышл (дышло), ремесел – ремесл. Они соотносятся как книжные – разговорные формы.

Нормативные формы: верховьев, низовьев, устьев, коленей, плеч, яблок, блюдец, зеркалец, полотенец.

4. Существительные,имеющие форму множественного числа, также различают вариантные формы: выжимов – выхимок, опивков – опивок.

Из вариантов граблей – грабель, ходулей – ходуль, рейтуз – рейтузов употребительнее первые.

Нормативные формы: заморозков, клавикордов, лохмотьев, отрепьев, подонков, нападок.

В творительном падеже единственного числа у существительных женского рода на –а(-я) наблюдаются варианты окончаний –ой(-ою): водой – водою. Во множественном числе существительные женского рода 3 склонения имеют вариантные формы: дверями – дверьми, дочерями – дочерьми, лошадями – лошадьми.

Прилагательное. Стилистическое значение прилагательных как источника речевой экспрессии в художественной, им отчасти публицистической, речи трудно переоценить. «Качественные слова», как иногда называют прилагательные, - самая живописная часть речи. Не случайно писатели придают важное значение точному употреблению прилагательных-определений, усматривая в этом проявление профессионализма, мастерства.

Обращение к прилагательным диктуется необходимостью в деталях обрисовать внешность героя: Вижу, как теперь, самого хозяина, человека лет пятидесяти, свежего и бодрого, и его длинный зеленый сертук с тремя медалями наполинялых лентах… (П.). Прилагательные участвуют и в создании психологического портрета персонажа, описании его привычек, уклада жизни и т.д.: Сии столь оклеветанные смотрители вообще суть люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые (П.). Нередко прилагательные характеризуют и поведение героя, хотя в этом случае с ними успешно конкурируют глаголы.

При этом предпочтение отдается кратким формам прилагательных, берущим на себя предикативную функцию.

В русской художественной литературе сложилась богатая традиция стилистического освоения прилагательных-эпитетов в различных описаниях, и прежде всего в пейзажных зарисовках. Проиллюстрируем это примером описания лунной ночи: …Появилась луна, обливая море серебряным блеском. Большая, кроткая, она медленно плыла вверх по голубому своду неба, яркий блеск звезд бледнел и таял в ее ровном, мечтательном свете (М. Г.). Господство прилагательных в системе выразительно-изобразительных средств проявляется и в том, что вовлеченные в контекст существительные, глаголы, наречия также нередко связаны своими значениями с понятием качества; ср.: блеск, свет, бледнел, медленно.

В русском языке определились своеобразные семантические ряды прилагательных, которые образуют богатую палитру красок при воссоздании картин природы. Например, свет луны в романтическом контексте часто рисуется с помощью прилагательных: бледный, голубой, серебряный, серебристый, зеркальный, лимонный, желтый, томный, таинственный, призрачный, загадочный. Для описания же реалистической (нередко сниженной) картины лунной ночи привлекаются иные имена прилагательные: [луна] большая, огромная, круглая, рыжая, красная, кроваво-красная; ср.: Диск луны,огромный, кроваво-красный, поднимался за деревьями парка (Купр.). Частотность использования подобных эпитетов может привести к рождению литературных штампов, получающих негативную оценку в стилистике. Однако подлинные мастера художественной речи проявляют большую изобретательность в соединении слов (по выражению А.С. Пушкина). Богатство же семантических групп прилагательных в русском языке создает широкие возможности для их творческого применения. Так, А.С. Пушкин мог к одному слову подобрать до пятидесяти прилагательных-определений в разных контекстах.

В то же время отказ писателей от использования прилагательных при изображении природы в художественном тексте может стать своеобразным стилистическим приемом, демонстрирующим ироническое отношение автора к метафорическому слогу, стремление к «деромантизации» пейзажа. Этот прием реализован, например, в рассказе М. Горького «Месть»: Соловьи и луна, тени, запах цветов - все это имелось налицо и в количестве гораздо большем, чем было нужно по ходу дел. Читатель невольно сравнивает эту фразу с пейзажной зарисовкой в начале рассказа (Эта река и камыш по ее берегам, а за ним темные, пышные деревья так хороши, облитые чудным, приветливым светом луны…): отказ автора от использования прилагательных-эпитетов расценивается как выражение протеста против фальши «красивых слов».

Стилистическое значение имени прилагательного в системе выразительных ресурсов морфологии ставит его в особое положение в сравнении с другими частями речи. Умение автора найти художественное определение нередко выступает критерием хорошего слога. Поэтому замечания опытных писателей о стиле молодых авторов особенно часто касаются употребления прилагательных. Так, М. Горький обратил внимание на стилистическую беспомощность одного из начинающих литераторов, «украсившего» речь прилагательными: Бессмысленная, вялая какая-то, скучная смерть веяла ровным дыханием. Горький пишет: «Это очень характерная фраза для вас. А ведь в ней, несмотря на три определения понятия «смерть», - нет ясности. Сказать «вялая смерть» и прибавить к слову «вялая» - «какая-то» - это значит подвергнуть сомнению правильность эпитета «вялая». Затем вы добавляете - «скучная», - к чему это нагромождение?»

При употреблении прилагательных важно сохранять чувство меры, не злоупотребляя эпитетами, порождающими многословие. А.П. Чехов советовал молодому Горькому: «Читая корректуру, вычеркивайте, где можно, определения… Понятно, когда я пишу: «человек сел на траву»… Наоборот, неудобопонятно и тяжеловато для мозгов, если я пишу: «высокий, узкогрудый, среднего роста человек с рыжей бородой сел на зеленую, уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо оглядываясь». Это не сразу укладывается в мозгу, а беллетристика должна укладываться сразу, в секунду».

Стилистические возможности прилагательных качественных, относительных, притяжательных не одинаковы, что обусловлено самой природой этих семантических разрядов слов, которые используются в речи по-разному.

Качественные прилагательные, в которых наиболее полное выражение получают грамматические черты прилагательного как части речи, обладают самыми яркими экспрессивными свойствами, поскольку в семантике прилагательных этого разряда заключены разнообразные оценочные значения: добрый, гордый, щедрый, громкий, сладкий, тонкий, большой, стремительный и др. Даже неметафорическое их употребление сообщает речи выразительность, а обращение к определенным семантическим группам этих прилагательных - сильную эмоциональную окраску: Милая, старая, добрая, нежная! С грустными думами ты не дружись. (Ес.). Употребление же качественных прилагательных в переносном значении усиливает их образную энергию.

Однако нельзя забывать, что экспрессивная яркость метафорического переосмысления качественных прилагательных находится в обратной зависимости от частности тех или иных переносов значения. Многократно повторяющиеся эпитеты хотя и сохраняют элемент изобразительности, но, утратив свежесть, не выделяются как образные определения в привычной речевой ситуации: горькая правда, теплый прием, светлый ум. Единичные же, редкостные определения поражают наше воображение: задумчивых ночей прозрачный сумрак; блеск безлунный (П.). Выразительность эпитетов может быть усилена тем, что в них бывают «спрятаны» различные тропы-олицетворения: Утра луч из-за усталых, бледных туч блеснул над тихою столицей (П.); метонимии: белый запах нарциссов (Л. Т.); гиперболы смертельнаятоска, сногсшибательный успех. Изобразительность прилагательных могут подчеркнуть сравнения: как лань лесная,боязлива; румян, как вербный херувим (П.). Источником экспрессии качественных прилагательных иногда становится и их окказиональное словообразование: широкошумные дубравы (П.), лазорево-синесквозное небо, рука миллионопалая (Маяк.); Молчалиных тихоньствующих сонм (Евт.). Разнообразные оттенки оценочных значений качественных прилагательных передаются присущими только им формами субъективной оценки, указывающими на степень проявления признака без сравнения предметов: беловатый, злющий, здоровенный, прехитрый, разудалый. В таких прилагательных значение меры качества обычно взаимодействует с различными экспрессивными оттенками субъективной оценки. В иных случаях эти прилагательные подчеркивают своеобразие авторского стиля: Блондинистый, почти белесый… (Ес.); Мы найдем себе другую в разызысканной жакетке (Маяк.).

Относительные прилагательные, выступающие в своем основном, необразном значении, употребляются во всех стилях речи прежде всего в информативной функции: каменный дом, городская улица, железная руда. Однако прилагательные именно этого разряда обладают наибольшими возможностями для образования переносно-метафорических значений, потому что и в относительных прилагательных заложен оттенок качественности, который в определенном контексте всегда может проявиться, придавая им изобразительность; ср.: воздушное течение - воздушный пирог, земной шар - земные помыслы, стальное перо - стальные мускулы. Появление переносно-метафорических значений у относительных прилагательных, как правило, связано с их перемещением из одной смысловой сферы в другую. В.В. Виноградов, затрагивая этот вопрос, подчеркивал, что развитие у относительных прилагательных качественных значений обусловлено семантикой имен существительных, послуживших для них мотивирующей основой. «Но то, что в производном прилагательном кристаллизуется как отдельное значение, в соответствующем существительном еще брезжит как своеобразный метафорический ореол слова, как намечающееся переносное значение». Например, образное значение прилагательного мраморный (белый и гладкий, как мрамор - мраморное чело) в соответствующем существительном обнаруживается в очень ограниченном контексте: мрамор чела. Для прилагательного же появление качественного оттенка, возникающего в результате метафоризации, вполне закономерно: мраморная кожа (белизна, бледность, холодность, строгость, невозмутимость и т.д.). Это свидетельствует о стилистической гибкости имени прилагательного, для которого метафоризация является постоянно сопутствующим признаком.

Переход относительных прилагательных в качественные создает огромный резерв для пополнения стилистических ресурсов языка. Поэтому не будет преувеличением утверждение, что именно относительные прилагательные создают неисчерпаемые экспрессивные возможности этой части речи. При этом еще следует учесть, что в количественном отношении господствует именно этот разряд прилагательных: состав качественных сравнительно ограничен, относительные же легко образуются едва ли не от каждого существительного, и состав их постоянно пополняется.

Притяжательные прилагательные в современном русском языке занимают особое место. Обозначая принадлежность предмета лицу или животному, они «лишены оттенка качественности, и сама прилагательность их условна». Это подчеркивает и грамматическая их исключительность: отсутствие степеней сравнения, форм, означающих степени качества, субъективную оценку; от этих прилагательных не образуются наречия. Притяжательные прилагательные выделяет и своеобразная система склонения, которая в настоящее время значительно расшаталась: разговорные формы вытесняют книжные: вместо от бабушкина дома - от бабушкиного дома; архаизующиеся формы замещаются синонимическими конструкциями: не отцов костюм, а костюм отца, не учителево пальто, а пальто учителя, не материн платок, а платок матери. Все это дает основание утверждать, что судьба притяжательных прилагательных лишена перспектив в русском языке. В количественном отношении их группа немногочисленна (около 200 слов) и почти не пополняется.

Необычность притяжательных прилагательных требует особого стилистического подхода: употребление их в речи должно быть мотивировано. Однако в стилистической оценке этих слов мнения лингвистов расходятся.

Наиболее устойчивой традицией стилистического использования притяжательных прилагательных является стилизация: они придают речи фольклорный оттенок: На то есть воля батюшкина, чтобы я шла замуж (Остр.); По щучью веленью все тебе готово (Кольц.).

В художественную речь уже в прошлом веке стали проникать разговорные формы притяжательных прилагательных, вытесняющие в живой речи архаизующиеся формы косвенных падежей: возле матушкиного кресла (Т.); Все вверилмаменькиному усмотрению (С.-Щ.); Три версты отделяли церковь от тетушкиного дома (Л. Т.). Для писателей прошлого такое словообразование отражало влияние разговорной речи. У современных же авторов такие формы стилистически не мотивированы: город папиного детства (Кат.); ...Тайну, которую Арсений Романович доверил Алешиному отцу (Фед.).

В современном русском языке чаще всего используются притяжательные прилагательные, изменившие косвенные надежи по образцу полных прилагательных, образованные от имен собственных: к Машиному дому, Ваниного друга. Именно они в нечленной форме родительного и дательного падежей теперь кажутся весьма устаревшими (вряд ли кто сейчас скажет: привет от Машина мужа!).

Притяжательные прилагательные на -ий, -ья, -ье, -ин, совмещающие в своей семантической структуре значение единичной принадлежности: лисья морда и собственно относительное значение: лисья шуба; могут развивать и качественные значения: лисья хитрость. Выступая в роли качественных, такие прилагательные обладают сильной экспрессивной окраской, обусловленной переносом значения: медвежья услуга, волчий аппетит, собачий холод, куриные мозги, девичья память. Их употребление ограничено из-за сниженной стилистической окраски.

Грамматические формы рода, числа, падежа имени прилагательного, в отличие от форм имени существительного, обычно не получают дополнительных лексических значений, выражая лишь общее значение согласуемого признака, и поэтому не представляют стилистического интереса. Однако при субстантивации прилагательных их грамматические формы преображаются.

Интерес представляет неполная субстантивация, при которой слово может употребляться двояко: и как прилагательное, и как существительное: Рассказать про старое, про бывалое. В этом случае наиболее продуктивны формы среднего рода, приспособленные для выражения отвлеченных понятий. В числе их немало экспрессивных прилагательных, по своей семантике тяготеющих к эмоциональной речи, что позволяет вводить их в поэзию: Несказанное, синее, нежное... Тих мой край после бурь, после гроз (Ес.). Иные же типичны для книжных стилей: общее, частное, личное, общественное, конкретное, непредсказуемое.

Употребление прилагательных в значении существительных добавляет к их лексическому наполнению предметность и образность, а форма среднего рода придает оттенок отвлеченности, нередко создающей впечатление чего-то неуловимого, не вполне осознанного: И повеяло степным, луговым, цветным (из журн.).

Субстантивированные прилагательные в формах мужского и женского рода обретают большую наглядность, конкретность: Когда для смертного умолкнет шумный день... (П.); Я уверен, что проповедники... не верят в тяжкие мученья преисподней (Л.). В этих формах обычно достигается полная субстантивация прилагательных.

Значительные выразительные возможности заложены в формах степеней сравнения имени прилагательного. Сама природа их, как грамматической категории, указывающей на более (или менее) интенсивное проявление качественного значения, делает их экспрессивными: Можно краше быть Мери, но нельзя быть милей (П.); Молчалин прежде был так глуп! Жалчайшее созданье! (Гр.) Различные способы грамматического выражения степеней сравнения прилагательных усиливают их экспрессивные возможности. Так, писатели и публицисты используют различные сочетания форм степеней сравнения, создающие гиперболизм при указании на преобладание того или иного признака: Дороги хуже худшего (Ч.); ср.: лучший из лучших, яснее ясного, проще простого.

Подчеркнуто экспрессивный характер имеет и элятив, представляющий собой разновидность превосходной степени в простой форме, указывающую на большую меру качества без сравнения: милейший человек, добрейшая душа, обыкновеннейший случай. Многие прилагательные в форме элятива активно используются в книжных стилях: новейшие достижения, благороднейшая цель, наилучший результат; некоторые из них фразеологизировались: кратчайший путь, теснейшим образом, нижайший поклон; иные закрепились как термины: новейшая история, высшая математика.

Синтетическая форма превосходной степени в ее обычном (суперлятивном) значении в современном русском языке нередко выглядит как устаревшая: мы воспринимаем как архаизм, например, такую конструкцию: Человек, наилучшийиз всех, которых мне встречать удавалось (Дост.).

При употреблении форм сравнительной и превосходной степеней прилагательных могут быть отклонения от литературной нормы. Так, просторечную окраску имеют плеонастические сочетания сравнительной степени «более лучший», «более худший», «менее предпочтительнее», а также превосходной - «самый сладчайший», «наиболее выгоднейший». «Гибридные» формы превосходной степени довольно часто употреблялись писателями прошлого: [Ольга] давала уставы самые простые, самые нужнейшие (Карамз.); по самой выгоднейшей цене (Г.); Этот случай считаю самым сквернейшим поступком (Дост). Против этого протестовали грамматисты прошлого, например Н.И. Греч писал: «Нельзя говорить самый сладчайший». Однако языковая практика с этим не считалась. Теперь мы воспринимаем такие сочетания как грамматические архаизмы. В то же время некоторые «осколки» прежних плеонастических сочетаний превосходной степени остались в современном языке: самый ближайший путь, самая кратчайшая дорога, самым теснейшим образом, их употребление не вызывает негативной оценки.

В современной речевой практике используются и некодифицированные формы простой сравнительной степени прилагательных. Одни из них даются в словарях с пометой (разг.): ловчее при общеупотребительной ловче; другие носят просторечный характер: бойчее, звончее, слаже; третьи представляются резко сниженными: красивше. Писатели могут использовать их как характерологическое средство, например для комического эффекта: Сошлись и погуляли, и хмурит Жан лицо, - нашел он, что у Ляли красивше бельецо (Маяк.). В художественной речи употребляются и необычные формы простой сравнительной степени, образованные от относительных прилагательных: Она была еще мертвей, еще для сердца безнадежней навек угаснувших очей (Л.); Всекаменней ступени, все круче, круче всход (Брюс.). Подобное образование степеней сравнения связано с метафоризацией прилагательного, которое в контексте из относительного превращается в качественное, получая новый заряд экспрессии. И чем меньше оснований для сближения с качественным того прилагательного, которое подвергается переосмыслению, тем ярче стилистический эффект. Это оценили юмористы, создающие такие окказионализмы в комическом контексте: Поедем, душа! Разведи там на могиле какую-нибудь мантифолию поцицеронистей, а уж какое спасибо получишь! (Ч.)

Вариантные формы в системе склонения имени прилагательного единичны, причем значительная архаичность практически исключает возможность их использования современными авторами. Однако в произведениях писателей XIX в. эти архаизмы еще играли стилистическую роль. Так, у Пушкина встречаем: Под скипетром великия жены; Жало мудрыя змеи - окончания родительного надежа единственного числа женского рода -ия,-ыя уже и пушкинскую эпоху оценивались как устаревшие, но уместные в «высокой» речи. В современном русском языке стилистическое значение этих флексий утрачено.

Другие же, отличные от современных, окончания прилагательных, архаизовавшиеся значительно позже и употреблявшиеся в художественной речи XIX в. вне стилистического задания, мы воспринимаем как характерную черту грамматики языка русской классической литературы: Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной: напоминают мне oнe другую жизнь и берег дальной (П.); Белой акации гроздья душистыя (романс).

Наибольшей экспрессией отличаются просторечные и грубопросторечные грамматические формы прилагательных, которые привлекают юмористов: какая-нибудь панорама покрасивше (И. и П.).

Резко сниженный и теперь уже архаический оттенок имеют «простонародные» формы прилагательных в превосходной степени типа сильнеющий, испытавшие в словообразовании влияние причастий. Их можно встретить у писателей прошлого как средство речевой характеристики; Картошки важнеющие (Л. Т.); Первеющее дело (М.-П.).