Единство эмпирического и теоретического, теории и практики. Проблема материализации научной теории

При всем своем различии эмпирический и теоретичес­кий уровни познания взаимосвязаны, граница между ними условна и подвижна. Эмпирическое исследование, выяв­ляя с помощью наблюдений и экспериментов новые дан­ные, стимулирует теоретическое познание (которое их обоб­щает и объясняет), ставит перед ним новые более слож­ные задачи. С другой стороны, теоретическое познание, развивая и конкретизируя на базе эмпирии новое собствен-

ное содержание, открывает новые, более широкие гори­зонты для эмпирического познания, ориентирует и направ­ляет его в поисках новых фактов, способствует совершен­ствованию его методов и средств и т. п.

Наука как целостная динамическая система знания не может успешно развиваться, не обогащаясь новыми эмпи­рическими данными, не обобщая их в системе теорети­ческих средств, форм и методов познания. В определен­ных точках развития науки эмпирическое переходит в тео­ретическое и наоборот. Однако недопустимо абсолютизи­ровать один из этих уровней в ущерб другому.

Касаясь этой проблемы применительно к естествозна­нию, Гейзенберг отмечал, что противоречие между эмпи­риком (с его «тщательной и добросовестной обработкой мелочей») и теоретиком («конструирующим математичес­кие образы») обнаружилось уже в античной философии и прошло через всю историю естествознания. Как показала эта история, «правильное описание явлений природы сло­жилось в напряженной противоположности обоих подхо­дов. Чистая математическая спекуляция бесплодна, если в своей игре со всевозможными формами она не находит пути назад, к тем весьма немногим формам, из которых реально построена природа. Но и чистая эмпирия бес­плодна, поскольку бесконечные, лишенные внутренней связи таблицы в конечном счете душат ее. Решающее про­движение вперед может быть результатом только напря­женного взаимодействия между обилием фактических дан­ных и математическими формами, потенциально им соот­ветствующими» '.

В процессе научного познания имеет место не только единство эмпирии и теории, но и взаимосвязь, взаимо­действие последней с практикой. Говоря о механизме этого взаимодействия, К. Поппер справедливо указывает на не­допустимость разрушения единства теории и практики или

1 Гейзеберг В. Шаги за горизонт. С. 273.

(как это делает мистицизм) ее замены созданием мифов. Он подчеркивает, что практика — не враг теоретического знания, а «наиболее значимый стимул к нему». Хотя опре­деленная доля равнодушия к ней, отмечает Поппер, воз­можна и приличествует ученому, существует множество примеров, которые показывают, что для него подобное равнодушие не всегда плодотворно. Для ученого суще­ственно сохранить контакт с реальностью, с практикой, поскольку тот, кто ее презирает, расплачивается за это тем, что неизбежно впадает в схоластику.

Однако недопустимо понимать практику односторон­не-прямолинейно, поверхностно. Она представляет собой всю совокупность чувственно-предметной деятельности че­ловека в ее историческом развитии (а не только в налич­ных формах), во всем объеме ее содержания (а не в от­дельных проявлениях). Не будет преувеличением вывод о том, что чем теснее, и органичнее практика связана с ис­тинной теорией, чем последовательнее она направляется теоретическими принципами, тем более глубокое воздей­ствие она оказывает на действительность, тем более осно­вательно и содержательно последняя преобразуется на ее основе. Но этот вывод нельзя абсолютизировать, ибо и многие другие факторы влияют на данный процесс в раз­ных направлениях.

Необходимо иметь в виду, что в ходе истории соотноше­ние между теорией и практикой не остается раз навсегда данным, а развивается. Причем изменяется не только ха­рактер теории (и знания в целом), но и качественно меня­ются основные черты общественной практики. Появляют­ся новые ее формы, насыщающиеся достижениями позна­ния, становящиеся все более наукоемкими, направляемы­ми научными принципами. При исследовании взаимодей­ствия теории и практики один из самых кардинальных воп­росов состоит в том, чтобы выяснить, как и при каких кон­кретных условиях мысль переходит (превращается) в дей­ствие, воплощается в практическую деятельность людей.

Связи теории и практики двусторонни: прямые (от прак­тики к всеобщим принципам и формам мышления) и об­ратные — реализация всеобщих схем не только в познании, но и в реальной жизни, в практике, во всех ее формах и видах. Важнейшая задача состоит в том, чтобы всемерно укреплять и углублять взаимодействие между теорией и прак­тикой, обстоятельно изучать механизм этого взаимодействия.

Что касается прямых связей, т. е. направленных от практики к теории, от действия к мысли, то их сущность состоит в том, что все логические категории, теоретичес­кие схемы и другие абстракции формируются в конечном счете в процессе предметно-практического преобразова­ния реальной действительности человеком как обществен­ным существом. Практика есть то важнейшее посредству­ющее звено между человеком и реальной действительнос­тью, через которое объективно всеобщее попадает в мыш­ление в виде «фигур логики», теоретических принципов. Последние в свою очередь возвращаются обратно, помо­гают познавать и преобразовывать объективную реальность. Исторический опыт показал, что, вырастая из чувствен­но-предметной деятельности людей, из активного изме­нения ими природной и социальной действительности, те­ория возвращается в практику, опредмечивается в формах культуры.

Всякая теория, даже самая абстрактная и всеобщая (в том числе и философское знание) в конечном счете ориентирована на удовлетворение практических потребно­стей людей, служит практике, из которой она порождает­ся и в которую она — сложным, порой весьма запутанным и опосредованным путем — в конце концов возвращает­ся. Теория как система достоверных знаний (разного уров­ня всеобщности) направляет ход практики, ее положения (законы, принципы и т. п.) выступают в качестве духов­ных регуляторов практической деятельности.

Место и роль научного знания как необходимой пред­посылки и элемента практически-преобразовательной де-

ятельности людей достаточно значимы. Дело в том, что по существу все продукты человеческого труда есть не что иное, как «овеществленная сила знания», опредмеченные мысли. Это в полной мере относится не только к знаниям о природе, но и к наукам об обществе и о самом мышле­нии. Социально-практическая деятельность всегда так или иначе связана с мысленным созданием того, что затем переходит в практику, реализуется в действительности, является «предметно-воплощенной наукой».

При этом нельзя втискивать живую жизнь во вчераш­ние, косные теоретические конструкции. Только такая те­ория, которая творчески отражает живую жизнь, служит действительным руководством к действию, к преобразо­ванию мира в соответствии с его объективными закона­ми, превращается в действие, в общественную практику и проверяется ею.

Для того, чтобы теория материализовалась, объективи­ровалась в практических действиях, необходимы опреде­ленные условия. К числу важнейших из них можно отне­сти следующие:

1. Теоретическое знание только тогда является тако­вым, когда оно в качестве совокупности, системы знаний достоверно и адекватно отражает определенную сторону практики, какую-либо область действительности. При­чем такое отражение является не пассивным, зеркаль­ным, а активным, творческим, выражающим их объек­тивные закономерности. Это важное условие действен­ности теории.

Самое существенное требование к любой научной тео­рии, которое всегда было, есть и будет — ее соответствие реальным фактам в их взаимосвязи, без всякого исключе­ния. Хотя наука всегда стремится привести хаотическое многообразие нашего чувственного опыта в соответствие с некоторой единой системой мышления, «чисто логичес­кое мышление само по себе не может дать никаких знаний о мире фактов; все познание реального мира исходит из

опыта и завершается им. Полученные чисто логическим путем положения ничего не говорят о действительности»¹.

Теория, даже самая общая и абстрактная, не должна быть расплывчатой, здесь нельзя ограничиваться «прощу­пыванием наугад». Это особенно характерно для первых шагов науки, для исследования новых областей. «Чем ме­нее конкретна теория, тем труднее ее опровегнуть... При помощи расплывчатых теорий такого рода легко забраться в глухой тупик. Опровергнуть подобную теорию нелегко»2, а ведь именно такими являются социальные и философс­кие концепции.

Знание становится теоретическим только тогда, когда оно построено не как механическая, эклектическая сумма своих моментов, а как их органическая целостность, отра­жающая целостность соответствующего объективного фраг­мента реальности, предметной деятельности людей. Тео­рия не есть внешняя рядоположенность, а внутреннее един­ство, глубинная взаимосвязь понятий, законов, гипотез, суждений и других форм мышления, системное взаимо­действие которых и характеризуют теорию как идеальную форму целостной действительности, совокупной предмет­ной деятельности. Вот почему важнейшей чертой теории являются всестороннее воспроизведение предмета и све­дение многообразного к единому, выявление всеобщих ус­ловий конкретной целостности. Будучи наиболее разви­той, сложной формой мышления, теория существует как диалектический синтез, органическое единство, внутрен­няя взаимосвязь понятий, идей, законов и других своих элементов на основе определенного уровня практической деятельности.

2. Теория должна не просто отражать объективную ре­альность так как она есть теперь, но и обнаруживать ее тенденции, главные направления ее закономерного раз-

' Эйнштейн А. Физика и реальность. С. 62.

2 Фейнман Р. Характер физических законов. С. 145—146.

вития, показать действительность в единстве таких ее не­обходимых моментов, как прошлое, настоящее и будущее. Поэтому теория не может быть чем-то неизменным, раз навсегда данным, застывшим, а должна постоянно изме­няться, расширяться, углубляться, уточняться и т. д. Рас­крывая глубинный механизм развития теоретического зна­ния, академик П. Л. Капица писал: «Наиболее мощные толчки в развитии теории мы наблюдаем тогда, когда уда­ется найти эти неожиданные экспериментальные факты, которые противоречат установившимся взглядам. Если такие противоречия удается довести до большей степени остроты, то теория должна измениться и, следовательно, развиться. Таким образом, основным двигателем разви­тия физики, как всякой другой науки, является отыска­ние этих противоречий»¹.

Отыскав указанные противоречия (в их специфической для каждого случая форме), теоретическое исследование должно дать идеальную форму будущего предмета (про­цесса), тот образ будущего, которое и будет достигаться в ходе практической реализации теории, набросать общие контуры этого будущего, наметить и обосновать основные направления и формы движения к нему, пути и средства его объективации.

3. Наиболее практичной является теория в ее самом зрелом и развитом состоянии. Поэтому необходимо все­гда держать ее на самом высоком научном уровне, посто­янно, глубоко и всесторонне разрабатывать ее, обобщая новейшие процессы и явления жизни, практики. Только наиболее полная и высоко научная основательная теория (а не эмпирические, обыденные знания) может быть ру­ководством для соответствующей формы практической деятельности. Не на любой, а на достаточно зрелой сту­пени своего развития наука становится теоретической ос-

1 Капица П. Л. Эксперимент. Теория. Практика. М., 1987. С. 18.

новой практической деятельности. Последняя, в свою оче­редь, должна достичь определенного, достаточно высоко­го уровня, чтобы стало возможным систематическое (и эко­номически оправданное) практическое применение науки. Существенный признак развитой теории — целенаправ­ленный систематический анализ составляющих ее методов, законов, других форм мышления с точки зрения их формы (структуры), содержания, его углубление, развитие и т. п. «Понятийное творчество» — атрибутивная характеристика зрелого теоретического исследования, так же как и все уг­лубляющаяся рефлексия над его методологическими про­блемами, умелое оперирование понятиями, методами, при­емами познания, его нормами и регулятивами.

4. Теория (даже самая глубокая и содержательная) сама по себе ничего не изменяет и изменить не может. Она ста­новится материальной силой лишь тогда, когда «внедряет­ся» в сознание людей, которые должны употребить практи­ческую силу и энергия которых воплощает теорию в реаль­ную действительность, опредмечивает те или иные научные идеи, реализует их в определенных материальных формах.

Будучи синтезом, концентрацией знаний о конкретном фрагменте действительности, теория не должна замыкать­ся на себе, а выходить во вне, содержать в себе стремление к практической реализации и своему материальному воп­лощению. Практическая деятельность людей, овладевших теорией как планом, программой последней, и есть оп-редмечивание теоретического знания. При этом как сама эта деятельность, так и ее субъекты должны быть поняты в их социокультурной, исторической обусловленности. В процессе опредмечивания теории в практике люди не толь­ко создают то, чего природа сама по себе не создавала, но одновременно обогащают свои теоретические знания, про­веряют и удостоверяют их истинность.

5. Практическая реализация знания требует не только тех, кто будет осуществлять воплощение теории в практи­ку, но и необходимых средств воплощения — как объек-

тивных, так и субъективных. Это, в частности, формы организации общественных сил, те или иные социальные институты, необходимые технические средства и т. д. Сюда же относятся формы и методы познания и практи­ческого действия, способы и средства решения назревших теоретических и практических проблем и т. п.

6. Материализация теории в практике должна быть не единовременным актом (с угасанием ее в итоге), а про­цессом, в ходе которого вместо уже реализованных теоре­тических положений появляются новые, более содержа­тельные и развитые, которые ставят перед практикой бо­лее сложные задачи, требуют новых форм и условий свое­го опредмечивания.

7. Успешная реализация в практике теоретических зна­ний обеспечивается лишь в том случае, когда люди, кото­рые берутся за практические действия, убеждены в истин­ности тех знаний, которые они собираются применить в жизни. Без превращения идеи в личное убеждение, веру человека невозможна практическая реализация теорети­ческих идей, тем более таких, которые несут в себе необ­ходимость прогрессивных социальных преобразований.

8. Материализация знания, переход от абстрактной на­учной теории к практике не является прямым и непосред­ственным. Она представляет собой сложный, тонкий, про­тиворечивый процесс, состоящий из определенных посред­ствующих (промежуточных) звеньев, тесно связанный с существованием и функционированием особого социаль­но-культурного мира предметов-посредников. Это орудия труда, разного рода технические средства (приборы, обо­рудование, измерительные устройства и т. п.), язык (ес­тественный и искусственный), другие знаково-символи-ческие системы, различные понятийные образования, ме­тодологические средства, способы описания результатов исследования и др.

Наличие таких звеньев — важное условие перехода те­ории в практику и наоборот. Цепь соответствующих зве-

ньев есть целостная функционирующая система, которая не только соединяет теорию с практикой в ходе их взаи­модействия, но и создает необходимые предпосылки для развития их единства. Функционирование такой систе­мы представляет собой механизм взаимодействия теории и практики в действии, а обе составляющие ее ветви тес­но связаны и взаимодействуют между собой. Логика это­го процесса и есть движение от действительности через действие к мысли и обратно через посредствующие зве­нья, каждое из которых приближает теорию к практике и наоборот, служит моментом разрешения противоречия между ними.

9. Чтобы теория стала не только способом объясне­ния, но и методом изменения мира необходимо нахожде­ние эффективных путей трансформации научного знания в программу практических действий. А это требует соот­ветствующей технологизации знания. Последнее должно приобрести вид рецепта действия, четкого регулятива, предписывающего определенные операции, которые дол­жны быть расположены в строго последовательный ряд, не допускающий никаких нарушений и непредусмотрен­ных действий. Наиболее известной формой трансформа­ции теоретических знаний в программу практических дей­ствий является технологическая карта (для естественно-технических наук), которая как бы воплощает перенос мысли в действие, превращение определенных знаний в регулятивы практической деятельности.

10. Как компонент практического применения знания процедура его трансформации, превращения в регулятив­ные средства практики не должна быть сведена к просто­му возврату теоретического знания к его эмпирическому уровню. Такой возврат по существу ликвидирует теорети­ческую форму знания, которая кардинально преобразует исходный фактический материал и обладает способнос­тью более расширенного воспроизводства объекта, чем его эмпирически фиксируемые параметры.

Для понимания диалектики, взаимоперехода теории (разного уровня и содержания) и практики, а также уяс­нения того, как теория может быть руководством к дей­ствию очень важно сознание того, что проектирующая, программирующая роль науки по отношению к практи­ческой деятельности заключается в том, что наука выра­батывает планы таких новых типов человеческой деятель­ности, которые не могут возникнуть без науки, вне ее. Идеальные планы воплощаются, опредмечиваются в прак­тике через процедуру социальной технологизации. Имен­но через этого специфического посредника реализуется перевод объективных законов развития действительности на конкретный язык решений, требований, предписаний, регулятивов, ориентирующих людей на наилучшие дости­жения поставленных целей в любой сфере деятельности.

В этом смысле социальная технология выступает как конкретизация и реализация теории в форме, удобной для практического использования. Чем органичнее техноло­гия связана с теорией, тем более широкий спектр откры­вается для того, чтобы превратить ее в эффективное сред­ство изменения действительности, в средство внедрения теоретических знаний в практику и управлению ею на их основе.

Общие научные положения попадают в практику са­мыми различными путями. Своеобразие последних опре­деляется тем, что между фундаментальными науками и средствами материальной человеческой деятельности, в ко­торых материализуется научное знание, имеется целый ряд посредствующих звеньев в виде прикладных исследований и разработок, с помощью которых научная идея перево­дится в техническую конструкцию или технологический процесс. Это наиболее характерно для естественных наук, но недостаточно четко выражено в обществознании.

В социальной сфере путь теоретического знания к практике намного сложнее и многообразнее, ибо тут нет (как в ряде естественных, особенно технических наук)

прямого выхода в практику, непосредственного приме­нения знания в той или иной области социально-преоб­разующей деятельности. Чем выше уровень обобщения данной теории, чем она абстрактнее, тем более сложным и опосредованным является путь от заключенного в ней знания к практике, тем больше это знание должно прой­ти промежуточных звеньев, прежде чем сможет стать не­посредственной материальной силой, регулировать обще­ственную жизнь.

Фундаментальные знания, как правило, не поддаются технологизации, но они оказывают преимущественно кос­венное (через конкретно-прикладные разработки) воздей­ствие на преобразование действительности, на процесс ре­шения социально-практических проблем. Но и приклад­ная теория воздействует на ход практических процессов не непосредственно, а через опосредование технологически­ми разработками, которые и придают ей «рабочую фор­му». Именно на этапе технологизации совершается пере­ход от научного описания к нормативной системе, имею­щей целевое, практическое назначение. Отсутствие (или их недостаточная разработанность) конкретно-прикладных теорий и технологий — одна из главных причин отрыва теории от практики.

Глава V