Культура и мировоззрение древних иранцев. Зороастризм

 

Иранская цивилизация была относительно молодой: иранцы овладели письмом лишь незадолго до создания своей «мировой» державы. С другой стороны, они широко использовали возможности взаимодействия с неиндоевропейскими культурами, в чьей среде иранцы оказались, перенимая их достижения. Особого размаха процесс культурного синтеза достиг в рамках мировой державы Ахеменидов.

Монументальное строительство дворцовых комплексов в Пасаргадах, Сузах и особенно Персеполе (VI–V вв. до н. э.) считается наиболее ярким проявлением имперской ахеменидской культуры. Новые скульптурные и архитектурные стили органично сочетали влияния разных восточных цивилизаций. В ападану (парадный дворцовый зал) Дария I в Персеполе вели лестницы, украшенные рельефами с изображениями царя, его придворных, армии и представителей тридцати трех народов империи с характерными особенностями их облика и подати каждого из них.

Еще более важные и при этом вполне оригинальные достижения иранской культуры были связаны с развитием мировоззрения и религиозного учения зороастризма. Его основатель Заратуштра жил на востоке Ирана, в областях былой общности авестийских ариев, в VII в. до н. э., вскоре после крушения объединения этих ариев под ударами кочевников. К тому времени, как уже упоминалось, иранцы выделяли два класса богов: ахур, защитников и строителей природного и человеческого космоса, и дайвов, сеющих хаос и смерть. Ложь и правда считались особыми мировыми началами, питательными стихиями, соответственно, злых и добрых божеств. Вероятно, традиционной религии иранцев принадлежит и мысль о том, что каждая из групп богов имеет верховного предводителя: Ахура‑Мазда возглавлял ахур, Анхро‑Манью – дайвов.

 

Ахура‑Мазда. Рельеф (ок. 500 г. до н. э.)

 

Сами иранцы, как правило, почитали богов обеих групп: добрых – чтобы те даровали им добро, злых – чтобы те не причиняли им зла или причинили зло их врагам. Именно против этой практики выступил со своей проповедью Заратуштра. В отличие от большинства религиозных реформаторов, он не утверждал онтологических богооткровенных догм и стремился поменять не столько картину мира, существовавшую у иранцев до него, сколько их ценностную ориентацию в рамках этой картины.

Согласно Заратуштре, сутью движения всей Вселенной является противоборство равных по силе Ахура‑Мазды и Анхро‑Манью, т. е. доброго и злого начал. Все зло и боль в мире существуют по желанию Aнхро‑Манью, все радости и жизнь – по воле Ахура‑Мазды.

 

«Авеста» гласит: «Два изначальных духа принесли: первый – жизнь, второй – разрушение жизни. Между ними дэвы сделали выбор: они выбрали духа разрушения и все вместе портят жизнь людей… Поклонники дэвов стали злейшими врагами мирных скотоводов. Они не находят для себя жизни без насилия над мирным пастухом, хотя тот не делает никакого зла ни скоту, ни людям.

Оба изначальных духа явились, как пара близнецов, добрый и злой – в мысли, в слове, в деле. И между ними мыслящие добро сделали правильный выбор, [а] не мыслящие зло. И когда те два духа встретились, они установили – один жизнь, а другой разрушение жизни».

(Пер. по В. И. Абаеву)

 

Для людей недостойно и гибельно почитать, из страха или ради сиюминутной выгоды, дайвов – всеобщих врагов, стремящихся лишь к хаосу и разрушению. Человек должен занять свое место в битве вселенского Добра и Зла, участвуя в ней тремя орудиями – добрым словом, добрыми помыслами и добрыми делами – и признавая верховным владыкой одного лишь Ахура‑Мазду, отрекаясь от всякого общения с дайвами и их почитателями; такой человек обеспечит себе воздаяние в загробном мире.

Хозяйственные занятия оседлых авестийских ариев, к миру которых принадлежал Заратуштра, и разрушительные для этого мира нашествия кочевников существенно сказались на его проповеди: прилежное занятие земледелием и бережное отношение к скоту объявлялись важными добродетелями, а кочевники – дайвопоклонниками и последователями Анхро‑Манью.

Зороастризм запрещал человеческие жертвы и требовал от своих адептов соблюдать жесткий принцип взаимного ненападения. В целом он был проявлением типичной для «осевого времени» тенденции к этизации картины мира и религиозной практики.

Хотя представители традиционной системы культа оказывали новому учению сопротивление (по преданию, сам Заратуштра был убит жрецом старой веры), оно победило в Иране быстро и почти бескровно. Большинство иранских обществ само отказалось от культа дайвов, а Ахура‑Мазда отныне почитался как их верховный бог и единственный повелитель.

К середине VI в. до н. э. зороастризм распространился в Мидии, и его основными носителями на западе Ирана стали мидийские жрецы – маги. Около 520 г. до н. э. Дарий I возвел зороастризм в ранг государственной религии Ахеменидской державы и уже в Бехистунской надписи приписывает все свои победы воле Ахура‑Мазды. Однако этический компонент в понимании зороастризма при этой адаптации был резко сокращен: если в основном тексте Бехистунской надписи Дарий заявляет, что Ахура‑Мазда помогал ему, так как сам он, Дарий, был носителем правды, а его враги – обманщиками, то в приписке помощь Ахура‑Мазды объясняется уже просто тем, что Дарий поддерживает культ Ахура‑Мазды, а его враги – нет.

 

В первых четырех столбцах Бехистунской надписи употребляется формула: «Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Мои враги обманывали народ, они поднимали мятежи ложью – поэтому Ахурамазда предал их в мои руки. Потому мне помог Ахурамазда, что я не был злодеем, не был лжецом, не был обманщиком». Через несколько лет Дарий добавил к этой надписи пятый столбец, и там употреблялась уже другая формула: «Те мои враги не знали Ахурамазды – были неверующими [в Ахурамазду] и не чтили Ахурамазду. А я почитал Ахурамазду. По воле Ахурамазды я поступил с ними, как хотел».

 

Около 485 г. до н. э. преемник Дария Ксеркс запретил культ дайвов в одной из областей империи, где его еще практиковали (очевидно, это была недавно присоединенная страна, возможно, индоарийская Акауфака), и составил об этом особую, так называемую антидэвовскую, надпись. Помимо Ахура‑Мазды, в Иране особо почитался Митра, считавшийся одним из его главных слуг, и повелительница рек и плодородия Ардвисура‑Анахита.

Священной книгой зороастризма является «Авеста». Дошедший до нас текст «Авесты» оформился во времена династии Сасанидов (III–VII вв. н. э.), но содержит фрагменты текста и традицию куда более древних эпох; древнейшая часть «Авесты» – Гаты – ритмические проповеди Заратуштры – восходят к VII в. до н. э., если не ранее, в других частях «Авесты» встречаются реликты мифологических представлений и исторического эпоса ариев‑иранцев II – начала I тыс. до н. э. «Авеста» написана на особом, очень архаическом «авестийском» языке (самом древнем из письменных иранских языков). Датировка и интерпретации текстов «Авесты» – предмет нескончаемых споров в иранистике.

 

Дух – хранитель царя. Рельеф (V в. до н. э.)

 

 

Источники и литература

 

Авеста / Пер. И. Стеблин‑Каменского. М., 1993.

Арриан. Поход Александра / Пер. М. Е. Сергеенко. М., 1963. («Литературные памятники»; переиздание с сокращенным научным аппаратом – М., 1993).

Ветхий Завет (любое издание).

Греческие и римские авторы о евреях и иудаизме / Введ. и комм. М. Штерна. Рус. изд. под ред. Н. В. Брагинской. Т. 1: От Геродота до Плутарха. М.; Иерусалим, 1997. («Библиотека Флавиана», 5).

Дьяконов И. М. Ассиро‑вавилонские источники по истории Урарту // Вестник древней истории. 1951. № 2–3.

Иосиф Флавий. Иудейские древности / Пер. Г. Г. Генкеля. СПб., 1900. Т. 1–2. (Переизд. – Минск, 1994).

Иосиф Флавий. О древности иудейского народа. Против Апиона. М.; Иерусалим, 1994. («Библиотека Флавиана», 3).

Квинт Курций Руф. История Александра Македонского: С приложением сочинений Диодора, Юстина, Плутарха об Александре / Под ред. A. А. Вигасина. М., 1993.

Ксенофонт. Анабасис / Пер. и комм. М. И. Максимовой. М.; Л., 1951. («Литературные памятники»; репр. М., 1994).

Ксенофонт. Киропедия / Изд. подг. В. Г. Борухович и Э. Д. Фролов. М., 1977. («Литературные памятники»; репр. 1993).

Луна, упавшая с неба: Древняя литература Малой Азии / Пер. и комм. B. В. Иванова. М., 1977.

Меликишвили Г. А. Урартские клинообразные надписи. М., 1960.

Рак И. В. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана (зороастризм). СПб., 1998.

Угаритский эпос / Пер. и комм. И. Ш. Шифмана. М., 1993.

Учение: Пятикнижие Моисеево (От Бытия до Откровения) / Пер. и комм. И. Ш. Шифмана. М., 1993.

Южная Аравия. Памятники древней истории и культуры. М., 1978. Вып. 1. СПб., 1998. Вып. 2.

Mercer S. A. B. The Tell el‑Amarna Tablets. Vol. 1–2. Toronto, 1939.

Zend‑Avesta. Oxford, 1880–1887 (Sacred Books of the East, 4, 23, 31).

Амусин И. Д. Проблемы социальной структуры обществ древнего Ближнего Востока (I тысячелетие до н. э.) по библейским источникам. М., 1993.

Ардзинба В. Г. Ритуалы и мифы древней Анатолии. М., 1982.

Арутюнян Н. В. Бийнили (Урарту): Военно‑политическая история и вопросы топонимики. Ереван, 1970.

Бонгард‑Левин Г. М., Грантовский Э. А. От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история. 2‑е изд. М., 1984.

Вильхельм Г. Древний народ хурриты: Очерки истории и культуры. М., 1992.

Гельцер М. Л. Финикия на рубеже VII–VI вв. до н. э. // Краткие сообщения Института народов Азии. 1962. Вып. 46.

Герни О. Р. Хетты. М., 1987.

Гиндин Л. А., Цимбурский В. Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. М., 1996.

Гиоргадзе Г. Г. Вопросы общественного строя хеттов. Тбилиси, 1991.

Грантовский Э. А. Ранняя история иранских племен Средней Азии. М., 1970.

Дандамаев М. А. Имперская идеология и частная жизнь в Ахеменидской державе // Вестник древней истории. 1998. № 1.

Дандамаев М. А. Политическая история Ахеменидской державы. М., 1985.

Дандамаев М. А., Луконин В. Г. Культура и экономика древнего Ирана. М., 1980.

Довгяло Г. И. К возникновению царской власти у хеттов. Минск, 1965.

Древняя Анатолия: Сб. ст. М., 1985.

Древняя Эбла (раскопки в Сирии) / Сост. П. Маттиэ; Под ред. И. М. Дьяконова. М., 1985.

Дьяконов И. М. Восточный Иран до Кира: (К возможности новых постановок вопроса) // История Иранского государства и культуры. М., 1971.

Дьяконов И. М. История Мидии с древнейших времен до конца IV в. до н. э. М.; Л., 1956.

Дьяконов И. М. Малая Азия и Армения ок. 600 г. до н. э. и северные походы вавилонских царей // Вестник древней истории. 1981.№ 2.

Дьяконов И. М. Очерк истории древнего Ирана. М., 1961.

Дьяконов И. М. Предыстория армянского народа: (История Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н. э. Хурриты, лувийцы, протоармяне). Ереван, 1968.

Кобищанов Ю. М. Северо‑Восточная Африка в раннесредневековом мире. М., 1980.

Коротаев А. В. Сабейские этюды: Некоторые общие тенденции и факторы эволюции сабейской цивилизации. М., 1997.

Лундин А. Г. Государство мукаррибов Саба (сабейский эпонимат). М., 1971.

Масон В. М. Средняя Азия и Древний Восток. М.; Л., 1966.

Меликишвили Г. А. Древневосточные материалы из истории народов Закавказья: Наири‑Урарту. Тбилиси, 1954.

Мерперт Н. Я. Очерки археологии библейских стран. М., 2000.

Немировский А. А. У истоков древнееврейского этногенеза: ветхозаветное предание о патриархах и этнополитическая история Ближнего Востока. М., 2001.

Периханян А. Г. Общество и право Ирана в парфянский и сасанидский период. М., 1983.

Пиотровский Б. Б. Ванское царство (Урарту). М., 1959.

Пиотровский Б. Б. Южная Аравия в раннее Средневековье. М., 1985.

Погребова М. Н. Иран и Закавказье в раннем железном веке. М., 1977.

Пьянков И. В. Зороастр в истории Средней Азии: Проблема места и времени // Вестник древней истории. 1996. № 3.

Саркисян Д. Н. Страна Шубрия. Ереван, 1989.

Седов А. В. Древний Хадрамаут. Очерки археологии и нумизматики. М., 2005.

Тураев Б. А. Остатки финикийской литературы. СПб., 1903. (Сообщения Российского Палестинского общества. Т. 13).

Фрай Р. Наследие Ирана. М., 1972.

Хинц В. Государство Элам. М., 1976.

Циркин Ю. Б. История библейских стран. М., 2003.

Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. М., 1986.

Циркин Ю. Б. От Ханаана до Карфагена. М., 2001.

Шифман И. Ш. Ветхий Завет и его мир. М., 1988.

Шифман И. Ш. Культура древнего Угарита. М., 1987.

Шифман И. Ш. Набатейское государство и его культура. М., 1976.

Шифман И. Ш. Угаритское общество XIV–XIII вв. до н. э. М., 1982.

Шпигельберг В. Пребывание Израиля в Египте в свете египетских источников. СПб., 1908.

Allstrom G. M. The History of Ancient Palestine from the Palaeolithic Period to Alexander's Conquest. Sheffield, 1993.

Amiet P. L'age des echanges inter‑iraniens 3500–1700 avant J. C. P., 1986.

Bryce Trevor. The Kingdom of the Hittites. Oxford, 1998.

The Cambridge History of Iran. Vol. 1: The Land of Iran. Ed. W. B. Fischer. Cambridge, 1968. Vol. 2: The Median and Achaemenian Periods / Ed. I. Gershevitch. Cambridge, 1985.

Carter E., Stolper M. W. Elam: Surveys of Political History and Archaeology. Berkeley, 1984.

Cook M. The Persian Empire. L., 1983.

Freu J. Histoire du Mitanni. P., 2003.

Gelb I. J. Hurrians and Subarians. Chicago, 1944.

Gnoli Gh. Zoroaster's Time and Homeland. Naples, 1980.

Hagenbuchner A. Die Korrespondenz der Hethiter. Heidelberg, 1989.T. 1–2.

Harrak A. Assyria and Hanigalbat: A Historical Reconstruction of Bilateral Relations from the Middle of the Fourteenth to the End of the Twelfth Centuries B. C. Hildesheim, 1987.

Herzfeld E. The Persian Empire: Studies in Geography and Ethnography of the Ancient Near East. Wiesbaden, 1968.

Högeman P. Das alte Vorderasien und die Achämeniden: Ein Beitrag zur Herodot‑Analyse. Weisbaden, 1992.

Kitchen K. A. Ancient Orient and Old Testament. L., 1966.

Klengel H. Geschichte des hethitischen Reiches. Leiden, 1999.

Klengel H. Syria 3000 to 300 B. C. B., 1992.

Lang D. L. Armenia, Cradle of Civilization. L., 1970.

Olmstead A. T. History of the Persian Empire. Chicago, 1959.

Parrot F., Chebab M. H., Moscati S. Les Pheniciens. P., 1975.

Petit Th. Satrapes et satrapies dans 1'empire achemenide de Cyrus le Grand a Xerxes Ier. Paris, 1990.

Regford D. Egypt, Canaan and Israel in Ancient Times. Princeton, 1994.

Schachermeyer F. Hethiter und Achöer. Osnabruck, 1972.

Spanuth J. Die Philister: Das unbekannte Volk. Osnabruck, 1980.

Vaux R de. History of Ancient Israel. L., 1965. Vol. 1–2.

 

 

Раздел 4

Южная Азия в древности

 

Глава 20

Источники и историография

 

Древняя история Южной Азии – территории, в настоящее время занимаемой Индией, Пакистаном, Бангладеш, Непалом, Бутаном и Шри‑Ланкой, – делится на четыре основных этапа: эпоху Индской цивилизации, ведийский период, эпоху Маурьев и период Гуптов. Первый этап соответствует времени расцвета городской цивилизации в долине Инда (кон. III – нач. II тыс. до н. э.); второй – времени прихода и распространения в Индии племен индоариев (сер. II тыс. до н. э. – IV в. до н. э.); третий – возвышению династии Маурьев и распространению буддизма (IV–II вв. до н. э.); четвертый – утверждению в Индии династии Гуптов и расцвету «классической» индийской культуры (IV–VI вв. н. э.).

Между маурийским и гуптским периодом Индия переживала длительную эпоху нашествий могущественных завоевателей – греко‑бактрийцев, саков, парфян, кушан. Их культуру нельзя назвать собственно индийской, поэтому этот период можно рассматривать как переходный или назвать его периодом завоеваний.

 

Источники и хронология

 

Письменность Индской цивилизации до сих пор остается нерасшифрованной. Поэтому богатая материальная культура, выявляемая в процессе археологических раскопок – единственный источник наших знаний об истории Индии этого периода. Кочевые индоарийские племена – создатели «классической» индийской культуры – в ведийский период обладали довольно примитивной материальной культурой. Никаких точно определяемых ее следов до сих пор не найдено.

Важнейшим источником по ее истории остаются ведийские тексты. Древнейшие из них – самхиты («собрания»), состоящие из «Ригведы» – собрания гимнов богам (риг – стих), «Самаведы» – собрания гимнов, положенных на определенную мелодию и отчасти повторяющих «Ригведу» (сама – мелодия), «Яджурведы» – собрания формул, употребляемых во время ритуалов жертвоприношения (яджус – жертвенная формула), и «Атхарваведы» – собрания магических формул (атхарва – магическая формула). Ведийские тексты составляют следующие циклы: брахма́ны – сочинения в прозе, комментирующие самхиты и относящиеся к определенным ведам; араньяки («лесные книги») – посвященные не жизни лесных отшельников, как долгое время предполагалось, а сокровенному знанию, укрываемому от «простолюдинов»; упанишады – философские сочинения, комментирующие брахма́ны.

 

Эдикт царя Ашоки из Гирнара

 

В качестве источника по истории ведийского периода отчасти может использоваться эпическая поэма «Махабхарата» (досл. «Сказание о великой битве потомков Бхараты»), отражающая процесс распространения и утверждения индоариев на территории Индо‑Гангской равнины. Однако окончательно ее текст оформился только в первые века нашей эры.

В маурийский период появляется сразу несколько новых видов источников. Так, основным вкладом археологии в пополнение источниковой базы по древнеиндийской истории является огромная коллекция надписей, большая часть которых, однако, относится уже к Средним векам. Для маурийского периода важнейшее значение имеют эдикты царя Ашоки Маурья, высеченные на скалах, камнях и колоннах письмом брахми. Отсутствие определенного автора у огромного количества ведийских текстов, эпоса и произведений других жанров (оформление их окончательного текста занимало много веков) обусловило сложность датировки древнеиндийской истории I тыс. до н. э. В связи с этим эдикты Ашоки приобретают особое значение, так как это первые точно датируемые источники по истории Индии.

В период после индийского похода Александра Македонского Индия начинает налаживать контакты с античным миром. Сюда от эллинистических царей прибывает несколько посольств. Наиболее ценную информацию из сочинений античных авторов, писавших об Индии, представил Мегасфен – посол Селевка I Никатора, неоднократно посещавший Индию в конце IV – начале III в. до н. э. К I в. н. э. Индия стала хорошо известна и в античной географической литературе.

Лучшему знакомству с политической историей Индии этого и последующего периодов способствовало появление сочинений жанра пурана (досл. «сказания о древности»), в которых приводятся древнейшие династические списки. Распространение буддизма на юге Индии вызвало к жизни новый жанр, схожий с пураническим, – исторические хроники. Он был особенно развит на Шри‑Ланке, откуда происходят два главных сочинения такого рода: «Махавамса» («Великая хроника») и «Дипавамса» («Хроника острова»).

К концу маурийского периода в полном объеме расцветает поздневедийская литература сутр (название этого жанра происходит от санскритского глагола su – слышать). Сутры наряду с ведами составляли цикл сочинений шрути (досл. «услышанное»), их авторами считались небесные мудрецы риши. Авторами сочинений цикла смрити (досл. «запомненное») считались люди.

Сутра – жанр сочинений, регламентирующих весь цикл человеческого существования с точки зрения правильно устроенного миропорядка. Они писались в основном в прозе. Среди них имелись «ритуальные» сочинения: шраутасутры регламентировали торжественные жертвоприношения и ритуалы, совершаемые от имени общины; грихьясутры определяли проведение домашних ритуалов; дхармасутры регламентировали «правовую» сторону жизни – дхарму (досл. «установленное») как отдельного человека, так и всего мира (чисто правовым жанром дхармасутру назвать нельзя, так как право не было абсолютно оторвано от религиозных представлений). Среди сочинений жанра сутры имелись труды по астрономии, фонетике, этимологии, грамматике, геометрии. «Камасутра» (наиболее известное сочинение этого жанра приписывается легендарному мудрецу Ватсьяяне) охватывала весь круг вопросов, связанных с отношениями мужчины и женщины.

Шастры (досл. «наука») развивали традицию сутры, включая в рассмотрение с точки зрения дхармы все новые грани – суд, наказание, обычаи, частные и общинные религиозные обязанности. Наиболее известным сочинением этого жанра является «Дхармашастра Ману», или «Манусмрити». Оно известно еще как «Законы Ману». Из жанра артхашастры (досл. «наука о пользе») сохранилось только одно сочинение – «Артхашастра Каутильи». Оно по праву считается одним из важнейших для реконструкции взглядов на основные политические и административные вопросы, характерных для Индии конца I тыс. до н. э. – начала I тыс. н. э. Рукописи артхашастры стали известны только в начале XX в.

Бесценным источником конца I тыс. до н. э., и прежде всего о языке, является сочинение по санскритской грамматике Панини и комментарии к нему, составленные Патанджали. На рубеже нашей эры кодифицируется буддийский канон «Типитака» (досл. «Три корзины») – основной источник наших знаний об индийском буддизме. История Греко‑Бактрийского царства, индо‑скифских и индо‑парфянских царей реконструируется в основном по их монетам, а кушан – по монетам и надписям.

К переходному и Гуптскому периодам, освещенным надписями богаче, чем предыдущие, можно отнести окончательное формирование другой эпической поэмы – «Рамаяна» («Колесница Рамы»), отражающей вхождение мира индоариев в контакт с коренным дравидийским населением юга Индии. В это время расцветает классическая индийская литература, представленная драмой и поэзией. Наибольший вклад в ее развитие внесли поэт Ашвагоша (I в. н. э.), составивший поэтическую биографию Будды, и драматург Калидаса (V в. н. э.).

При Гуптах расцветают науки: математика, астрономия, грамматика. Сохранились сочинения различных религиозно‑философских школ. Существенное значение имеют и записки китайских путешественников Фа‑Сяня, прошедшего в начале II в. Центральную Азию, Северо‑Западную, Центральную и Восточную Индию, и Хуан‑Цзяна, проведшего в Индии долгое время между 629 и 645 гг.

 

История изучения

 

Первые научные сведения об Индии появились в Европе лишь в 1630 г., после издания книги Г. Л о рд а «Описание двух неизвестных сект в Восточной Индии». В 1690 г. вышло в свет «Путешествие в Сурат» англиканского священника отца Овингтона, в котором содержалось немало интересной информации о современных ему индийских религиях. Немногочисленные представители ордена иезуитов, работавшие в Индии, предпринимали попытки изучить санскрит. Так, первая грамматика санскрита на европейских языках была составлена отцом Ганкследеном, проповедовавшим в Индии в 1699–1732 гг. В 1716 г. вышла в свет первая грамматика тамильского языка, составленная саксонским миссионером Цигенбальгом. Другой иезуит, отец Кёрду, видимо, был первым, кто в 1767 г. определил родство санскрита с европейскими языками.

В 1726 г. в Россию в числе первых членов Петербургской академии наук был приглашен немецкий ученый Т. З. Байер (1694–1738). Он занимался изучением восточных языков – китайского, монгольского, калмыцкого, маньчжурского, тибетского. Под руководством приехавшего в Россию индийца Сонбхары он одним из первых начал изучать санскрит. В 1732 и 1735 гг. Байер опубликовал на латыни две работы по литературе и грамматике «браминского» языка, т. е. санскрита.

В 1783 г. в Калькутту приехал сэр У. Джонс (1746–1794), назначенный на должность судьи Верховного суда. К моменту своего прибытия в Индию он не только владел ивритом, арабским, персидским, турецким, китайским, но уже определил родство между персидским и европейскими языками. Джонс приступил к изучению санскрита, а в 1784 г. по его инициативе было основано Азиатское бенгальское общество – первое объединение востоковедов. Печатным органом нового общества стал журнал «Азиатские исследования».

В 1784 г. вышел английский перевод священного индийского текста «Бхагаватгиты» Ч. Вилкинса (1749–1836) – единственного подлинного знатока санскрита среди европейцев в ту пору. С этого момента начинается настоящее знакомство европейцев с индийской историей и культурой. В 1787 г. выходит его же перевод «Хитопадеши», а в 1789 г. У. Джонс переводит драму Калидасы «Шакунтала», в 1792 г. – «Гитаговинду», а в 1794 г. – «Законы Ману». Изучение Законов Ману было обусловлено необходимостью знакомства с традиционным индийским правом.

В 1785 г. в Индию приехал музыкант из Ярославля Г. С. Лебедев (1749–1817). В Мадрасе он изучил тамильский язык, но «к распознанию брагменских наук определиться не смог», т. е. не нашел учителя по санскриту. В 1798 г. Лебедев перебрался в Калькутту, где изучил бенгальский, разговорный язык хиндустани и санскрит. В 1801 г. он выпустил в Лондоне грамматику хиндустани – первую отечественную индологическую работу. Интерес к Индии в России был в то время во многом подогрет желанием императора Павла I захватить эту страну и тем самым ослабить Англию. Перед самой кончиной он даже отправил войска в индийский поход, прерванный Александром I.

В 1802 г. Лебедев на казенные средства открыл типографию, где впервые в Европе был отлит санскритский шрифт. С его помощью в 1805 г. было напечатано «Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии Брагменов, священных обрядов и их народных обычаев, Всеавгустейшему монарху посвященное», опередившее на три года санскритскую грамматику Вилкинса, вышедшую в Европе в 1808 г. Тогда же, в 1805 г., Лебедев написал работу о родстве санскрита и других языков. Между 1806 и 1809 гг. появился первый рукописный санскритско‑русский словарь. Его автором был генерал‑лейтенант Н. И. Ахвардов. Этот словарь лег в основу вышедшего затем анонимного труда о родстве русского языка и санскрита. Позже было установлено, что его автором был Ф. Аделунг (1768–1843).

К следующему поколению исследователей‑индологов нужно отнести англичан Г. Кольброка (1765–1837), Г. Уилсона (1789–1860), француза А.‑Г. Анкетиля‑Дюперрона (1731–1805) – знаменитого первооткрывателя «Авесты». Анкетиль‑Дюперрон в 1786 г. опубликовал перевод персидской версии четырех упанишад. В 1801 г. был издан перевод всей рукописи, содержавшей тексты пятидесяти упанишад. Распространение знаний об Индии привело к тому, что в 1795 г. во Франции была основана Школа живых восточных языков, существующая и поныне. А. Гамильтон (1762–1824), член Азиатского бенгальского общества, был первым, кто в 1803 г. начал преподавать санскрит в Европе. Во время Наполеоновских войн Гамильтон оказался в Париже, там он занимался разбором санскритских рукописей во Французской национальной библиотеке. У него учил санскрит первый немецкий индолог Ф. Шлегель. В 1814 г. в Коллеж де Франс была основана первая европейская университетская кафедра по изучению санскрита. Ее руководителем стал Л. де Шези. В Англии преподавание санскрита велось с 1805 г., а в 1832 г. в Оксфорде была основана первая университетская кафедра соответствующего профиля.

В 1816 г. немецкий ученый Ф. Бопп (1791–1867), следуя указаниям У. Джонса, обосновал родство санскрита, древнегреческого и латинского языков, что привело к формированию сравнительного языкознания как независимой научной дисциплины. В 1818 г. открылся Азиатский музей в Санкт‑Петербурге (ныне филиал Института востоковедения), в 1821 г. в Париже было основано Азиатское общество, а в 1823 г. – Королевское Азиатское общество в Лондоне. С этого времени начинается масштабная работа по изданию древнеиндийских текстов. Активную роль в этом процессе играл ученик Боппа Р.‑Х. Ленц (1808–1836), опубликовавший несколько работ об индийских рукописях, хранившихся в Азиатском музее.

В 30‑е гг. XIX в. начинается научно‑преподавательская деятельность П. Я. Петрова (1814–1875), с именем которого связано начало систематического изучения и преподавания санскрита в России. В 1842 г. в Казанском университете была основана кафедра санскритского языка, которую и возглавил П. Я. Петров. С 1852 г. он занимал соответствующую кафедру в Московском университете. Среди его учеников были такие выдающиеся в будущем востоковеды, как Ф. Е. Корш, Ф. Ф. Фортунатов, В. Ф. Миллер. Преподавание санскрита и изучение истории и культуры Индии осуществлялось не только в Казани и столицах, но и в Харькове, Киеве, Юрьеве, Одессе.

Главным достижением европейской индологии XIX в. можно считать издание семитомного «Санскритско‑немецкого словаря», выпущенного в Санкт‑Петербурге при участии Российской императорской академии наук в 1852–1875 гг. немецкими учеными О. Бётлингом (1815–1904) и Р. Ротом (1821–1895). Другой выдающийся немецкий индолог – М. Мюллер (1823–1900) бо́льшую часть своей научной жизни провел в Оксфорде. Там он впервые издал главный памятник ведийской литературы «Ригведу» и в 1875 г. основал серию «Священные книги Востока», сделавшую доступной массовому читателю индийскую литературу.

Первые материальные свидетельства присутствия человека на территории современной Индии были получены только в 1863 г., когда геолог Б. Фут обнаружил предметы материальной культуры эпохи палеолита в местечке Паллаварам около Мадраса. В 1861 г. была основана Археологическая служба Индии, но ее деятельность началась только в 1870 г. Ее первым директором вплоть до 1885 г. был генерал А. Кеннингхем. Он прихал в Индию в 1831 г. в качестве инженера, но все свободное время отдавал сбору и изучению материальных остатков Древнеиндской цивилизации. Его по праву можно считать отцом индийской археологии, эпиграфики и нумизматики.

Английский вице‑король Индии лорд Керзон, проявлявший подлинный и глубокий интерес к ее истории, расширил Археологическую службу Индии и в 1902 г. назначил на пост ее директора 26‑летнего Дж. Маршалла. В 20–30‑е гг. XX в. было положено начало археологическому изучению Индской цивилизации. Блестящую страницу в историю археологического изучения Индии вписал англичанин А. Стейн (1862–1943). Он начал раскопки в Белуджистане, открыл целый ряд важнейших археологических культур, таких как Кулли. Работы индийского археолога Н.‑Ч. Маджумдара показали, что Индская цивилизация возникла не на пустом месте и не исчезла бесследно. В результате раскопок в деревне Амри были обнаружены культурные слои, идентичные открытым А. Стейном в Белуджистане и предшествующие культурным слоям, обнаруженным в долине Инда. Древнейшие слои Амри датируются рубежом IV–III тыс. до н. э. Раскопки, проведенные Маджумдара на поселениях Трихни и Джангар, показали, что в Индии развивались и другие культуры, не родственные городским цивилизациям, открытым в Пенджабе (Хараппа) и долине Инда (Мохенджо‑Даро в провинции Синд).

Мощным толчком к дальнейшему развитию индологии послужило провозглашение независимости Индии в 1947 г. Ярким ее представителем был П.‑Д. Канне (1880–1972) – автор фундаментальной «Истории дхармашастры» – базового труда для понимания индийского права и религии. Политическая история древней Индии наиболее полно представлена в работах Р. Тхапар. Наибольшим авторитетом в европейской индологии пользовались работы исследователей из Франции – Ж. Филлиоза, в частности «Классическая Индия», написанная в соавторстве с Л. Рену, и труды К. Каййа по религиоведению и литературоведению, Великобритании – К.‑Р. Нормана по истории правления Ашоки Маурья, Германии – Х. Бехерта по истории буддизма, Италии – О. Ботто по истории литературы и философии, Нидерландов – Я. Гонды по религиоведению. Важную роль в развитии современной буддологии играет японская индологическая школа.

Установление тесных дружеских отношений между СССР и Индией вызвало резкий прогресс отечественных индологических исследований в послевоенный период. В 1950 г. продолжается издание «Махабхараты» (В. И. Кальянов, Я. В. Васильков, С. Л. Невелева), изданы основные памятники древнеиндийской литературы – «Ригведа» и «Атхарваведа» (Т. Я. Елизаренкова), «Упанишады» (А. Я. Сыркин), «Законы Ману» (Г. Ф. Ильин), многие памятники правовой (А. А. Вигасин) и философской мысли (В. Г. Лысенко, Е. П. Островская, В. И. Рудой, А. А. Терентьев, В. К. Шохин).

Как и в дореволюционной российской индологии, изучение буддизма продолжает играть значительную роль в современном российском востоковедении. Трехтомное издание «Памятники индийской письменности из Центральной Азии» (1985–2004), подготовленное Г. М. Бонгард‑Левиным, М. И. Воробьевой‑Десятовской и Э. Н. Темкиным, является достойным продолжением традиций С. Ф. Ольденбурга – одного из столпов российской буддологии. Успехи отечественной индологии послужили основой для создания таких монументальных трудов, как «Индия в древности» (1985, авторы – Г. М. Бонгард‑Левин, Г. Ф. Ильин), ставших надежным ориентиром для изучения древней истории Южной Азии.

 

 

Глава 21

Территория и население

 

Географическое положение

 

Развитие древней цивилизации в Индии происходило в относительной изоляции от остального мира при многообразии климатических и географических условий. С запада Индийский полуостров ограничен Аравийским морем, с востока – Бенгальским заливом, с юга – Индийским океаном. С северо‑востока его окаймляют непроходимые горы Гималаи. На северо‑западе естественной границей между Индией и Иранским плато является река Инд с многочисленными притоками, занимающими современную территорию индийского штата Пенджаб (досл. «Пятиречье»). Санскритское название Инда – sindhu (река), попавшее в древнегреческий язык через персидский в форме Indos, и дало Индии ее современное европейское название.

На северо‑востоке определяющим климатическим и географическим фактором является крупнейшая река Южной Азии Ганг, образующая дельту в устье Бенгальского залива. Между Индом и Гангом располагается Индо‑Гангская равнина – сердце «классической» Индийской цивилизации. С запада от Инда ее отделяет пустыня Тар, на юге река Нармада является границей между ней и Деканом – нагорьем, тянущимся до самой южной точки Индии – мыса Кумари. Его пересекают как в западном, так и в восточном направлении многочисленные реки, впадающие в море. На востоке Декана вдоль Малабарского побережья располагаются горы Гхаты.

 

Индия в древности

Природные условия

 

Определяющим фактором развития цивилизации на территории Индии были и остаются дожди и ветра. Высочайшие горы на севере и востоке, бескрайнее Иранское плато на западе не пропускают дожди на территорию Индии. Только регулярные юго‑западные муссоны приносят дожди с мая по ноябрь. В это время существенно понижается температура. Уровень воды в реках, в особенности в Инде и Ганге, поднимается, что способствует увлажнению прилегающих равнин. В остальное время на северо‑западе господствует сильная жара и засуха. Восточный Декан и Коромандельское побережье на востоке Индии увлажняются в основном в октябре – ноябре «малым муссоном».